Змей и Волк

Очень жаль, что ты тогда Мне поверить не смогла, В то, что новый твой приятель Не такой, как все! Ты осталась с ним вдвоём Не зная ничего о нём Что для всех опасен он Наплевать тебе! В четверг Амелия спустилась на первый этаж, завтра детки всем составом отправляются в Британию. Не смотря на то, что было жутковато от такого количества деток, от мысли, что они уезжают было как-то грустно, она уже привыкла к этой компании и их энергетике. Да и Лили хотелось оставить под боком, но пока Том дома Амелия не может себе позволить помочь Лили с её способностями. Всё, что у Амелии есть — это пара слов от Лизы, и короткий разговор с Лили, когда та помогла ей в подсобке с тканью. Но Лили пообещала Амелии, что не будет экспериментировать и полностью доверится Лизе и Римусу. А после седьмого курса Лили обещала приехать в гости. Амелия была не готова к роли наставника, но выбора особо не было. Даже если Амелия и не хочет этим заниматься, то надо научить Лили связываться с теми, кто уже давно за занавесом. Может это сигнал к тому, что и самой Амелии пора учиться? Но думать об этом всерьез она пока не хотела. На первом этаже Лиза проверяла коробки и кофры, всё то, что не пригодится этим вечером, она стаскивала в угол. А вот Римус стоял у комода и что-то пристально рассматривал. — Чем занят, родной? — поинтересовалась Амелия подходя к нему. — Скажите, а я могу сделать дубликат этого снимка? — Римус указал на старое школьное фото Тома и Амелии. Амелия задумала, после чего позвала через плечо: — Лизи. — Да, maman? — Лиза быстро подошла к ним. — Сделай-ка нам всем кофе, и, как только Том выйдет из спальни, замани его к себе, — попросила Амелия. — Поняла, — кивнула Лиза и ушла на кухню. — У тебя есть какой-то план, Римус? — улыбнулась ему Амелия. — Да, — выдохнул он. — Я переживаю из-за того, что Лизавета тогда обратилась на концерте. Вы сердитесь, что я не помог ей? — Ни в коем случае, — Амелия взяла рамку с фотографией в руки и принялась аккуратно скрести по ней длинным красным ноготком. — Во-первых, будь ситуация хуже, ты бы вмешался, но там еще были Том и дядя, и поверь, если бы они не вмешались, я бы избила их, а не тебя. Во-вторых, Белла и с одним охотником не совладала, куда ей два. В-третьих, рано нам ещё карты вскрывать. — Я рад это слышать, — улыбнулся Римус, наблюдая за Амелией. — Так что ты задумал? — спросила она, продолжая свое занятие. — Тайну нельзя хранить вечно, — тихо начал Римус. — Однажды я надену красный капюшон, а после и стяну его. — Я не рада думать о таком исходе событий, — вздохнула Амелия и убрала ноготок, на стекле рамки начала появляться копия фотографии. — Думаю, — все же продолжил Римус, — будет лучше, если я усилю чары магией vita и сделаю лицо похожим на его. — Умно, только вот у меня на втором этаже фотка побольше… так сказать, оригинал, — Амелия аккуратно сняла копию снимка и протянула её Римусу. — Так ты сможешь скорректировать это заклинание с учетом возрастных изменений и своих, и его. У нас есть фотоаппарат, правда он делает маггловские снимки, но думаю так даже лучше. — А он согласится? — спросил Римус, пряча фотографию во внутренний карман джинсовой куртки. — Ты учил наши песни? — Да. — Спой с ним. Я подговорю Клару и Аннет, они тебе помогут. Антонин сделает снимок. — Хитро. — К сожалению, — Амелия вернула рамку на комод, — иногда, если просить его в лоб, он может полезть в бутылку, а потом, если передумает, то гордость ему не позволит изменить решение. Поэтому, чтобы не ставить его в такое положение, приходится идти обходным путем. Да и… думаю в будущем он и сам захочет копию этого снимка. — Вы так думаете? — как-то неуверенно спросил Римус. — Знаю, — Амелия заглянула в его голубые глаза. — В его представление твоя жизнь — это то, к чему он имеет прямое отношение. А он очень уважителен к подобному. Римус слабо улыбнулся. — Тогда у озера, — осторожно начал он, — Гензель