Будущее. Вероятное будущее. Невозможное будущее

— «Никогда»,  — прочёл Бен. — Никогда не говори «никогда», — гордо заявил Сириус. — Никогда не перебивай меня, — со смешком произнёс когтевранец и приступил к чтению.       Он всё-таки пришёл в этот дом. Пусть ненадолго. Времени мало, но это его дом. Его прошлое, покрытое пылью. Прошлое, которое пора забыть, потому что уже никогда не будет так, как было раньше. И этот холодный неприветливый дом, он теперь так похож на своего хозяина. Заброшенный Лестрейндж-Холл и постаревший Рудольфус Лестрейндж. — Не очень радужно, — заметил Рудольфус, прижимая невесту ближе.       Азкабан никому не прибавляет молодости. — Ещё один заключённый, — Бенни тяжело вздохнул и закатил глаза. — Вам не надоело?       Слизеринцы были удивлены такому пристальному взгляду, так что решили, что это был не риторический вопрос. — Надоело… — Тогда, наверное, не стоит совершать ошибок, что приведут к... ― Заткнись, иначе тебя самого приведут, ― зашипела на брата Элизабет. ― Просто продолжай читать.       Беллатриса продолжила недовольно прожигать юношу взглядом.       Вот оно, покрытое пылью зеркало, отражающее сурового, постаревшего мужчину. Каждая морщинка — это воспоминание. Каждое из них пронизано болью или отчаянием — иных воспоминаний после пребывания в волшебной тюрьме не остаётся…       Сириус схватился за грудь и начал задыхаться, приговаривая «Мне плохо! Как же плохо!». Силенцио очень быстро исправило ситуацию, когда все уже отсмеялись. Пора бы им уже перестать смеяться на грустных историях.       Они тогда оба были студентами Хогвартса. Оба представители древних магических родов, а потому слизеринцы. — Эй! — возмутился представитель древнего магического рода — сразу двух — учащийся на Гриффиндоре.       Эван вздумал приударить за Беллатрисой Блэк. Но не таков был Рудольфус, чтобы уступать то, что он по праву считал уже своим.       Девушка многозначительно посмотрела на своего жениха, но тот искренне не понимал, о чем вообще идёт речь в этом произведении. Чтобы кто-то не знал об их с Беллой отношениях? Они ведь вместе ещё с пятого курса. Кто в здравом уме, в особенности Розье, будет ухаживать за девушкой Лестрейнджа?       На этих летних каникулах Лестрейнжи и Блэки уже договорились о помолвке старших детей, а потому Беллатрису Рудольфус уже с полным основанием считал своей невестой. И внезапное внимание к ней Эвана Розье — знаменитого красавчика и сердцееда, не могло понравиться суровому и серьёзному парню, которым был Рудольфус.       Беллатриса, на пару со своим будущим деверем, рассмеялась. Эван Розье — знаменитый красавчик и сердцеед? Трижды «Ха!». Розье, может, и не плох лицом, но уж точно не настолько, как его представляют в этих работах! Вдобавок, не настолько ярко отсвечивает в мире, да и в школе тоже. В представлении Беллатрисы Блэк, представительницы благороднейшего и чистокровнейшего рода Блэк, Розье ― обычный богатенький мальчишка, избалованный и не знающий, что такое жизнь.       Сделав Эвану два предупреждения, в третий раз Руд был вынужден подкараулить его в подземельях недалеко от гостиной. Они сошлись на дуэли. Ведь как известно, если тебя вызвал на дуэль Лестрейндж, ты не имеешь права отказаться. — А если тебя вызвал на дуэль Уайт, то лучше не красоваться и сразу переезжать в любую страну Азии, — добавил Рабастан. — Это было всего один раз! — возмутилась Элизабет. — Многочисленные гемотомы и царапины по всему телу, ещё ты сломала мне ногу, ключицу, три ребра, вывихнула плечо и… Что там ещё было? — Вроде всё, нет? — Да? — парень нахмурил брови, что-то вспоминая, а после резко подскочил. — Думаешь, я забыл?! Сотрясение и сломанные безымянные пальцы, потому что ты забыла, на какую руку надевается кольцо!       