Змей и Волк

Always had high hopes У меня всегда были большие надежды. Didn't know how but I always had a feeling Я не знал, как этого добиться, но я всегда это чувствовал, I was gonna be that one in a million Что стану уникальным. 31 декабря 1926 года в канун Нового года, в приюте «Утренней звезды», на свет появился Том Марволо Реддл. Его мать Меропа Реддл, в девичестве Мракс, скончалась спустя час после родов. Никакой Реддл, Том или Марволо, в честь которых, по просьбе матери был назван ребенок, так за ним и не явились. Том рос достаточно умным мальчиком, очень рано начал говорить и читать. Была, правда, одна проблема, с Томом часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять, что он тут ни при чем. Вот он убегал от пары мальчишек и, внезапно, оказался на крыше приюта. Ссадины и порезы на нем зарастали на глазах, и это не оборот речи. В какой-то момент винить Тома Реддла во всех странностях, происходящих в приюте, стало нормой. Слово «сумасшедший» Том слышал часто. Он может и хотел быть добрее, но они не оставляли ему выбора. Он начал ограждаться от всех. Так мальчик, не знавший ни любви, ни жалости, рос до одиннадцати лет, пока на пороге его комнаты не появился мужчина в странном одеянии. Том Реддл узнал, что он — волшебник, впервые в жизни он ощутил счастье. Но было то, чего он ещё не знал. Спустя полтора года после его рождения, 5 мая 1928 года во Франции в семье пожилых волшебников родилась Амелия Дюма. Маленькая и хрупкая она жила в доме недалеко от Парижа в семье, от которой три человека. Было ещё два так сказать дядюшки где–то в Британии, но это как седьмая вода на волшебном киселе. Когда Амелии минуло пять лет, в их доме поселилась драконья оспа. Родители не смогли справиться с болезнью, а Амелия, хоть и выздоровела, как будто стала еще меньше. Попечительский совет решил отдать её на воспитание британскому дядюшке. Пусть и дальний, но все же родственник. Уважаемый волшебник. Несмотря на то, что родители оставили Амелию так рано, она помнила тепло матери и улыбку отца, помнила их рассказы о семье, и в отличие от Тома, прекрасно знала, кто она, но легче от этого не было. Амелия Дюма стала жить в Хогсмиде. Уважаемый дядюшка был всегда в делах, отчего девочке времени уделял мало, но когда возможность была, старался окружить её заботой и любовью. Уважаемый дядюшка был всегда в делах, но никогда не забывал о малютке племяннице. Ещё был второй дядюшка. У него было больше времени, и он знал много фокусов. Он заботился об Амелии и гулял с ней в окрестностях деревни. У Тома Реддла было множество нянечек, но едва ли они уделяли ему достаточно времени и внимания. Том предпочитал решать свои проблемы сам, без их помощи. У Амелии была одна нянечка — мадам Кэрри, она была хороша в английской грамматике, а также свободно изъяснялась по-французски, была в доме экономкой, и обучала Амелию языку. Мадам очень переживала о чахлости ребёнка, поила её травяными настоями, но она все равно особо не росла. Амелия не хотела идти в школу, ни Хогвартс, ни Шармбатон, она не умела общаться с другими детьми, в отличие от Тома, который их просто не переваривал, но вот прознав про школу, уж больно хотел там очутиться. Когда в 1938 году Том Реддл впервые плыл на лодке к замку, он испытывал восторг. Когда в 1939 году Амелия Дюма плыла в лодке к замку, она испытывала ужас. Когда в 1938 году Гораций Слизнорт произнес «Реддл, Том», красивый, высокий темноволосый мальчик вышел на постамент, и только шляпа коснулась его головы, то в ту же секунду молвила «Слизерин!». Когда в 1939 