Змей и Волк

She's my cherry pie Она — мой вишневый пирог, Cool drink of water Глоток прохладной воды. Such a sweet surprise Такой сладкий сюрприз, Tastes so good На вкус хороша. Make a grown man cry Даже взрослого заставит плакать, Sweet cherry pie Сладкий вишневый пирог. Амелия проснулась ближе к полудню, хорошо, что первое января — выходной. Прошедшая ночь кажется ей сном. Даже если нет, он наверняка ушел. Она поворачивает голову и видит спящего Тома. Неожиданно. Амелия встает, накидывает халат. Подбирает с пола ту тряпку, что Том посчитал за мантию. Никуда не годится. Амелия достает из шкафа мужской халат. Сшила его потому, что из головы не уходил образ Тома в чем-то похожем тем летом в «Дырявом котле». Почему-то было приятно держать эту вещь у себя. Халат она кладет на тумбочку рядом с Томом и уходит готовить завтрак. Через полчаса, заспанный, он выходит из спальни. — Какое домашнее зло, — нежно говорит Амелия, наблюдая за яичницей в сковородке. — Ты как–то слишком легко к этому относишься, — замечает Том и обнимает Амелию со спины. — Я наверно просто больная на голову, — спокойно говорит она, а затем продолжает. — Я думала, ты уйдешь ночью. — Ну я — не ты, — нежно говорит он. Она закатывает глаза. — Ты позавтракаешь и уйдёшь? — Нет, — Том целует Амелию в висок, после чего отпускает и усаживается за стол. — Тут нужны подробности, — она ставит перед ним кружку с кофе. — Я давно не отдыхал, а потом вспомнил ту чудную неделю в Лондоне. Так что останусь у тебя на неделю. Ты не рада? Она ставит перед ним на стол яичницу. — Пока просто в шоке, — озадаченно выдает Амелия. — Погуляем по Парижу, расскажешь как у тебя дела, — говорит Том, прежде чем сделать глоток из кружки. — Ну так-то я работаю, — она садится напротив. — Ты что-нибудь придумаешь, — отмахивается он. — Ага, — саркастично говорит Амелия. — Но прежде, ты расскажешь, что сделал с Пьером. — Что ещё за Пьер? — спрашивает Том, отрываясь от тарелки. — Парень из цветочной лавки напротив. — А, этот. Он дарил тебе цветы, — невинно произносит Реддл. — Я спрашивала «что», а не «почему». Естественно он дарил мне цветы, он же цветочник! Это как наезжать на мастера волшебных палочек с вопросом «откуда у него все эти палочки»! — Но я же его не убил. Амелия со всей силы хлопнула себя по лбу. — И на том спасибо, — ворчит она и берет в руки кружку. Раздался стук в дверь. Вместе с этим стуком брякнул и дверной колокольчик. — Не открывай, — говорит Том, — у тебя сегодня выходной. — Вот именно. Если кто-то пришёл, то это важно, — замечает Амелия и поднимается. — Ну зачем. Постучат и уйдут. — Том, для человека, который в этом доме чуть больше двенадцати часов, а до этого не давал о себе знать шесть лет, ты слишком много качаешь права, — смеётся Амелия и уходит. *** Амелия спускается по лестнице, подходит к двери и выглядывает в витражное стекло. Открывает. — Клара, чем обязана визитом? — интересуется Амелия впуская вейлу. — Мальчик с фотографии вернулся, — лукаво улыбается Клара. — Откуда знаешь?! — поразилась Амелия. — Знаю и все, — озарено показывает язык Клара. — Пришла знакомиться. Булочек захватила. *** Том услышал шаги, значит Амелия ведёт гостя сюда, и у него есть подозрение кто это. И он не ошибся, когда вейла показалась на пороге он вскочил со своего места. — Клара, — прошипел он. — Вы знакомы? — удивилась Амелия, но через секунду её глаза прищурились и недобрый взгляд вцепился в Тома. И он уже думает, что честно ей отвечать на вопрос про женщин не стоило. — Знакомы, — подтвердила Клара, ставя пакет на стол, и откидывая за