Змей и Волк

Много книжек я читал Много фокусов видал Свою тайну от меня Не пытайся скрыть! Я это видел! — Говорят, первая вейла появилась из-за проклятья, — огоньки свечей мерцали в карих глазах Лизы. Музыканты вернулись за свой столик, Амелия тепло улыбнулась, сказала, что они прекрасны, после накинула на плечи пиджак Тома и ушла за кулисы. Фразу выше Лиза произнесла, когда разговор зашел о вейловском шарме. Ребята уже так привыкли к нему, что перестали замечать. Вот тут все сложно, все реагируют по разному, почему так? И Лиза вспомнила об одной песне… — Это же просто сказка, — фыркнул Жан-Пьер. — Это как говорить, что некромант — это вейла, которую поцеловал Смерть, а охотник — это вейла, которую поцеловал оборотень. — Ну давай на чистоту, в твоем высказывании про охотников есть часть правды, — усмехнулся Римус, осматривая зал. — Оборотень там и правда велйу поцеловал. — И не только он её целовал… — рассмеялась Лиза, но мысль не закончила. Римус резко изменился в лице и ошарашено спросил: — Лизавета, ты его тоже видишь? Лиза проследила за его взглядом. — Вижу, — прошептала Лиза. — Почему он здесь? Теперь уже вся компания смотрела туда же, куда и они. Только вот Хью, Элис, Джеймс и Сириус удивленно переглянулись, а вот Жан-Пьер, Аннет, Антонин и Клара выглядели, по меньшей мере, удивлёнными. — А кого мы должны увидеть? — осторожно спросил Джеймс. — Вы ведь о старике с тростью? — внезапно спросила Лили. Как по команде Лиза и Римус резко обернулись к ней. — Так, минимум две аномалии от тебя, дорогая Лили, — Лиза не на шутку испугалась. — А когда они начали вылазить? — опешил Римус. Старик растаял в толпе на танцполе. — Пойдем-ка, все объясню, — Лиза подорвалась с места, схватила Лили за руку и спешно пошла в сторону двери за баром, Римус побежал вслед за ними. Джеймс уже хотел подорваться, но Антонин его остановил и пояснил: — Молодые друзья, не переживайте, вы его и не должны видеть. С вами все нормально. А вот то, что Лили может его видеть — как минимум, озадачивает. — Да о ком вы? — спросил Сириус, высматривая друзей, но те уже пропали из виду. — О Смерти, — вздохнула Клара. — Вы о том, кого Лизка и Луни назвали Мастером Хаммер… как-то там? — уточнил Джеймс. — Да, — кивнул Антонин. — Так его зовут охотники. Это дань немецким корням Вольфганга. Ангелы Смерти и Ришелье обычно зовут его Монсеньором, хотя я и Ami между собой его зовем просто Босс. — Я думал, ваш «босс» кое-кто другой, — хмыкнул Сириус. — Он мой друг, — спокойно ответил Антонин, — я зову его «господином» только тогда, когда этого требует наш внутренний регламент, ни больше, ни меньше. — Как вы с ним подружились? — поинтересовалась Элис. — Тебя удивляет, что у такого как он есть друзья? — вздернула бровь Клара. — Нет, — тут же ответила Элис. — Это заблуждение, что у таких людей, как он, нет друзей. — Ты ему диагноз поставила что ли? — живо поинтересовался Джеймс. — Я пока не компетентна ставить диагнозы, — фыркнула Элис, — но глаза то у меня есть. *** Одеяло зашуршало, Амелия поползла к краю кровати, но тут Том крепко её схватил и притянул обратно. — Рано, — прошептал он. — Сегодня понедельник, — напомнила Амелия. — В который у тебя выходной. Амелия развернулась и уткнулась в Тома, он довольно усмехнулся. Том не может вспомнить, когда последний раз была ночь насыщенная таким количеством приятных событий. Том приметил, когда они одевались и когда вернулись в зал, Амелия пару раз поглядывала на левую руку и тепло улыбалась. Им ещё предстоит расставить точки над «i» в том, что значит для них слово «вечность», но это будет позже. Сейчас Том пропихивает руку между Амелией и подушкой, второй рукой тянет одеяло и накрывает их с головой, а после сковывает Амелию в объятьях. Точка покоя. Как она для него, так и он для неё. — Ты как будто пытаешься свить гнездо, — заметила Амелия. — А что в этом плохого? — хмыкнул Том. — Зачем тебе гнездо дома? — Так. Ты же тут кричала что-то про кольца на пальцах. — Так всё. Кольцо на пальце, обратного пути нет, Том. И поверь, как только я сожму в руках свидетельство, сразу впишу тебя в договор аренды. — Прям так, — довольно