году молодой Филиус Флитвик произнес «Дюма, Амелия», девочка, которая была на пол головы ниже всех первогодок, поднялась на постамент. Она похожа на птенца феникса: неказистая и растрепанная. Шляпа коснулась ее головы и задумалась. Амелия была напугана, она боялась, что шляпа сейчас на весь зал прокричит, что она не волшебница. Но шляпа кричит: «Рейвенкло!». Том Реддл сразу же демонстрировал просто несравненные успехи в учебе, да и колдовстве в целом, гордость Слизерина, во всех смыслах. А вот у Амелии с учебой все не очень ладилось. Питер МакДугалл староста факультета сказал ей, плачущей над книгами в Рождество, что дело не только в уме, но и в других качествах, что ценила Ровена. Ведь ещё ни разу ворон не загадал Амелии загадку, которую она не смогла отгадать. Тома некому было ругать за оценки и какие-то проказы. А вот Амелию могли, но дядюшка никогда этого не делал, всегда находил, что похвалить и помогал советом. Правда, когда будучи третьекурсницей Амелия сказала, что Том Реддл весьма симпатичный юноша, дядюшка тяжело вздохнул и сказал: «Том Реддл — плохая компания». Так четыре года в стенах этой старинной школы они росли бок о бок. Амелия вняла предупреждению дядюшки, но это не мешало ей иногда думать, что Том Реддл — прекрасный принц, а она же больше тянет на туфельку Золушки, нет, не хрустальную, а на ту калошу, что принцесса оставила дома у мачехи, когда уехала жить во дворец. Тома же Амелия не интересовала, в его представлении она была такой же, как все. Хотя Антонин Долохов, учащийся с ней на потоке, говорил, что Амелия веселая, и поэтому на сдвоенном заклинании он предпочитает сидеть с ней. И даже пару раз Антонин и Амелия остаются после уроков, за то, что превратили коридор третьего этажа в каток («Рождество же скоро, сэр!»), и за то, что уговорили портрет Полной дамы загадать гриффиндорцам загадку, вместо того, чтобы спросить пароль. Тут их уже лично отчитал Дамблдор. *** Все изменилось, когда на пятом курсе Амелия расцвела. То ли настои мадам Кэрри дали результат, то ли это было естественное течение событий, но из маленькой чахленькой девчушки она стала прекрасной юной ведьмой. «Таких пытались сжечь на костре», — пошутит про неё Слизнорт в первые учебные дни. А потом вручит Амелии плитку шоколада с приглашением на его еженедельное чаепитие. ­­­­­— Ваш дядюшка был хорош в зельеварении, ­— подмигнёт ей Слизнорт, от чего Амелия побледнеет ещё больше и выронит ложку от испуга. — Не бойтесь, я никому не скажу, это будет наша тайна, — улыбнулся профессор. — Но с вашим взглядом и зелья варить не надо, вы заколдуете, очаруете и поднимите на ноги любого. — Мне, право, неловко от этого разговора, сэр, — мягко останавливает его Амелия. — Спасибо за шоколад. Амелия быстро собирает вещи, и торопливо покидает класс, в дверях утыкаясь в грудь Тома Реддла. Том опустил взгляд своих карих глаз и увидел девчушку ниже его на полторы головы, бледную, с большими голубыми глазами и вьющимися, немного растрепанными короткими огненно–рыжими волосами. — Этот день все не перестает быть неловким, — сетует она. — Прошу меня простить, мистер Реддл, — громко говорит Амелия и просачивался в щель между ним и дверным проемом. Том удивлён, он как будто впервые её увидел, хотя знал, что она где-то есть. — Вы представляете, Том, — радушно начинает Слизнорт, — росла у меня под боком столько лет, а я сразу не приметил такой потенциал! — Разве может быть потенциал в красивой мордашке? — спрашивает Том, готовя своё рабочее место. — Конечно, — рьяно отвечает профессор, — особенно если за