Жалкие стереотипы

— Хах… -приблизился к уху, положив и слегка сжав руки на ягодицах. — Время есть всегда, ТэТэ.~ От этого низкого голоса прямо на ухо по телу пробегается табун мурашек, а омега просто замер, позволяя альфе делать то, что он хочет. Пока что. Все-таки Чимин был прав, когда говорил, что кажется подозрительным тот факт, что Чонгук зовет Тэхена одного «без всяких там Пак Чиминов». Бете не нравилось это, а омежке было плевать. Потому что он «идиот, который, вообще, в альфах не разбирается», цитируем слова ЧиМини. С чего такой вывод делает его друг, Тэхен, вообще, не в курсе — они даже не виделись и не слышали друг друга, а второй чуть ли не отталкивает, не желая принимать Чона. В принципе, Тэхен, который, скрытно от родственников, уже не девственник, благодаря «другу» альфе, даже не замечает как оказывается на мягкой кровати и холодном одеяле с нависающим над телом Чонгуком, в подарок ко всему этому набору. Старший, пускай на три месяца, сразу же расстегивает пуговицы рубашки, потому что они уже давно договорились, что если Ким наштукатурен — шею и лицо, подавно, трогать запрещено. В ход идут поцелуи на острые ключицы, а когда рубашка растегнута, то он раскрывает ее, прижимая швы к кровати, а после проводит носом по всему телу, вдыхая аромат, кажись цитрусового, геля для душа от живота до адамова яблока. — Цитрус? Почему? Чем тебя кофе или шоколад не устраивает, я их люблю. -интересуется Чонгук, потому что гелей с его запахом найти нельзя, хотя он готов сам создать эксклюзивный и гель, и шампунь. — Придурок, это не цитрус. Это только апельсин. Цитрус — это лимон, лайм, апельсин, грейпфрут и так далее, а не один из этих фруктов. -следует подзатыльник, а альфа смеется. — Вообще, не вижу различия. Апельсин — цитрусовый фрукт? Цитрусовый. Вот и помалкивай со своими возмущениями. Цитрус к полевым цветам не подходит, особенно к василькам. — Ого, ты уже цветы различаешь полевые цветы? Поздравляю. Только сейчас не васильки. — А что же тогда? -в недоумении интересуется альфа, смотря в глаза. — Мое нежелание сейчас позволять себя оттрахать, идиота кусок! Отпусти, говорю! Поставь метку нормально и отпусти! -все-таки получилось изменить положение, или просто Чонгук позволил. Теперь, Тэхен сидит сверху. — То есть, ты не позволишь тебя трахнуть, а трахнешь себя сам? Ну давай. -положил руку под голову, а другую устроил на мягкой ягодице. Ким только, уже грустно, вздохнул и, убрав руку от своего тела, встал, а после начал застегивать рубашку, стоя перед зеркалом. Сейчас он смотрит помялась ли она где и, удостоверившись, что нет, он вышел в коридор. Вот сейчас Чон, вообще, ничего не понял: он лежал и следил за действиями парня, а когда тот вышел, то сел в ожидании, что любимый вернется. — Пойду без метки. Пристанут и изнасилуют где-то за углом, а я тебе ничего не скажу. Потом окажется, что я беременный — меня изобьют до потери сознания на четвертом месяце, предположим, и так я потеряю ребенка, которого я хотел пусть и чужой. Все это ты узнаешь из уст Чимина, а я по-прежнему буду молчать. Своим молчанием и сдержкой я доведу себя и меня положат в больницу с нервным срывом, а потом скажут, что из-за этого я больше не могу иметь детей. Эх, а все из-за того, что один пиздабол и чистокровный долбоеб не хочет ставить метку, а хочет только трахнуть меня по самое «не хочу». Вот сейчас Чонгук знатно охуел с фантазии Тэхена, господа. Чего-чего, а вот такого рассказа и раскрытия будущего он точно не ожидал. Ким так все разложил по полочкам, основываясь на своем характере, что Чон начал в это верить. Поэтому он сорвался с места и, выбежав из спальни встретил ухмыляющегося омегу, который этого только и ждал. — Еще полчаса. У тебя десять минут, чтобы поставить метку, а потом можешь проводить до Чимина. Вы же, получается, друг друга увидете впервые? Чонгук кивнул и, зная, что настоящую метку Тэхен пока не хочет, оголив плечо от красной рубашки, впился туда, где недавно ставил ее, удленяя клыки прямо в укусе. Омега трепыхался, оно понятно, чувства не из приятных, боль пронзает на сквозь, поэтому пришлось альфе прижать его к себе и впится зубами глубже, намекая, что двигаться на стоит, вообще. Тэхен успокоился и положил голову на плечо, шумно дыша. На такого спокойного, не возмущаегося и тихого омегу альфа готов смотреть вечно, но не хочет, потому что иначе жить станет скучно, вообще. Большинство времени, а это минут пять, Чонгук просто издевался, потому выпускать Тэхена так просто не хотелось. Если Ким это понимал, то и понимал, что если он отстраниться сам, то клыками альфы может случайно поцарапать кожу, а этого не хотелось, поэтому он покорно ждал. — Твой запах успокаивает… Я почти не чувствую боли от клыков. -утыкаясь носом в шею, прокомментировал Тэхен, а после почувствовал горячий шершавый язык и чуть не простонал. Его. ой, точнее метку, вылизывают. Приятно. — Ты смотри не нанюхайся, а то уснешь и не на какую встречу ты не попадешь. — Я и так не хочу туда идти… с удовольствием бы глотнул снотворного и уснул, а не вот это вот все. -расстроился. — Эй… ну не все же настолько плохо, малыш. Неужели, не прикольно ездить ко всяким богатеньким на вечеринки. Там же все за их счет. — Это было бы круто, если бы все было по твоим словам. На таких «торжествах» обычно только разговаривают, выпивают дорогого шампанского или вина, а потом садятся за стол, где еще час без еды обсуждают причину собрания. А я… я отсиживаюсь где-то на заднем дворе, потому что если покажусь, то ко мне начнут липнуть всякие альфы, беты и гаммы. По легенде я двадцатидвухлетний омега без пары, поэтому мы с тобой ставим метку, чтобы до родителей наконец дошло, что я занят, потому что до недо-партнеров это иногда доходит. — Я устал от всего этого, Чон-и… хочу просто пропасть ото всех и быть свободным с тобой. -послышался всхлип, это мечта омеги, которой не сбыться.