Сингулярность. (Valorant. Драбблы.)

- Сайфер… Неведомым седьмым чувством Амир понимает, что сейчас будет, и знает наперед сценарий. Он разворачивается одним слитным движением и встает со стула, вытягиваясь во весь рост. Омен продолжает крепко сжимать кулаки, полыхая фиолетовым вихрем и лазурными росчерками, в комнате становится неспокойно. На фиолетовой накидке и поврежденной броне багряные пятна человеческой крови, на правом предплечье бинты сбились, открывая черную кожу, покрытую голубыми венками бурлящей внутри энергии. - Ты думал, я ничего не узнаю, - Омен не спрашивает. Он утверждает это, делает шаг навстречу, и Сайфера пробивает тысячами ледяных игл по рукам и ногам. Амир облизывает губы, расправляет широкие плечи и старается утихомирить свой пульс. - В каком смысле? - Не прикидывайся дурачком, Сайфер. Ты всё понимаешь,– голос Омена клокочущий, отражается вибрацией от всех поверхностей. Он подходит всё ближе, оттесняя Амира от стола к стене, словно хищник, загоняющий жертву в тупик. Сайфер переводит дыхание, пытается справиться с волнением, пробивающим дрожью руку, заглядывает во тьму капюшона. Он видит прищуренный, сияющий лазурью глаз и сжатые в неприязни губы, и от этого ему становится совсем паршиво. Он знал, как Омен ценит личное пространство. Знал, и всё равно полез к нему в комнату только чтобы вынюхать то, что мог наверняка и так спросить, если бы прикусил язык своей гордости. Гребаное мужское эго. - Ты был в моей комнате, - слова срываются с перекошенных в злобе губ с такой горечью, что Амир буквально ощущает её на своем языке. - Да, - он выдыхает это так быстро, что не успевает даже осознать. - И что ты хотел вынюхать у меня за спиной? - Омен упирается ладонью в его грудь, сжимает когтистыми пальцами ткань футболки в горсть с такой силой, что она дает прорехи, натягивается на угловатых плечах до треска. Он злится. Он очень сильно злится, и Сайфер понимает, что того хорошего отношения к нему может не хватить, чтобы остановить желание Омена прибить его на месте. - Вынюхать, да, хорошее выражение, - криво улыбается Амир, понимая, что ступает на тонкую грань терпения Омена. - А как ещё я должен выразиться? Ты пробрался в мою комнату… Тайно, как вор, - Омен притягивает его ближе за футболку, почти приподнимает над полом и впечатывает спиной в стену. - Я не вор! – вскидывается Сайфер, хватается пальцами за запястье, сжимает, несмотря на пробивающую механизм энергию. Омен искажается в пространстве от злости, его тело идёт помехами, как плохое изображение по старому телевизору, темные всполохи создают в комнате сквозняк, сбрасывая со стола бумажные схемы и наброски. - А кто ты? – его голос клокочет от гнева, он приближается к самому лицу Сайфера, ослепляя лазурными всполохами на рубцах. Когтистые пальцы сжимают ткань футболки всё сильнее. Сердце Амира готово выскочить из груди от адреналина, от эмоций и от легкой обиды. Это гадко. Он знает, что не прав, что поступил очень низко и грязно, но слышать, как Омен называет его вором, очень неприятно. Словно эхо из прошлого, когда на него кричали в толпе рынков Фес, едва ему удавалось стащить что-то с прилавка зазевавшегося продавца. - Я крыса, так и скажи! – Амир шипит это сквозь стиснутые зубы, не сдержавшись. Омен не выдерживает, дергает его за футболку к себе, чтобы с силой впечатать кулак в скулу, разбивая губы и щеку. В голове раздается глухой треск, во рту наливается жаром металлический вкус крови, Амира откидывает назад и футболка рвется в плечах. Алые капли пачкают светлые обои контрастной россыпью, попадают на когтистые пальцы, рвущие ткань. - Прекрати! - голос Омена грохает так оглушительно, что Амир замирает, глядя на него из-под упавших на лицо волос. - Ты прекрасно знаешь, что я так не думаю. - Нет, не знаю, - тихо говорит Сайфер, трогая языком кровоточащую ссадину на губе. - Знаешь. Ты знаешь моё отношение к тебе, - Омен встряхивает его, приближается, сверкает глазом из-под капюшона. – Я верил тебе. Я доверял. И вот как ты мне отплатил?! Это тоже воровство. И ты думал, что я не узнаю? Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, Сайфер. Ты всего лишь человек, - он впервые говорит так много, использует более длинные фразы, беспрестанно переводя дыхание. Голос радианта в голове Сайфера вибрирует, распространяя боль от разбитой губы вверх по челюсти в мозг, вырывает из глубин подсознания неприятные воспоминания. - Что, Омен променял свою игрушку на вечер? - В смысле? - Ходят слухи, что у Омена появилось новое, странное увлечение. - Йога? - Радуйся, что он с тобой играет, иначе я бы прямо сейчас открутила твою голову и съела бы то, что от тебя осталось. - Я не игрушка Омена. - Это он тебе так сказал или ты сам себя в этом убедил? Он трясет волосами, вытирает тыльной стороной руки кровь с подбородка, выпрямляется одновременно с ударом в ответ. Омен отступает на шаг назад, от удара у него сползает капюшон и кривятся в изумлении губы. Он смотрит на Сайфера в ответ несколько ошарашенно, бешено и азартно, словно только что Амир превзошел его ожидания снова. - Вот и вали тогда к своей Сейдж! Она же не человек! - Да при чем тут снова Сейдж?! - Да при всём! – Сайфер подается вперед, отталкивает его, сгребает пальцами фиолетовую ткань на груди в складки. – Всегда и везде Сейдж! Она всё знает о тебе, а я ничего. Или Рейна права и я всего лишь игрушка для тебя?! Всего лишь человек! Омен отбивает его изуродованную руку, но не успевает перехватить механическую, и они вдвоем бьют друг друга одновременно в лицо снова. Глухой стук ударов отражается эхом в гудящей голове, Сайфер вцепляется пальцами в накидку на плече и тащит его на себя. Радиант поддается на минуту, чтобы потом широким плечом ударить Амира в живот, заставляя повиснуть на себе, и оттесняет его к стене. Внутренности сжимает в лепешку, кажется, что от удара они прилипают к позвоночнику, к горлу подкатывает горькая тошнота, и Сайфер шипит сквозь зубы, понимая, что наплечником брони ему пропороло кожу. - Ты мог спросить! - Омен изворачивается гибким змеем, наносит снова удар в ту же самую скулу, сдирая перчаткой кожу. - Так бы ты и ответил! – Сайфер ловко хватает его одной рукой, предотвращая следующий удар, и делает подсечку, опрокидывая на пол. Омен рычит, накрепко вцепившись в него, и тащит за собой, заставляя упасть на себя. Амир ударяется коленями по бокам от его бедер, седлает его, бьет вслепую и ударяет по лицу, сбивая полностью капюшон. Голова Омена дергается, темные волосы рассыпаются по фиолетовой ткани, липнут к перепачканной радианитовой кровью щеке. Он крепко держится когтями за плечи Сайфера, смотрит снизу вверх как-то изломанно и голодно. - Ответил бы. От его тихого голоса по спине Сайфера пробегают мурашки, он загнанно дышит над ним и видит, как кровь с его подбородка капает на его щеку. Алые капли смотрятся контрастно в сравнении с бледной кожей, практически вызывающе, и страж переводит дыхание, чтобы собраться с мыслями, но в его голове только белый шум и мелькающие рваные картинки спутанных образов. - Ты отвечаешь напрямую только ей, Омен. Только ей. О, может ещё Сабине, я совсем забыл, - Амир улыбается немного безумно, скалит окровавленные зубы, склоняется ниже к самым губам Омена. - Что, я недостаточно хорош? Потому что я всего лишь человек и куда мне до вас, радиантов? – он сбивается на заполошный шепот, и Омен резко дергает головой, пробивает лбом его переносицу. Сайфер глухо вскрикивает от вспышки боли, ловит сноп искр, ассоциирующихся у него с россыпью звезд на ночном небе, и пропускает момент, когда Омен хватает его и резко