Девушка закатила глаза и откинулась на спинку дивана, прикрывая лицо руками. — Да я уже забыла, это ведь давно было… — В прошлом году, Уайт! — Но потом ты мне понравился! — Может, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — не выдержала Лили, вместе со всеми поворачивая голову из стороны в сторону, наблюдая за перепалкой.       Лестрейнджи и Уайты одновременно устремили на неё свои взгляды. Элизабет молчала, ведь не совсем в её характере объяснять цели и причины своих поступков. Так что слово взял Бенни. — Мы с Рабастаном встречались в прошлом году… — Встречались? — последовала незамедлительная реакция. — …но он не нравился Лиззи, так что она вызвала его на дуэль и избила до полусмерти.       Все взгляды устремились на девушку. — А что? — она свысока осмотрела друзей, стараясь скрыть своё смущение. — Теперь он мне нравится, но эти идиоты отказываются возобновлять отношения. Их проблемы. — Разумеется.       Решив продолжить чтение, Бенедикт добавил своему голосу как можно больше артистизма.       Как сейчас перед глазами стояла картина: два подростка застыли друг напротив друга посреди тёмного пустынного коридора, нацелив волшебные палочки. Каждый сверлил противника яростным взглядом.       Совсем некстати Рудольфус вдруг вспомнил сон, приснившийся этой ночью:       Они также стояли друг напротив друга. Розье нагло улыбался, Лестрейндж как всегда был невозмутим. — Мерлин всемогущий, прекрати! — застонал очень даже возмутимый Рудольфус. — Ладно-ладно. — Опусти палочку, — голос Рудольфуса звучал уверенно и спокойно. — А ты заставь, — губы скривились в издевательской усмешке.       Близнецы одновременно постарались изобразить издевательские усмешки. — У вас конвульсии? Вам нужна помощь? — обеспокоенно осведомился Ремус, к сожалению Уайтов. Те все также синхронно закатили глаза и цыкнули языками. — Если ты настаиваешь, я так и поступлю. Но уверяю, то, что последует потом, тебе не понравится. — Я не из тех, кто сдаётся. — А я не из тех, кто позволяет противнику уйти. — Значит, у нас проблема. — Мне кажется, это не совсем подходящая формулировка, но если тебе угодно, назовём это так. — Скоро всё закончится. Весь вопрос в том, для кого из нас. — У меня связаны руки, и ты это знаешь, — в голосе слышалось сожаление. — Они не оставили тебе выбора, — не вопрос — утверждение. Он намекает на родителей? — А-а-а-а! Как же это все пафосно! — застонал Сириус, скатившись с дивана на пол. — Дайте ему воды, пусть успокоится. — Дело не в них. Твой поступок — вот, что не оставило мне выбора. — Мне жаль, — пристальный взгляд, в котором плескалось отчаянное желание убедить визави в своей искренности. — Не верю, — ответом стал разочарованный вздох и резко брошенное: — Зря. — Покончим с этим! — в глазах полыхнула отчаянная решимость, рука потянулась к палочке, но недостаточно быстро… — <i>Авада Кедавра, — в голосе, произносящем эти слова, была лишь тень сожаления. — Серьёзно? — Северус огорченно посмотрел на старшего из двух братьев. — Ничего лучше не смогли придумать? Сразу смерть — всё, конец? — Снейп, вообще-то это Розье меня убил, а не наоборот. — И всё из-за женщины, — печально вздохнул Регулус, незаметно поглядывая в сторону когтевранцев.       