милым личиком есть кое-что еще, — тут Гораций говорил не только об Амелии, но и Томе. Реддл закатывает глаза. Он ещё ничего не знает, но встречает Амелию аккурат на следующий день. Он стоит в коридоре на большой перемене перед классом трансфигурации, ждет, когда подойдут его одноклассники. Том бы зашел в кабинет, но он знает, что прошедший урок Дамблдор отводит под пересдачи, дверь все еще закрыта, значит, там кто-то есть. Том извлекает из сумки книгу. Проходит лишь пара минут, дверь распахивается, он поднимает взгляд и вновь видит мисс Дюма. Амелия вскидывает руки и издает победное «Ву!», за ее спиной маячит улыбающийся Дамблдор. Она подпрыгивает, заливисто смеется, видно пересдала. И после этого маленького радостного перформанса она поднимает взгляд и натыкается на Реддла. Её лицо принимает непроницаемое выражение, она сводит руки вместе, выдыхает и отводит взгляд в сторону, разворачивается и уходит. Слышны тихие французские ругательства. Разворачивается и видно идет в нужную сторону. Все это время Том провожал её взглядом. А затем, как назло, Том начинает встречать Амелию постоянно, так еще и в одной трети случаев они сталкивались «лоб в лоб», если так можно выразиться. Вначале Амелия извинялась и торопливо уходила, потом сетовала на то, что это нисколько не смешно. А вот в последний раз, она превзошла все ожидания Тома. Это случилось в неделю перед Рождеством. Амелия вновь вернула профессору Слизнорту приглашение на его мероприятие, говоря слова благодарности, но сетуя на то, что у неё нет свободного времени и подходящего наряда. Она торопливо покидала класс, и опять, наткнулась своим носом на грудь Тома. — Мистер Реддл! — вскрикнула Амелия. — Я понимаю, что не вышла ростом, но не настолько, чтобы вы меня вообще не замечали! Во имя Мерлина, купите уже очки или пенсне, вам пойдёт! И вновь, юрко обогнув Тома, Амелия покинула класс. А Том смеется. Маленькая, красивая, интересная. Как перстень Мракса у него на пальце. Ему нравятся такие вещи. — Профессор, — Том протянул руку к Слизнорту. Профессор лукаво улыбнулся и протянул ему конверт. С веселыми огоньками в глазах, Слизнорт наблюдал, как его лучший ученик покидает класс. Том Реддл нагнал Амелию Дюма у выхода из подземелья. — Мисс Дюма! — позвал он. Амелия обернулась, она стояла на ступеньку выше, чем Том. — Почему вы отказываетесь от приглашений? — ему, правда, было интересно. Амелия выдохнула и оценивающе взглянула на Тома, как будто проверяла, можно ли ему доверять. Тяжело вздохнула и начала: — Считаю со стороны профессора лицемерием, что он четыре года меня игнорировал, а теперь просто без умолку твердит про потенциал. — Справедливо. Амелия развернулась, чтобы продолжить путь. Но успела подняться лишь на одну ступеньку. — Амелия, постой, — Том поднялся на одну ступеньку. — Мы уже перешли на имена? — удивилась Амелия. — Я хочу, чтобы ты пришла на этот вечер, — Том протянул ей конверт. — Мистер Реддл, видно помимо очков, вам нужна и губозакаточная машинка, — хмыкает она. — Не язви, — он попытался встать напротив Амелии, но она выставила вперёд руку, чтобы между ними осталось хоть какое–то расстояние. — Мне нужна пара на вечер. Думаю, твоё, — он сделал ненужное ударение на это слово, — общество будет очень интересным. — Да? — Амелия поджала губы. — Да, — подтвердил Том. Любопытно. Амелия протянула руку, чтобы взять конверт. — Хорошо, мистер Том, — соглашается она, — я буду Вашей парой на этом вечере. Но, если мне будет скучно, и я сбегу, то ты возместишь мне стоимость парадной мантии. Том призадумался. Проигрывать