переворачивается, меняясь местами. Радиант усаживается верхом на его бедра, крепко стискивает и придавливает к полу теплой тяжестью. Он на пробу ударяет его спиной об пол, схватив в горсти порванную футболку на груди, словно пытается вытряхнуть из него дурь и злобу. - Что ты несешь? Я не давал повода так думать. - Ты только что сам это сказал! – Амир выдавливает это из себя вместе с кашлем, голова пульсирует острой болью от переносицы к затылку и обратно. - Я никогда не говорил, что ты игрушка для меня! Омен взъерошенный, с бешено сверкающим глазом и лазурными рубцами должен вызывать у Сайфера ужас и заставлять срабатывать инстинкт самосохранения, но, кажется, последний отчалил в долгий путь уже давно. Амир смотрит на него со слабой улыбкой, отплевывает в сторону кровь и упирается рукой в плечо, царапая металлическими пальцами наплечник. Омен рычит, надавливает руками на плечи сильнее, прижимая к полу всем своим весом, но Амир всё равно приподнимает голову, вытягивает шею, глядя ему прямо в лицо. - Но, тем не менее, я всего лишь человек. Омен сжимает челюсти сильнее, от чего из ссадины выступает кровь, стекает по остро очерченной скуле. Он берет Амира за руку и отрывает от себя, смотрит неприязненно, с обидой и усталостью. - Я сказал это от злости. Мне неприятно, Сайфер. Я тебе верил. Доверял. Ты не игрушка для меня и Рейна не права, но вот в чем вопрос. Кто я для тебя? Как ты относишься ко мне, если поступаешь так? – голос хрипит, затихает, и последние слова Омен практически шепчет, снова сгорбившись, как обычно. - Я ревную! – Сайфер выплевывает это с ненавистью к самому себе, с горячим стыдом, заливающим снова его шею, и устало откидывается на пол, закрывая на мгновение глаза. Если сейчас острые когти вопьются в его горло, вырывая трахею, он будет совсем не против, потому что сил терпеть это всё у него нет. - Что? – голос Омена звучит совсем тихо. Сайфер открывает глаза, смотрит на него из-под встрепанных волос, упавших на лоб. Он лежит перед ним такой жалкий со своими человеческими эмоциями, с уродливой культей вместо руки и окровавленным лицом, что становится смешно. - Я ревную тебя. Ужасно. Отвратительно. Ревную тебя к Сейдж, к Сабине, даже к гребаной Рейне, и ничего не могу с собой поделать, - Сайфер говорит с горькой усмешкой, скользит взглядом по сломанным зубьям брони на животе Омена, кусает разбитые губы, приводя себя в чувство болью. - У меня башню сорвало, когда я услышал, что Сейдж знает о твоих делах. А спросить гордость не позволяла. Я привык так, понимаешь? Я не знаю, каково это, когда добровольно отвечают или когда дают что-то за просто так. Я уже забыл. Мне стыдно перед тобой, я признаюсь, но я не смог себя проконтролировать. Я и, правда, вор. -Ты такой идиот, Амир, - глухо и бессильно выдыхает Омен. Он как-то весь расслабляется, перестает судорожно прижимать его к полу, смотрит с затухающим раздражением из-под уцелевших, густых ресниц одним глазом. - Знаю. У меня столько вопросов к тебе, а у тебя столько тайн, что я даже не знаю, с чего начать и как подступиться. - Ты недолюбливал меня, - радиант убирает от него руки, но продолжает сидеть на бедрах. - Мои планы поменялись, - Амир нервно смеется, булькает кровью и приподнимается на локтях, вытирает подбородок о собственное плечо. - Ты ходячая катастрофа, Сайфер, - голос Омена снова вибрирующий бархатом, оплетает сердце Амира уютным одеялом, успокаивая бешеные скачки. – Я тебя чуть не убил. - Я верю, - Сайфер облизывает запекшиеся губы, рассеянно улыбается. - И всё ещё хочу убить, - Омен тянет к нему руку, обхватывает когтистыми пальцами подбородок и задумчиво стирает кровь большим пальцем с нижней губы. - Будет грустно, если никто не будет петь тебе по общей связи. - Отвлекаться хоть не буду. - Мне правда очень