💕💕💕
Ужинает Тэхён один. Впервые за долгое время находиться на кухне в полном одиночестве кажется ему несколько непривычным, хотя за последние несколько дней парню следовало бы уже привыкнуть к подобного рода «одиночества». Всё-таки Чонгук отказывается от ужина достаточно часто — точно как ребёнок. И выдавив из себя какую-никакую улыбку, Тэхён медленно дожёвывает рагу и всматривается в окно, за которым давным-давно сгустилась полная темнота, разбавляемая привычным городским сиянием: множеством уличных фонарей, светом из окон прочих квартир и различных неоновых вывесок. Внезапная усталость нагоняет его невероятно странным образом. Парень даже несколько удивляется, когда на плечах начинает ощущаться невыносимая тяжесть, из-за которой желание улечься на мягкую постель начинает расти в геометрической прогрессии. Брюнет поджимает губы, поднимается на выдохе из-за стола, берёт тарелку с использованными столовыми предметами и оставляет около раковины, уверяя себя перемыть посуду завтрашним утром. А пока Тэхён наливает себе стакан воды и выпивает его практически залпом, ощутив какой-никакой прилив сил. Мысль о голодающем Чонгуке никак голову не покидает, что заставляет Тэхёна выглянуть из кухни и подметить свет в чужой комнате благодаря небольшой щели под панельной дверью. «Этот ребёнок… заставляет меня переживать», — прикусив щёку изнутри, думает Тэхён и разворачивается в сторону подоконника, на котором в покупном мешочке лежат красные яблоки. Они совсем свежие, точнее, Тэхён приобрёл их совсем недавно, буквально на неделе, однако Чонгук отказался их есть. Впрочем, сейчас это волнует парня в последнюю очередь: пускай Чон отказался ужинать, он должен перекусить хотя бы фруктами (быть может, тогда у него проявится аппетит?). И с этими мыслями Тэхён вымывает яблоки, избавляется от их кожуры и косточек, осторожно разрезает на дольки и складывает на плоскую тарелку, отыскивая среди столовых приборов миниатюрную вилочку, предназначенную для десертов. Он выходит в коридор, останавливается у двери Чонгука и несколько секунд мнётся, прежде чем постучать костяшками по дереву — совсем тихо из-за рвущегося сомнения в собственных действиях. Даже странно чувствовать что-то подобное спустя столько времени, ведь они с Чонгуком вместе практически три месяца: за это время люди привыкают друг к другу… открываются. Однако сейчас творится что-то поистине необъяснимое. Впрочем, Тэхён всё равно старается не заострять на этом внимание. Он лишь проходит в тусклую, еле освещённую комнату и смотрит на Чонгука, который устало трёт пальцами глаза, что-то заучивает и время от времени остервенело листает страницы конспектной тетради. — Я принёс перекусить, — прочистив горло, наконец произносит Тэхён и подходит ближе, принимаясь освобождать место на столе для небольшой тарелки: парень откладывает несколько раскрытых учебников в сторону, старается не помешать, действуя осторожно, и вновь бросает короткий взгляд на Чонгука. Младший в свою очередь позволяет себе проигнорировать чужие слова. Да, возможно, это было грубо с его стороны, но если Тэхён вдруг не заметил, то Чонгук тут вообще-то немного занят. Он вроде сказал, что не голоден, и с того момента ничего не изменилось. К тому же, он не маленький ребёнок — в случае чего, смог бы перекусить самостоятельно. Чон вроде не инвалид и не калека, и уж тем более — не пятилетний малыш, потому относиться к нему подобным образом было как минимум неуважительно, что невольно подливало масла в огонь. Опять Тэхён со своим сюсюканьем. Чонгук не ребёнок, неужели так сложно запомнить? Он сам может принести себе поесть, он сам может со всем справиться, — и не нужна ему эта… жалость (?). Тэхён ему не мамочка. Чонгуку уже двадцать три года. И эта «мамина забота» ему даром не сдалась, понятно? Шатен тихо цокает. Тэхён облизывает сухие губы, медленно выпрямляется и кончиками пальцев касается спинки стула, не зная, куда себя деть. Он долго смотрит на Чонгука, буквально проникается его напряжением, что заставляет его покоситься в сторону двери. Ощущения прямо сейчас такие, словно ему стоит отсюда поскорей убраться, чтобы не отвлекать и не раздражать только больше. Однако Тэхён упрямо игнорирует неприятное предчувствие, остаётся рядом с Чонгуком: ему кажется, что так намного правильней. Парень последние дни, как на иголках, потому хочется просто быть рядом с ним: ни о чём не говорить, только обнимать и проявлять заботу. И мнимо прикоснувшись в горячей коже лопаток, Тэхён ласково поглаживает широкие плечи, пальцами легко массажирует напряжённые мышцы, а затем губами прикасается к шее — совсем нежно и практически неощутимо. — Пожалуйста… не засиживайся допоздна, — шепчет юноша, неторопливо выпрямившись. — Я сам разберусь до скольки мне засиживаться, окей? — слегка наклоняя корпус вперёд, дабы избавиться от этих мнимых касаний, агрессивно произносит Чонгук, недовольно фыркая. — Не маячь перед глазами, — также резко срывается шатен, слегка кивая в сторону двери, дабы так не прямо намекнуть на то, что Тэхёну следовало бы покинуть эту комнату и вообще не заходить в неё в ближайшие несколько дней. Опять. Он опять себя так ведёт. Словно какая-то мамочка. Словно Чонгук какой-то ребёнок. Он и сам может справиться со своими проблемами и с самим собой. Сам может достойно подготовиться и оправдать свои хорошие оценки. Сам может вытерпеть это прямое унижение со стороны бойцов из другой школы. Хотя, ни для кого не секрет, что вся агрессивность в теле человека исходит из