не в его правилах. — Хорошо, — согласился он. — Встретимся в холле в семь вечера. До назначенной даты было три дня. *** Без пяти минут семь в черной парадной мантии Том стоял в холле. Его спутница появилась без одной минуты седьмого. Амелия была не в мантии, а в длинном фиолетовом платье с открытой спиной. — Очень интересный наряд, — заметил Том и подал ей руку. Тонкая рука в перчатке подхватила его под локоть, и они направились в подземелье. — Может, ты и не знал, мистер Том, но я француженка, и одета по французской моде. — Я думал, французы носят мантии. — Ты прав, но дамы предпочитают платья для вечернего наряда. Они подчеркивают фигуру. — Дорогое? — Платье? А что, боишься проиграть? — Ты выглядишь так роскошно, что боюсь мой кошелёк не потянет. — Расслабься, я выдам тебе рассрочку. Они переглянулись и рассмеялись. Смотреть в её глаза, все равно что рассматривать морское дно сквозь рябь воды. «Любопытно, — несется в голове Тома, — этот эффект усилится, если ее глаза будут наполнены слезами?». Когда они пришли было людно. Много учеников, профессоров и именитых гостей. — Мисс Дюма! Том, мой мальчик! — из толпы появился Слизнорт. — Как радостно вас видеть! Это… — имя гостя утонуло в шуме вокруг, — он работает в Министерстве! Думаю, мистер Реддл пополнить ваши ряды после школы. — Что вы профессор, — ухмыльнулся Том — Не думала, — начала Амелия, пряча лицо за веером, — что профессор Дамблдор посещает такие мероприятия. Том помрачнел. Потому что профессор трансфигурации шёл к ним. — Мадемуазель Дюма, непривычно видеть вас в платье, — улыбнулся Альбус, — вам очень идёт. — Merci sir, — прощебетала Амелия и сделала легкий реверанс. Они принялись обсуждать какую–то статью из последнего номера «Трансфигурация сегодня», а вот Тому в этой компании стало неприятно. Как смел профессор так улыбаться его новой игрушке? А еще, его глаза. Тоже голубые и мантия фиолетовая. Тому это резало глаз. Заиграла музыка. — Мадемуазель, разрешите пригласить вас на танец? — обратился Том к Амелии. — Да, конечно, — она улыбнулась и спрятала веер за пазуху. — Спасибо за беседу, сэр, — девушка вновь поклонилась Дамблдору. — Хорошего вечера, — успела сказать она, увлекаемая Томом в толпу. После Том Реддл вальсировал Амелию как можно дальше от нелюбимого преподавателя. — Смотрю, ты очаровала Дамблдора, — прошептал Том ей на ухо. — Может и да, — смело ответила она, — или ты претендуешь на звание самого очаровательного ученика? — А ты всех очаровала? — Мы что, в бинго играем? — Бинго? — Это маггловская игра. — Я не посещаю маггловедение. — А зря. *** Ещё один танец, пара фраз с гостями, пустые разговоры. Слизнорт умиляющийся тому, как Том и Амелия хорошо смотрятся. Амелии от такого рвения профессора страшно: она-то сюда просто из интереса пришла. В какой–то момент кто–то похитил Тома, и Амелия стояла одна с бокалом, отдыхая от суеты. — Пироженку? — поинтересовался Слизнорт. — Благодарю, — Амелия приняла угощение. — Том Реддл неплохая партия. Амелия подавилась. «А это-то, откуда вылезло?» — мелькнуло в её голове. Она знала, что Слизнорт в удовольствие подрабатывал свахой, но как можно сватать людей, которые друг друга не знают? Конечно, Амелия слышала, про традиции именитых британских семей, но в её доме царили иные нравы. — Да, он сирота, — продолжил Гораций, — но у него прекрасный потенциал. — Я пока молода, чтобы думать о таком, — отрезала Амелия. — Спасибо за прекрасный вечер, сэр, — она быстро направилась к выходу. В этой истории ей быть не хотелось. Амелия шла по коридору второго этажа