сказал, что мне нужно имя для семьи. Как дань традициям. — И ты?.. — Хочу узнать ваше мнение. Амелия поддалась порыву и приобняла Римуса. Ростом он был чуть ниже Тома и чуть выше Лизы. Римус не отшатнулся, и как-то неуверенно приобнял Амелию в ответ. — Кристиан, — тихо произнесла Амелия, — так я думала назвать сына, да и Тому нравится это имя, — Амелия задумалась на пару секунд и продолжила. — Если ты захочешь, то в будущем можно будет сделать тебе документы через французское министерство. Знаешь, у Тома много имен, это можно развернуть себе во благо. Но если ты уже мудришь хитрости с внешностью, то не мне тебе рассказывать. — Я буду иметь это ввиду, — чуть склонил голову Римус. — Спасибо вам. — Я рада, что вы с Лизи нашли друг друга. — Я тоже рад, — и Римус продолжил мысль. — Знаете, вы и Том возвращаете мне веру. Без сомнения он — монстр, но как он обходится с вами, как смотрит, сразу видно что он к вам чувствует, да и по вам это тоже видно. Может и такого монстра как я однажды полюбят так же сильно. — Обязательно, — Амелия обняла его. — Да и…ты никогда не будешь одинок, Римус. *** Том открыл дверь спальни. Внезапно не в халате, а в домашних рубашке и брюках. Тапочки или ботинки? В тапочках удобнее. Причина временного отказа от халата крылась в друзьях Лизы-Лизы. Том не знал, во сколько и в каком количестве их повстречает, поэтому перестраховался. Сил позориться уже просто не было. Пусть Лили и сломанный замок останутся единственным его креативным знакомством. В открытые двери кухни Том увидел, как Лиза-Лиза разливает кофе. — Bonjour papa!, — поприветствовала она. — Начни день с кофе. Перед ней четыре кружки. Значит тут кто-то ещё. С первого этажа слышен голос Римуса. Тихий смех Амелии. Шаги на первом пролете лестницы. Эти двое идут сюда. Том вошел на кухню, на столе стояли три кружки кофе, кувшинчик с молоком, вазочка с сахаром и небольшая корзинка с выпечкой. Лиза-Лиза стояла у окна, сжимая в руках кружку, выглядела мрачной. — И что же ты там высматриваешь? — поинтересовался Том, подливая в свою кружку молоко. — Лили проспорила Джимми свидание, — недовольно начала Лиза-Лиза. — Вот ушли долг закрывать. — После похожего спора у меня появился Том, — раздался голос Амелии. Она и Римус прошли на кухню и расположились за столом, Том плеснул молока в кружку Амелии, затем указал на кружку Римуса, тот кивнул. — Официально свидание было чуть больше, чем через пол года, — заметил Том подливая молоко в кружку Римуса. — И я знатно за него поплатилась, — поднесла кружку к губам Амелия. — Это точно, — коварно ухмыльнулся Том и опустился за стол. — Лизавета, — начал Римус, — оставь это. И давай на чистоту, Сохатый к этому годы шел. Во-первых, ещё не факт, что дошёл, а во-вторых, хоть какая-то радость у парня. — Может я переживаю, — ворчит Лиза-Лиза, — что они заблудятся и мы будем их по всему Парижу искать? — Лизавета, — фыркнул Римус, — неразумно врать в обществе трех людей, что тебя знают, а один из них еще и легилимент. Том салютовал Римусу чашкой кофе. Кажется, появился второй гриффиндорец, который его не раздражает. *** Сириус проверил свой рюкзак с вещами. Остался один год. Почему-то уезжать из Парижа не хотелось. Тут было спокойнее, чем дома. Может это все из-за Монмартра, его волшебные улицы хрустели словно спелое зеленое яблоко, а может от того, что Волдеморт у тебя на глазах и ты точно знаешь, что тут он ничего не вытворит, потому что тут же получит нагоняй от Амелии. Может поэтому она живет здесь? В Британии Амелия будет для него голосом совести. Сириус еще много не знает про Амелию Дюма, поэтому и строит такие предположения. Конечно, разумное зерно в его мыслях есть, только вот Амелия в одном шаге от того, чтобы стать некромантом по правую руку Темного Лорда. Просто Амелия давно поборола желание сделать этот шаг, да и Том не позволит ей его сделать. Он хорошо помнит тот кошмар. — Привет, — раздался голос