Змей и Волк

Ladies and gents, this is the moment you've waited for Леди и джентльмены, это момент, которого вы ждали! Лиза сидела, склонившись над пергаментом и увлечённо писала. Внутри было интересное чувство: день, когда она и Томас Ришелье освободятся, все ближе. Во всяком случае Лиза на это надеется. Пару часов назад их разбудили. Охотники, Томас, Лили и Регулус отправились в Чёрный замок, как и Салазар с Меропой. На лестнице шаги, Лиза впервые за два часа оторвалась от текста на листе. Потягиваясь, спустился Джеймс. Эти семейные собрания его особо не впечатляли. — А ты чего здесь? — удивился Джеймс. — Нет сил слушать какой мой papa ужасный человек, — вздохнула Лиза и вернулась к тексту. — Твоя правда, — кивнул Джеймс, подошёл к Лизе и сел рядом. Пять минут они сидели в тишине, только скрип пера по пергаменту. Дверь резко открылась. Джеймс и Лиза подняли взгляд. В дверях стояла бледная Софи. Не здороваясь, она зашла за барную стойку. Схватила бутылку виски, вытащила пробку и приложилась к горлышку. Лиза и Джеймс молча разинули рты. Чего это Софи вытворяет? — Кхм, — раздалось в дверях. Лиза и Джеймс подняли взгляд, тут же подскочили и легко поклонились. В дверях стоял седой старик. — И вам славного дня, — улыбнулся старик. — Почему Судьба так жестока! — со слезами вскрикнула Софи. — Не наводи поклёп на мою сестру, — сурово произнёс старик, — она лишь раз их подтолкнула, дальше они уже сами, — старик взглянул на Софи. — У тебя сегодня выходной, — Софи удивлённо взглянула на старика. — Я дам тебе сутки, на то, чтобы ты пришла в себя. Поработаю вместо тебя. Черная трость обернулась косой. — Надо бы немного контекста, Мастер Хаммерляйн, — попросила Лиза. — Том Реддл достиг своей цели и сумел создать себе тело, — тут же ответил старик. — Юноша сказал, что это случится в тот день, когда он достигнет своей цели. Его формулировка была туманной, я внес конкретику. Джеймс и Лиза переглянулись. — Ну все, — усмехнулась Лиза, — я теперь не рождена во грехе, а Римус усыновлен вполне себе семейной парой. Издалека прилетел радостный вой Гензеля. *** В следующую ночь после событий на кладбище в поместье Малфоев Люциус и Нарцисса принесли из тайника сундук Тёмного Лорда. — Он был не тронут, мой господин, — шепчет Люциус. — Это я вижу, — заметил Волдеморт, проводя пальцем по дереву и собирая солидный слой пыли. — Оставьте меня. Люциус и Нарцисса кланяются и покидают небольшой кабинет. Том выдохнул. Всё ещё не верится. Он вернулся. Как прекрасно. Никогда не думал, что будет счастлив ощущать стук сердца. Правда его триумф все же был омрачён побегом мальчишки и тем, что дорогих ему людей не было рядом. Гарри Поттер всё рассказал Дамблдору. Том хотел в этот раз действовать из тени. Конечно приближенные к власти принесли ему добрую весть: министерство не верит в его возвращение. А значит они будут вставлять палки в колёса Дамблдору, это удобно. Том взмахивает палочкой и отворяет замок. Книги и дневники лежат так, как он их оставил. Хотя некоторые не на своих местах, но это в спешке их так уложили Антонин и Нарцисса. Снова взмах палочки, появляется другое отделение, там пластинки Долохова. Снова взмах. Кое-что из одежды. Снова взмах. Тайна, которую он хранил за семью замками. Маленький магнитофон, кассеты и самый старый его дневник, не считая того… надо бы узнать что с ним. Том достаёт чёрную книжку, именно ту, что когда-то подарила ему Амелия. Да, эти записи точно не должны попасть не в те руки. В них он писал о своей семье. Записи о его днях с ними. Записи о его днях в Париже. Стопка фотографий. Том сразу же отложил на стол несколько: где Лиза-Лиза и Римус в хэллоуинских костюмах и гриме играют на гитарах, и где Амелия на берегу моря. Надо попросить у Нарциссы рамки. Том захлопнул книжку и убрал её обратно. Осмотрел