спину свои длинные чёрные волосы. — Пытались друг друга убить пару раз, — отмахнулась она. — Удивительно! — воскликнула Амелия и прошла к плите, чтобы сделать ещё кофе, Клара устроилась прямо напротив Тома. — Да? — переспросил он, усаживаясь обратно, буровя вейлу гневным взглядом. — Не для тебя, — хмыкает Амелия, ставя третью кружку на стол. — А для неё. Она обычно не пытается убить мужчину. — Твой месье особенный, — хмыкает Клара. — Ты ранил меня в сердце, — томно шепчет она и кладёт руку с длинными красными ногтями на грудь, Том знает, у неё там шрам, — такой красивый и такой тупой, — заканчивает вейла свою мысль, а Амелия рядом давится кофе. Видно начала смеяться. — Это твои слова ранят, — парирует Том. Снова стук в дверь. — Да что всем неймётся то! — ворчит Амелия и уходит на первый этаж. Когда шаги становится тише, Клара говорит первой: — Вот пришла узнать, на сколько мальчик с фотографии исчезнет вновь. — С чего ты взяла, что я исчезну? — холодно спросил Том. — Ну ты в халате и без трусов, — Том поправил одежду, — значит получил, что хотел, — скалится Клара. — И я уже тебе говорил, — скалится в ответ Том, — что буду отвечать только перед Амелией. — Напомнить чей это город? — Самомнение у тебя конечно… — фыркает Том. — Как и у тебя, — холодно отзывается Клара. — Я не уйду, пока ты не ответишь. — Я не собираюсь исчезать, — злится Том, а вейла удивленно вскидывает брови. — Я её больше не оставлю, она принадлежит мне. Клара хмыкает: — Формулировка у тебя омерзительная, но ответ пока засчитываю. — Как великодушно, — с сарказмом шипит Том. На лестнице вновь звучат шаги. Амелия возвращается с пакетом. — А это?.. — начинает Том. — Месье Николас, — начинает Амелия, — с женой обходят друзей и поздравляют с Новым годом. — Николас? — с недобрым блеском в глазах спрашивает Том. — Фламель, — раздраженно отвечает Амелия. — Я шью ему и его жене. Очень милые люди. Вот печенья и конфет принесли. А вы тут как? — Знакомимся, — весело отвечает Клара и прикладывается к своей кружке. Компания пускается в обсуждения, все-таки Том впервые в Париже, как гость. Что стоит показать и увидеть. В этом обсуждение проходит час, после Клара уходит, сегодня у неё ещё есть дела. — До встречи, ваше темнейшество, — бросает она Тому и уходит. Амелия закрывает дверь на ключ и оборачивается к Реддлу. — И скольких вейл в Париже ты знаешь? — спрашивает она. — Только эту, — вздыхает Том, — и этого вполне достаточно. — Да? Неплохо же она тебя приложила, раз так говоришь, — хмыкает Амелия и идёт к лестнице. — Замечу, — вворачивает Том, направляясь за ней, — что я не остался перед ней в долгу. Амелия замирает на первой ступеньке и оборачивается. Так забавно, даже на возвышение она все равно немного, но ниже ростом. Она открывает рот, но Том, стоящий прямо перед ней, ее перебивает: — Я хотел быть честен с тобой, поэтому сказал правду. Я не горжусь этими поступками. Я — дурак. Но я хочу чтобы ты знала, если сейчас твоё ателье запонят вейлы, да и любые другие женщины, я буду смотреть только на тебя, — замолкает, ищет нужное слово. — Я выбрал тебя, Амелия, — он касается ее щеки, а она в ответ по-доброму улыбается. — Ты был прав, mon cher, — шепчет Амелия, беря его лицо в свои руки. — У тебя непросто есть сердце, оно еще и бьется. Сегодня они проведут день дома, Том рассказывает ей о своих путешествиях, опуская, правда, кровавые подробности. Амелия слушает, прижавшись к нему. — Я и забыла, — внезапно говорит она, — как мне спокойно рядом с тобой. — Серьезно? — удивился Реддл. Кто будет чувствовать себя в безопасности