Горячая малышка в городе

Блондинка громко выругалась себе под нос, пытаясь открыть входную дверь своей квартиры с кучей коричневых бумажных пакетов для продуктов. Она снова выругалась, на этот раз громче, уронив одну из сумок себе на ногу и одновременно выпустив из рук ключ. Именно тогда ее сотовый телефон зазвонил. Песня «Горячая малышка в городе» заполнила ее уши. Однако она проигнорировала его, пытаясь подобрать ключ. Звонила либо мать, либо Полли, ее лучшая подруга. Впрочем, обе могут подождать, подумала она. Потребовалось еще несколько попыток, прежде чем блондинка смогла не только подобрать ключ, но и вставить его в замок двери и открыть ее. Толкнув бедром дверь, Пайпер Чепмен вошла внутрь с пакетами продуктов в руках. Она захлопнула дверь ногой, быстро вошла в маленькую квартирку и сразу же бросила пакеты на кухонный стол. Она вытерла лоб тыльной стороной ладони, и тяжелый вздох сорвался с ее потрескавшихся губ. На улице была тысяча градусов, а в квартире — миллион. Она не могла поверить, что летом в городе бывает так жарко. Она была совершенно уверена, что дома, в Коннектикуте или Нью-Хэмптоне, никогда не бывает так жарко. Пайпер переехала в город всего неделю назад. Ее родители хотели, чтобы она переехала позже, осенью. Она вернулась домой, окончив школу Смита всего три недели назад. Но блондинке это было необходимо. Она рвалась переехать в Нью-Йорк с восьми лет, когда впервые поехала туда с мамой. Она влюбилась в город, который никогда не спит, и сделала своей жизненной миссией переехать туда однажды. Как только она окончила университет, блондинка стала искать квартиру. Посмотрев несколько из них, она остановилась на одной, которая располагалась в самом центре Чайнатауна над рестораном Дим-Сам. Это был не совсем пентхаус на Пятой авеню или что-то гламурное, но для такой недавней выпускницы, как она, это был рай. Это было первое место Пайпер, которое она не должна была делить ни с кем другим. Все это было ее собственным. И ей нравился каждый квадратный дюйм этой дерьмовой квартиры. Арендная плата также была дешевой, что было плюсом для нее. Сейчас она была безработной. Родители обещали помочь ей с арендной платой за первый месяц, но после этого она осталась одна. У Пайпер были кое-какие сбережения от случайной работы, которую она выполняла в течение учебного года, плюс все деньги, которые она накопила за последние два лета, работая в летнем лагере, обучая детей искусству. Значит, она не совсем разорилась. Но ей нужно было как можно скорее найти работу. Она не могла смириться с тем, что ей придется вернуться в родительский дом, а на их лицах застыло выражение «Мы же тебе говорили». Она не могла этого допустить. Ей нужно было показать не только им, но и всем остальным, что она может прокормить себя и добиться успеха в городе. Видите ли, Пайпер не просто мечтала переехать в Нью-Йорк. У нее тоже была мечта стать художницей. Первоначально она поступила в университет Смита, чтобы получить степень по английскому языку и литературе, думая, что позже получит работу в издательстве или что-то в этом роде. Но вскоре все пошло прахом, когда ее познакомила с искусством тогдашняя соседка по общежитию, Нора. Нора делала свой BFA и однажды вечером убедила Пайпер пойти с ней на открытый урок фигуративности. Блондинка всегда любила рисовать, но никогда не называла себя художницей или кем-то еще. Но после той ночи ее образ мыслей изменился. Она влюбилась в человеческую фигуру и рисовала ее. Вскоре она записалась на несколько занятий по искусству. К этому моменту у нее уже было полное расписание, но ей было все равно. На втором курсе она переключилась с английского на студийное искусство. А потом, чтобы родители не скучали и чтобы не пропадали ее английские кредиты, она закончила занятия на втором курсе. Как только блондинка выгрузила свои свертки, она слегка приоткрыла окно, впуская немного свежего воздуха в небольшое пространство. Еще