жаль. Прости меня. - О, ты умеешь извиняться, - иронично усмехается Омен, рассматривает алую кровь на своих пальцах. Он хмурится, словно соглашаясь с чем-то своих мыслях, а затем снимает с себя перчатки. Амир поднимается с пола, усаживается, закидывает руки на талию радианта, притягивая к себе. Смотрит пытливо, слизывая запекающуюся корочку на губах. - Да, умею. Мне стыдно и я извиняюсь перед тобой за то, что повел себя, как… - Не произноси это, - предупреждающе шипит Омен, прикладывая палец к разбитым губам Амира. Между ними воцаряется тягучая тишина, оседая на их плечах мутным осадком после ссоры. Сайфер смотрит на радианта по-новому, сглатывает и кивает. Фиолетовые всполохи притихают, вспышки лазурных рубцов становятся тише, ритмичнее, в такт сердцу. - Мне правда очень жаль, - Сайфер осторожно прижимается, тянется к нему и целует припухшую, бледную скулу, цепляет кончиком языка голубую кровь. Она искрит ледяными искрами во рту, как будто Амир проглотил ментоловую конфету. - Идиот, - Омен обреченно вздыхает, чуть поворачивает голову и ловит его губы. Он кладет ладонь на его щеку, и Амир чувствует, какая она прохладная и сухая, слышит пульс, бьющийся под черной кожей, и закрывает глаза, выдыхая. Они сидят, тесно прижавшись губами, дышат одним воздухом на двоих, и что-то в этой наступившей тишине и атмосфере витает такое хрупкое, светлое, от чего внутри всё сжимается. На самом деле Омен мог не остановиться. Мог избить его и уйти, оставив на полу разгромленной комнаты пожинать плоды своих эмоций, бросить то, что начиналось между ними и не дать Сайферу ни единого шанса. Зачем нужен тот, кто может зайти тебе за спину настолько подло? Но Омен остался. Он здесь, сидит на его бедрах теплой тяжестью, целует губы, разбитые им же самим, и гладит впалые щеки когтистыми пальцами. Омен выше, чем человек, думает иначе. Он точно непостижимый и глубокий космос с мириадами сияющих звезд, тухнущих и загорающихся в постоянной амплитуде сердцебиения. Сайфер не выдерживает первым, целует его глубоко и влажно, слизывая кровь с ровных зубов, вылизывая его нёбо тщательно, как провинившийся пёс. Омен ощутимо вздрагивает, усмехается и голодно отвечает на поцелуй, обхватывая лицо Амира обеими руками. Их языки сталкиваются, сплетаются друг с другом, борясь, Сайфер одной рукой расстегивает застежку на накидке и откидывает мешающую ткань прочь, зарываясь пальцами в жесткие волосы. Он кусается, позволяет языку Омена скользнуть себе в горло и обратно, плотно зажмуривает веки, чтобы не застонать в голос от ощущений. - Дурень ты, - шепчет Омен ему на выдохе, проводит своим восхитительно длинным языком по разбитым губам, сглатывая алую кровь, лижет ссадину на подбородке. -Хочешь, буду твоим личным дурнем? – Амир смеется, прихватывает губами его язык, и втягивает в рот снова. Омен фыркает в поцелуй, изворачивается и смотрит на него со странным прищуром: - С твоим акцентом это звучит просто ужасно. - Ну, зараза, - Сайфер проводит ладонью по сломанным зубьям брони на животе, прощупывает. - Тебя не задело? - Нет. Удар был скользящий. - Покажи. - Ты что, мне не веришь? – Омен изгибает бровь, и если бы у него была в целости вторая половина лица, то вышло бы очень харизматично. - Хочу посмотреть, - Амир улыбается, но тут же пропускает удар сердца, когда плавно и тягуче Омен отстраняется чуть назад. Мужчина, сносящий его крышу последние пару месяцев, отточенными движениями расстегивает крепления, скидывает за спину наплечники и гибко избавляется от брони, заставляя сладко сжиматься низ живота от предвкушения. Омен подцепляет пальцами край нижней футболки, поднимает нарочито медленно и снимает через голову с выдохом, заставляя Амира давиться воздухом. - Смотри. Сайфер вперивается взглядом во впервые обнаженного Омена перед собой. Он