Розье всегда был более быстрым и ловким…       Рудольфус вздрогнул и первым отшвырнул палочку прочь, кидаясь к своему противнику. И уже через мгновение оба покатились по полу как два грязных магла, мутузя и пытаясь достать друг друга. Не самый лучший поступок в копилке и того, и другого наследников известнейших аристократических родов. Сколько раз потом Лестрейндж вспоминал этот случай, и ему было невыносимо стыдно за то, что не смог тогда сдержаться. Он мучился чувством вины за то, что оказался недостойным представителем своего рода. — Бред, — выплюнул Рудольфус. — Мне не стыдно избить какого-то придурка, особенно магловским способом. Потом ещё пусть докажут, что это сделал я, не оскорбив честь моей семьи, — он оскалился в подобии улыбки. — Как оскорбив? — недоуменно уточнила Лили, выросшая среди немагического общества. — Нельзя было бы доказать, кто именно избил Розье, потому для этого могли бы применить Легилименцию или Веритасерум, а подобное оскорбляет не только одного человека, но и всю семью разом — как кто-то смеет так нагло вырваться в чьё-то сознание? — вместо парня ответил Люциус, для которого подобная тема сейчас оказалась довольно личной. ― Да и в добавок, это честь чистокровной семьи. За одного вступится десять. Проще забыть о подобном, или же не подавать иск.       И вовсе неважно, что он, как более крепкий и выносливый, оказался победителем в этой драке. Прижав Эвана к полу, Рудольфус сверкнул глазами: — И чтобы я тебя рядом с ней больше не видел! — Да слезь с меня, медведь! — с досадой отозвался Розье. — Что за нелепые обвинения? — Беллатриса — моя невеста! — Тьфу ты чёрт, так и надо было сразу сказать. Я откуда это мог знать? — По Хогвартсу слухи распространяются мгновенно, — заметила Нарцисса и закатила глаза. — Печальное, конечно, произведение, но дырявое в сюжете.       А ведь действительно, откуда? Пусть это не было секретом, но и официального объявления, как и официальной помолвки не было. Невозмутимый внешне, но смущённый внутри, Лестрейндж поднялся и отряхнулся, пытаясь поправить разодранную мантию. Розье ощупал ссадину на скуле, подвигал челюстью и заинтересованно посмотрел на него: — Ты серьёзно? Помолвка была? — Нет ещё, — буркнул Рудольфус. — Пока только договорённость. — Неплохой выбор, — кивнул Эван…       Вся ирония жизни оказалась в том, что как ни старался Рудольфус завоевать и удержать рядом эту женщину — она никогда ему не принадлежала. И пусть в школе она ещё принимала его неловкие ухаживания, то после свадьбы сразу были расставлены все точки над и. Только потом он понял, как был слеп, надеясь на то, что Белла станет ему хорошей женой. Вовсе не это было пределом её мечтаний.       Никто ничего, разумеется, не комментировал, но Белле было до боли в костяшках неловко от подобных слов. Слов, что могли бы оказаться правдой. Разве она не останавливала себя на мысли о Тёмном лорде, такого харизматичного, невероятного? На того, кто может быть равен с ней в силе и по уму? Разве не она лишь из жалости принимала ухаживания однокурсника, и только спустя столько времени начала хоть что-то чувствовать? А сказала она хоть раз то, в чём вечно клянётся Рудольфус, когда они одни?       «Но час настал, и ты ушла из дому.       Я бросил в ночь заветное кольцо.       Ты отдала свою судьбу другому,       И я забыл прекрасное лицо».       Эти строки, неизвестно откуда взявшиеся в его голове — они повторялись, словно заезженная пластинка, они бесконечно крутились в памяти, они отравляли своим ядом…       Они отравляли выдуманного персонажа, а теперь будут отравлять его реального. Беллатриса. Дикая кошка, пантера, такая же гибкая и невозможная. Истинная Блэк. Он всегда знал, что такая женщина не может принадлежать никому, но всегда надеялся, что сможет удержать её… — Я люблю тебя.       Этот еле слышный шёпот раздался у него над ухом и заставил вздрогнуть. Юноша удивлённо сложил брови домиком и повернулся к девушке. — Люблю, — ещё раз прошептала Белла и они оба продолжили слушать о будущем, которое никогда не допустят.       