протянул Том. — Будешь сам с арендодателем общаться. В тебе удивительно сочетаются таланты создавать проблемы и решать их. — А не думаешь, что арендодатель с меня обосрется? — Это здание в собственности банка Гринготтс. — Чёрт… ладно, с другой стороны я сам тут кричу, что это мой дом тоже. Амелия потянула одеяло вниз. — Ты уже дома, Том. Том шумно выдохнул. Не знал, что сказать в ответ. Но сказать очень хотелось. Амелия должна знать, что он рад. Том на секунду крепко сжал Амелию, потом чуть ослабил хватку и прошептал: — Моя. Амелия тихо и радостно хихикнула, слишком давно его знает. А еще она знает, как отвечать Тому: — Да, твоя. Одеяло зашуршало. И вот Амелия лежит на спине, а Том навис над ней. — Ты чего? — улыбнулась она. — Отвечай так всегда, — видно по привычке Том говорил в приказном порядке. — Хорошо, но я хочу того же, — руки Амелии сжали плечи Тома. — Если я скажу, что ты мой… — Твой, — тут же хрипло ответил Том. — Это так возбуждает, — томно прошептала Амелия и выгнулась. Эта часть истории пришла бы к закономерному финалу если бы не одно «но». У Тома и Амелии была Лиза-Лиза. И у неё этим утром вопросов больше чем ответов. — Maman! Papa! — раздалось сразу после грозного стука в дверь. — Папа и мама заняты! — тут же ответила Амелия, нехотя отрываясь от Тома. Ответ последовал тут же: — Очень за вас рада, но одевайтесь и впустите, вам кое-что нужно мне рассказать! — Слушай, она и правда звучит как я, — прошептал Том. — Я яблочко, которое нихера не откатилось от яблоньки! — тут же прилетело Тому из-за двери. — А как ты услышала? — поразился Том, поднимаясь с кровати. — У меня такие большие уши, чтобы лучше слышать тебя! — Кажется, это сказка про Красную шапочку, — раздался голос Лили, Том и Амелия переглянулись. — Видно вопрос очень важный, — выдохнула Амелия, до этого Лиза-Лиза никогда не водила друзей под двери родительской спальни. Том накинул халат, бросил халат Амелии, и как только она поднялась и надела его, Том повел рукой в сторону двери, замок щелкнул. Дверь открылась. Лиза-Лиза бы влетела в спальню, но её ловко подхватил Римус. Лиза-Лиза строго взглянула на него, недовольно выдохнула. — Вы там что, — начала Лиза-Лиза смотря на Тома и Амелию, — в чулане по тихой венчались? Том и Амелия ошарашено переглянулись. — А с чего ты решила? — поразился Том. — Почувствовала возмущение в силе, — многозначительно произнесла Лиза-Лиза, смотря на Амелию. Том искоса взглянул на Амелию, она поджала губы, понимает о чем речь, и быстро ответила: — Не венчались, но обсуждали это. — А ночью вы эту радостную новость сообщить не могли? — Лиза-Лиза перевела взгляд на Тома. — Расскажите хоть до чего договорились. — До этого, — Амелия вскинула левую руку, — кольцо правда на комоде. Но венчаемся мы позже. И вообще, чего ты так возбудилась? Лиза-Лиза вывернулась из рук Римуса словно уж, расправила футболку и строго взглянула на родителей. — Просто это все не мантию в трусы заправлять, — начала Лиза-Лиза, — и для меня это очень важно. Я понимаю, что вы не придаете этому такое значение как я, для вас всё проще: столько лет вместе… И, да, меня дико бесит, что вы ни черта не сказали, и мне пришлось самой догадываться. — Кстати, как ты догадалась? — спросил Том. — Я почувствовала кое-кого, — поежилась Лиза-Лиза. — Учитывая, что вчера в «Айсберге» никто не помер, а профитроли с кухни не пропадали, вывод напрашивается сам собой, вы его о чем-то просили и вероятнее всего — вас венчать. — Ты главное уточни, что эту цепочку тебе Хью помог построить, — Римус скрестил руки на груди. — Без него ты бы нам мозги ночью съела. — Эмоции оказались выше меня, — вздохнула Лиза-Лиза. — Хорошо, что есть братишка Рем, который в силах осадить. А поводу вас, уважаемые родители. Я все понимаю, но не хочу, чтобы вы венчались в тайне от меня. Я конечно не невинный ангелочек, но блядскую корзинку к алтарю потащу. Том и Амелия рассмеялись, а Римус и Лили фыркнули. Том подошел к Лизе-Лизе и прижал к себе. — Это будет позже, Лиза-Лиза, — мягко начал Том. — И ты понесешь блятскую корзинку. Не бойся, Елизавета, это случится, когда жених с невестой будут