***
Ранее
Однажды, когда мы ещё оба учились в Фукуродани, Бокуто попал в больницу с растяжением связок. Никто не считал это чем-то таким уж страшным, но тем не менее вся команда пришла навестить своего капитана. Уже тогда Котаро мне нравился, я переживал, а потому, когда я передавал ему букет цветов, мои руки беспощадно дрожали. Это был единственный раз при мне, когда блондин лежал в больнице.***
Сейчас
Я приехал в клинику на первом же такси, вбежал в коридор и начал глазами искать табличку «реанимация». В этот момент меня за руку взял какой-то человек. Я посмотрел в его сторону. Мужчина в белом халате, на вид ему было лет 45. Выглядел неплохо. Я бы сказал, что он в моём вкусе. — Вы Акааши Кейджи, сожитель пострадавшего? — Да. Бокуто Котаро. Что с ним? Где он? — Судя по нашим данным, его сбила машина. Пьяный водитель проехал на красный. Полиция… — Мне плевать. Что с ним?! Что с Котаро, мать вашу?! — Была проведена операция, сейчас пациент стабилен и лежит в реанимации. Он в коме. Обычно туда никого не пускают, но я сделаю исключение для Вас. Идём. Я молча последовал за врачом. Я всё крутил в голове информацию: машина, авария, операция, реанимация… Всё это было похоже на абсурд. Я никогда не думал, что подобное может произойти с моим знакомым, а тем более — с ним… В палате неподвижно лежал мой когда-то возлюбленный. Рядом стояла капельница, а какие-то непонятные мне приборы были подключены к Бокуто. Страшная картина. Так жалко он ещё никогда не выглядел. Кажется, это зрелище надолго въестся мне в память. — Говорят, если с человеком в коме поговорить о чём-то хорошем, это может помочь выздоровлению, — внезапно почти шёпотом сказал врач. — Угу. Мужчина покинул палату, а я сел на стул рядом и стал думать. Что же мне сказать хорошего, если я ничего хорошего к нему уже давно не испытываю? Что бы делал ты, Котаро? Ох, я уверен, поменяйся мы местами — ты бы тряс меня за руки и грудь, рыдал, кричал, просил меня очнуться… Я так точно не смогу. Я даже не знаю, что я чувствую. Что ж, надо пробовать иной способ. — Бо… Котаро, помнишь нашу поездку на море? Это было почти сразу после начала отношений. Мы уговорили родителей, что поездка дружеская, а сами тем временем сгорали от нетерпения. Мы прилетели и увидели сказочный пейзаж: синее море с бескрайними просторами, чистое небо без единого облака, кричащие чайки и покой. Мне нравится это воспоминание даже сейчас. Вечером после прогулки мы пришли в наш номер, где всё случилось первый раз… Ты был для меня первым мужчиной, как и я для тебя. Помню твои неуверенные движения по моему телу, словно каждым жестом ты спрашивал: «можно?». Тогда мы смущались от любви, да и я не привык обнажаться вне душа, однако ночь была сказочной. Как и утро. А потом ещё и ещё. Ты подсадил меня на секс, Бокуто, ты знал? В ответ тишина. Он всё так же лежал неподвижно, как будто бы уже умер. Странное чувство. Я считал эту идею общения дурацкой, но разве были ещё варианты? — Ммм, что ж… А помнишь, как ты подарил мне кольцо? Это был зимний вечер, впереди нас ждал второй совместный Новый год. Я заварил нам чай, мы сидели под котацу, ты щекотал мои ноги пальцами своих. И вдруг достал маленькую коробочку. А затем ты очень быстро и невнятно пытался объясняться в чувствах ко мне. Если честно, я до сих пор не знаю, что ты тогда говорил, но кольцо всё рассказало за тебя. Я был счастлив. И ты, вроде как, тоже. По крайней мере я надеюсь, что у нас гораздо больше счастливых моментов и воспоминаний, чем мне кажется сейчас. Когда я закончил, повисла тишина. Лишь изредка медицинские приборы издавали звуки, напоминающие какой-то шорох. Я задумался о том, что мне делать, если ты никогда не очнёшься или просто умрёшь. Из-за подобных мыслей ком встал в горле, но я хотел продолжать этот парад воспоминаний, которые теперь в моей душе уже не откликались былым теплом. — А помнишь ту ночь в… — Кейджи… — вдруг прозвучало еле слышно. — Бокуто? Бокуто! Бокуто, ты очнулся? — Я ещё жив?.. — Да, конечно жив! Всё будет хорошо, милый! Ты в больнице, операция позади, ты поправишься. — Давно ты не звал меня «милый», Кейджи, — с небольшой ухмылкой ответил блондин. — Буду звать как захочешь, ты только поправляйся. Ведь… Я люблю тебя. После моих слов, которые я не говорил уже так давно, Котаро улыбнулся, посмотрел мне в глаза, и я понял… Без слов, по одному лишь выражению лица я понял: он знал. Он всё знал. Про все интрижки, про женщин и мужчин, про Куроо, про бары, сигареты, про мои чувства. Всё это время он знал. Я понятия не имел, что сказать. Впервые в жизни у меня не было вообще никаких мыслей, только ступор. Мне казалось, я даже приоткрыл рот от удивления… Он знал и молчал. Почему? — Ты меня не любишь. Сказав это, Бокуто закрыл глаза, а приборы начали ужасно и громко пищать. Этот писк застрял в моих ушах. В палату вбежали врачи, меня силой оттолкнули от койки. Я стоял в коридоре и смотрел, как несколько медиков пытаются вытащить моего парня из лап смерти. Я стоял, по лицу текли слёзы, а в голове всё крутилось: «Ты меня не любишь». Если бы я только успел спросить, почему он от меня не ушёл? — Время смерти двадцать один час тринадцать минут, — было последним, что я услышал, прежде чем свалился на холодный пол этой проклятой больницы.