его слабости. Да, Чонгук не уверен в себе, и как бы отвратительно это не звучало, может он и пытается самоутвердиться за счёт абсолютно беспомощного Тэхёна, который просто пытается помочь. Но Чонгук никогда не преследовал этой цели, и не преследует до сих пор. Просто внутри что-то бушует, переворачивает всё вверх дном, и младший не знает, что с этим делать. Он просто срывается, а проконтролировать это не может. Так… происходит. Такова злость; таковы эмоции. Безусловно, от слов и интонации Чонгука становится обидно. В груди поселяется неприятное ощущение собственной никчёмности, когда возлюбленный настолько холодно просит его покинуть комнату и отстать. Такой Чонгук кажется Тэхёну не бывало незнакомым, словно прохожий, которого ты случайно задеваешь плечом и получаешь целую кучу гневных комментариев в свою сторону. Конечно, парень не пытается обвинить любимого, ведь прекрасно понимает, что причиной таких перемен в чужом настроении является ужасная загруженность из-за экзаменов, которые застревают в глотке каждого обучающегося в ВУЗах. Тэхён сам понимает Чонгука — сам экзамены сдаёт и осознаёт эту, как кажется на первый взгляд, непосильную тяжесть. И пускай стресс настигает иногда незаметно, буквально волной окутывает с головой, вызывая кратковременную апатию ко всему, Тэхён собирается с силами, смотрит на Чонгука и понимает, что ничего ужасного во временных проблемах нет. Совсем скоро Новый год, они смогут провести его вместе, порадоваться восхитительному празднику и, может быть, отправиться на фейерверки. И всё это не означает, что Тэхён пытается продемонстрировать собственную психику лучше чужой. Он прекрасно всё понимает, но срывы Чонгука — нет. — Я просто хочу позаботиться о тебе, — вцепившись пальцами в спинку стула, говорит парень, глядя куда-то вниз, рассматривая собственные босые ступни. — Я ведь вижу, что ты переживаешь из-за пустяка. На экзаменах не заканчивается жизнь — их можно пересдать, Чонгук… — Пустяк? — кидая книжку на стол, рычит младший, однако поворачиваться к Тэхёну не спешит, элементарно не желая смотреть хёну в глаза. Шатен тяжело дышит, это он подмечает моментально, что наверняка ни к чему хорошему не приведёт, с какой стороны ни посмотри. Потому парень решает закончить разговор на этой ноте, пока не стало хуже. Чонгуковы нервы итак, словно плотно натянутые струны — одно неверное движение, и они оборвутся, наверняка поранив Кима и оставив на нём тонкие красные полосы. — Тэхён, уходи. Пожалуйста, — выделяет это слово язвительной интонацией Чонгук и в приказном тоне продолжает: — Ты живёшь в моей квартире, потому будь добр меня слушаться, — короткая пауза. — И чтоб ты знал. Для меня это не пустяк, — оставаясь к Тэхёну спиной, заканчивает Чон и застывает на месте, опуская взгляд на стол. — Я жду. Тэхён усмехается. Ему становится смешно, потому что слова Чонгука буквально противоречат ему. Сначала он заставляет Тэхёна оставить свой единственный шанс связаться с комиссией насчёт возвращения в общежитие, а теперь ставит перед ним факт того, что он живёт в его квартире. Боже, почему это настолько сильно начинает злить? Всё внутри буквально закипает с такой скоростью, что Тэхён пугается собственных эмоций, вот только сдерживаться причин не видит. Не одному Чонгуку здесь херово. — Ох, правда? — надменно выдыхает парень, несмотря на влагу, собравшуюся в глазах. — Сначала умоляешь остаться, а потом начинаешь тыкать этим? Молодец, хорошая работа, — кивает чему-то своему Тэхён и оступается на несколько шагов, желая всё-таки поскорей исполнить чужую просьбу и убраться отсюда к чёртовой матери. Ему не хочется быть человеком, на которого прямо сейчас выльется куча дерьма. И пошагав прочь из спальни, Тэхён закрывает за собой дверь, проходит в собственную комнату и хватается за серую толстовку на спинке компьютерного сидения. Он напяливает её прямиком на пижамную рубаху, совершенно об этом не задумываясь, из-за кипящего раздражения и обиды в груди, что провоцирует слёзы. И Тэхён готов поклясться, что ещё отвратительней себя никогда не чувствовал, потому что всяческими способами старается не демонстрировать эмоции, прикусив нижнюю губу до желтизны и растирая пальцами солоноватые дорожки по пунцовым щекам. В ушах стоит писк, когда он хватает со стола заряжённый повербанк, засовывает его в карман пижамных штанов и торопливо двигается в коридор, чтобы надеть короткий коричневый пуховик, повесить на шею клетчатый шарф и обуться в конверсы. Прямо сейчас Тэхёну плевать абсолютно на всё: он лишь спускается вниз по лестнице, выходит из подъезда и вбирает полные лёгкие обжигающего холодного воздуха. Чонгук начинает хоть как-то реагировать на происходящее только тогда, когда входная дверь с характерным для неё звуком неожиданно захлопывается, оставляя после себя лишь гробовую тишину, воцарившуюся в холодной квартире. Парень отрывает взгляд от книги по философии, любопытно направляет его на дверь, а затем незамедлительно встает с места, покидая собственную комнату, дабы следом стремительно направиться в сторону прихожей и апатично её оглядеть. Тем не менее, делать хоть какие-то выводы парень не спешит: ради подстраховки он заходит в тэхёнову комнату, однако, к сожалению или к счастью, никого не обнаруживает, что и подтверждает его не озвученную теорию. Тэхён ушел, как Чонгук ему и сказал, но, признаться честно, это не то, чего Чон добивался. Откровенно говоря, Чонгук вообще не знал, чего он добивался, ведь он не преследовал никакой цели, действуя лишь