облизывается, как кот, ведет ладонью по темному, матовому боку: - Смотрю. Очень внимательно смотрю. - Ну, и как тебе? Удовлетворительно? - О, ты даже не представляешь, насколько. Тебе когда-нибудь говорили, что твой голос невероятно сексуальный? Тебе нужно запретить говорить с такой интонацией,– Сайфер шепчет торопливо, сдувает упавшие на лицо пряди волос, не отрывая руки от прощупывания напряженного живота. - Может это мне стоит доставать тебя по общей связи? – Омен склоняется к нему, делает голос ещё более низким и соблазнительным, и Сайфер просто сдается, позволяя стаскивать с себя футболку. - Ты не представляешь, что со мной делаешь, - Амир усмехается, помогая раздевать себя, затем снова возвращает руку на бок Омена, тянется к нему. - Если я тебя возбуждаю, Сайфер, то у меня для тебя плохие новости, - Омен облизывается, между губ мелькает кончик голубоватого языка. Он терпеливо сидит на месте, позволяя Сайферу ощупывать себя рукой и глазами, смотрит с душной поволокой из-под густых ресниц. - Как ты можешь кого-то не возбуждать? Металлические пальцы касаются черной кожи любовно, обводят рельефно очерченные мышцы, ведут по лазурным линиям, сверкающим на антрацитовом в такт сердцебиению. Полоски человеческой кожи сохранились только на левой стороне, охватывают ключицы, часть груди, выпирающая подвздошная кость смотрится ярким пятном на фоне остальной черноты. Сайфер помнит эту светлую полосу кожи, убегающую за кромку штанов, и от воспоминаний его накрывает жарким пологом возбуждения ещё сильнее. Он рассматривает крепкие грудные мышцы, темные, острые соски, трогает с осторожностью сияющее лазурным светом сквозь кожу радианитовое сердце, с расходящимися от него реками вен. Он снова жалеет, что у него долбанный протез, мешающий ощутить всё кожей, встречается взглядом с Оменом и проваливается в него, как в омут с головой. Сайфер резко подхватывает его под крепкие бедра, подается вперед и меняется с ним местами, нависая сверху, раздвигает его ноги и приближается, когда Омен с жадностью обводит руками его обнаженные плечи. Его руки без перчаток чуть прохладные, сухие, острые когти царапают смуглую кожу, вызывая мурашки. Он гладит Амира с такой жадностью, словно хочет впитать его тепло, насытится его человечностью. Они снова целуются, кусают губы и сплетают языки, ловя дыхание друг друга. Их тела двигаются, словно в едином темпе, притираются бедрами через слои ткани штанов. Черные когти с нажимом проводят по смуглой спине, оставляя алые полосы, вынуждая Сайфера прогибать поясницу. Омен удовлетворенно хмыкает, скользит губами по его щеке и кусает шею, зарываясь пальцами в спутанные волосы. - Хочу тебя прочувствовать, - выдыхает Амир ему на ухо. - Попробуй, - со смешком подначивает Омен. Сайфер улыбается, оставляет целомудренный поцелуй на лбу, ровно на границе черной и белой кожи, шустро спускается вниз и тесно прижимается щекой и губами к шее. Кожа там горячая, терпко пахнет грозовой свежестью и горечью туалетной воды, и удивительно тонкая. Кажется, прихвати зубами чуть сильнее и покажется голубая кровь. Сайфер старательно выцеловывает дорожку, подолгу прижимается к каждому сантиметру, дышит им и не может насытиться. Он зализывает мелкие царапины от брони, прихватывает губами дернувшийся кадык и улыбается, когда слышит сорванный вздох над собой. Омен зарывается пальцами в его волосы, сжимает, будто собирается не то оттолкнуть, не то прижать сильнее, царапает второй рукой спину. Он крупно вздрагивает, когда Амир кусает ключицу, пробует языком границу человеческой кожи и оставляет засос, наливающийся тут же темной лазурью под кожей. - Восхитительно, - Сайфер шепчет это, прижимаясь щекой к груди, слушая, как гудит запертое в клетке ребер сердце. - Какой же ты извращенец, - Омен издает хриплый