Жан-Пьера. — Привет, — кивнул Сириус. — Пришел составить нам компанию по пути в ателье? Не устал еще с нами возиться? — Сказать по правде, я буду по вам скучать. Так что если вдруг захочешь получить ободряющую мотивацию без цензуры и полутонов, напиши мне. — Как мило. Жан-Пьер подошел к Сириусу и протянул сверток. — Что это? — вздернул бровь Сириус. — Разверни и узнаешь, — фыркнул Жан-Пьер. Сириус осторожно развернул сверток, в нем была небольшая коробка. Открыв её, Сириус увидел искусно расписанный шелковый платок. — Мило, — поджал губы он. — Дубина, это маскирующие чары. Жан-Пьер щелкнул пальцами. — Воу! — поразился Сириус. Перед ним предстал среднего размера нож, явно сделанный из гоблинской стали и небольшие ножны к нему. Тонкая резьба на деревянной рукоятке. — Слова прекрасное оружие в устах того, у кого язык подвешен, — начал Жан-Пьер. — А вот нож… им ты сможешь защитить и себя, и близких. — Есть же волшебная палочка, — ухмыльнулся Сириус опуская коробку на кровать и извлекая нож, чтобы рассмотреть его поближе. — Ты сражался ей со своей кузиной, а по итогу ей втащила Лиза без одного заклятия, — заметил Жан-Пьер, а потом мрачно добавил. — Но в этом и их слабость. — Чего? — Сириус заглянул в его светлые глаза. — Римус и Лиза — охотники, — Жан-Пьер опустился на диван, то, о чем он говорил, явно его тревожило, — у тебя может сложится мнение, что они могущественны и им все нипочём. Но я хочу, чтобы ты знал: их можно убить. В бою охотники рубят топором, и заклятия у них только для защиты, да и то редко. Знаешь почему? Это отнимает много сил. Когда оппонент один волшебник — проблемы нет, но если их больше… — Я понял, о чем ты, — сдавленно произнес Сириус, ему были не нужны расспросы, он уже понял, кем был Гримм. Жан-Пьер выдохнул и уже более весело начал: — Хью мне сказал, что перед выходом ты признался ей в чувствах. Она что-нибудь ответила? — Словами — нет, — Сириус опустил нож обратно в коробку, — но я думаю её ответ был в том, что она кинулась в бой. — Как ты догадался? — В феврале прошлого года в Хогсмиде к ней кое-кто пристал, но вмешался мужчина в черном плаще. Это ведь был Реддл. Не думаю, что её отец говорит слова любви, так как пишут в романах и так как многие ждут. Но что это, если не любовь, когда ты встаешь между дочерью и ее обидчиками? — Сириус взглянул на Жан-Пьера, но тот лишь кивнул, нельзя было понять, что он испытал сейчас. — Спасибо за подарок, — Сириус решил перевести этот неловкий разговор в другое русло, — жаль, мне нечего тебе подарить. — Просто сделай так, чтобы она не умерла, — по глазам Жан-Пьера прокатился золотой отблеск. — Обязательно, — протянул ему руку Сириус. После похорон в самом начале ноября 1979 года именно Жан-Пьер уведёт опустошенного Сириуса к себе домой и несколько дней будет объяснять ему, что вины Сириуса в случившемся нет. *** После кофе Том читал книгу развалившись на диване. Амелия крутилась у манекена, пока есть время, хочет доделать заказ. Лиза-Лиза и Римус сидели за пианино. Кажется Римус учился на нём играть. Было в Римусе то, чему Том завидовал: способность к языкам. У Тома ушло куда больше времени, чтобы освоить французский, а Римус занялся этим не так давно, но уже спешно и уверенно переговаривался с Лизой-Лизой. Лишь иногда она его чуть-чуть поправляла. Том находил все это крайне умиротворяющим. Правда первый стук в дверь разрушил всю идиллию. Приперся Джарет. Он приехал в Париж по работе и конечно узнал о вечере в ателье, в его же квартире школьники живут. И вновь броские наряды Дамблдора меркнут на фоне Джарета. Густо накрашенные глаза, торчащие во все стороны обесцвеченные волосы, голубой переливающийся пиджак, белое жабо на шее и белое кружево, торчащее из-под рукавов пиджака, эти неприлично узкие брюки, заправленные в высокие сапоги. Нелепо. Том спрятал лицо за книгой и спросил: — Амелия, у нас там в дверях друзья, или поставщик все же доставил