рядом с Тёмным Лордом? Но Амелия лишь кивнула в ответ. *** На следующий день, сразу после пробуждения, они собираются и уходят. Завтракают в одном кафе на Монмартре, а затем идут гулять по маггловской части нарядного города. — Зачем все это? — спрашивает Том, смотря на Эйфелеву башню. — Ну это гений инженерной мысли, — пожимает плечами Амелия. — Но это же не сложно, — вздыхает Том. — Это для нас, взмахивай палочкой и все, а для магглов это достижение. Её построили в 1889 году к Всемирной выставке. Должны были разобрать через двадцать лет, но нашлась масса полезных плюсов в этом сооружении, а потом и вовсе, башня стала символом Парижа. Хотя местная интеллигенция поначалу воспринимала столь экстравагантный объект в штыки. Но если честно, все люди на земле очень часто плохо принимают новое. Том вскинул брови, и вновь осмотрел сооружение, но все равно не понимал гения. Хотя место было красивым, туристы, парочки, горожане. Он кое-что невольно подметил. — Здесь принято целоваться? — удивился он. — Тут красиво, — пожала плечами Амелия. К её удивлению, Том следует этому порыву. Наклоняется к ней, а она по привычке встает на цыпочки. Он целует ее нежно, почти невесомо, момент кажется таким волшебным, охота чтобы он не заканчивался. После Амелия опускается и прикрывает рот рукой, смущенно улыбается. Сказать по правде, они очень редко позволяли себе проявлять чувств на публике. Амелия прижалась к Тому и уткнулась в его грудь. Даже сквозь пальто, она чувствовала, как он медленно выводит узоры на ее спине, пока обнимает. Из чарующего момента их вырывает мужской голос. Славный джентльмен размахивает какой-то коробкой и что-то быстро говорит по-французски. Том было открывает рот, но Амелия нежно кладёт ему ручку на грудь и, оборачиваясь к неизвестному, вступает с ним в разговор. Вежливо слушает, кивает, отвечает, затем обращается к Тому. — Он — фотограф. Сказал, что сделал пару снимков с нами, — в этот момент незнакомец показывает свою коробку и улыбается. — Это моментальные снимки. Он просит у нас разрешение использовать один из них для его выставки, в благодарность он подарит нам вторую карточку. — А можно взглянуть? — интересуется Том. Амелия снова обращается к мужчине. Тот кивает и протягивает две фотографии, что-то быстро уточняет. — Вот эта, для выставки, — говорит Амелия. На фотографии они вдвоём со спины на фоне Эйфелевой башни. Просто пара, прижавшись друг к другу. Лиц не видно, Реддла это устраивает, и он кивает. — А вот эта, для нас. Том берет в руки вторую фотографию, на ней он целует Амелию. Да, такой снимок он бы не позволил где-то вывесить. — Ну если эта наша, — говорит он, — то к первой претензий не имею. Амелия отвечает мужчине возвращая ему первую фотокарточку, незнакомец благодарит, немного кланяется и прощается. Амелия возвращает взгляд к Тому. Он стоит, рассматривая фотографию. Выглядит завороженным. Так интересно, он уже и забыл, каково это, смотреть на маггловские снимки. — Думаю, — начинает Амелия, — что над ней можно поколдовать и тогда… — Не надо, — быстро прерывает её Том, а она удивленно вскидывает бровь. — Если заколдуем, то она уже не будет такой. Не хочу. Мне нравится и так, словно застывший момент. Теперь вторая бровь Амелии ползет в верх. Том Реддл умеет удивлять. Он задумался. Вздохнул. Спрятал фотографию в карман пальто и выдал: — Нам нужен такой фотоаппарат. Хочу сделать один снимок. — Ну если один, то я могу поспорить этого месье… — Нет, — тут же оборвал её Том, и, взглянув на Амелию, усмехнулся. — Для этого снимка на тебе будет очень мало