what am i thinking? what does this mean? how could somebody ever love me? halsey — forever… (is a long time)
О чём ты думаешь, когда спишь? Какие сны ты видишь по ночам? Был ли там когда-нибудь тот, кто тебе небезразличен?
Денис хотел бы знать всё это о Серёже. Думал ли он когда-нибудь о нём в ином ключе? Как о ком-то, кто мог бы быть его лучшим другом. Не то, чтобы возлюбленным, конечно нет. И всё же. Думал ли он об этом, когда быстро убегал из квартиры Дрейка, оставляя того в давящем молчании. Тишина звенела в ушах, кусок оборванной фразы лежал на языке неприятной горечью. Это ведь точно был отказ. Жожо просто ушёл, ничего толком не ответив. Но это не твёрдое «нет» и шанс ещё есть, ведь так? Денис не знал ничего. Он просто стоял посреди своей комнаты, пытаясь хотя бы сдвинуться с места. Не получалось даже пальцем двинуть, всё тело словно онемело. Глаза печально смотрели на пустое место напротив него, изображая там стоящего человека, такого счастливого и радостного. Что же пошло не так? Эта размытая фигура, от которой исходила аура комфорта, просто исчезла. Развеялась прахом. От этого почему-то пекло в груди. Рука сжалась в крепкий кулак, захотелось догнать парня и… и сделать хоть что-нибудь, чтобы обратить его внимание на себя. Даже в такой ситуации его как будто проигнорировали. Просто заткнули каким-то отвратительным способом, словно он ничего не стоит. Словно от него можно откупиться простым обидным словом. Словно он не чувствует. Не чувствует отвратительную обиду и иголки в сердце от всех едких замечаний. Не чувствует иногда лёгкую тошноту от самого себя, от своих поступков, от своих слов. Неужели он всё это время был просто пешкой, был жертвой в коварных руках абьюзера-манипулятора? Он был слаб. Он отвергал всё, что ему твердили люди, не желая слушать упрёки. Не желал, потому что упрекал себя сам. Боже, что же ему снится… Иногда Серёже кажется, что он ходит по краю дозволенного, но весь последний день он чувствует, словно наконец-то упал. У него нет способности летать и всё, что он может делать — это падать вниз. И он думал, что в одиночестве разобьётся об острые камни, но повернул голову и увидел летящее рядом с ним тело Дениса. Они падали вместе, и Серёжа так боялся упасть на долю секунды раньше Дрейка. Увидеть, как всё перед его глазами расплывается, а потом исчезает в пустоте. Как будто никого из них никогда не существовало. Это страшно. Он шёл по полупустой улице, буквально какой-то богом забытый двор. Все его мысли возвращаются к небольшой комнате, парню с блондинистыми волосами и его дрожащих словах. Всё это было так неправильно. Неправильно было то, что Дрейк влюбился в него буквально ни за что. Несправедливо, что Серёжа почти всё время обращался с ним, как с мусором, а тот всё равно сглаживал все острые углы, надеясь на что-то. Жожо резко поплохело. В животе всё скрутилось в узел, а в горле стоял неприятный ком. Почему-то стало очень стыдно, но понять почему сил уже не было. Время было уже ближе к вечернему, на площадках кричали и смеялись дети, разгуливали парочки, держась за руки. Серёжа на минуту, всего на минуту, возненавидел этот мир за его несправедливость. За всё, что им пришлось пережить просто потому что когда-то давно произошли какие-то нелепые случайности. Лишние вздохи, навязчивые мысли, необдуманные слова и мелкие поступки — всё, что как будто бы никак не влияло на жизнь в итоге подкосило всё, что должно было иметь смысл. Но если смысл в том, чтобы любить что-то одно, то обязательно ли в его жизни это именно Денис? Даже если не