В Азкабане они сидели в соседних камерах. Он иногда даже слышал её яростные крики, когда Беллатриса в очередной раз выходила из себя. Они были близко и в то же время так далеко друг от друга. Всю их нелепую семейную жизнь они были рядом, но слишком далеки.       Они одновременно сжали ладони друг друга.       Они были мужем и женой, но более чужих друг другу людей надо было ещё поискать. Они были и не были. И никогда уже не будут… ― А ведь это так грустно, ― озвучила общий настрой Лили, откинувшись на спинку дивана и смотря в потолок. ― Шаг не туда и история, наверное, могла бы стать и такой. Всё же, время и вероятность самые странные и не изученные предметы. ― И мировой океан, ― добавила Элизабет. ― И человеческий организм. ― И космос. ― И... ― Да заткнитесь вы!       И как их ещё много — этих воспоминаний! За эти годы Рудольфус вспомнил их все. Долгие годы заточения… Все эти годы он балансировал на краю безумия, но сумел удержаться и не рухнуть в эту пропасть. И вот теперь у него есть всего лишь пара минут, чтобы оглянуться назад в прошлое, чтобы навестить старый дом, чтобы пройти по этим пыльным комнатам, таким же мрачным, как и остатки его памяти.       Никогда уже не будет так, как раньше. Пора забыть всё. Пора перевернуть эти пыльные страницы его истории и закрыть уже эту книгу. И она тоже никогда не принадлежала ему. А он сам? Он сам принадлежал ли хоть раз, хоть день, хоть миг самому себе?..       Пора. Он и так позволил себе непозволительно много — не аппарировать сразу вслед за остальными, а на миг вернуться сюда — в пристанище его воспоминаний.       Никогда. Никогда уже не будет так, как раньше.<b> — Всегда всё можно изменить, — мгновенно заявил Сириус. — Я же изменил, — он задорно улыбнулся, кинув взгляд на кузину и её будущего мужа. — Ты все ещё Блэк, — напомнила Нарцисса. ― И мы ещё не дочитали эту книгу. — Но не такой, как вы. Дайте сюда эту книженцую, не попадаться же геям мне постоянно! Так-так… О, «<b>Боггарт»! -Сириус! Сириус! — Не знаю, о чем здесь, но мне уже нравится эта работа, — уверено заявил Блэк, прежде чем продолжить.       Старший сын семейства Блэк, недовольно заворчав, смог едва приподнять веки. Регулус стоял рядом с его кроватью и тряс брата за плечо. На лице десятилетнего мальчика был написан страх.       Сириус всего на секунду перевёл глаза на брата и столкнулся с его взглядом. Таким же до липкого безумия родным, испуганным, переполненным боли и надежды. — Может, вы вдвоём прочитаете эту работу? — предложила Лили, прекрасно уловившая настроение друга. — Если здесь будете участвовать вы двое, то можете читать реплики за себя?       Регулус, ничего не говоря, пересел к брату, подвинув Питера. -Чего тебе? — проговорил Сириус, чуть приподнявшись на локте и протерев глаза. Он терпеть не мог, когда его кто-то будил. Сон — это самое прекрасное, что может быть в жизни. Как можно уменьшать это чудесное время? — Уайт, это, разумеется абсолютная правда, но она точно не значит, что ты можешь сейчас просто взять и уснуть! — Поттер кинул подушку в уснувшую девушку. Почему она либо бьётся, либо спит? У нее вообще есть другие функции? -В моем шкафу кто-то есть! — проговорил Рег, взяв старшего брата за руку и потянув на себя. — Иди, посмотри. Пожалуйста, Сириус! — Боггарт, должно быть, — предположил слизеринец не зная, куда деть себя от неловкость и смущения, что вызывает его брат. -Да чего смотреть, там точно боггарт, — отозвался сонный Блэк, после чего прикусил свой язык без костей.       