на эмоциях, дабы наконец остаться наедине с самим собой. Впрочем, факт остаётся фактом, — Тэхён слинял, и шатен наверняка поступил бы точно также, ведь находиться рядом с человеком, который в буквальном смысле прогоняет тебя и посылает куда подальше со своей «заботой», было просто-напросто неприятно. Потому Чон не осуждает. Даже больше — он не имеет на это никакого права, ведь сам довел хёна до такого состояния. И вот во что вылилось его молчание. Чонгук просто сорвался на любовь всей своей жизни, и что теперь? — Блять… — закрывая лицо руками, тихо выдыхает Чонгук и облокачивается спиной о дверной косяк, дабы взять себя наконец в руки и успокоиться. Тэхён ведь в этом даже не виноват. Он ведь просто хотел как лучше, разве нет? Он ведь просто беспокоился, потому что ему, черт возьми, не плевать на Чонгука и его состояние. Потому что он любит Чонгука, а Чонгук любит его. Но что же тогда он творит?💕💕💕
Тэхён неторопливо шагает вдоль по малолюдному тротуару, подошвой кед шарпает по асфальту, провожает взглядом редкие автомобили и в какой-то момент останавливается. Он достаёт из кармана смартфон и сверяется с циферблатом на блокировочном экране: к удивлению, цифры переваливают за девять вечера. — Практически ночь, — тихо бубнит себе под нос Тэхён и оборачивается себе за спину в сомнениях. Ему, наверное, стоит вернуться домой. Чонгук может чего-нибудь учудить, из-за чего Хосок обязательно потом разозлиться и заставит парня чувствовать на себе ответственность за этого ребёнка. Однако, несмотря на безумное желание спустя недолгие минут пятнадцать пошагать обратно, Тэхён ощущает в ногах непривычное чувство тяжести, словно он стоит по щиколотку в бетоне. Потому он рассматривает множество многоэтажных домов чуть больше минуты, прежде чем вновь вернуть карамельные омуты на экран погасшего телефона. Нет. Он не вернётся. С этим решением Тэхён засовывает телефон обратно в карман куртки и принимается торопливым шагом направляться куда-то перед собой. Ему даже плевать, куда он придёт, главное в данную минуту отдохнуть головой — отпустить негативные мысли, забыть про Чонгука и сосредоточиться на чём-то другом. И пускай выходит от слова «плохо», Тэхён старается сохранять прежнее безразличие: парень лишь пальцами хватается за конец шарфа, обвязывает его вокруг шеи и утыкается замёрзшим носом в тёплый материал. Сердце колотится как умалишённое то ли от пережитых эмоций, то ли из-за постоянных мыслей о Чонгуке. Как он там? Чем занимается? А вдруг волнуется? А вдруг сожалеет? И безумное количество вопросов вызывает очередное пощипывание в области глаз, что заставляет Тэхёна остановиться и закрыть лицо ладонями. Ему хочется вернуться, но он буквально не может себя пересилить. Какое же отвратительное и мерзкое чувство. И с этими угнетающими мыслями Тэхён проводит ещё несколько часов, наворачивая круги в ближайшем парке, пока мороз не начинает проникать под пуховик. Всё-таки выходить на улицу практически в одной пижаме — глупо, и парень понемногу всё больше начинает осознавать собственную ошибку, отчего принимается глазами выискать ближайшую круглосуточную кофейню либо же магазинчик. К великому счастью, первый вариант отыскать удаётся достаточно быстро, что вызывает в первую очередь удивление. Конечно, Тэхён живёт в этом районе не так долго, быть может, месяцев пять, но кофейню видит впервые, что наталкивает его на логичное объяснение — недавнее открытие. Впрочем, это кажется сейчас не таким уж и важным, потому парень прибавляет шагу и вскоре переступает порог помещения. В лицо бьёт свежий аромат крепкого кофе, что вызывает мимолётную улыбку, а сам Тэхён начинает неторопливо распутывать шарф вокруг шеи, оставляя виснуть на плечах. Он осматривает просторную кофейню: внимательно разглядывает оранжевый зигзагообразный паркет под ногами, комнатные изумрудно-зелёные растения в символичных деревянных ящиках, барную стойку из глубоко тёмного дерева, оборудование за ней и, конечно же, зал. Небольшие столики, стоящие в ряд около стен, привлекают внимание ничуть не меньше своей утончённой резьбой, не говоря уже о заманчивых абстрактных картинах на серых стенах, которые не кажутся лишними в настолько приятном глазу декоре. — Добро пожаловать, — доносится голос миловидной девушки в форме, и Тэхён незамедлительно обращает на неё внимание и подходит ближе. — Что будете заказывать? — Капучино, — незамедлительно отвечает ей брюнет, на что сотрудница понятливо кивает, что-то набирает на кассе и принимается готовить кофе. Тэхён этим временем вновь осматривается по сторонам, а следом и вовсе суёт руку в карман, потирая пальцами чехол смартфона. Он в неуверенности жует губу и иногда поглядывает на девушку, которая ловко управляется с множеством кнопочек на огромном аппарате. Вскоре стакан горячего напитка оказывается в руках, а Тэхён находит себе место в дальнем углу, после чего он всё-таки выуживает телефон из кармана, разблокировывает экран, переходит к журналу контактов, находит необходимый и набирает. И пускай сомнение продолжает буквально сжирать его изнутри — ему всё равно. Он просто набирает нужного себе человека и прижимает гаджет к уху, как только голос по ту сторону отзывается.💕💕💕
