Солнечный блик

      — Анариэль, помнишь, ты хотела узнать о моей первой влюблённости?, — немного отвлекшись от дороги, девушка за рулём посмотрела на свою дочь, которой было около восьми лет.       — Конечно!, — преодолев давно городскую черту, её посадили на переднее сидение, — Ты так долго уклонялась от этого вопроса.       Молодая женщина засмеялась.       — Ты хорошо знаешь человека, о котором пойдёт дальнейшее повествование. Началось все на этой же дороге, тогда я сидела в машине, прям как ты.       Городской пейзаж незаметно сменился на одинокие поля и изредка появляющиеся домики.       Чем мы дальше ехали, тем старее, более заброшенно и одиноко выглядели дома.       Я сидела на заднем сиденье, высунув голову из окна, хотя мама настойчиво просила этого не делать. После первого замечания она уже отвернулась и не обращала на меня внимания.       Так было всегда.       Я не открывала рот навстречу ветру, как обычно это делают в фильмах, потому что знала, что так в него могут попасть мухи или другие насекомые, которых я просто не переношу.       Тем не менее, большая нелюбовь к насекомым не помешала моим родителям решить, что меня стоит увезти к старой бабушке по папиной линии, живущей за несколько сотен километров от какой-либо цивилизации, где на каждом шагу будут встречаться эти ужасные мелкие существа.       Я содрогнулась, представив, сколько их будет много в тех лесных условиях.       По словам моего двоюродного брата, которого в это же место отправляли в качестве наказания год назад, обстановка там просто кошмарная. Маленькая деревня, где даже нет мобильной связи, а до ближайшей станции нужно идти минут тридцать, чтобы просто позвонить оттуда по стационарному телефону домой. До магазина вообще идти около часа или больше!       Рядом с участком бабушки стоят ещё несколько домов, но в них никто не живёт. Вернее, они, конечно, принадлежат людям, и хозяева даже приезжают пару раз за лето, но большую часть времени в этом месте только одна бабушка.       Она сидит в своей комнате и смотрит телевизор почти все свое свободное время, отвлекаясь лишь на огород и готовку. Известно о ней совсем немного. Бабушка лишь изредка выбиралась(чаще всего только по праздникам) из своих трущоб к нам домой по настоянию отца или его братьев, и при встрече вела себя очень довольно отстранённо. Я никогда с ней не ладила и была уверена, что буду предоставлена сама себе все оставшиеся два месяца лета.       Наконец-то мама заметила моё непослушание, которое я часто проявляла из-за какого-то внутреннего позыва. Она резко дёрнула меня, протянувшись до заднего сиденья, тем самым заставив снова оказаться полностью в машине.       Папа вёл молча, не обращая на нас внимания. Может это потому, что ему нельзя отвлекаться, ведь он за рулём. А может потому, что ему уже на нас все равно.       Резко машину начало трясти и это вынудило меня посмотреть в окно. Здесь даже уже нормальной дороги нет! Вместо неё была обычная земля, усеянная кучей камней и ям. Я мысленно вновь обругала всю эту задумку и дальнюю дорогу.       Не представляю, что можно делать в одинокой деревне почти столько времени. Я же сойду с ума!       В отличие от моего двоюродного брата, я не была наказана. Мои родители разводятся и чтобы не «травмировать» меня (на деле им просто обоим не хотелось со мной возиться) они отправляют меня в это кошмарное место. Мама и отец считают, что это отличный вариант, ведь в этой глуши нет интернета и какой-то возможной плохой компании, которая могла бы меня испортить за время их отсутствия в моей жизни. Более забавно то, что они никогда в ней и не присутствовали, но тем не менее, я, вроде, нормальная. Пока что.       Я начала чувствовать, что мой разум все более усиленно пытается отрицать происходящее, когда за окном начали появляться стада коров и мне стало страшно. Не помню, чтобы я их видела где-то, кроме как на упаковке разных продуктов молочки. Мне было не по себе, а также, как дополнение, появился ужасный запах, который за считанные секунды наполнил салон машины и заставил всю семью в ускоренном режиме поднимать стекла, чтобы окна были закрыты. Я даже не имела понятия, что они могут так пахнуть.       Родители снова начали спорить. В последнее время они все чаще забывали об обычных формах беседы, заменяя её спорами и руганью. В этот раз причина конфликта заключалась в том, что нужно было раньше их увидеть, и, кто в этом виноват.       Это переросло в очередную долгую ссору. Мне оставалось лишь достать наушники и включить музыку, хотя я не особо любила её слушать. Голова начинала болеть.       Я легла на сидение и уткнулась лицом в его спинку. Я не могла успокоиться и думала о том, что проведу значительную часть лета в таком ужасном месте. Как никак, но в городе у меня есть друзья, а также безлимитный интернет. Однако ни того, ни другого не было в том месте, куда меня пытаются сослать родители. Лишь одинокий старый дом, поля, лес и жуткие насекомые.       