кассеты, но слушать их вновь был ещё не готов. Голоса и музыка Лизы-Лизы и Лили. Но их нет в этом мире. Лизы-Лизы не стало по его вине, Лили он убил прямым заклятьем в сердце. Смог бы он поднять палочку на Поттеров, если бы Лиза-Лиза была жива? Вопрос без ответа. Том берет в руки ключ. Где-то на краешке сознания у него есть шальная мысль: войти в ателье и прижать Амелию к себе… но сейчас это опасно, нельзя дать себя раскрыть. Но все равно Том убирает ключ в карман брюк. Извлекает из сундука небольшую деревянную коробочку, там запонка, кольцо и кулон. Этих вещей не было на нем в тот день. Том опустил коробочку на стол, расположил запонку на уголке воротника рубашки, надел кольцо на левый безымянный палец. Может стоит носить его как раньше, на цепочке? Нет. Тому важно, чтобы кольцо было на его пальце. Том надел цепочку с кулоном. Теперь уж точно вернулся. Старая одежда бы ещё впору пришлась, но нет. Ладно, разберется с этим потом. Сейчас надо понять что творится в мире, а также понять, что же тогда случилось в детской, может в пророчестве есть ответ. Том опускается на узкий, длинный диван. Прячет палочку под подушку и ложится. Прикрыл глаза. Все ещё не верится. Том распахнул глаза. Задремал и проснулся. Во всяком случае так кажется в первую секунду. Он стоит перед большим шатром. Цирк шапито. В детстве он видел такой в Лондоне, приютом их даже водили на одно представление. Вокруг цирка всегда снуют люди, но сейчас тут был только Волдеморт. — О! Дорогие господа, мы рады видеть вас на нашем шоу! — кричит шут у входа. — Да-да! — вторит ещё один шут. — Не пропустите столь запоминающееся представление! — Они сейчас начнут, нам стоит поторопится, — Волдеморт слышит знакомый голос, оборачивается. — Дамблдор, — на выдохе произносит он. Но Альбус не один, рядом с ним знакомый старик с горбатым носом, в чёрном костюме и с тростью. Дамблдор и старик подходят к Волеморту, и легко подхватывают его под локти, ведут ко входу. Два шута приоткрывают полог, чтобы они вошли. Вблизи Волдеморт узнает их, это Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Внутри всё сжалось. Он убил Джеймса, и из-за него Сириуса постигла незавидная участь. Темный манеж, трибуны. Двое шутов усаживают гостей прямо по центру. — Лучшие места, господа, — заявляет Сириус. — Мы дарим детям игрушки из шариков, — чешет затылок Джеймс. — Но ты вроде змей любишь, — он тянет Волдеморту простой воздушный шарик, который больше похож на зелёную сосиску. Люди в красных одеждах начинают занимать места. Волдеморт видит рыжую копну волос… Это Эйка, а рядом с ней Вольфганг. Он видит знакомые лица Генезля и Гретель. А ещё того черноволосого мужчину с татуировками на лице, который играл ему Рапсодию. Всех этих людей Волдмеорт уже видел: в том сне, что был не сном, а ещё некоторые были тогда на кладбище. Свет гаснет. — О, нам пора! — наперебой кланяется шуты и бегут к манежу, запрыгивают на его бортик, садятся, раскачиваются и хлопают, ждут. — Попкорн? — с беззаботной улыбкой спрашивает Дамблдор. Старик, сидящий по правую руку от Волдеморта подается вперед и принимает угощение. А Волдеморт пытается понять, как он оказался именно между этими… Зал и манеж погрузились в темноту. Раздались фанфары. Прожектор выхватывает мужчину, что стоит на постаменте, возвышающимся над манежем. Он в красном фраке, четных брюках и начищенных сапогах. В руке его трость, а на голове цилиндр, лица не видно, оно скрыто за рукой, что двумя пальцами ухватилась за поля головного убора. Мужчина произносит: Ladies and gents, this is the moment you've waited for Леди и джентльмены, это момент, которого вы ждали! Этот голос… Теперь прожектор светит и на музыкантов. Волдеморт узнаёт их. Лиза-Лиза, Римус, Хью, Элис и Лили. Группа подпевает. А мужчина говорит дальше: You've been