Настоящий Сириус едва удержался, чтобы не сделать тоже самое. Конечно, любому десятилетнему мальчишке, каким бы храбрым он ни был, будет страшно находится с боггартом в одной комнате, да даже в одном доме! Однако он также понимает, что не читай он этого, то находясь в такой ситуации вряд ли бы думал также. В глазах младшего брата мелькнул ужас. Сириус вздохнул, после чего нахмурился. — Ты чего босиком? -Я испугался и скорее пришел к тебе, — пояснил младший брат, посмотрев на свои ноги. -Ох, Мерлин, — протянул Сириус и подвинулся в сторону стены. — Залазь давай, пол холодный. — Бедный мальчик! — запричитали Лили с Марлин на пару. Эванс никто не был удивлен, однако увидев подобное беспокойство за ребёнка у МакКинон, окружающие ожидаемо напряглись. — Что? — с вызовом вопросила гриффиндорка. — Я могу переживать за ребенка, особенно если он стоит босиком на холодном полу, знаете? — Но это не реальная сцена, — возразил сам Регулус, но подтянул к себе ноги и скрестил их на диване. — За порядком в доме смотрит наш домовик. Там никогда не бывает тех, кто пришёл без приглашения. — А если и есть, то их быстро ликвидируют! — со смешком добавил Сириус. — Да-да, я считаю это смешным, я ужасный человек. Да, Уайт, мы продол… Цисси?! — недоуменно воскликнул юноша, собиравшийся швырнуть подушку обратно в когтевранку, но вовремя остановившийся. — За что? — Продолжайте уже, — закатив глаза проговорила девушка, сложив руки на груди. — Ваши, несомненно, очень интересные монологи мы можем послушать и потом, а у нас уже скоро отбой. Регулусу повторять дважды не нужно было. Он быстро забрался на кровать старшего брата, который накрыл его теплым одеялом. Сириус повернулся к мальчику, силясь не закрывать глаз (ведь если он поддастся слабости, то уснет в то же мгновение). -Во что бы превратился твой боггарт? — спросил он, подкладывая руку под голову. -Не знаю, — протянул Рег, ложась точно так же. — Ой, в Кричера! Он такой страшный и постоянно ворчит на меня…       Сириус вначале пытался себя сдержать, однако в итоге понял, что это не имеет значения и загоготал во все горло. Сама фраза не была столько смешной, хоть и несколько сумбурной, ведь в Регулусе Кричер души не чает. Нет. Дело в том, что его брат пытался изобразить свой голос на детский манер, и у него это получилось. Сириус хохотнул. Да, домовик вообще места не знает, когда поблизости нет матушки. Все приказы, конечно, выполняет, но при этом не обделяет на ласковое словцо… -Знаешь, Рег, не надо бояться его, — произнес старший брат, сонно улыбаясь. — Он ничего тебе никогда не сделает. Честное слово. А если думаешь, что в него превратится боггарт, то представь… представь его в маминых нарядах! Блэк-самый-младший задумался, представляя себе домовика в пышном мамином платье, перчатках и шляпке. Мальчик тут же рассмеялся.       Рассмеялся не один только самый-младший-Блэк, но и все остальные члены семейства. Гриффиндорцы и Уайты подозрительно косились на них. Родольфус незаметно отодвинулся от своей девушки. Рабастан прижался поближе к хладнокровному Северусу, за что Элизабет наградила его задумчивым взглядом. Заметив взгляд, Лестрейндж отодвинулся от друга подальше. Мало ли, что надумает Уайт и ее сумасшедшая фантазия. -Точно, так он совсем не страшный. Теперь всегда буду это делать, — сказал мальчик. — Сириус, а я знаю, во что превратится твой боггарт. -Ну-ка, расскажи, — отозвался старший брат, вскинув брови. -Ни во что! Потому что ты ничего не боишься, — Регулус широко улыбнулся, вперив свои большие серые глаза в брата. Сириус не нашел, что можно сказать на это. Надо же, младший брат так верит в него. -Надо спать, Рег, — сказал он, наконец, ложась на живот и обнимая подушку. -А можно… мне с тобой? — несмело произнес младший. Сириус вздохнул. -Тащи подушку. Регулус спрыгнул с кровати и затопал в свою комнату. Когда он