причудливые ткани? Джарет прошел к дивану, скинул с него ноги Тома, и расположился, вальяжно откинувшись на спинку и подлокотник. — Будь вежлив, я принарядился, — весело произнес Джарет. — Да? Я думал это твоя пижама, — фыркнул Том, сел и положил книгу на кофейный столик. — Тебе просто фантазии на наряды не хватает, — съязвил Джарет. — Три, два, один, — Том успел ухватить летящую на Джарета Амелию, и усадил её рядом с собой на диван. — Не знаю, что ты собралась сделать, дорогая, но однозначно что-то плохое. — Судя по тому как недобро блестят её глаза — определенно, — рассмеялся Джарет. — Я тебя сейчас!.. — Амелия выставила руки и подалась вперед. Том ловко перехватил руки Амелии. — Ну-ну, — пеняет ей Том, прижимая к себе. — Он мне ещё нужен, так что не сейчас. Затем пришли Сириус, Хью, Элис и Жан-Пьер, все с пакетами. Не прошло и пары минут, как пришли Антонин, Клара и Аннет. Да, Амелия права, когда столько людей в ателье, действительно кажется, что воздух шевелится. Клара прошлась взглядом по Джарету, хмыкнула, а потом протянула руку к Тому. — Ты чего? — Мне нужен песенник. Том поморщился, но все же поднялся. Тихо обратился к Амелии: — Не убей Джарета. Поднялся на второй этаж. Вынул книжку из саквояжа, только спустился, а Клара его уже ждет у подножья лестницы. Том нехотя протянул песенник Ришелье в руки Клары, которая тут же принялась его весело перелистывать, что-то искала. Том вернулся к дивану, где Амелия зажала Джарета в угол и упорно ему говорила, что шьёт только то, что будет приятно носить, и не Джарету говорить о фантазии, потому что она успешно шьёт элегантные костюмы Тому, и воплощает в жизнь все безумные идеи Короля гоблинов. — Дорогая, — позвал Том, опускаясь на диван, — оставь его. Он хотел подколоть меня, а не твою работу. — Он прав, — тут же вернул Джарет, видно до этого ему и слова не давали вставить. Все вроде в сборе, только… — Они заблудились! — подорвалась из-за пианино Лиза-Лиза. — Лизавета! — крикнул Римус ей вслед, а Сириус ловко подхватил Лизу-Лизу под локоть и остановил. — Лиза, — протянул Жан-Пьер, разбирая пакеты, — я лично им карту выдал. Не заблудятся. — Знаешь сколько раз Джимми получал бладжером по башке? — фыркнула Лиза-Лиза, но Сириус держал её крепко и ответил на ее выпад: — Да, но при этом он блестящий студент. — Ой, да засунь этот аргумент туда же, где взял, — парировала Лиза-Лиаз. — Академические успехи… — Заведете разговор о старосте школы, пожалеете, — перебил её Том. В этот момент в дверь постучали. Элис подбежала к двери и впустила Лили и Джеймса. — А паники-то было, — тепло произнес Сириус Лизе-Лизе. Может лучше, когда в тихом омуте чёрт сидит? Том взглянул на Амелию, а потом бросил короткий взгляд на Аннет. Хотя, нет. Как остановить и успокоить Лизу-Лизу и Клару Том знает, а вот с Амелией и Аннет все иначе. Джеймс и Лили восторженно рассказывали о прогулке, но Том не особо вслушивался. Амелия налила вино в бокал и протянула Тому. Эти перекрестные разговоры его раздражают, слишком много шума, но это все равно лучше чопорных приёмов в домах чистокровных волшебников. Да и тут в разговор никого не втягивает. Том поднял взгляд, у пианино стоял высокий стул. Недавно что-то подобное он уже видел дома, только в этот раз стул занимал Римус, сжимающий в руках гитару. Лиза-Лиза стояла с ним рядом, в её руках была скрипка. Аннет встрепенулась и подорвалась с места, прихватив с собой Клару. Лили сжимала в руках гитару, у Хью было бонго, а Элис держала флейту. Музыканты заиграли, Том уже слышал эту песню в их исполнении. Кажется, это песня охотников. Аннет и Клара танцуют те танцы, что исполняют редко. Клара вприпрыжку подлетает к Амелии и тянет ей руку, Том чуть подталкивает Амелию в спину. Прошлым летом Амелия упиралась, а этим — уже нет. Может это от того, что они стали больше говорить об этом. Тайны исчезают и Амелия знает, что правда не оттолкнет Тома. Потом Аннет