searchin' in the dark Вы искали во мраке, Your sweat soakin' through the floor Капли вашего пота пропитывают пол. Сбоку две вейлы в откровенных нарядах, все в стразах и перьях. И их Волдеморт тоже знает, это Клара и Аннет. Они изящно двигаются и плавно выходят на манеж, а мужчина поёт: And buried in your bones, there's an ache that you can't ignore Глубоко внутри вас боль, которую вы не можете игнорировать, Takin' your breath, stealing your mind От которой перехватывает дух, которая сводит с ума. And all that was real is left behind И всё то, что было реальным, осталось позади. Мужчина в фраке вскидывает голову, и последние сомнения отпали. Это Том Реддл. Он так же красив, как и в юности, хотя сейчас выглядит старше. Он поёт, пока спускается по лестнице на арену. Два шута весело пританцовывают вместе с Кларой и Аннет. На манеже появляются вейлы, некоторых Волдеморт знает по «Айсбергу», какие-то совсем молоденькие, вчерашние девчонки. Среди танцующих есть и знакомые женщины. Don't fight it, it's comin' for you, runnin' at ya Не противьтесь этому, оно приближается к вам, подступает к вам. It's only this moment, don't care what comes after Всё это только сейчас, не волнуйтесь о том, что будет потом. Your fever dream, can't you see gettin' closer? Ваша лихорадочная мечта — вы не видите, что она становится ближе? Just surrender 'cause you feel the feelin' takin' over Просто поддайтесь, ведь вы ощущаете, что это чувство охватывает вас. Том поёт и танцует на манеже, но не одни. Вместе с ним танцует женщина. Она ростом не сильно ниже Тома, у неё белые волосы и бледной лицо, выглядит немного надменной. It's fire, it's freedom, it's floodin' open Это страсть, это свобода, это заполняет всё пространство. It's the preacher in the pulpit and your blind devotion Это проповедник за кафедрой, и это ваша слепая преданность. There's somethin' breakin' at the brick of every wall Здесь то, что разбивает кирпичики всех стен, That's holdin' all that you know, so tell me do you wanna go? Сдерживающих всё то, что вы знаете, так скажите же мне, вы хотите уйти?.. На возвышение появляются ещё артисты. Они в ярких костюмах, жонглируют мячиками и саблями, крутят обручи, подкидывают булавы. И этих Волдеморт тоже знает: Антонин Долохов и Гарри Поттер со своими друзьями, Уизли и Грейнджер. Эти четверо так же бегут на манеж. Есть среди этих артистов и знакомые лица приспешников. А Том Реддл все поёт: Where it's covered in all the colored lights Туда, где всюду разноцветные огни, Where the runaways are runnin' the night Туда, где бунтари правят ночью Impossible comes true, it's takin' over you Невозможное становится явью, оно овладевает вами Группа ему подпевает: Oh, this is the greatest show Оу, это величайшее шоу! На секунду Волдеморту кажется, что он видит это все не со стороны, что он сам в центре этого яркого водоворота. Но он и правда там. Это не другой Реддл, это он. Все на манеже поют: Oh, this is the greatest show Оу, это величайшее шоу! Из-под купола цирка опускается акробатическое кольцо. В нем сидит Амелия. На ней откровенный черно-золотой костюм. Амелия крутится, выгибается, тянется, висит вниз головой. В какой-то момент Волдеморту страшно, вдруг упадёт. Да, это сон, но все же… Вейлы и блондинка, танцующая с Томом, поднялись на возвышение и лестницу, продолжили танцевать там. На передний план вышли фокусники, акробаты, жонглеры, шуты. Кольцо опускается все ниже, и вот Том хватает его рукой, и помогает Амелии спуститься, она лукаво улыбается, Том успевает поцеловать её в лоб. Ревность. Чудесно ревновать к самому себе. Антонин выхватывает небольшой факел и отдаёт его Амелии. А Реддл всё поёт: Colossal we come these renegades in the ring Это великолепно, мы выводим этих изгоев на арену, Where the lost get found, and we