он, то, возможно, именно их дружба. А о какой дружбе может идти речь, если они постоянно огрызаются друг на друга. Может ли Дрейк серьёзно его любить или это всё просто подростковый бред? Наверняка так и есть, но если вдруг это что-то большее, чем просто симпатия. Если Денис чувствует именно любовь в своём сердце, а Жожо возьмёт и разобьёт его в который уже раз. Но только этот раз точно будет последний, и Дрейк оборвёт с ним любые связи. Они больше не увидятся, не поболтают, не посмеются, не поцапаются — ни-че-го. Ничего из этого не будет, всё просто исчезнет словно ничего и не было. Серёжа продолжит стримить, Дрейк продолжит со всеми общаться, но они будут по-отдельности. Словно незнакомцы с общими друзьями. Их отношения за гранью понимания. Ведь они друзья, но они ненавидят друг друга, Денис признался ему в любовных чувствах, а теперь… а теперь они кто? Но ведь ничего не поменялось, они остались теми, кем они и были до всего этого. Просто друзьями, даже приятелями по неприязни. И Дрейк не был этому рад, но если подумать логически, то были ли его чувства любовью? Может его юношеский максимализм сыграл с ним злую шутку. Просто подставил его, а он подставил Серёжу, рассказав о своих «чувствах» даже толком не разобравшись в них. Он ненавидел жизнь за эту неопределённость. Денис в медленном темпе надевал кроссовки на ноги и выходил на улицу из квартиры, пытаясь не забивать голову глупыми мыслями. Было больно до безумия, но была ли это именно боль. Она ощущалась как тупая пустота, что забивает незаполненную брешь где-то под сердцем. Она давила и пульсировала, ему оставалось лишь смириться с этим чувством абсолютной беспомощности. Его чувства были не в порядке, в мыслях царил настоящий хаос, а ноги сами собой несли куда-то подальше от дома, подальше от людей. Где никто не найдёт его и никогда не потревожит. Он так мечтал о свободе, но сам себя загнал в клетку своими же словами. «Я люблю тебя». Всего три слова. Почему от них так тяжело на душе становится. Словно что-то разбивается о рёбра, пытаясь пробить грудную клетку, а осколки попадают прямо в глотку, раня стенки горла. Почему это всё неподвластно ему? Почему это всё действует по своему собственному желанию, даже не спрашивая его разрешения, заставляя его мириться со своим положением. Денис ненавидит это. Ненавидит свою беспомощность. Ненавидит то, что не может ответить. Ненавидит терпеть, потому что это больно. Слова — больно, чувства — больно, боль — больно. Что тогда в этом мире не больно? Почему все вокруг кажутся настолько фальшиво весёлыми. Он словно видит сквозь людские эмоции, чувствуя их негатив и печаль. Словно они… не знают кто они. Не знают почему они здесь или в чём их смысл. Они просто живут, потому что им так сказали. Но хотят ли они этого, или, может, хотели? Навряд ли. Вряд ли у них даже есть своё место. Место, куда они могут вернуться. Денис бы тоже хотел найти своё место. Он с родителями переехал в Питер, и у них как бы своя квартира здесь, но на самом деле он не знает, где его дом. Он может быть где-то в сотнях тысячах километрах от его места проживания, а он даже не знает, что это место существует, обманывая самого себя всю жизнь. Он бы хотел иметь это место, Дрейк не знает, должно ли оно быть и есть ли оно вообще, но иметь его хотелось. Чтобы он мог возвращаться туда каждый день и быть полезным для кого-то, чувствовать себя там как дома. Уютно и спокойно, как и должно быть. Построить бы такое место с человеком, которого любишь больше всего на свете. Но согласится ли он на его глупые детские мечты? Или