— Говорил, что больше не встретимся, а в итоге сам позвонил, — насмешливо произносит мужчина, усаживаясь напротив Тэхёна. — Лучше бы промолчал, — фыркает последний, что вызывает у Джебома радостную улыбку: признаться честно, он выглядит сейчас так, словно все эти месяцы дожидался этого звонка. — …Что-то случилось? — спустя небольшую паузу интересуется Джей, любопытно рассматривая парня перед собой, который выглядит действительно поникшим. И коснувшись чужой ладони на каком-то подсознательном уровне, мужчина замечает отсутствие отстранённости в Тэхёне, что позволяет ему смело сплести узловатые пальцы с музыкальными. — Я… ушёл из дома, — совсем тихо бубнит парень, что вызывает смешок со стороны мужчина, потому что сколько Тэхёну лет, чтобы «уходить» из дома? — Это серьёзно, между прочим! — дуется последний и пытается отобрать свою ладонь из чужой, осознав ошибку, когда решил позвонить именно Джебому (хотя, если говорить начистоту, звонить ему больше некому). Однако тот настойчиво сжимает его руку, принимаясь в успокаивающей манере поглаживать аккуратные фаланги. Всё-таки за столько времени Джебом успел невероятно соскучиться по Тэхёну, его прикосновениям, голосу и аромату. — Всё нормально. Я слушаю тебя, — понизив голос до шёпота, произносит мужчина, и парень непроизвольно переводит на него взгляд. Таким образом, Тэхён проводит в компании Джебома ближайший час, за который успевает рассказать о случившемся без лишних деталей, не пытаясь выгородить себя или больше обозначить вину Чонгука. Он буквально выдаёт всё на лёгком духу, заинтересованно смотрит на мужчину, желая услышать чужое мнение на счёт всей ситуации, а тот молча озадаченно качает головой. Джебому действительно тяжело судить о произошедшем, ведь Тэхён просто-напросто попался под горячую руку, а Чонгуку было сложно контролировать и сдерживать себя. Виноватых искать сложно, да и не хочется. По крайней мере, мужчина просто-напросто не имеет права выставлять кого-то эпицентром ссоры, потому что ситуация сама по себе кажется нелепой. — От тебя никакого толка, — встав из-за стола, выдыхает Тэхён, а Джебом поднимает брови кверху в молчаливом изумлении. — Вот как мы заговорили, значит? — он встаёт следом за ним и направляется в сторону выхода, придерживая для парня дверь. — Просто подвези меня. Хочу увидеться с ним, — разворачивается к нему Ким, заставляя мужчину поджать губы в тонкую линию и поймать себя на мысли, что расставаться прямо сейчас не хочется — уж много времени прошло с их последней встречи. Однако, несмотря ни на что, Джебом без лишних слов соглашается на просьбу Тэхёна, разблокировывает двери автомобиля, приглашает юношу в салон и сам присаживается на водительское сидение. И вскоре Тэхён оказывается в тихом подъезде. Он дожидается лифта, поднимается на нужный этаж, открывает входную дверь и перешагивает порог, подмечая тишину. Первой его мыслью становится: «Чонгук, наверное, уже спит», потому брюнет быстро избавляется от верхней одежды, шагает к чужой спальне, однако та встречает его полным одиночеством и паникой. Никого в ней не было.💕💕💕
Да, Чонгук никогда не пил. Чонгук никогда в жизни не употреблял спиртное и неважно, что ему говорили люди. «Да ладно, от одного бокала ничего не будет. Просто попробуй, тебе понравится. Сначала не сработает, а потом как вставит, вот увидишь.» Но Чонгук не соглашался. Впрочем, ровно до этого момента. Уже через минут десять после чужого ухода Чон напялил на себя джинсы, футболку и куртку, дабы спокойно закрыть дверь на ключ и покинуть многоэтажный дом с очевидной целью развеяться. Жалеет ли Чонгук? Безусловно. Понимает ли, что поступил как конченный мудак? Естественно. Собирается ли он извиняться? Определённо. Однако, нужны ли Тэхёну эти чёртовы извинения? Чонгук сильно сомневается. Не поймите его неправильно. Признаться честно, он был готов просить у Тэхёна прощения, стоя на коленях, за то, что Чон — такой безмозглый болван посмел обидеть того, кто максимально этого не заслуживает. Тэхён никогда не желал Чонгуку зла. Тэхён всегда его любил. Тэхён всегда заботился о нём: не как о ребёнке, а как о любимом человеке. Странно, что для осознания этой истины Чонгуку понадобилось время, потому что… Что вообще может быть очевиднее? Эти мысли душат; приобретают форму рук и сдавливают Чонгуку глотку. Какой-то непонятный ком застревает в горле и становится всё тяжелее, перекрывая доступ к кислороду, и шатен не знает, что с этим делать, ведь чем дольше он об этом думает, тем глубже погружается на дно. Желание повеситься на этом уличном фонаре, на который парень смотрит уже минут пятнадцать, не отрывая глаз, становится всё острее, однако Чон не позволяет себе мыслить в настолько негативном ключе, наконец приходя в себя, дабы перевести взгляд на пустующую скамейку, находящуюся напротив. А ведь он даже не знает, где Тэхён. Куда он ушел, надолго ли… навсегда? — Боже… И хлопая себя по карманам джинс, а следом и куртки, Чонгук даже телефона не находит, что заставляет шатена недовольно цокнуть и вспомнить весь свой пройденный путь. Наверняка он оставил его дома, он не мог его потерять, потому что он даже не брал его. Признаться честно, о мобильном устройстве он вообще не думал, держа в голове лишь мысль о том, что ему нужно сделать глоток жизни и насладиться атмосферой ночного города, тем самым немного расслабившись и остыв. Однако эта «прогулка» совсем не помогала ситуации, как бы Чонгук не пытался перекрыть один поток мыслей, заменив его на другой. Тем не менее, барахтанье в жалости и ненависти к самому себе резко обрывается, потому что младший вдруг натыкается взглядом на яркую вывеску оранжевого цвета, которая словно яркий свет в темном лабиринте: приманивает Чонгук к себе, словно мотылька. Ему просто нужно прочистить горло. У них ведь там есть вода, да? Чонгук искренне надеется, что она бесплатная, потому что, увы, возвращаться ему не хочется, а кошелёк он благополучно оставил в коридоре, останавливаясь на мысли о том, что он ему не нужен. Впрочем, это не так уж и важно, ему просто нужно немного расслабиться, — вот и всё.💕💕💕