за тысячи километров друг от друга. Но для душ нет расстояний. Даже если в женихе ее с огрызок яблока, а твоя душа и вовсе за занавесом. — Только вот… о каком возмущении в силе идет речь? — Том взглянул на Амелию. — Ришелье и многие существа способны видеть кое-кого, — вздохнула она и подошла к нему. — И кого же? — требовательно продолжил Том. — Кажется, — невинно улыбнулась Амелия, — существо, у которого мы попросили нас венчать, взял нас на карандаш. — Мои дорогие девочки, — начал Том, поочередно смотря то на Амелию, то на Лизу-Лизу, — вы сейчас хотите мне сказать, что Смерть вполне себе реальна? — Да, — хором ответили Амелия, Лиза-Лиза и Римус, Том вцепился в него взглядом. — Я оборотень, — пожал плечами Римус, — значит волшебник на половину. Том только открыл рот, но Амелия его перебила: — А чего вы такой делегацией? — Лиза была слишком нервной, — улыбнулась Лили, — пошли с ней, чтобы она дверь не сломала. — Амелия, — мягко начал Римус, — Лизавета сказала, что вы сегодня отдыхаете. Мы хотим использовать первый этаж, чтобы записать пластинку. — Да, у меня сегодня выходной, — кивнула Амелия. — Идите. — А… — начала Лиза-Лиза, но Амелия её оборвала: — Оставьте этот ворох вопросов на меня, не волнуйтесь. Римус, Лиза-Лиза и Лили улыбнулись и отправились вниз. — Мы возьмем обед и для вас, — успела сказать Лили, прежде чем Том плотно закрыл дверь. — Может просто сексом займемся? — с какой-то надеждой спросила Амелия. — Ты же понимаешь. — Понимаю. Том подошел к кровати и упал на неё поперек, закинув руку под голову. — Я жду, — требовательно напомнил он. Отговариваться смысла не было, Амелия стянула халат, бросила его на кресло, забралась на кровать, расположилась рядом с Томом. Подобрала ножки под себя, сидела прямо, правда взяла его руку в свою. — Зачем ты так делаешь? — поинтересовался Том, но сжал её руку в ответ. — Хочу знать, что ты её не отдернешь, — вздохнула Амелия и начала. — Я видела его раз, когда он пришел за моими родителями. Он должен был забрать и меня, но я справилась с болезнью, возможно, это из-за моей сущности, а может просто чудо. — Думаю, это из-за сущности, — после короткой паузы произнес Том. — Это, кстати, объясняет, почему проклятье блэковской горгульи сработало не так, как она ожидала. — Ты так и не сказал, что это было. — Она хотела изуродовать тебя. Мол так я отвернусь. Вздор, — хмыкнул Том, притянул руку Амелии к губам, поцеловал костяшки. — Ты словно юноша из вейловских сказок, — заметила Амелия. — Не меняй тему, — Том держал её руку, прижав к груди. — Тогда стоит задавать вопросы, я не знаю, что рассказывать, потому что знаю о нем не так много. — Когда с ним встретилась Лиза-Лиза? — Когда древняя магия вгрызлась в её тело и обратила полностью. — Как выглядит Смерть? — Он является в виде старика с тростью. А еще знаю, что он любит еду смертных и музыку. Поэтому у нас в семье столько песен. Том обдумал сказанное, кое-что в словах Амелии цепляло, поэтому Том переспросил: — С тростью? — Да. Том снова задумался. Это какая-то шутка. — А трость случайно не черная с набалдашником в виде черепа? — осторожно спросил он. — Мне было пять лет и я умирала из-за драконьей оспы, думаешь я помню? — Ты права, слишком глубинные воспоминания, даже если вытащим, только тебя покалечим, а толку не будет, — Том тяжело вздохнул. — Просто из головы не идет… Но нет, это не может быть он. — Ты о ком? — О том старике из Австрии. Его ведь могут видеть только такие как ты. — Да, мы увидим и почувствуем его в лбом случае, если он рядом. Но, он может показаться и по своему желанию, даже если человек не умирает. — Маловероятно, что его интересую я. — Определенно, в этом веке ты — самая яркая палочка Хогвартса. Но ты и прав, ведь не сделал ничего такого, чтобы привлечь к себе его внимание. — Вроде да, в 49-м уж точно. — С другой стороны, ты сейчас больше Ришелье, чем я. Сколько душ ты к нему отправил, работаешь не хуже жнеца. — А вот это уже разговор не для спальни… и дома в принципе. — Отчего же? — Боюсь, руку отдернешь уже ты. — Глупости не говори, — Амелия аккуратно уселась на Тома. — Я знаю кто ты, Том Реддл. Ты — мой, со всеми своими достоинствами, со всеми своими грехами, страстями и желаниями. — Твой, — прошептал Том, сжимая её руку и смотря прямо в голубые глаза. С первого этажа раздалась музыка. — А теперь, mon cher, — игриво начала Амелия, — я хочу вернуться к тому, на чем нас прервали. — Да?.. — Да. Отныне я в том положении, когда не могу уйти от твоих вопросов. Только ты в уме держи, что я никогда не училась и многого не знаю. — Хорошо, — усмехнувшись, согласился Том, правда ведь, Амелия никуда не денется от расспросов. — А сейчас, — шепчет Амелия, — я хочу чтобы ты сорвал эту мою пижамку и спустил с поводка все свои игривые мыслишки, попутно прихватив и мои. — Прям сорвал? А как же счёт? — Ты же всегда возвращаешь все как было. *** Во вторник группа принялась за вторую пластинку, Том и Амелия спустились ближе к вечеру, когда их позвала Лиза-Лиза. До этого они вдвоем валялись в кровати с перерывами на завтрак и обед, слушали музыку и песни с первого этажа. Просто провели часть дня в объятьях друг друга. Это чертовски приятное чувство снова спеть. Тому понравился этот опыт. Он ведь может так же, просто запирать кабинет, ставить пластинку и петь в своё удовольствие. Так-то в Британии Том поёт только тогда, когда Антонин упрашивает. Можно ещё будет поговорить с Джаретом, у него есть чудный клуб, ну или у него дома. Надо только узнать где он живет. Вспоминая мрачные рассказы Джарета о семье, Том уверен, что он живет где угодно, но не в родовом поместье, которое в рассказе Джарет назвал «склепом». Кстати, так же в рассказе свой дом назвал и Сириус Блэк. Тому было удивительно наблюдать за ним. Он знал Блэков в школе и после. Они гордились своей фамилией. Даже если кто-то был против основных мыслей семьи, они не гнушались использовать свою фамилию для достижения цели. И вот после всех Блэков и тех, с кем они породнились, Том встретил Сириуса, который говорил свою фамилию с пренебрежением. И даже успел в полушутку-полувсерьез сказать Лизе-Лизе, что им стоит расписаться только для того, чтобы Сириус на законных правах взял фамилию Дюма. Том не винил Сириуса в этом стремлении, сам-то был не лучше. Лишь бы дальше не нести имя Мракс и Реддл. Ни те, ни другие не искали Меропу, они просто отвернулись от неё. А Реддлы ещё и знали о беременности. Как ни крути, два пазла этой семейной мозаики заслужили такой финал, по мнению Тома, конечно. Хотя в тот вечер единственная семья, о которой думал Том — это его настоящая семья. Уже к 1959 Том был твёрдо уверен, что его семья — это Амелия. Сейчас он готов сказать, что был слишком поспешен в этом решении, семья зашла куда дальше Лизы-Лизы. Том готов вписать в семью Долохова, Аннет и Клару. Они многое о нем знают, как и он о них. Антонин так и вовсе с Томом ещё со школы, и ни разу не предавал его. Том сравнил бы его с братом, а вот Клару — с сестрой. Она красиво сказала про прикрытую спину, а главное в этих словах то, что это чистая правда. С Аннет сложнее, Том никогда не интересовался этими мудреными названиями родни, Аннет для него подруга и жена брата. Как назвать это одним словом Том не имел ни малейшего представления. А этим летом появился человек, которого Том ещё не может назвать членом семьи, но все же… Римус Люпин — из всех друзей Лизы-Лизы Том выделил именного его. Да, Элис к себе располагает, но это её работа, Хью бесспорно интересен и может стать полезным, но именно Римус просто своим видом успокаивает Тома, такое влияние раньше Том замечал только за Амелией. Возможно дело в том, как Римус общается с Лизой-Лизой, Том подметил мелочи: как Римус может мягко осадить Лизу-Лизу, если та вспылила, как он ловко подыгрывает ей, если она придумала новую мелодию, и это работает в другую сторону. Римус без стеснения может шикнуть на Сириуса, если посчитал его шутку вульгарной. Он всего на пару месяцев старше Лизы-Лизы, но ведет себя как старший брат. Она так и зовёт его — «братишка», он обращается к ней «Лизавета». Вот именно между ними установились узы, которые Том мог бы назвать семейными. Оно и к лучшему, такой спокойный и уравновешенный Римус будет притормаживать импульсивную Лизу-Лизу. Тем