уничтожит эту затею на корню, обрезая Денису только-только появившиеся крылья. Думать о плохом не хотелось. Хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться, чтобы будильник не прервал вечный сон, чтобы мама не стучала в дверь комнаты, чтобы весь мир остановился и подождал его. Почему-то от мыслей было не скрыться. Питер казался таким родным и знакомым, а теперь он боялся в нём потеряться. Он резко вспомнил, что Жожо совсем не знает город и теперь бродит по улицам в одиночестве, лишь бы не думать ни о чём. Хотелось, чтобы его голова тоже была заполнена неправильными чувствами. Это было эгоистично, это было неправильно. Отчего-то Дрейку на этот раз было всё равно, он может и не девочка, чтобы утопать в слезах отказа, но больно было не по-девчачьи. В этот раз больно было по-настоящему, аж сердце колко сжималось в груди точно было размером с ладошку. Серёжа взял его и сжал в руке, заставляя кровоточить и ныть. Дышать было трудно, вдыхал он через раз и, может он сошёл с ума, но влага в уголках глаз казалась слишком уж реалистичной. Но ведь Жожо ничего не сказал. Не отвергнул, не послал, не смеялся. Ему должно быть легче, легче и спокойнее. Но сейчас Денису почему-то не легко и совсем не спокойно.***
taking it slowly i'm afraid to be lonely nobody told me it's harder than I thought to tell the truth. noah kahan feat. julia michaels — hurt somebody
Жожо никогда в жизни не думал о чём-то настолько усиленно и долго, как сейчас. Вокруг всё крутилось и казалось лишь он один стоит на месте. Стоит и пытается не совершить очередную ошибку. В этот раз ему страшно. Реально страшно за то, что он скажет и как это отразится на нём. Почему ему так не хотелось разбивать Денису сердце. Оно казалось ему таким хрупким и нежным. Казалось, любое плохое слово могло разрушить его светлый мир. Конечно чувства одолевали здравый смысл подростка. Камень на его сердце словно прибавил пару килограмм. Хотелось посоветовать ему сходить в фитнесс-клуб, да только зачем камню он. Эти чувства… Серёжа устал чувствовать боль и вину. Закопать бы себя в землю и больше никогда не просыпаться с горьким привкусом сожаления на языке. Дрейк, Дрейк, Дрейк… что он сделал и зачем? Рассвет их не самой крепкой дружбы, хрупкое примирение. Их карточный домик сейчас падал с высоты их общей гордости. Карты разных мастей летели кто куда, острыми краями раня что-то внутри. Такое нежное и уязвимое к боли, аж горло сжималось. Было трудно дышать, но Жожо как-то не обращал внимание на такую безобидную мелочь. Казалось, всю его жизнь ему всё труднее с каждым днём вздохнуть полной грудью. После признания ему и вовсе отрубили доступ к кислороду. В глотке образовался ком из-за мыслей о том, что Денис поймёт его неправильно. Так, словно Серёжа хочет отгородиться от него, хотя это совсем не так. Совсем-совсем не так. Слабость расползалась по телу подростка. Он эмоционально и физически выдохся за день, но и оставлять всё как есть не представлялось возможным. За всё то время, что бродил в поисках утешения по городу, он понял, какой ответ готов дать Денису. Говорить самому совсем не хотелось. Поэтому пришлось просить помощи у кого-то из своих корешей с припиской о том, чтобы никто не узнал. Решив пойти за советом к Марине, Жожо собрался с мыслями и взял в руки телефон.JdjdHF: ало мадин мне нужна ПОМОЩЬЬЬЬ
Долго ждать ответа не пришлось и буквально через полминуты девушка ответила на его сообщение с криком о помощи. Exxidaebae: чего случилось дорогой Господь, храни её душу.JdjdHF: У МЕНЯ ПРОБЛЕМА СЕРЬЁЗНАЯ ПИЗДЕЦ..............