В светлом помещении оказывается достаточно шумно, — это Чонгук подмечает в первую очередь, но внимания не акцентирует, окидывая взглядом компании далеко не молодых мужчин, которые были разбросаны по всем столам, находящимися в здании. Тем не менее, барная стойка была более-менее свободна, потому Чонгук решает не занимать целый стол, а подсесть ближе к бармену, тихо попросив его о стакане воды. На удивление работник благополучно его предоставляет, что позволяет шатену облегчённо выдохнуть и осушить ёмкость за пару залпов, аккуратно поставив её на стол и также тихо поблагодарив мужчину за услугу. — Я надеюсь, это была водка, — с улыбкой на губах весело произносит какой-то парень и подсаживается к Чонгуку, невольно вынуждая его слегка нахмуриться и оглядеть незнакомца с ног до головы. Что-то он не припомнит этого «весельчака» в списке своих знакомых. — Н-нет, просто вода… — пожимая плечами, спокойно выдает Чон и снова поворачивается к бармену, пусть и ненадолго, потому что этот незнакомец начинает буквально требовать к себе внимания, расплываясь в приятнейшей улыбке и коротко смеясь, словно озаряя весь мир поистине прекрасными ямочками на мягких щеках, которые шатен подмечает сразу же, неосознанно на них засматриваясь. — Вода? Ты пришел в бар, чтобы пить воду? — застывая в неподдельном недоумении, интересуется светловолосый, на что Чонгук удивленно вскидывает брови, слегка ёжась от холода, дабы следом слегка приобнять себя за плечи и поджать губы в тонкую линию. — А что в этом такого? — озвучивает первое, что приходит в голову, шатен, на что молодой парень коротко смеётся, подпирая щёку кулаком. — Меня зовут Намджун, — смело потягивая Чонгуку руку, произносит юноша, после чего Чон неуверенно её пожимает, поднимая на уже, видимо, приятеля любопытный взгляд. — Чонгук, — коротко выдаёт младший, на что Джун согласно кивает, а следом уверенно подзывает бармена к себе, озвучивая свой заказ. — Белая «Самбука», — с приветливой улыбкой на лице произносит Намджун и переводит на нового знакомого заинтересованный взгляд. — А ты что будешь? — Я? — не веря в услышанное, переспрашивает Чонгук, на что Нам слабо кивает, наигранно озираясь по сторонам, мол, «а кто же ещё?». Потому шатен и спешит предупредить светловолосого о собственном опыте в алкоголе, благополучно равном нулю. — Я не пью, спасибо. — Что? — надеясь на то, что это шутка какая-то, по-детски хмурится Джун, искренне не понимая логики действий этого малыша. Почему же тогда Чонгук здесь? Люди ведь приходят в бар только для того, чтобы выпить. Непьющие тут только работники и, что маловероятно, друзья, которые пришли «за компанию», не беря ни капли в рот. Однако, Чонгук один, и рабочей формы на нём нет, а потому назревает очевидный вопрос… — Ты выглядишь подавленно, — окидывая шатена изучающим взглядом, вдруг произносит парень, не собираясь отступать. — Тебе нужно выпить. И «бренди», пожалуйста, — обращаясь к бармену, добавляет Джун, из-за чего Чонгук широко раскрывает глаза, начиная отрицательно мотать головой, дабы остановить это и не нарваться на ещё большие проблемы. — Нет, я… я не взял с собой денег, — решая воспользоваться этим аргументом, неуверенно выдаёт Чонгук, неосознанно начиная сравнивать себя с каким-нибудь жалким беднягой, что скитался по городу в поисках тепла и ночлега. Признаться честно, не самое приятное чувство: Чонгуку не хотелось ощущаться себя ещё большей проблемой не только в глазах Тэхёна, но и Намджуна, который в свою очередь лишь расплылся в доброй улыбке и слегка похлопал парня по плечу, всем своим видом излучая открытое дружелюбие. — Хэй, да не парься ты. Я заплачу, — без раздумий чеканит старший, однако не успевает Чон хоть что-то сказать в свою защиту, как светловолосый вдруг выдаёт: — Рассказывай. — Что? Сказать, что Чонгук был удивлён, так это ничего не сказать. Что здесь происходит вообще? Почему Намджун ведёт себя так, как будто они с Чонгуком — закадычные друзья, которые знакомы уже лет сто? Почему он так просто подсаживается к нему так ещё и просит (просит же?) чем-то поделиться и что-то рассказать? А Чонгук даже понятия не имеет что, ведь он впервые в жизни видит этого парня, который так и искрится дружелюбием. — Что рассказывать? — уже конкретнее уточняет младший, еле заметно хмуря брови. Поставленный на стол бокал с какой-то янтарной жидкостью и небольшим кусочком льда внутри невольно вынуждает шатена перевести взгляд на стеклянную ёмкость и неуверенно поджать губы. Наверное, это было очень плохой идеей… — Сам посуди. Ты не пьёшь, но почему-то находишься здесь. Один, без денег, да и выглядишь так, будто всю семью в Афганистане потерял, — выдвигает своё предположение Нам, резко выдыхая куда-то в сторону, дабы следом моментально осушить собственную стопку и с характерным стуком поставить её на стол, на секунду зажмурившись. — Ты студент? — переводя абсолютно трезвый взгляд на Чонгука, тем самым вновь удивляя его, интересуется светловолосый, слегка кивая в сторону чужого бокала. — Да, — спустя недолгую паузу соглашается Чон и охватывает ёмкость с прозрачной жидкостью двумя руками, дабы следом сделать глубокий вдох и залпом осушить её, подобно приятелю сидящему справа: тот, к слову, весело