одежды, дорогая. Амелия ойкнула, и уткнулась лицом ему в грудь. Том улыбнулся, все еще может её смутить. *** На следующий день, ещё до открытия ателье Амелия оставляет Тома одного, сама уходит. Возвращается ближе к полудню с коробкой, завернутой в блестящую бумагу. — С Рождеством, Новым годом и днём рождения тебя, — говорит она, ставя подарок на кухонный стол. — Ты пока развлекайся, а мне надо поработать. — Мне не понравилось, что ты ушла, — замечает Том, поправляя халат. — Я же вернулась, — отмахнулась Амелия и принялась готовить себе кофе. — Ну было бы странно, если нет, это все-таки твой дом. Но не делай так больше. — Хорошо-хорошо, — торопливо начинает Амелия и смотрит на турку так, как будто её взгляд может ускорить процесс варки. — И какая работа… — начинает Том, но Амелия его обрывает: — Ну прости, ты как снег на голову. Может, если бы отправил записку, то я бы хоть как-то подготовилась. — Ага, — саркастично замечает Том, — приехал бы сюда, поцеловал закрытую дверь, и… что ты там советовала мне делать с замочной скважиной? — хитро улыбается. Как точно Долохов передал её слова. — Ну, этого мы уже никогда не узнаем, — пожимает плечами Амелия и, забирая кружку, идёт к выходу. — Дай мне сегодня поработать, чтобы оставшиеся дни мы провели вместе. Идёт? Том машет рукой и, когда её каблучки застучали по лестнице, перевёл свой взгляд на коробку. Фотоаппарат Полароид и две кассеты к нему. Реддл уже предвкушает, как вечером сделает снимок, которого ему так не хватает между страниц одного очень старого дневника. *** Вот так Том Реддл поселился на втором этаже ателье мадемуазель Амелии. Она сдержала обещание, и освободила оставшиеся дни. Днем они гуляют по городу, пару раз вечером принимали гостей. Приходила Клара, с еще одной вейлой. Аннет была настроена более миролюбиво к Тому, хотя по-английски говорила плохо. Вчетвером они пьют вино, слушают музыку и играют в незатейливые игры. Когда Монмартр погружается в ночь, а Том и Амелия остаются вдвоем, то их поглощает страсть. Неделя пролетает быстро. В последний день этого короткого отпуска они ужинали на кухне ателье, в какой–то момент Амелия встаёт и уходит в спальню. Том наблюдает за ней. Она возвращается и кладет перед ним ключ. — Что это? — спрашивает он. — Это ключ. — Это я вижу. — Он от чёрного входа, будешь заходить через него. И, — продолжила она возвращается на свой стул, — если тебя поймают мракоборцы, проследи, чтобы через него они не вышли на меня. Том смеется. — А ещё, когда снова соберёшься в отпуск, отправь сову или Долохова за неделю, чтобы я перенесла всех заказчиков. После они спускаются на первый этаж, у черного входа Том целует Амелию. Она не спрашивает, когда он вернется, Том же ей ничего не обещает, хочет сделать сюрприз. Реддл выходит из ателье, и вначале заглядывает к цветочнику, тот его помнит. — Я ничего не делал! — вскрикивает Пьер. — Я знаю, — холодно говорит Том, — и я ценю такую покорность. Он кидает мешочек с золотом на стойку. — Это инвестиция в твоё, — он брезгливо обводит взглядом помещение, — дело. Взамен, хочу чтобы ты приносил каждую неделю Амелии букет цветов из роз и лилий, — он разворачивается, чтобы уйти. — Только розы и лилии? — уточняет цветочник. — Они обязательны, — холодно подчеркивает Том, — в остальном… прояви фантазию. — Как долго? — Пока я лично не приду и не скажу достаточно. Уже в дверях, Пьер окликнул Тома. — А что указать в записке? Какой дотошный. — От её господина, — просто отвечает Том Реддл и уходит. Цветочник Пьер слышал про проклятых женщин, но впервые встретил такое проклятье.