Змей и Волк

What's left to do with these broken pieces on the floor? Что ещё можно сделать со всеми этими осколками, лежащими на полу? I'm losing my voice calling on you Я теряю голос, взывая к тебе. Осень для Амелии проходит спокойно. Том Реддл не умеет писать письма, поэтому просто раз в неделю сова приносит Амелии небольшой букет из роз и лилий. Пару раз подарки: большой блокнот для записей, в нем можно рисовать эскизы моделей, и простую, но красивую шкатулку из стекла. Это всегда происходит за завтраком. Амелия считает это милым, даже несмотря на тот факт, что Том хочет чтобы все видели эти подарки. Но несмотря на умиления все равно носит каждую посылку к Дамблдору, чтобы тот проверил нет ли на них заклятий и проклятий. — Доверяй, но проверяй? — спрашивает он, сверкая своими сапфировыми глазами. Амелия молча кивает. — Скучаю по нему, грустно музицировать одной. — Позови кого–нибудь из друзей, — предлагает он ей. Эта мысль ей кажется справедливой, но она боится, что если кто–то будет сидеть с ней вечерами, то этот «кто–то» может погибнуть. Поэтому она зовёт с собой Долохова. Кажется, что он стал ей лучшим другом. Другие общаются с ней мало, и Амелия кажется, что не охотно. Она поражена ядом Тома Реддла, и видно это проклятье с ней навсегда. Может это и не плохо? — Как по-французски будет «друг»? — спрашивает её Антонин. — Ami, — отвечает Амелия. — Буду теперь так тебя звать, — улыбается он ей. Вот у них уже появляются свои шуточки, хотя общие приключения и воспоминания с ними уже шесть лет. В начале ноября Том Реддл исчезает. Многие узнают об этом от Слизнорта. Амелия узнает об этом, потому что цветы перестают приходить. Это видят все. Неделю Амелия ходит в театральном трауре, хотя в разговоре с Дамблдором честно признается: — Не знаю, что думать. Цветов нет, как и записочки, что я свободна. — Свободна? — обеспокоено переспрашивает он. — В концепции этих отношений не могу подобрать лучшее слово для описания расставания с этим человеком, — вздыхает она. *** — Найдёшь себе кого получше, — щебечут девочки, пока курят в туалеты Плаксы Миртл. — Да–да! Вот будет вечер у Слизнорта и сразу увидишь сколько у тебя поклонников. — Он конечно красавец, ничего не скажешь, но можно найти кого получше. — Из благородного рода с наследством. — А он же вроде тоже из благородной семьи? — Да? А какой в этом толк если за душой ни кната нет? — Ой, Миртл, хорош реветь уже, а? Амелия слушает, как девчонки пытаются её утешить, хотя ей это все не нужно. Она лишь курит и меланхолично смотрит на призрака убивающегося в углу и думает к ней присоединится. *** Долохов находит Амелию в классе с пианино. Она играет грустную мелодию и поёт. — Привет, Ami, — говорит он ей. — Привет, — она перестала петь, но все продолжала играть. Антонин садится рядом, ещё минуту её пальцы бегают по клавишам, потом она со всей силы бьет ладонями и под эту какофонию звуков восклицает: — Что так сложно даже мятую записочку отправить?! Амелия злится. Долохову это не нравится. В его мире Амелия Дюма должна быть счастливой и любимой. Как жаль, что она встретила самого неподходящего на эту роль человека. — Я просил его так не делать, — говорит Антонин, — но он меня не послушал. — Ты общался с ним? — холодно спрашивает Амелия. — Немного. Он просил передать тебе, чтобы ты… — Ждала столько, сколько потребуется? — перебивает она. — Да. — Lâche! — она вновь бьет рукой по ни в чем не повинным клавишам. Молчат, первой заговорит Амелия: — Если он просил тебя нянчиться со мной, то не утруждай себя. Долохов тихо смеётся: — Он, правда, просил позаботиться о тебе. Но я это делаю не только по его просьбе. Мне кажется, что ты мой единственный друг. А ещё, мне кажется, что если ты допишешь эту песню, то тебе станет лучше. Выплесни свой гнев в голос. Запишем на пластинку и отправим ему. Жаль только лица его не увидим, — снова смеется. *** В конце ноября песня готова, Амелия пишет заклинание, чтобы пианино играло без нее, потому что ее единственный зритель Антонин считает, что пока она играет, то не может вкладывать много эмоций в голос. Правда из-за учебы они все не находят времени сделать запись. Поклонников у Амелии и правда оказалось не мало, но она всем говорила «нет». Особо настойчивые подходили и во второй раз, но не в третий. Амелия была уверена, что тут замешан Долохов. Всё-таки он был другом и Тому. За две недели до Нового года планируется поход в Хогсмид. — Ты точно хочешь идти? — спрашивает Антонин Амелию за день до назначенной даты. — Да. А что? — Я думаю не стоит. — Ты что-то знаешь? — Нет. — Ты точно что-то