усмехается. Чонгук выпивает высокоградусный бренди, словно стакан молока, — это не может не умилять. — Так… горько… — закрывая рот рукой, бубнит себе под нос шатен и плотно закрывает веки, слегка ёжась от неприятного жжения в полости рта. Боже, Чон ведь даже не знает, что он пьёт. Ну, точнее, знает, но и малейшего понятия не имеет о градусе этого напитка. Впрочем, думать об этом долго не получается, ведь неприятное послевкусие со временем начинает становиться слабее, а всё тело начинает окутывать волна неописуемо приятного тепла и безмятежия. В целом, ради такого эффекта можно было и потерпеть. — Понимаю. Я тоже. Четвёртый курс медицинского, — с улыбкой на губах кивает Намджун и делает какое-то движение пальцами, после чего бармен берёт пустые стаканы обоих парней и наполняет их снова, однако только для Чонгука. — Вау… — неосознанно срывается с кукольных губ, когда до Чона окончательно доходит тот факт, что Намджун действительно учится в медицинском. Не поймите его неправильно, просто парень искренне считает, что поступать в университет этого направления — достаточно трудный и проблемный путь. Мало того, что тебе нужно проучиться непонятно сколько лет, так помимо этого существует и целая куча других проблем: материал, общение с людьми, восприятие всех этих жутких вещей и иного рода мелочи. К тому же, парни редко выбирают медицину, как свою будущую профессию, об этом говорит элементарная статистика. — «Вау»? Удивляешься, что я дожил до него? — коротко усмехаясь, интересуется Намджун, пододвигая к Чонгуку бокал. Однако, младший отказывается, делая это как можно вежливее, на что светловолосый лишь расплывается в тёплой улыбке и подталкивает ёмкость ближе, продолжая стоять на своём. — Давай-давай. — Ну, что-то вроде того… — на секунду натягивая уголки губ, отвечает Чон и гулко сглатывает, останавливаясь на мысли о том, что, возможно, сегодня ему стоит действительно попробовать расслабиться. Рано или поздно это ведь должно было случиться, верно? По мнению Чонгука, сейчас самый идеальный момент. — Поступить в медицинский трудно, а продержаться до четвёртого курса наверняка ещё труднее, — предполагает шатен и берет бокал в руки, резко выдыхая в сторону, дабы быстро опустошить ёмкость вновь и сильно зажмуриться из-за неприятной горечи и… головокружения. Перед глазами начинают появляться какие-то блики; яркие, тёмные, разноцветные, однако такое состояние длится недолго, ведь буквально через минуту на чонгуковых губах появляется лёгкая улыбка, а щеки становятся чуть розовее. — Нет ничего проще, если тебе нравится это дело, — замечая чужое, уже нестабильное, состояние, выдаёт голую правду Намджун, отодвигая стакан в сторону, дабы попросить бармена налить ещё. — Что насчёт тебя? — Я? Ты про… учёбу? — слегка неуверенно произносит Чон, получая согласный кивок. — Второй курс юридического, — следом добавляет он, подпирая щёку рукой и направляя взгляд на Намджуна. — Оу, впечатляет. — Правда? — Не пойми неправильно. Просто ты выглядишь так, как будто среднюю школу только вчера закончил, — как бы подмечая особенности чужой внешности, озвучивает собственные мысли Намджун и тихо смеётся, облегченно выдыхая, когда Чонгук начинает пьяно смеяться в ответ. — Оу, как мило, — прикрывая глаза от усталости, подмечает Чон, ловя на себе чужой заинтересованный взгляд, словно… Намджун был готов раздеть Чонгука прямо здесь. Впрочем, шатен не акцентирует на этих мыслях никакого внимания, потому что алкоголь в крови начинает прогревать все тело изнутри, подкидывая в голову какой-то несвязный бред, меняющийся на другой буквально ежесекундно. Потому сконцентрироваться на какой-то одной мысли у Чонгука просто-напросто не выходит. — Считай это комплиментом, — легко хмыкая, лепечет Нам, аккуратно забирая стакан из чужих рук, дабы следом сделать иной заказ, который, увы, до чонгуковых ушей не доходит. — Ну же, что случилось? — благополучно добившись своей цели, вновь интересуется светловолосый, расплываясь в довольной улыбке. — Сессия? Проблемы в отношениях? Чья-то смерть? — предполагает Намджун, на что Чонгук коротко усмехается, начиная ощущать себя каким-то тающим мороженным, плавно растекающемся по стулу и барной стойке. — А ты довольно прямолинеен, — не отрывая от светловолосого глаз, подмечает Чонгук, однако следом уводит взгляд в сторону, апатично осматриваясь по сторонам, с целью унять лёгкое покалывание на кончиках пальцев и всё-таки удержать связь с реальностью. — Ну… Сложно сказать. Просто я… — неуверенно поджимая губы в тонкую линию, начинает Чонгук, вспоминая о не самой приятной ситуации произошедшей с Тэхёном. Чувство легкой эйфории растворяется, словно сахар на дне керамической кружки, наполненной кипятком. — Всё навалилось на меня и буквально снесло с ног, из-за чего я сорвался на любимого человека, который просто хотел мне помочь… — на одном дыхании чеканит Чон и виновато опускает взгляд на барную стойку, тихо шмыгая: то ли из-за нарастающего чувства ответственности, превращающегося в слезы, то ли из-за долгого времяпровождения на улице, после которого шатен наверняка ляжет с температурой. — Ох, чел… Звучит ужасно, — изламывая брови домиком, сочувственно произносит Намджун и слегка хлопает Чонгука по плечу, неосознанно подмечая в голове чужой болезненный вид, который буквально за секунду охватывает шатена с ног до головы, моментально заставив старшего опешить. Однако заканчивать разговор на эту тему Джун не спешит: Чонгуку нужно было высказаться. Это было ему крайне необходимо, потому