увлекает в танец Антонина. Клара бросает тяжелый взгляд на Джарета, и увлекает за собой Сириуса. Том знает, что будет дальше, Амелия уже тянет ему руку. Римус бьет по струнам и поёт: Не ходи ко мне, желанная, Не стремись развлечь беду - Я обманут ночью пьяною, До рассвета не дойду. Ох, встану, выйду, хлопну дверью я - Тишина вокруг села - Опадают звёзды перьями На следы когтистых лап. Пряный запах темноты, Леса горькая купель, Медвежонок звался ты, Вырос — вышел лютый зверь. Том вновь ощутил на себе взгляд. Это был Римус. Надо бы взглянуть на эти строчки и эту песню поближе. Выпей — может, выйдет толк, Обретешь свое добро, Был волчонок, станет волк, Ветер, кровь и серебро. Том танцевал с Амелией, и был дико рад, что британские ветра не принесли Дамблдора. Тому хватило его в конце июля. С первой встречи Дамблдор ему не понравится, ничего не мог с собой поделать, но чувствовал в нем угрозу. Даже вежливый тон Дамблдора и его теплая улыбка не спасали положение. Потом Том успел приревновать к нему Амелию. Даже когда у него появилось предположение, что Дамблдор связан с Амелией семейными узами, Том не смог отбросить ревность. Ему казалось, что у Альбуса с ней больше общего, как же Том заблуждался. Когда Дамблдор пропал из поля зрения, Том выдохнул, а ревность сошла на нет, после того лета в Лондоне, Том был уверен в верности Амелии. Дамблдор был где-то, но Том это не волновало. Даже если они родственники, Альбус же не лезет к ним, ну и чудненько. Все изменилось, когда появилась Лиза-Лиза. Резко Дамблдора стало слишком много, для Тома конечно. Благо мысль о том, что Дамблдор не лезет к ним уже плотно засела в Томе, да еще и обросла доказательствами. Из теплых чувств к Амелии, и того, что именно Дамблдор забрал Тома из приюта, Том начал формировать к нему хоть какое-то доверие. Но оно разбилось вдребезги, когда Том узнал, что именно непогрешимый Альбус Дамблдор подверг опасности самое дорогое, что есть у Тома. Том сразу вспомнил и её слезы, и как слабо она дышала во сне. Желание убить Гриндевальда и Дамблдора жгло изнутри. Но по отцу Том знает, что эти смерти его не успокоят. Да, по Гриндевальду никто плакать не будет, а вот смерть Альбуса расстроит Амелию. Надо уличить момент, когда седой черт станет не таким резвым и понять как же с ним поступить. Хотя… есть один момент, при котором Том лично оборвет жизнь Дамблдора. Песня закончилась, раздались аплодисменты. Все собирались у столика, чтобы перевести дух. — Лизка, — начал Джеймс, — ты тогда в «Айсберге» говорила о какой-то вейловской сказке, но тебя перебили. — Жан, — с надеждой протянул Лиза-Лиза. — Сказка там такая, — тут же начал Жан-Пьер, — жила была красивая молодая волшебница, которая пекла хлеб, и влюбилась она в прекрасного сына хозяина мельницы, он полюбил в её в ответ. Дело к свадьбе идет. Только вот в волшебницу влюбился чародей, а она его отвергла. И чародей так расстроился, что наслал на нее проклятье, обратив ее в большую птицу с подрезанными крыльями. Мол молодой жених отвернет нос от такой невесты, и она к колдуну прискачет. И вот в этом моменте есть два финала сказки. Первый популярностью не пользовался, потому что морали нет, страшилка ночью у костра да и все. Но этот вариант лег в основу песни. А вот второй финал сказки знаю все во Франции. В нем, молодой жених не отвернулся от чародейки. Он сказал, что его красоты вполне хватит на них двоих. И тут птица расправила крылья и смогла взлететь. С молодым мужем она научилась контролировать проклятье и стала обращаться по своей воле. Это проклятье передалось их дочкам, но они его полностью контролировали. И мораль там красивая: «Зорко одно лишь сердце — самого главного глазами не увидишь». — Да, ты прав, это лишь сказка, — развел руками Сириус, — первые вейлы появились задолго до мельниц. — Возможно, в изначальном варианте сказка звучала по-другому, — заметила Лили, — поэтому и есть два финала. У