более в той истории про три сломанных носа на пятом курсе, это ведь именно тот Римус, что её остановил. И ещё кое-что подметил Том: глаза Римуса очень походят на глаза Амелии, словно водная гладь. Может поэтому эти двое могут его успокоить? Из-за глаз. Океан успокаивал Тома Реддла. Летом 1943 он оставил приют, наведался к Мраксам, там узнал о Реддлах. Сразу после этих событий Том отправился на южное побережье Британии. Он не может объяснить это решение, его метало от холодной ярости до полного разочарования, хотя внешне он выглядел спокойным. Том даже шутил в обществе своих компаньонов, которые прибыли к нему туда. Том не мог объяснить чувства внутри, лишь водная гладь унимала тревогу. В сентябре 1943 глаза Амелии показались ему какой-то насмешкой. Но с каждой встречей эта мысль слабела, и в ноябре сошла на нет, Том понял, что с её глазами: вода. В ноябре 1943 Том шел по коридору. Его компаньоны ввязались в одну разборку. Больничное крыло, отработки. Будь это ночью — было бы проще, но это было днём в стенах замка. Все старосты получили по шапке за то, что недоглядели. Старосты Слизерина и Хаффлпаффа получили ещё и по выговору сверху, потому что инцидент был между двумя этими факультетами. С каменным лицом и кипящей яростью внутри Том быстрым шагом направлялся в библиотеку и налетел на что-то… кого-то. Амелия потёрла нос и заглянула в глаза Тома. Всего пара секунд. — Это не смешно, мистер Реддл, — куда-то в сторону проворчала Амелия и ушла в свою сторону, оставив Тома в смятении. Ему нужны эти глаза. Они будут получше озера. Только вот за глазами есть человек. У входа в библиотеку Тома ожидал Долохов. — Молодец, что не полез в это, — тут же начал Том. — Аббот конечно нарывистый, но отработок не стоит, — фыркнул Антонин. — Рыжая девчонка из Рейвенкло, — тихо продолжил Том, — ты с ней общаешься. Какая она? — Амелия Дюма что ли? — вздернул бровь Антонин, он как будто удивлен этому вопросу. — Веселая и немного странная. Рейвенкло это точно её факультет. — Дюма? — переспросил Том, и чуть не брякнул: «Как Александр Дюма, написавший «Трех мушкетеров»?», но успел себя остановиться. Это ведь маггловский роман. — Да, — кивнул Антонин, — весьма распространенная фамилия во Франции, она родом оттуда. — Да, я слышал, что она француженка, — задумчиво прошептал Том. — Нахожу это крайне лицемерным, — проворчал Антонин, — нос от ее происхождения морщат, да только как глазки на пол лица стали и фигурка подточилась, так сразу вздыхать начали, а парочка смелых ей конфеты с цветами притащили, да к озеру звать. — А она? — А она матом их на родном покрыла и просила, чтобы сами конфетами давились, в озере топились, да эти же цветы к своему погребальному камню носили. — Интересно, — протянул Том, он замечал, что его однокурсницы ведут себя иначе в этих вопросах. — Она-то в этом издевательство видит, и не думает, что они серьезно. Думаю, это все её не интересует. — А что её интересует? — Без понятия, — вздохнул Антонин. Когда в конце декабря Амелия вспылит и пройдется по Тому, ему будет абсолютно всё равно, что её интересует, какие у неё планы и цели. Он просто сделает так, чтобы он — Том Реддл, был единственным, что ей нужно и интересно. Амелия должна принадлежать ему. Что ж, Том весьма преуспел. — Том, — мягко позвала Амелия. — Отвлекся на мысли, — Том вернулся в реальность. Он сидел в кресле, на подлокотнике которого сидела Амелия. Все песни записаны. Лиза-Лиза, Римус, Хью, Элис и Лили обессиленные лежат на полу, словно разбросанные листы пергамента. Имеют на это полное право, они сегодня хорошо поработали. А вот Джеймс, Сириус и Жан-Пьер накрывали кофейный столик. — И какие же мысли тебя отвлекли? — тихо поинтересовалась Амелия. — Твои глаза и океан. — Надо придумать, как вывезти тебя к океану. — Когда дел станет меньше, наградим себя отдыхом там. Хотя, — Том заглянул в глаза Амелии и прошептал, — с моей стороны это досадное упущение. — Справедливости ради, дома тебе отдыхается спокойней, — улыбнулась Амелия. Том взмахнул палочкой, кресло стало чуть больше, потянул Амелию к себе и уткнулся в неё. В дверь постучали, это была