вернулся, старший брат уже крепко спал. Десятилетний ребенок точно знал, что пока он будет рядом с Сириусом, никакие беды его не настигнут. — Кхм. Что ж, «Боггарт» окончен, — Регулус неловко потер горло и прокашлялся. Кажется, у него сел голос. — Продолжим завтра, а сейчас нам и впрямь пора, отбой через… — он взглянул на часы на стене. — Десять минут назад. Мы опоздали. — Хей, ты случаем не приболел? — шёпотом уточнил Сириус у брата. Он и сам не успел заметить, как проявил эту заботу, пока не озвучил вопрос. — О нет! — в тот же миг подскочила Лили. — Полная дама обязательно расскажет об опоздании профессору МакГонагал, мы с ней с утра поссорились… — С МакГонагал? — удивленно воскликнули сестры Блэк. Люциус удивленно приподнял брови. — С Полной дамой, — простонала девушка от негодования и уселась обратно. — Мерлин. — Вы вполне сегодня можете остаться и здесь, — предложил Малфой. — Преподаватели же не спрашивают у Портрета «Кто пришел» и по спальням не проверяют. Некоторые вещи в нашей жизни гораздо проще, чем кажется. — Точно же, — с улыбкой протянула Марлин и, уже полностью расслабленная, улеглась прямо на подругу.       Джеймс с улыбкой наблюдал за развернувшейся картиной. Он не может сказать, что Лили Эванс попала в его сердце с первого взгляда, но определенно может утверждать, что засела нам надолго, если не навсегда. И ему до чертиков обидно, что столько лет его отвергали! Хотя, теперь согласились, потому ему грех жаловаться. Усевшись рядом с девушкой, юноша закинул руки ей на плечи собственническим жестом. — Поттер, тебе руки оторвать? — прошипела на подобное Лили и Мародер отскочил как ошпаренный. — Н-но я был уверен, что раз мы сходили на свидание, то теперь мы вместе, — честно признался тот. — Нет, не значит, — хором огорошили его Нарцисса и Марлин, а Беллатриса захохотала, да так, что пришлось утирать слезинки. Лили лишь недоумённо взирала на однокурсника. — Поттер, ты идиот? — с переживанием в голосе уточнила она. — Да что не так? — возмутился тот от смущения. — Я же… Но мы же… — Мы будем вместе только спустя несколько свиданий, если я точно буду уверена в своих чувствах и ты ничего не испортишь. — Ради справедливости хочу заметить, что испортить все может и Эванс, — заступился за друга Блэк. — Может, — кивнул Рабастан. — Но в этом случае определённо будет виноват Поттер. — Поттер всегда виноват, — поддержал его Регулус. — Во всём, — продолжил Рудольфус. — Такова его природа, — подытожила Элизабет и пожала плечами. — Я больше удивлен тому, что ты не спишь, чем вашей слаженности, — признался старший Блэк. — Вы, случаем, не репетировали?       Вся шумная компания разом закатила глаза. Сириус так и не понял, было ли это ответом на его вопрос, или же им интересно, что находится под черепом. Скорее всего, ни то ни другое, но он решил не уточнять. — Раз мы все в любом случае остаемся вместе то, возможно, стоит прочесть еще одну главу?.. — Нет, Уайт, — осадил его единственный взрослый человек на сею разношерстную компанию. — Сейчас мы все дружно говорим «Спокойной ночи» и идем спать. Да, господа и дамы? — тон его был строг, и у Слизеринцев пробежался холодок по спине от воспоминаний о временах, когда Люциус Малфой был старостой их факультета. В подобном образе он довольно сильно пугает. — Да, сэр! То есть… — они запнулись и смутились. Гриффиндорцы на пару с Когтевранцами захохотали, от чего Слизеринцы разозлились, но, что удивительно, ничего не сказали.       Комната преобразилась. Диванчики и кресла превратились в одноместные кровати с балдахинами, будто из школьных спален. Однако, Выручай-комната все равно подбирала нейтральные цвета. На этот раз — белый. Сон был сладок.