знаешь. — Нет. — Будь так любезен, скажи правду. Её мягкий тон его пристыдил. Антонин рассказал, что Том хочет встретится с ним и их старой компашкой в «Кабаньей голове». Амелия может сказать, что это не самое лучше место для тайных встреч. Но помогать в их тёмных делах, и тем более объяснять откуда она это знает, ей не хочется. — Он сказал, что вам пока рано видеться, — как-то виновато заканчивает свой рассказ Антонин. — Так мы и не будем, — с чёрным огнём в глазах говорит Амелия. — Я буду в «Трёх мётлах», пить пиво, танцевать на столе и может даже спою что-нибудь! — зло заканчивает она и уходит. *** Следующим вечером Долохов заходит в «Три метлы» и видит Амелию в компании Флитвика, Дамблдора и Вилкоста. Он думает, что подождёт назначенного времени здесь, если что объяснит свое опоздание тем, что следил за Дюма. Ничего не происходит. Шумный бар, как и всегда. Звук колокольчика утопает в общем веселье. — Ты вроде должен быть в другом месте? — замечает знакомый холодный голос. — Выполняю твою просьбу. — Я просил, чтобы ты отвадил её от этого похода. — А я пытался. Но ты же её знаешь, она пила из того же чана с упертостью, что и ты. — Пойдём. В момент, когда Долохов встаёт со своего места, он чувствует на себе взгляд. Том тоже это чувствует. Они смотрят в одну точку, их никто не замечает кроме Амелии. Её глаза холодны, но в момент она грустно улыбается, что то говорит Дамблдору и идёт к пианино. Воцаряется тишина. Антонин хочет уйти, потому что если они останутся больно будет всем. Кто-то сегодня слишком эмоционален, кто-то не в состоянии это оценить, а Антонин как будто связанный на рельсах между этих двух локомотивов несущихся навстречу друг другу. Амелия занимает место у пианино, оно стоит в углу, так все зрители видят, она взмахивает палочкой и музыка играет без её участия. Дамблдор взмахивает палочкой, и весь свет в посещение гаснет, а Амелия как будто подсвечена прожектором. What's left to say? Что ещё тут можно сказать? These prayers ain't working anymore Эти молитвы больше не помогают. Every word shot down in flames Каждое слово ушло в никуда. What's left to do with these broken pieces on the floor? Что ещё можно сделать со всеми этими осколками, лежащими на полу? I'm losing my voice calling on you Я теряю голос, взывая к тебе. Дамблдор снова взмахивает палочкой и маленькие снежинки начинают кружить вокруг неё. 'Cause I've been shaking Ведь меня бросало в дрожь, I've been bending backwards till I'm broke Я лезла из кожи вон, пока не оказалась разбита. Watching all these dreams go up in smoke Я наблюдаю, как все эти мечты тают в воздухе Она пела эмоционально, взмахивал руками, иногда сгибалась под гнетом своих чувств. Let beauty come out of ashes Пусть красота родится из пепла. Let beauty come out of ashes Пусть красота родится из пепла. And when I pray to God all I ask is И когда я молюсь Богу, я спрашиваю лишь об одном — Can beauty come out of ashes? Может ли красота родиться из пепла? Снежинки закручивались вокруг неё подсвечивая своим мистическим светом. Can you use these tears to put out the fires in my soul? Ты можешь потушить пожар в моей душе с помощью слёз? 'Cause I need you here, woah Ведь ты нужен мне здесь, оу… Амелия как будто была не в теплом свитере на грязном ковре в окружении пьяных людей. Казалось, что она в легком голубом платье на сцене большого театра. Она пела так глубоко и громко, как будто пыталась достучаться до всех сердец в этой комнате. Но самое важное сердце было так далеко, что она вкладывала все силы в голос. Амелия тихо повторила свой вопрос вновь: Can beauty come out of ashes? Может ли красота родиться из пепла? Она закончила петь и последняя нота сорвалась с пианино. Воцарилась тишина. А потом вновь зажегся свет, взрыв аплодисментов, Амелия поклонилась. Казалось что в её глазах стоят слёзы, но она их не проронила. Долохов думал, что она уйдёт, но нет. Амелия вернулась за стол к преподавателям и тут же принялась что–то с ними обсуждать. Как будто ничего и не было. Краем глаза Антонин замечает, что Том наклонился к какому–то пьянчуги, после бросил: «Идем», и они покинули трактир. *** Пьянчуга же подошёл к Амелии и протянул букет из роз и лилий. — Один молодой господин у выхода просил передать вам эти цветы, а также что вы прекрасно поёте. — Спасибо, — растерянно говорит Амелия, а мужчина, явно довольный собой, возвращается к своей компании. — Как интересно, — шепчет Дамблдор. — Ага, — отвечает она и протягивает ему букет. — Oh! Mon amie! — он как будто разочарован ее поступком, но все равно проверяет. Букет чист.