crown 'em the circus kings Где потерянные находят себя, и мы коронуем их, объявляя их королями цирка. Том Реддл касается кольца, и то превращается в раму. Запрыгивает в неё. Начинает медленно поднимается под купол. За боковые грани успевают ухватить два шута: Джеймс и Сириус. Машут палочками, из которых льются цветы и конфетти. Don't fight it, it's comin' for you, runnin' at ya Не противьтесь этому, оно приближается к вам, подступает к вам. It's only this moment, don't care what comes after Всё это только сейчас, не волнуйтесь о том, что будет потом. It's blindin', outshinin' anything that you know Это ослепляет вас, затмевая всё, что вы знаете. Just surrender 'cause you're comin' and you wanna go Просто поддайтесь, ведь вы приближаетесь и хотите отправиться… Том Реддл поёт припев. И ему подпевают все кто могут. Охотники в зале кричат и хлопают. Артисты танцуют. Яркие вспышки огня, которые выдувает Амелия. Том Реддл поёт: Where it's covered in all the colored lights Там, где всюду разноцветные огни, Where the runaways are runnin' the night Там, где бунтари правят ночью, Impossible comes true, it's takin' over you Невозможное становится явью, оно овладевает вами, Oh, this is the greatest show Оу, это величайшее шоу! We light it up, we won't come down Мы сияем, и мы не падём, And the walls can't stop us now И теперь стены не смогут остановить нас. Watchin' it come true, it's takin' over you Смотрите, как всё это становится явью, это овладевает вами, Oh, this is the greatest show Оу, это величайшее шоу! Вспышка. И зал погрузился в темноту. Секунда. Свет загорелся снова. Но уже нет мистики шоу. Да и зрителей нет. Только Волдеморт, все ещё сидящий на своём месте, и Том Реддл, стоящий по центру пустого манежа. Том вскидывает голову, карие глаза встречаются с красными. — Последний акт начался, — говорит Реддл, радужка его глаз становится красной. — Любопытно, кто победит: я или ты? В дверь стучат. — Кто? — холодно спрашивает подорвавшийся Волдеморт. Бросил взгляд в окно, уже рассвело. Это был сон… но Том отчетливо помнит всё. — Это я, Господин, — звучит голос Нарциссы. Том опустил ноги с дивана, провел руками по лицу. Не привычное ощущение, еще и потому, что черты значительно отличаются. — Входи, — пригласил Том. Нарцисса входит, плотно прикрыв за собой дверь. — Как вы себя чувствуете? — спрашивает она, рассматривая Тома. Том рассматривает её в ответ. Нет, та блондинка из сна не Нарцисса, хотя в толпе танцующих вейл она была. — Немного не привычно, — выдохнул Том. — Не удивительно, — Нарцисса прошла к столу и опустилась в кресло у него. — После стольких лет вы наконец-то обрели тело. Конечно, вам нужно привыкнуть и освоиться в нём. Помню, как из-за одного инцидента с взорвавшимся котлом, мой дядя лишился ноги. Восстанавливали ногу долго, да и он учился ходить заново и привыкал к ноге. Как-то сказал, что она ему словно чужая. Процесс восстановления сложный, но вы справитесь с ним как никто. Том уперся локтями в колени и подался вперед. — Хотелось бы быстрее, — усмехнулся он. — К сожалению это не решается в один день, — вздохнула Нарцисса. — Амелия бы сказала так же. — Поэтому я здесь. Утром мне пришло короткое сообщение от Госпожи. — Что она написала? — напрягся Том. — Она просила ваши мерки, — усмехнулась Нарцисса. — Сказала, что вы знаете заклинание. — Знаю, — выдохнул Том. — Кажется вы ожидали услышать что-то иное. — Ну она имела полное право передать что-то из серии: скотина, подонок, убью, ну или попросить тебя положить мне на лицо подушку. — Думаю, — хмыкнула Нарцисса, — это ваши мысли, а не её. Она скучает по вам. Но все же, да, в этом сообщение есть строчки, которые моё воспитание не позволяет передать. Нарцисса поднялась, протянула Тому небольшую открытку и вернулась в кресло. Почерком Амелии было