Он на секунду задумался над тем, как преподнести ей информацию. Серёжа в Марине был уверен и знал, что она обязательно поможет как сможет при любых обстоятельствах. И несмотря на это ему было страшно признавать то, что он написал — правда.JdjdHF: КАК ээээ отказать челу в любовях при этом не раня его чувства??? НЕ РЖИ ТОЛЬКО БЛЯТЬ Я СЕРЬЁЗНО ГОВОРЮЮ и нахуй не пропиздись кому-нибудь об этом ОК
И всё равно он уверен в том, что Марина посмеялась. За такими советами он ещё, конечно, не приходил. Но это сейчас волновало его в меньшей степени. Сердце колотилось в груди, он так надеялся на её помощь, потому что это последнее, что пришло ему в голову хотя бы отдалённо адекватное. Exxidaebae: с чего бы это вдруг? послал бы нахуй да и всё звщазвз да лан, шучу потом всё объяснишь как насчёт языка цветов? Язык кого? Жожо скрючил кислую мину недовольства. Он пришёл за советом для отказа в чувствах, а не за техникой для секса. На миг он подумал, что вся эта идея с советом от Марины была довольно глупой с самого начала. Ещё и придётся объяснять ей потом, что к чему. Ну не проклятье ли?JdjdHF: че блять? мадин ты че ебнулась
Exxidaebae: вообще-то это очень даже действенно. разные цветы означают разные вещи. красные розы означают там страсть и любовь, а сирень влюбленность и вся хуйня Жожо задумался, идея и вправду была хорошей. Цветы ведь не разбивают сердце так, как слова, ведь так? Но есть и вероятность того, что Дрейк не поймёт его намерений и подумает что-то не то. В любом случае он возьмёт это на заметку.JdjdHF: блять марин ты просто моя спасительница это и впрямь может сработать!!!
Марина не прочитала сообщение, но это было нестрашно. Прочитает позже. Сейчас у него куда более важная задача — перевернуть весь интернет, чтобы найти цветы, точно описывающие его чувства.***
Никогда Жожо не думал, что перероет с десяток сайтов в интернете только ради того, чтобы найти, что означает тот или иной цветок. Казалось бы, всё одна хуйня: то цветок, этот тоже. А тут даже цвет имеет значение. На различных сайтах одни и те же обозначали совсем разные вещи. Он совсем запутался с этими языками, окончательно отключая мозги. Но не прошло и полугода, как он нашёл нужные экземпляры, которые могут сказать за него такие важные слова. Осталось только найти цветочный магазин и молиться на то, что эти цветы будут в продаже. Денис всё гулял по дорожкам любимого Питера. Ноги уж болели от непрерывной ходьбы, но он как будто этого не замечал, смотря куда-то в землю. Сердце билось медленнее и как будто даже время сменило свой темп. Глаза зацепили пустующую детскую площадку. Парень направился туда, засовывая замёрзшие руки в карманы. Качели встретили его лязгом цепей и едва слышным скрипом. Ноги согнулись в коленях почти на девяносто градусов. Всё таки он был слишком большим для этих детских забав. Это, казалось, лишь испортило ему и без того паршивое настроение. Он сидел, слегка раскачиваясь носками кроссовок. Наверное со стороны выглядело уж слишком депрессивно и одиноко. Он даже чувствовал взгляды людей на своей фигуре. Всё это совсем не имело значения. Хотя… может, Жожо просто запутался в своих чувствах? Сбежал, поджав хвост, потому что испугался их неправильности. Денис сам знал об этом страхе не по наслышке. Но его страх давно превратился в обыденность, а в груди как будто зияло отверстие от пули. И его тело почему-то работало как обычно. Также спало и вставало, также одевалось и общалось, также мучалось и болело. Только сердце его билось по-другому. Замедленно и сильно, словно пытаясь вырваться из грудной клетки, пытаясь вздохнуть в себя жизнь. Время неумолимо близилось к восьми вечера. Солнце уже скоро начнёт садиться и, наверное, пора бы идти домой. Денис встал с гостеприимной качели и неспешным шагом побрёл домой. Он даже не заметил, что ушёл довольно далеко за что мысленно проклял себя десять раз по дороге обратно. Он оказался у дома только через полчаса. Открывая дверь ключом, он