Нам решет продолжить. — Он обиделся на тебя? — Да… — легонько кивая, тихо отвечает Чон, медленно закрывая глаза руками. — Не сказал ничего плохого в ответ и просто ушёл, а я… — тяжело сглатывая, замирает парень, просто не веря в происходящее. — А я здесь, — иронично усмехаясь, лепечет парень и отвратительно фыркает, начиная буквально сжирать себя изнутри. Какое же ты, Чонгук, жалкое ничтожество. Ты накричал на самого прекрасного человека в своей жизни, а потом и вовсе позволили ему уйти. И что же ты делаешь сейчас? Пропиваешь чужие деньги с целью «расслабиться»? Отвратительно. Но, мои поздравления. Теперь ты, Чонгук, начинающий алкаш! Что сказали бы родители, увидев тебя таким? Ты просто мерзкий нытик, слышишь? Ты глупый и бесполезный ребёнок, не умеющий ничего в этой жизни, слышишь? — Чонгук, ты меня слышишь? — обеспокоенно повышает голос старший в надежде достучаться до паренька. К счастью, Чонгук наконец приходит в себя, раскрывая глаза в неподдельном удивлении, а следом и вовсе подмечает наличие чужих шероховатых ладоней на собственных щеках, что вынуждает его еле заметно нахмуриться. — Ты в порядке? Ты знаешь, где он? — Просто задумался… Стоп. Кто? — тихо переспрашивает шатен, аккуратно хватая светловолосого за запястья, дабы убрать их в сторону и перевести расфокусированный взгляд на парня перед собой. — Ну, твой любимый человек. Куда он ушёл? Ты уверен, что с ним всё в порядке? — подпирая щёку рукой, чисто из любопытства интересуется светловолосый, дабы узнать об этой загадочной персоне побольше. Ему нужна была информация. Ему нужна была гарантия. — Я думаю, он цел и невредим, — честно признается Чонгук, хоть и начинает беспокоиться о чужом здравии, невольно погружаясь на дно какого-то поистине тёмного океана, продолжающего топить младшего и тянуть его вниз. Однако долго об этом размышлять у шатена не получается, потому что до него быстро доходит одна до боли простая истина: Тэхён ведь не Чонгук. Тэхён никогда не был легкомысленным ребёнком. Тэхён никогда бы не совершил глупостей. Тэхён никогда бы не нарвался на проблемы. — Наверняка просто гуляет где-то… — Или с кем-то… — Что? Только не говорите, что Намджун намекает на… — Ну, она наверняка пошла к подруге или… — Он, — совершенно не думая, поправляет старшего Чонгук и облизывает внезапно высохшие губы, невольно замечая лёгкую долю удивления в чужих глазах. Наверное, Намджун не думал, что Чонгук гей. Впрочем, шатен все равно не задумывается об этом, ведь сейчас ему, мягко говоря, плевать на всё, что происходит вокруг него. То бишь ему даже плевать на реакцию нового приятеля. Тем не менее, светловолосый не корчится в отвращении: лишь спокойно улыбается и как невзначай продолжает: — Оу… Прости, он. Но сути это не меняет. Просто этот парень наверняка сейчас в компании близкого человека, чтобы выговориться кому-либо и успокоиться, — выдвигает свое предположение Джун, искренне веря в то, что всё действительно так. Теперь можно действовать. — Скорее всего, ему было очень обидно от твоих слов. Когда люди срываются, они не говорят ничего хорошего… — грустно улыбаясь, выдаёт светловолосый и смело озвучивает свой заказ, который бармен тут же выполняет, заполняя стеклянную ёмкость какой-то прозрачной жидкостью. — Это верно. Но я просто… — гулко сглатывая, тихо выдыхает Чонгук и прячется в сгибе собственного локтя, дабы наконец взять себя в руки и поделиться с Намджуном своими внутренними переживаниями, сжирающими парнями уже на протяжении нескольких недель, а то и больше. — Я просто чувствую себя самым отвратительным человеком на планете. У меня ничего не получается, что бы я ни делал. Я правда стараюсь остаться на плаву, правда стараюсь быть уверенным в себе, быть достойным. Я занимаюсь своим делом, но не добиваюсь успеха, и это как удар под дых, буквально выбивает у меня землю из-под ног. И так каждый раз. Всё повторяется вновь и вновь, и я просто не могу совладать с эмоциями, — позволяя всему накопившемуся вырваться наружу вместе со слезами, хрипит шатен, тихо шмыгая. — Отвратительно ощущать себя никем. Хотя кем же себя ощущать, когда буквально все вокруг смешивают тебя с грязью? Я не хочу. Я не хочу быть этим… — Разочарованием, — продолжая за Чонгука, произносит Нам, опуская собственный взгляд на барную стойку. Чон удивляется такому прямому попаданию прямо в мишень и в ошеломлении застывает, словно перед ним только что развернулось какое-то убийство, сбивающее с ног и окутывающее страхом. Однако сейчас Чонгук был окутан далеко не этим: он был окутан теплом от осознания, что его понимают. — Да… — совсем тихо выдыхает Чонгук и вытирает глаза рукавами своей толстовки, дабы избавиться от нескончаемых слёз, что наверняка смотрелись просто отвратительно на чонгуковом лице, пусть большая часть присутствующих здесь людей видели только чонгукову редко вздрагивающую спину. Мальчики не плачут. Общество это осуждает. Хотя, знаете что? Плевать на общество. — Я понимаю тебя, — мягко хлопая шатена по спине, подбадривающе произносит Намджун и мгновенно осушает стеклянную ёмкость, ненадолго хмурясь от горечи. — Наверное, у каждого человека в жизни наступает период, когда всё идет под откос, и ты никак не можешь на это повлиять. Начинаешь чувствовать себя беспомощным нытиком, потому и поделиться собственными переживаниями не в силах, — уводя взгляд в сторону, хмурится светловолосый, переживший подобное на собственной шкуре. — В этом случае попытка действительно становится пыткой, ведь что тебе могут