Клара, Аннет и Антонин. — Удивлен, — лениво начал Том, — что вы трое не приперлись раньше. — Тыковка просила, — проворчал Антонин. — Сказала, что мы лишний шум создадим. — Не расстраивайтесь, — вздохнул Джеймс, — меня и Бродягу Лизка закрыла в своей комнате, мы, видите ли, шумели. — Я тебя в следующий раз в гитарном кофре запру, — проворчала с пола Лиза-Лиза. — Лизавета, — устало протянул Римус, — оставь его. Сохатый главная часть наших претензий на кубок школы, он как баллы у факультета отбирает, так весело их возвращает в троекратном объеме через квиддич. Хотя… — Римус бросил короткий взгляд на Джеймса и снова уставился в потолок, — может и стоит закрыть тебя в кофре для профилактики. Из-за твоего тлетворного влияния я не стал старостой школы. — А оно тебе надо? — улыбнулся Джеймс. — Да просто прикольно, — лениво протянул Римус. — Оборотень и староста школы. — В этом вопросе сложно выиграть у его темнейшества, — подала голос Клара. — Ой, да завали там, — прошипел Том. — Как не вежливо, мальчик с фотографии, — Клара ткнула Тома в плечо, — я-то твоё письмо передала мадам Дориан. — Что она сказала? — Том сменил гнев на милость. — Что все сделает и зайдет в пятницу на чай, — Клара плюхнулась на диван. — А что у тебя там за дела с мадам Дориан? — насторожилась Амелия. — Франция, конечно, своих не выдаёт, но как-то тревожно. — Не волнуйся, это личное, — улыбнулся ей Том. — Как интересно… — Я сделаю тебе этот сюрприз позже. — Ребята, а дядюшке вы споёте? — стоя над еле живыми школьниками на полу спросил Антонин. Раздались стоны и мычание. — Давайте позже, — простонала Элис. — Вечер фольклора… — предложила Лиза-Лиза. — Послезавтра, — выдохнул Хью и перевернулся на живот. *** В среду Амелия звонко стуча каблучками ушла ругаться на склад тканей. На первом этаже, где Том планировал отдохнуть, он застал картину, и не смог описать, что же он чувствует. С одной стороны, какого черта эта компания не пошла обратно на квартиру или гулять, с другой стороны, Том своими знаниями так с 1945 не выпендривался. Но обо всем по порядку. Музыкальное оборудование было упаковано, только вот диван и кресла занимали шесть школьников и судя по тому, что столик и все в радиусе метра завалено свитками и книгами, а они сами выглядят замученными, дети вспомнили о том, что им задали на лето. За спиной Тома раздались шаги, обернулся, перед ним стояла Элис с кружкой. — Хотите чай? — легко спросила Элис. — Я предложила ребятам, но они меня не услышали. — Не откажусь. Кажется компания на первом этаже не оставила ему выбора. — Рада слышать, — тепло улыбнулась Элис, развернулась и пошла обратно на кухню. Том направился за ней и на ходу спросил: — А почему ты сейчас не сидишь над книгами? — После пятого курса не дают задание на лето. Они зашли на кухню. — Значит тебе сейчас?.. — начал Том. — Шестнадцать, — тут же ответила Элис, опустив свою кружку на стол. — И ты колдовала, — усмехнулся Том. — Вы же меня не сдадите? — лукаво улыбнулась Элис. — Как минимум это будет странно, — Том опустился за стол. Элис полезла в ящик за кружкой и принялась возиться с чаем. — Очень удобно, — начала она, — что у Амелии все хранится в нижних шкафах, да и полки не высокие. Когда у меня будет своя квартира сделаю также. — Если после Хогвартса ты собираешься сюда, — Том решил поддержать светскую беседу, — то попроси у Клары комнату в вейловском общежитии, так будет проще подкопить денег. — Да? Спасибо за совет, сэр. Элис передала Тому кружку с чаем и замялась. — И теперь ты думаешь, что делать дальше, — Том поднес кружку к губам. — Да, — без стеснения ответила Элис, опустилась за стол и притянула кружку. — Я знаю о вас не так много, поэтому даже не представляю, какую тему для разговора выбрать. — Могу заметить, что ты меня не боишься. — Ну, у меня было время принять этот факт, — вздохнула Элис, — да и не сказать, что я сильно удивилась. Просто уже два года в компании все шутили, что отец Лизы-Лизы — гангстер. Что ж, можно сказать, что подобрали весьма подходящее слово. — Господи, что вы откопали, — тихо рассмеялся Том. Элис аккуратно взглянула на Тома. — Но вы знаете, — начала