маггловских сказок это сплошь и рядом, элементы и мораль меняются от условий и того, как дует ветер. — А какой первый финал? — поинтересовался Том, Амелия читала ему только британские сказки. — Там жених отвернулся от невесты и она прискакала к чародею, — ответил Жан-Пьер, — а он из неё сделал опасную воительницу. Сын мельника одумался и решил вернуть возлюбленную, но было уже поздно. Об этом и песня. — Кстати об этой песне, — оживилась Клара и посмотрела на Тома. — Хочу чтобы ты и Римус её спели. — С чего это? — опешил Том. — Я так хочу, — пожала плечами Клара. — Я не знаю эту песню, — холодно отчеканил Том. — А я знаю, — тут же оживился Джарет. — А ты Римус? — Знаком с текстом, — Римус с опаской взглянул на Тома. — Супер! — воскликнул Джарет, скидывая пиджак. — Елизавета, доставай скрипку. Рука Лизы-Лизы опустилась на плечо Тома: — Papa, наступи на неё как-нибудь. Клара всучила в руки Тома песенник, вот что это гарпия искала. Лиза подхватила скрипку, принялась играть. Её подхватили Лили, Элис и Хью. Клара и Аннет увлекли Амелию за собой в танец, прихватив и Жан-Пьера, и Сириуса, и Джеймса. Римус запел первым: Тёмный, мрачный коридор Я на цыпочках, как вор Пробираюсь, чуть дыша Чтобы не спугнуть Тех, кто спит уже давно Тех, кому не всё равно В чью я комнату тайком Желаю заглянуть Чтобы увидеть Как бессонница в час ночной Меняет, нелюдимая, облик твой Чьих невольница ты идей? Зачем тебе охотиться на людей? Джарет подхватил Тома под локоть, поднял с дивана, выхватил из его рук песенник и подтолкнул к Амелии, прошептав: — Теперь ты. Том шумно выдохнул, сжал плечи Амелии и пел ей: Крестик на моей груди На него ты погляди Что в тебе способен он Резко изменить? Много книжек я читал Много фокусов видал Свою тайну от меня Не пытайся скрыть! Я это видел! Как бессонница в час ночной Меняет, нелюдимая, облик твой Чьих невольница ты идей? Зачем тебе охотиться на людей? Джарет изящно подхватил Амелию и развернул к себе: Очень жаль, что ты тогда Мне поверить не смогла, В то, что новый твой приятель Не такой, как все! Ты осталась с ним вдвоём Не зная ничего о нём Что для всех опасен он Наплевать тебе! И ты попала! Джарет толкнул Амелию в объятья Тома, а сам пел вместе с Римусом: К настоящему колдуну Он загубил таких, как ты, не одну! Словно куклой и в час ночной Теперь он может управлять тобой! Пожалуй эти строчки и правда для Тома: Всё происходит, будто в страшном сне И находиться здесь опасно мне! Том прижимает к себе Амелию. Смотрит на неё, кому-то этот взгляд покажется подозрительным, но Амелия знает — это нежность. Музыка продолжается, ребята поют еще одну песню, её Том слышал от Джарета. Амелия чуть тянет Тома, чтобы потанцевать, но Том лишь сильнее прижимает её к себе. — Тогда пойдем на диван, — зовёт его она. Уже на диване, откинувшись на спинку и обнимая одной рукой Амелию, Том смотрел на веселую компанию заполнившую ателье. Песни, танцы, всё как им нравится. И правда, лучше так, чем духота гостиных. В этом окружении Том сдается и соглашается и на танцы и на то, чтобы спеть. Ближе к полуночи ушла большая часть компании. Желая добрых снова, Римус, Хью, Элис, Лили, Сириус и Джеймс ушли. За ними сразу же побежала Лиза-Лиза, успев чмокнуть в щеки родителей. Джарет язвил Кларе, Клара язвила Джарету, но ушли они вместе. Том и Амелия проводили их тяжелыми взглядами. — Против долбоебизма мы бессильны, — вздохнула Амелия. Антонина и Аннет Том и Амелия провожают с улыбкой. — Хоть эти без драм обходятся, — Том взмахнул палочкой, чтобы прибраться на первом этаже перед сном. — Спасибо, mon cher, — Амелия падает на диван и скидывает туфли, — сил убираться нет. — Как и дойти до спальни? Амелия потянула к нему руки и нежно попросила: — Отнеси меня. Такая маленькая, легкая и теплая. Держать её в своих руках одно удовольствие. Том знает, что скоро ему нужно будет уехать обратно в Британию, но думать об этом он пока не хочет.