еще два предложения: «Передай его темнейшеству, чтобы он приструнил чертей в своей кучерявой башке и пришёл ко мне. В устном порядке мы разберем все вопросы, и от его ответов будет зависеть, в чьих руках ночью окажется стек». — Удивительный человек, конечно, — криво улыбнулся Том. — Я отправлюсь в Париж сегодня после обеда и вернусь через два дня, — тут же сообщала Нарцисса. — Я все сделаю, — кивнул Том. Том не вернул открытку Нарциссе. Амелия, как и он, не имела привычки писать письма, поэтому охота сохранить даже небольшую записку. Перед обедом Том передал Нарциссе листок со всеми нужными мерками. Она уехала. Вечером Том ждал двух гостей. И если в Джарете он не сомневался, то Римус имел полное право не приходить. *** Вечером в двери Малфой Мэнор постучали. — Рад встрече, — процедил Люциус. — Ой да брось, — обворожительно улыбнулся Джарет, казалось, он не стареет, хотя может морщины просто незаметны под его макияжем, а седина теряется в обесцвечивании волос, — мне ты не рад, потому что я обозвал тебя предателем. А ему ты не рад просто потому что он — наглец, смеет быть сыном Тёмного Лорда. Из-за спины Джарета вышла фигура закутанная в красный плащ. — Где он? — раздался мужской голос. — В столовой, — Люциус опасался Гензеля не меньше, чем Тёмного Лорда. Фигура в красном направилась в сторону столовой. Без предупреждения распахнул дверь и быстро направился к Тёмному Лорду, игнорируя всех собравшихся. Том стоял у стола и взглянул на вошедшего. Плащ развивается за спиной, лицо скрыто капюшоном. Правая рука сложилась в кулак. Удар. Тома понесло в сторону. Он успел ухватиться за край стола, другую руку прижал к левой скуле. — Нет! — рявкнул Том пожирателям, они уже начали подниматься с мест. Римус не стягивал капюшон. — Выйдете, все, — выпрямившись приказал Том. Как только столовая опустела, Римус щелкнул пальцами, помещение затянуло радужной пленкой, он стянул капюшон. Перед Томом он не носил маску. Его светло-каштановых волос коснулась седина. Голубые глаза все так же сияли, но под ними залегли плотные тени, а сам он выглядел больным. — Новое правило, отец, — строго начал Римус, — если я говорю тебе не ходить к кому-то, ты, блять, не ходишь. Поэтому ближайшие пару месяцев не ходи к маме. Она тебя конечно любит, но в этот раз бить будет долго. Возможно, ногами. Возможно, даже шпильки не снимет. Том молча кивнул. Сделал шаг и сжал Римуса в объятьях. На секунду Римус опешил, но лишь на секунду. Обхватил Тома руками в ответ. — Я скучал по тебе, старый черт, — прошептал Римус. — Я тоже, — тихо ответил Том. — Иногда, чтобы не сойти с ума, вспоминал, как ты вместе с Лизой-Лизой играл на пианино. Римус ничего не ответил, лишь крепче сжал Тома. — Я боялся, — начал Том, — что ты не придёшь. Римус разжал руки и отступил на шаг. — Я злился, — честно ответил Римус, — и на тебя, и на Сириуса. Но у меня было много времени, чтобы оставить злость в прошлом. Том опустился в кресло, Римус опустился в кресло рядом с ним. — Если ты хочешь, — мягко начал Римус, взглянув на Тома, — я могу остаться здесь с тобой. — Хочу, — кивнул Том. — Думаю, все долгие рассказы и вопросы можно отложить на завтра, а сегодня просто отдохнуть. Наверняка план Джарета именно такой. — Карманы его плаща звенят, словно винный погребок, — хмыкнул Римус. — Обещай только, что не будешь пытаться убить Хвоста, у меня на него есть планы. — Я скучал по этому, — усмехнулся Римус, — только в нашей семье возможны подобные разговоры. Ты будешь сильно ругаться, если с Питером произойдет несчастный случай? — Сейчас да. — А скажешь, когда можно? — Скажу, — усмехнулся Том. Римус усмехнулся в ответ. Поднялся, скинул плащ на спинку кресла Тома, наложил чары на лицо и щелкнул пальцами. Радужная пленка пропала. Римус вернулся в кресло. Том взмахнул палочкой. Дверь