Я просто не могла представить, что буду делать. Глаза начали щипать из-за слез, но я, по обыкновению стыдившаяся их, начала успокаивать себя, ведя медленный счёт и считая свои вдохи и выдохи.       С такими манипуляциями у меня не просто получилось успокоиться, но вскоре задремать.       Когда я проснулась, уже вечерело, но мы все ещё были в дороге. Закатные лучи пробивались в салон машины и составляли красивые узоры. Всё сиденье и я, в том числе, казались красными из-за такого обилия заходящего солнца       Родители ехали в таком же положении, как я их видела до сна. Не удивлюсь, если они даже не заметили того, что я уснула.       — Через сколько мы приедем?, — я села и ощутила неприятную боль в затекших мышцах.       Размяла пальцы и вытянул ноги, пытаясь избавиться от неприятного покалывания.       Первый раз отец обратился ко мне за всю поездку:       — Смотри, там вдалеке уже видна станция. Дальше пешком пойдём.       Я недовольно втянула в себя воздух и обречённо облокотилась на стекло, окидывая презрительным взглядом приближающееся здание вдалеке. Ненавижу много ходить пешком. Ещё и скоро стемнеет, не будет видно землю. А ведь там столько насекомых!       Я снова легла, уткнувшись лицом в сиденье, и надеялась, что если я не буду смотреть на станцию, которая с каждой секундой была все ближе, то она исчезнет.       Я зажмурилась, однако через несколько минут машина затормозила и по звуку стало понятно, что папа вышел.       Предприняв последние попытки спасти ситуацию, я закрыла дверь. Отец спокойно дёрнул ручку, а мама с раздражением нажала на какую-то кнопку и у меня остался лишь последний путь к спасению.       Я попыталась сделать вид, что меня нет, накравшись рюкзаком, но родителей только ещё больше разозлило моё детское поведение и папа грубо попросил меня выйти. Мама сказала, что подождёт нас в машине.       Её поведение приводило меня в недоумение, так как мне было непонятно, зачем она вообще тогда ехала с нами в такую даль. Хотела сделать вид, что я была ей важна?       Странная.       Всем давно известно, что это не так.       Я вышла из машины, а отец уже доставал два моих чемодана из багажника и один протянул мне. До отъезда я настояла на том, что могу взять много вещей в такое одинокое и скучное место, но я даже не представляла, что мне придётся тащить один из тяжёлых чемоданов самой.       Я взяла столь непосильную ношу для своего хрупкого девичьего организма в руки с осуждающим выражением лица и поспешила за отцом, который уже был впереди и отошёл на несколько метров. Не без труда я все же смогла его догнать.       — Твоя мать не хочет видеться с бабушкой из-за развода, — он произнёс это, даже не поворачиваясь ко мне.       — Понятно, — и к чему мне эта информация? Это не объясняет причину того, зачем она поехала с нами.       Всю остальную дорогу мы шли молча. Солнце уже село и я шла, стараясь не думать о том, что под моими ногами столько насекомых, которых я не могла видеть, но присутствие которых, глупо было отрицать.       Трава щекотала щиколотки, возле лица что-то пролетело. Через время и вовсе стал слышен чей-то стрекот. Невозмутимость родителей и непонимание всей этой семейной драмы меня убивали.       Руки болели от тяжести чемодана и так хотелось плакать от всего происходящего, но я сдерживалась.       Вдох - выдох, вдох - выдох.       Через время показались дома, однако только в одном горел свет и мы направились именно в его сторону. Последние надежды, что это все может быть розыгрышем и нас самом деле меня привезли в какое-нибудь интересное место рассеялись.       Я подошла к папе ближе и спросила:       — А ты здесь вырос, да?       — Да, — он ответил, снова даже не посмотрев.       Я ждала, что он что-то расскажет, поднимет старые воспоминания и не заметив этого, станет снова тем папой из моего детства, но ничего больше не последовало. Пытаясь скрыть нахлынувшие ожидание и разочарования, я поспешила переключиться что-то другое.       Предметом моего интереса стал дома его детства. Я принялась за его осмотр, снова шагая сзади него. Дом был большим, двухэтажным. Я даже могла бы назвать его величественным, если бы не столько грязи и неухоженности. Возможно, когда-то он приковывал к себе внимание, но сейчас он вызывал лишь неприятные ощущения страха и неприязни из-за такого обилия запущенности. Мне невольно хотелось отвернуться. Я оглянулась на дома стоящие рядом и обнаружила, что все они абсолютно такие же.       На душе все больше появлялось странное чувство, находчзее причины для необъяснимого страха и я подбежала к отцу, который не обращая внимания на меня, все также шёл к дому.

*home - дом