сказать люди? «Это пройдет»? «Скоро тебе станет легче»? «Нужно просто потерпеть»? Факт остаётся фактом — это давит. Хочется просто исчезнуть на какое-то время. Наконец отдохнуть и расслабиться… — убирая стопку в сторону, заканчивает старший и тяжело вздыхает, переводя заинтересованный взгляд на действительно поникшего Чонгука, пытающегося справиться со слезами и успокоиться. — Я ещё и сорвался на того, кто просто пытался помочь… — чувствуя дрожь в собственном голосе, всё-таки срывается шатен и стискивает челюсти, позволяя новому потоку слёз утопить себя с головой. — Кто просто пытался сделать как лучше, пытался позаботиться и протянуть руку помощи… Как не ощущать себя полным дерьмом после этого? — задаёт риторический вопрос Чон, начиная вновь растирать глаза пальцами, словно в бреду. Сдержать слёзы было чем-то из разряда невозможного. Впрочем, Чонгук и не пытался: сейчас ему нужно было освободиться от всего этого, рассказать обо всех своих мыслях и переживаниях, поделиться ими с кем-либо и избавиться от тяжёлого груза, давящего на плечи. Это было ему жизненно необходимо. Он просто хотел, чтобы ему стало легче. Он чувствовал, что это сможет ему помочь. — Любимый человек простит, — спустя короткую паузу недолгих размышлений отвечает Намджун, мягко поворачивая Чонгука к себе. — Нужно просто извиниться перед ним, и он простит, — беря младшего за руки, добавляет парень, из-за чего Чонгук немного удивляется, но всё-таки сдаётся, позволяя приятелю к себе прикоснуться, дабы следом с тяжелым вздохом на губах облокотиться на намджуново плечо и прикрыть веки. — Я… слишком проблемный… Ему наверняка скоро надоест со мной возиться… — начиная дрожать то ли от холода, то ли от невероятного чувства вины, шепчет Чонгук, после чего Джун без лишних раздумий накрывает чужие щеки шероховатыми ладонями, дабы приподнять чонгуково лицо и посмотреть парню в глаза. — Не правда… — мягко поглаживая влажную кожу у глаз, уверенно произносит парень и берёт в руки небольшую стопку с какой-то прозрачной жидкостью, вкладывая её Чонгуку в руки. — Я уверен, ты прекрасный человек, а твой любимый не сможет просто так тебя бросить, — перекрывая собственные действия словами поддержки, выдаёт Нам, не отрывая от шатена добрых глаз. Тот в свою очередь долго рассматривает небольшую ёмкость в своих руках, размышляя о чём-то, однако затем, махнув на собственное состояние рукой, смело выпивает всё содержимое стаканчика, дабы следом прикрыть рот тыльной стороной ладони и поставить опустошенную стопку на барную стойку. И дальнейшие ощущения буквально заставляют Чонгука очень сильно пожалеть о собственном решении. Из-за резко возникшего помутнения в глазах, словно кто-то очень не слабо ударил шатена в висок, Чонгук буквально теряет связь с реальностью, попадая в какой-то оглушительный вакуум: благо, он находился в сидячем положении. Всё тело ослабело моментально, руки, находящиеся в чужих, расслабленно разжались, а с губ сорвался тихий стон. Острая головная боль начинала сдавливать Чонгуку череп, потому он резко зажмуривается, а следом и вовсе плотно закрывает веки, дабы хоть как-то себе помочь. Однако ничего не получается: контроль над собственным телом пропадает, словно его и не было, а разум будто отключается, оставляя Чонгука наедине со своей неописуемой физической болью. Жжение во рту, писк в ушах и атаксия* настигают парня как гром среди ясного неба, и единственная опора, которую он ощущает, это тело Намджуна, который продолжает поддерживать младшего несмотря ни на что. — А может, оно и к лучшему? — плавно зарываясь пальцами в тёмные шелковистые волосы, задается вопросом Намджун, расплываясь в довольной улыбке. Чонгук ничего не понимает. — Что ты… — находя в себе силы что-то произнести, выдавливает парень, однако тут же шипит от боли и полной дезориентации, пытаясь оттолкнуть от себя светловолосого и облокотиться на барную стойку. — Ты ведь хочешь этого, правда? — спокойно избавляясь от слабой хватки чужих рук, перебивает Чонгука Намджун и притягивает парня к себе ближе, мягко накрывая покрасневшие от постоянных покусываний губы собственными, дабы снять первую пробу и провести пальцами вдоль румяной щеки. — Хочешь расслабиться… — Н-нет… Намджун, хватит… — изламывая брови домиком, мямлит Чон, плотно поджимая губы в тонкую линию, дабы не позволить светловолосому продолжить начатое. Сопротивляться было бесполезно — у Чонгука элементарно не было на это сил, и чем плотнее парень прижимался к шатену, тем лучше он это понимал, не переставая предпринимать жалкие попытки оттолкнуть старшего от себя. — Не волнуйся, я буду нежен… — смело надавливая Чонгуку на глотку, тем самым заставляя его приоткрыть сжатые губы, шепчет Намджун и без лишних проблем проскальзывает языком в чужую полость рта, дабы следом притянуть шатена к себе за талию и продолжить поцелуй, несмотря на чужие сопротивление и… слёзы. — П-пожалуйста, не трогай… — в перерывах между поцелуями из последних сил просит Чонгук, однако Намджун его даже не слушает, продолжая наслаждаться алыми губами, которые открывались лишь от бессилия и даже не отвечали на поцелуй. Чонгук был готов просить помощи, кого угодно, лишь бы это закончилось. Пожалуйста. Кто-нибудь. Здесь же так много людей. Почему никто не вмешивается? Кто угодно. — Господи, прошу… — еле слышимо, одними губами произносит Чонгук, и плотно зажмуривает веки, стискивая бёдра. Голос Тэхёна добивает младшего окончательно. Голос Тэхёна, который с упрёком шепчет: — Молодец, хорошая работа.