смех, но тут же срывается на глухое рычание, когда Амир проводит влажным языком по соску. - Ещё какой. Никогда бы Амир не подумал, что его будет так возбуждать мужчина, что он будет так страстно хотеть кого-то, до искр в глазах и боли внизу живота. Но Омен лежит перед ним, стискивая коленями его бедра, прогибается в пояснице, и у Сайфера член норовит прорвать к чертям штаны. Амир снова прикусывает одними губами горошину соска, обводит по кругу языком, срывая с губ Омена рваные вздохи и ругательства, опирается на обрубок руки для устойчивости. Он спускается ниже, оставляет влажную дорожку языком, прихватывает мышцы пресса и вылизывает этот соблазнительный живот. Волосы Сайфера щекочут покрытую мурашками черную кожу, мажут до щекотки, и Омен вскидывает бедра, невольно помогая стащить с себя штаны. Его руки на мгновение напрягаются на плечах Амира, но потом он расслабляется, позволяя стащить с себя и белье. Сайфер откидывает вещи прочь, облизывает губы и давится вдохом, когда Омен обхватывает его руками, скользит ладонями прямиком под резинку штанов и трусов, сжимает когтистыми пальцами задницу. - Ты же не думаешь, что я буду бездействовать? – горячий шепот опаляет ухо до черноты, Омен кусает его шею, скользит длинным языком по ссадине на скуле. Он рывком поднимается вперед, упирается плечами в плечи Сайфера, крепко обхватывает умопомрачительными ногами его талию, и они переворачиваются снова, ударяясь локтями и коленями. Фиолетовые всполохи полыхают нестабильно, мелькают вокруг покрытых бинтами рук, напряженного пресса и бедер. Они жадно и голодно целуются, исследуя друг друга руками, слизывают кровь друг друга и смешивают её языками. Сайфер завороженно ведет ладонью по сбитым бинтам, сдирает их, чтобы увидеть черную с аквамариновыми линиями кожу, колющую иглами стоит к ней прикоснуться живой плотью. Он делает ловкое движение пальцами, и с глухим щелчком механическую руку покрывает вакуумное покрытие из мягкого силикона. - Так будет получше. - Было тоже неплохо, - со смешком отвечает Омен, обводя языком ушную раковину. - Ты мазохист, - Амир смеется и тут же несдержанно стонет, когда чувствует укус в шею. Он прижимает Омена за талию обрубком руки, садится, ведет рукой по его боку, очерчивая плавные линии, и задерживается на бедре. Омен сводит его с ума. Он весь такой крепко сложенный, гибкий, хлесткий, чувствуется напряжение каждой мышцы, едва касаешься его. Сайфер всегда видел его немного сгорбленным, собранным, словно что-то сдерживающим внутри себя, но сейчас этот невероятный мужчина, существо, как угодно, плавно двигает на нем бедрами, дразня, и у Амира раз за разом едет крыша. Сайфер облизывает сухие губы, всё ещё чувствует вкус своей и чужой крови, тычется взмокшим лбом в покатое, черное плечо и смотрит вниз. Его темные, механические пальцы с медными шарнирами смотрятся гротескно на антрацитовом бедре, он обхватывает упругую ягодицу пальцами, ведет по боку и обводит большим пальцем подвздошную косточку с человеческой кожей. Во рту невольно собирается слюна, когда Сайфер ведет взгляд дальше, и видит заинтересованно дернувшийся член Омена в ответ на его манипуляции. Омен приподнимает бедра, лезет к нему в штаны, приспускает их, и Амир помогает ему, не переставая пялиться, как мажет по животу черная, глянцевая головка, оставляя влажный след. У Омена гладкий, словно только что выбритый, пах, едва заметно мерцающие аквамариновые венки под тонкой кожей. Они опутывают нитями внутреннюю сторону бедер, и Сайферу дико интересно, как это всё на ощупь. - Вот здесь, - Амир скользит ладонью ниже, обхватывает длинными пальцами член и удовлетворенно хмыкает, когда Омен снова прикусывает его плечо, сдерживая стон. – Вот здесь я тоже хочу всё прочувствовать. Своей кожей. Понимаешь? - Понимаю, - рвано