в сторону гостиной Рейвенкло, когда ее окликнули. — Я проиграл спор? — спросил Том. Амелия остановилась и обернулась. — Ты сбежала, — заметил он, указывая на нее рукой. — Ах, это, — Амелия отводит взгляд и обхватывает себя руками. — Нет, ты не проиграл, было весело, просто я устала, прости, что не попрощалась. Том подошёл к ней и взял ее руку в свою. — Значит, я выиграл. Нечестный спор выходит. Что я получу при победе? Амелия опешила. — А что ты хочешь? Том притворно задумался, перебирая её тонкие пальчики. — Хочу поцелуй прекрасной дамы и свидание. — А не много? — Ты сказала, что платье дорогое. Если поражение влетело бы в кругленькую сумму, то и награда должна быть внушительной. — Туше. Том увел Амелию за собой дальше по коридору и скрылся с ней за гобеленом. Амелия провела перчаткой по губам, аккуратно стирая алую помаду. Том притянул её к себе. Целовалась она нежно и страстно. Тома Реддла ещё никто так не целовал. Амелия Дюма знала, что Том Реддл плохая компания, и не только потому, что так сказал Уважаемый Дядюшка. Она слышала сплетни и неприятные истории, знала, что из–за него отчислили Хагрида, а еще знала, что некоторые уверены, что Рубеус этого не делал. Но студенты, как и многие профессора, были очарованы Томом Реддлом. Несмотря на то, что Амелия знала, что с ним не стоит водить дружбу, она решила позволить себе немного. Всегда приятно, когда такой парень обращает на тебя внимание. Вот насколько его хватит? На пару месяцев? Ее это вполне устраивает. Так, по поводу Тома Реддла ещё никто не ошибался. *** Том Реддл любил красивые вещи. Ещё он любил, когда за вещами стоит история, тогда их ценность велика. Он любил и собирал трофеи, они были доказательством его побед. Сейчас у него был дневник, в котором записана очень важная история, подтверждающая его родство со Слизерином. На его пальце был перстень, подтверждающий, что он из семьи Мраксов. Том Реддл не мальчишка из приюта, он не сын маггла, в его венах течёт благородная кровь пропитанная магией. И сейчас Том приметил себе новый трофей. Если он выбрал кого-то, то этот человек ему подчинится, рано или поздно. К сожалению, у этого трофея была своя воля, и ее нельзя было спрятать, чтобы потом доставать и любоваться, но от этого факта победа может быть слаще. Том давно хотел себе такую безделушку. Том целует Амелию, забыв обо всем на свете, вкус ее губ, такая на вкус победа. Но Том осознал, что хочет больше. Хочет видеть Амелию распластанную на кровати перед ним, или стоящую на коленях. Хочет сжимать ее горло до хрипа, хочет слышать ее стоны. Хочет, чтобы она покорно сидела рядом, как доказательство того, что он всегда побеждает. Отчего же у Тома такие мысли и желания? Амелия не знала, или же попросту не замечала, но последние пол года она была объектом воздыхания студентов. Но Том был единственным, кому она сказала «Да». *** Минуло полчаса, в сторону гостиной Рейвенкло шли двое. Губы были немного припухшие, ноги слегка ватные. В паре метров от нужного поворота Амелия остановилась и произнесла: — Что ж, Том, спасибо за вечер. Было... было невероятно. — Боишься, что я услышу пароль? — Том целует её руку и стягивает перчатку в помаде, что–то он может забрать с собой, раз не может спрятать от чужих глаз ее всю. Амелия не протестует, лишь удивленно вскидывает бровь. — У нас нет пароля, — отвечает она и оставляет Тома одного. Через минуту Том слышит легкий стук, а затем мелодичный голос: — Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла? — Дьявол, — звучит голос Амелии, после чего хлопок двери и тишина.