открылась. Первым влетел Джарет, быстро подошёл к Тому и выдал: — Ух ты! — Джарет извлек две бутылки вина. — Вот маски пожирателей и пригодились, — извлек еще две бутылки вина. — Носи, — извлек бутылку виски. — Всегда, — извлек еще одну бутылку виски. — Ну или попроси свою неподражаемую невесту придумать тебе что-то, чтобы скрыть от людей свой светлый лик. — Больше не невеста, — Том лениво вскинул левую руку. — И не позвали, еще друзья называетесь, — проворчал Джарет, пока пожиратели осторожно заходили в столовую. — Люциус, будь любезен, организуй бокалов на весь колбасный дворик. — Смерть и новобрачных не позвал, — фыркнул Том. Казалось глаза Джарета сейчас выпадут из глазниц, он медленно повернулся к Тому. — Мне не послышалось? — Нет, не послышалось. — Ну тогда первый тост должен быть за твою Леди. — Определенно. За эти годы Римус освоил пианино. Правда в столовой Малфоев оно было больше для красоты. Римус старательно настраивал его, под чутким присмотром Люциуса. — Люциус, оставь его, — хмыкнул Том, вертя в руках бокал вина. — Я немного переживаю, — засуетился Люциус, — кажется на нем последний раз играли в 40-х. — Верно, — кивнул Том. — В августе 1945 года на нем играла моя жена. Пожиратели притихли. Этот факт их будоражил, но никто не имел смелости спросить лично. В 1979 для многих это стало слухом. Но сейчас, когда Волдеморт сам об этом сказал, сплетня стала явью. Удивительно, он тоже человек, как и они. Но и сейчас смелости спросить что-то ещё ни у кого не было. Хотя Джарет не боялся Тома. — Уверен, это было отличное выступление, — Джарет развалился в кресле, которое до этого занимал Римус. Свой плащ с меховой опушкой он оставил на спинке кресла. Верхние пуговки рубашки расстегнуты. — Удивлен, что тебя там не было, — заметил Том, развеивать мифы о своей жене в глазах подчиненных он пока не собирался. — Я же вас младше, — напомнил Джарет. — Я тогда по возрасту не проходил. Люциус все же набрался смелости и обратился к Тому: — Я думал, ваша супруга родом из Франции. — Да, но училась она в Хогвартсе. Несмотря на спокойный тон, красные глаза Тома недобро блеснули. Смелость Люциуса испарилась. Римус закончил с настройкой. Люциус отошел к столу, а Римус опустился на табуретку. Его пальцы ловко перебирают клавиши, Том знает эту мелодию, Лиза-Лиза ещё ребенком разучила её. Теперь её играет и Римус. Эта мелодия успокаивает Тома так же, как и голубые глаза. Следующая мелодия удивляет Тома. Римус поёт. Это та песня, что он услышал в маггловсой забегаловке. Песня, благодаря которой он смог очнутся. Надо спросить Римуса, откуда он её знает. Римус закончил с этой песней, взгляну через плечо на Тома, усмехнулся и принялся играть веселую мелодию. Том догадывается, что эта за песня. Она из сборника Августа Дюма. Римус перебирает клавиши и поёт: Грохочет гром Сверкает молния в ночи А на холме стоит безумец и кричит «Сейчас поймаю тебя в сумку И сверкать ты будешь в ней Мне так хочется, чтоб стала ты моей!» То парень к лесу мчится То к полю, то к ручью Всё поймать стремится Молнию! Том усмехается и закатывает глаза. Римус издевается. Но все же любопытно, получится ли у Тома сейчас спеть? Надо будет наедине с собой проверить. Весь сельский люд Смотреть на это выходил Как на холме безумец бегал и чудил Он, видно, в ссоре с головою Видно, сам себе он враг Надо-ж выдумать такое — во дурак! То парень к лесу мчится То к полю, то к ручью Всё поймать стремится Молнию! — Спой про оборотня, — просит Том, с фольклором уже точно своей семьи он хорошо знаком. В ту пору Гарри Поттер ждал угрожающих заголовков, а Тёмный Лорд решил немного отдохнуть и взяться за дела неспешно. Да и стены Азкабана нужно сломать так, чтобы на Лорда Волдеморта никто и не подумал. Хотя вызволить Антонина и остальных хотелось прямо сейчас.