она, — сейчас поняла, что Регулус Блэк о вас знает. — С чего ты это решила? — Именно он сказал мне, что это весьма подходящее слово. — Возможно и знает, — поджал губы Том. — Но Лизе-Лизе не говорит, — задумчиво протянула Элис своему чаю, — любопытно от чего так? И не она ему об этом сказала… как он узнал? — Возможно я этому поспособствовал, — куда-то в сторону ответил Том. На лестнице раздались шаги и приглушенные голоса. В дверях кухни появилась Лиза-Лиза и сказала кому-то через плечо: — Постучи в спальню, может papa знает ответ на твой вопрос. — Ага, — с сарказмом начал Римус, — супер идея. Человек там отдыхает, а тут я: «Сэр Волдемор’ не хотите ли попиздеть за трансформацию человеческой хлеборезки?». — Может и хочу, — ответил Том с кухни. Лиза-Лиза подпрыгнула и уставилась на Тома и Элис. — А мы как-то не заметили, что ты ушла, — Лиза-Лиза говорила с Элис, но эту фразу адресовала полу, потом снова сказала через плечо. — Все в твоих руках, братишка. — Доброго дня, — Римус вошел на кухню и чуть склонил голову, сразу же направился к чайнику. Том ждал, когда Римус заговорит первым, но тот молчал. Том взглянул на Лизу-Лизу, которая устало прислонилась к дверному косяку. Красно-карие глаза встретились с карими. — И чего ж ты так затянула? — хмыкнул Том. — Слабоумие и отвага — наше все, — страдальчески протянула Лиза-Лиза. — Братишка, жги, у меня нет сил отвечать, я хочу лечь на пол и плакать. — Зачем ты тогда взяла трансфигурацию? — хмыкнул Римус, разливая чай в две кружки. — Мне нравится Минерва МакГонагалл, — тут же ответила Лиза-Лиза. — Я лучше два года буду слезами на её курсе обливаться, чем у кого-то другого. Римус шумно выдохнул, кажется очень тихо-тихо сматерился. — Как ты сдала трансфигурацию на «выше ожидаемого»? — поинтересовался Римус, развернувшись с двумя кружками в руках. — Шарф из саритоджа, — вздохнула Лиза-Лиза, — когда поняла, что палочка начала меня подводить, по-тихой в ход пошел он. — Какой еще шарф? — удивился Том. — Который ты мне на Новый год подарил, — тут же ответила Лиза-Лиза. — Он сделан из редкого материала, раньше вейлы использовали его вместо волшебных палочек. — Хочешь сказать, что история с кулоном Амелии снова повторилась? — вздохнул Том, наблюдая как Римус вручает Лизе-Лизе кружку. — Думаю, ты просто это чувствуешь, — пожала плечами Лиза-Лиза и приложилась к чаю. Римус взглянул на Тома и на одном дыхании произнес: — Трансфигурация человека. — Продолжай, — заинтересовано ответил Том. Перевести тему сейчас очень к стати. Что в истории с кулоном Амелии, что с шарфом Лизы-Лизы, да, Том чувствует радость и гордость, но есть и дискомфорт, потому что он не может объяснить себе как шла его мысль и почему она его к этому привела. Конечно, у Тома было простое объяснение, но ему казалось, что все куда сложнее. Нет, все просто, юноша. — Есть стандартная формула, — начал Римус. — Но, если следовать ей, то ты никогда не сотворишь один и тот же, допустим, нос. В самой формуле есть погрешность, если говорить грубо: тебе нужен длинный нос, но как бы ты не колдовал, милиметраж всегда будет разный. Да, для единовременной трансфигурации это не проблема, но если ты колдуешь систематически, то в какой-то момент мельчайшие отличия бросятся в глаза. — Пойдем. Том поднялся из-за стола и быстро спустился на первый этаж, за ним Римус, Лиза-Лиза и Элис. Том занял свободное кресло и поставил кружку на свободный край стола. Римус остановился рядом, подхватил со стола лист и протянул его Тому. Он быстро пробежался глазами по формуле. Основа трансфигурации. С опытом приходит мысль, что зелье эффективней, ну или умельцы подгоняют формулу под себя, как в свое время сделал Том. — Перо, — попросил он, Римус протянул. Том расчистил край столика, положил туда лист и принялся чиркать пером. Попутно писал пояснения по формуле, чтобы потом ни у Римуса, ни у проверяющего работу не было вопросов. Лили, Джеймс, Сириус и Хью оторвались от своих заданий и с интересом наблюдали, как Римус заглядывает через плечо Тома. Лиза-Лиза и Элис просто сели на пол. — Вот, формула будет выглядеть так, — спустя пять минут Том протянул лист