услышал на кухне топот маминых ног и посудный стук. Мысли слегка успокоились со звуками обычной домашней жизни. Вот он видит, как мать выходит из дверей, вытирая руки вафельным полотенцем и смотря заинтересованными глазами на сына. Иногда ей трудно понять то, что он уже совсем взрослый, что её дети уже не нуждаются в её присутствии. Иногда она правда закрывала на это глаза, наслаждаясь мыслями о том, что Денис бы не выжил, не будь её дома больше месяца. Но лишь на секунду. Открывая глаза, она видит перед собой молодого юношу, а не беспомощного мальчика, и ей хочется плакать. Пока сына не было дома, к нему приходил тот же мальчик, который приходил к ним днём вместе со своей группой друзей. Честно говоря, ей они не особо понравились. Слишком шумные, слишком резкие, слишком плохие для её ребёнка. Но разве могла мать шестнадцатилетнего парня повлиять на его друзей или круг общения? Он скорее налжёт ей о том, что перестанет с ними общаться, за спиной обсуждая её глупость с друзьями, громко смеясь. И поэтому она молчала, уважая свободу сына, хотя бы в чём-то давая ему право полной свободы. Но тот мальчик… Серёжа. Показался ей совсем странным. Нёс какую-то чушь, постоянно улыбался как маньяк и оглушительно смеялся. Но перед ней вёл себя сдержанно и как можно более адекватно, а к вечеру принёс маленький букетик цветов и не ей, а её сыну. Мама почувствовала себя странно. Почти неудовлетворённо. Но виду не подала, лишь тепло ему улыбнулась и попрощалась, закрыв дверь уже за прыгающей по ступенькам спиной мальчишки. Он казался ей живым. Может именно поэтому вызвал такие смешанные эмоции своим поведением. Точно сказать она не могла. — Денис, — произнесла она почти тихо, позвав сына по имени. Тот поднял на неё голову, одновременно с этим стягивая обувь с ног. — Пока тебя не было, приходил этот мальчик. Ну, твой друг… Глаза её сына чуть расширились. Она могла поклясться на своём имени, что увидела в его взгляде огонёк зарождающейся надежды. Ей вдруг стало очень неловко, словно она не должна была этого видеть и замечать, словно ей вообще не стоило говорить ему об этом или открывать дверь тому почти незнакомцу. Материнское сердце подозрительно сжалось от непонятного предвкушения. — Да? Зачем? — Денис поставил кроссовки на место и выпрямился в полный рост. Он был высоким, выше неё, но всё равно казался ей таким ребёнком. Чувство неловкости смешалось с волнением. Всё это казалось ей какой-то ошибкой или сном. Кошмаром. — Он… — она сомневалась в своих словах. Но он бы всё равно нашёл этот маленький букет загадочных цветов. — Он оставил у тебя на столе… кое-что. Если хочешь, можешь посмотреть. Денис чуть оживился, в нём как будо вспыхнула какая-то искра, и ей мгновенно стало стыдно за то, что она лезет не в своё дело. Её мысли неправильны, её видение ситуации неправильно, её мнение о её сыне неправильно. Сегодняшний день стал её разочарованием. Но вот сын лишь кивнул на слова матери и, пытаясь сдерживать себя, быстрым шагом направился в свою комнату. Мать лишь задумчивым взглядом проводила Дениса до двери и вернулась на кухню. Дрейк зашёл в комнату. Его сердце билось почти непривычно быстро и резво. Пытаясь держать своё тело в сознании. Колени дрожали, ладони вспотели от сильного волнения. Мысли возвращались к тучному небу, ромашковому полю и мальчику с венком на голове и непривычно хмурым лицом. Неужели…? Он осмотрел свою комнату, словно видит её впервые в жизни. Те же голубые обои, та же кровать, те же шкафы, тот же компьютер… и что-то совсем непривычное, лежащее на клавиатуре. Он медленно подошёл к столу, почти опасливо косясь на необычный объект. Он взял его в руки, увидев, что это всего лишь букет, состоящий из двух синих и одного розово-белого цветка. Денис подозрительно осмотрел растения и заметил небольшую картонную записку. Аккуратно раскрыв её с замершим сердцем, он прочёл слова написанные на ней. Васильки и полосатая гвоздика. На кухне что-то разбилось.