выдыхает Омен, невольно двигает бедрами навстречу руке. - Но я сейчас вообще не могу оторваться от тебя. Поэтому это мы отложим на следующий раз. Достаточно интригующе? – Сайфер улыбается, прихватывает губами кожу на скуле, горячо выдыхает на ухо. - Ты когда-нибудь затыкаешься? – Омен фыркает, подхватывает неспешный ритм, заданный рукой Сайфера. - Заставь меня, - поет на ухо Амир, и тут же прикусывает губу, когда сухие, прохладные пальцы обхватывают его член в ответ. - У меня есть способ… но тебе может не понравится, - Омен двигает сжатым кулаком вверх и вниз, с оттягом, копирует движения Сайфера. - А ты попробуй… - Амир стонет, когда ему в рот снова забирается длинный язык, скользит дальше в горло осторожно, но настойчиво, проникает так глубоко, что у мужчины закатываются глаза. Они двигают руками в одном темпе, сталкиваются костяшками пальцев, стонут в поцелуй и вздрагивают от остроты ощущений вместе, как единый организм. Когда язык Омена дает ему передышку, Сайфер чувствует, что разбитая губа снова кровоточит, кровь стекает по подбородку, и радиант лижет его, полыхая лазурными рубцами в такт движениям. Амир прижимает его обрубком руки за поясницу сильнее, жалеет, что не привинтил себе руку, потому что сейчас её очень не хватает, подается еще ближе, и перенимает инициативу полностью, оплетая пальцами ещё и свой член в хватке когтистых пальцев. Омен стонет хрипло и низко, опускает голову так, что они прижимаются лбами, смотрит, как мелькают в механическом кулаке влажные головки, пачкая пальцы, оставляя белесые разводы на поджарых животах. Он дергается так, словно сейчас растворится в фиолетовых всполохах, от его вибрирующего голоса у Сайфера пробегают колкие мурашки по позвоночнику, он меняет ритм движений, дразня, медленно опускает руку вниз, поднимает выше, ласкает большим пальцем головки и сам кусает кровоточащие губы. Омен рычит, Омен бьется в его руках так, словно ему нестерпимо хочется раствориться здесь и сейчас, он отпускает плечо Амира и впивается когтями в стену, прорывая обои, и запрокидывает голову на одном особенно тягучем движении. Амир лижет черную шею, кусает полосы человеческой кожи, дышит горячо и заполошно, теряясь от ощущений, ловя предоргазменную дрожь, отдающую томной болью в низ живота. Бинты Омена сбиваются на руках, висят неряшливыми лоскутами, демонстрируя широкие мазки лазури, мерцающих в такт дыханию. Омен отдается удовольствию с такой самоотдачей, с такой горячей страстью, что крыша Сайфера сообщает ему сквозь гул в ушах о том, что возвращаться в ближайшее время на место она не собирается. Он ловит его дыхание, прикусывает торчащий кончик длинного языка и медленно втягивает его в рот одновременно с особенно чувствительной хваткой на членах. Он сам стонет в поцелуй, глотая судорожный хрип Омена, чувствует покалывание от бешено мерцающих лазурных линий радианита под его кожей. Механические пальцы скользят с хлюпающим звуком вверх и вниз, подводя их обоих к той грани наслаждения, у которой временно стираются все границы, память и самообладание. Перед самым пиком Омен резко выгибается, двигает бедрами навстречу и царапает когтями стену. Амир сжимает пальцы сильнее и понимает, что Омен кладет свою ладонь поверх его по легкому давлению. Время словно замирает на миг, а потом разбивается на миллионы тягучих осколков, растворяющих всё в округе. Омен упирается лбом в его лоб бессильно и одновременно настойчиво, смотрит расширенным зрачком, затопившим всю мерцающую радужку, как его собственный язык проникает в рот Сайфера всё глубже. Амир стонет, ловит его стон губами, тянется ближе, насаживаясь горлом на сильный язык, и не выдерживает, кончая и пачкая пальцы. Омен дрожит, вибрирует всем телом, высасывая из Сайфера последние силы, и кончает следом, забрызгав его живот.