Римусу. — Если тебе нужно конкретное изменение, которое будет повторяться из раза в раз, то ты меняешь среднее значение, — Том ткнул пальцем в один из знаменателей формулы. — Но, такая трансформация требует концентрации, как только ты отвлечешься, чары спадут. Оборотное зелье в этом вопросе надежнее. Том хлопнул себя по карману брюк и достал пачку сигарет, Джеймс тут же поставил перед ним пепельницу и внезапно спросил: — А есть к нему контр зелья или заклинания? — Нет, в этом и его прелесть, — тут же ответил ему Том, вертя в руках сигарету. — Что же там… Ах, да, шкура бумсланга, этот ингредиент дает стабильность. Плюс зелье ограничено действием… от 10 минут до 12 часов, зависит от качества варева, в среднем действие длится час, так что нет нужды снимать эти чары насильно, — Том зажал сигарету губами, чиркнул спичкой, выдохнул дым и тут же продолжил. — И, кстати, я не рекомендовал бы использовать оборотное зелье, чтобы превратиться в Лизу-Лизу или Клару, из-за того, что они люди лишь наполовину, зелье может сработать некорректно и без целителя вы эту проблему не решите. — А в Лунатика можно обратиться? — поинтересовался Джеймс. — Думаю, не стоит, — поджал губы Римус. — Да, ты прав, — взглянув на Римуса, Том кивнул, — в тебя обращаться тоже не стоит, есть шанс, что зелье сработает некорректно. — А какой шанс? — уточнил Джеймс. Том выдохнул дым и ответил: — Процентов пятьдесят. Суть оборотного зелья в том, что оно обращает только в людей. — Но вейла человек на половину, — повторил Джеймс. — Да, — кивнул Том, — но её волос идет в сердцевину волшебной палочки. По сути, любая частичка вейлы не код для зелья, а лишний ингредиент. Кстати, не хочется проверять, что будет если сунуть туда волос Жан-Пьера, он сын вейлы, значит эти шальные гены у него есть. Но, вот вам несправедливость, они могут пить это зелье, чтобы обратиться в кого-либо из нас. Сущность или её отголоски никак не повлияют на работу зелья. — Сохатый, а ты чего там пишешь так усердно? — поинтересовался Сириус. Все время пока Том говорил, Джеймс яростно писал что-то в своем листе, и ответил он только когда закончил: — Мое задание от Слизнорта об оборотном зелье, я думал спросить мнение экспертов, — Джеймс повел одной рукой в сторону Тома, а второй в сторону Лили, — но эта тема зашла сама, вот я пишу. — А ты почему не взяла зельеварение? — Том взглянул на Лизу-Лизу. — Так из меня зельевар, как из maman. Но думаю этому решению Слизнорт не расстроился, — фыркнула Лиза-Лиза. — Чего это он? Ты же дочка именитой портной, — удивился Том. — А еще именитого тебя, — Лиза-Лиза салютовала ему кружкой чая. — Он приметил, что мордашкой я-то в тебя. — Ох, мне его жаль, — вздохнул Том и бросил окурок в пепельницу. — Тебе не жаль, — тут же произнесла Лиза-Лиза. — Ни разу, — кивнул Том и взял свою кружку. — Тебе то помощь нужна? — Так я не дура, — улыбнулась Лиза-Лиза, — мы с братишкой эту работу вместе делаем. Просто он дотошный и ему стало интересно. — Ладно, у кого какие еще вопросы? — обратился к собравшимся Том — С чего такая доброта, papa? — удивилась Лиза-Лиза — Чем быстрее вы закончите, — коварно усмехнулся Том, — тем быстрее я отвоюю себе первый этаж. — Резонно, — кивнул Римус. Лиза-Лиза устало поднялась. Зашуршали листы пергамента. Когда Амелия вернулась в весьма хорошем расположении духа, то застала то, что ласково назвала: «Изба-читальня». У Тома ушло два часа, а после все пергаменты были аккуратно сложены, книги убраны, как и все письменные принадлежности. Лиза-Лиза, Римус, Хью, Лили, Джеймс и Сириус наперебой благодарили Тома за помощь. — Только твое домашнее задание не делали, — заметил Том. Элис улыбнулась: — Я учусь на курс младше, и всегда делаю копии с их работ. Том усмехнулся, компания откланялась, предупредив, что вернутся вечером и принесут ужин. А Том наконец-то остался в обществе Амелии. — На два часа почувствовал себя многодетным отцом, — вздохнул Том, обнимая Амелию. — Семь детей, это ужас какой-то. — Да… как представлю, аж в дрожь бросает. Но ты справился, — улыбнулась Амелия. — Ну есть то, что я могу им объяснить и это не будет подсудным делом.