один недостаток жизни в одиночестве: у нее не было кондиционера. Квартира наполнилась звуками с улицы внизу. Она постояла там секунду, глядя в окно, прежде чем переключить свое внимание на импровизированную студию, которая занимала большую часть ее жизненного пространства. Она очень скучала по своей студии, которая находится в Смите. Но студийные помещения в городе были дорогими, так что пока придется работать в ее квартире. Пространство на самом деле состояло только из угла квартиры у окна. К стене был прислонен мольберт, на котором уже висела картина. Там же стоял маленький столик, на котором Пайпер разложила свои кисти, краски и палитру. Пайпер изучала картину в течение секунды, прежде чем собрала свои длинные светлые волосы назад и скрутила их в беспорядочный узел. Затем она принялась за работу над картиной. Пайпер бросила быстрый взгляд через плечо туда, где на кухонном столе лежала ее сумка. Она забыла проверить, кто звонил ей в прошлый раз. Кто бы это ни был, он снова пытался позвонить ей. Никто не знает кто она и как ее зовут. Я не знаю откуда она взялась и что за игру ведет. Блондинка колебалась между тем, чтобы ответить на звонок и просто продолжать рисовать, стоя и слушая песню Пэт Бенатар. Она решила, что это просто Полли. Если бы это была ее мать, она бы позвонила по стационарному телефону. «Это определенно Полли», — подумала она. Она уже несколько дней не разговаривала со своей лучшей подругой. Это было не так уж долго, но обе девушки привыкли звонить и разговаривать друг с другом каждый день. Пайпер любила Полли. Они знали друг друга целую вечность. Просто Пайпер казалось, что они отдаляются друг от друга. Особенно сейчас, когда Полли, казалось, только и говорила, что о предстоящей свадьбе. Горячая малышка в городе Горячая малышка в городе Бегает дико и выглядит довольно Горячей малышкой в городе Песня продолжала играть еще мгновение, прежде чем перейти к голосовой почте. Пайпер вздохнула. Она действительно должна пойти и проверить, кто ей звонил. Но в то же время ей этого не хотелось. Она решила, что сделает это позже, когда вернется к своей картине. Пайпер дула на свой латте, сидя у входа в «Старбакс», изучая объявления о работе в газете, которые кто-то оставил. Сейчас был поздний полдень. Она рисовала уже несколько часов, прежде чем решила, что ей нужно отдохнуть и немного сменить обстановку. Она отчаянно нуждалась во всем. Ей было все равно, где она будет работать, лишь бы ей платили деньги, и оставалось время для работы над картинами. Она не была разборчивой. Она сделала быстрый глоток латте, слегка обжигая язык, когда потянулась за сумкой и порылась в ней в поисках ручки. Найдя фломастер, Пайпер быстро стянула колпачок зубами и обвела фломастером объявление о вакансии, которое выглядело многообещающе. Это было для какого-то бара под названием «Койот», и они искали официантку. Пайпер никогда в жизни не обслуживала чертов стол, но она решила, что это не так уж и трудно. Летом, перед отъездом в колледж, она работала хозяйкой в «Красном Омаре». Насколько по-другому было бы быть официанткой в баре? Пайпер обвела еще несколько объявлений, но она действительно думала, что официантка будет ее лучшим выбором. К тому же это даст ей кое-какие чаевые. Чем больше денег, тем лучше. Молодая блондинка просидела у входа в «Старбакс» остаток дня. Она медленно пила свой латте, наблюдая за людьми, и делала какие-то наброски в своем альбоме. Она любила этот город. Она нашла это таким вдохновением. Здесь были самые разные люди. Ей это нравилось. Ее голубые глаза были прикованы к группе женщин, сидевших на скамейке напротив. Их было трое, и все очень разные. Они о чем-то громко разговаривали и смеялись. «Все они прекрасны», — подумала Пайпер, быстро открыв чистую страницу в своем альбоме для рисования и быстро начав рисовать трех женщин. У одной были длинные темные волосы, которые на кончиках переходили в бирюзу. Пайпер не могла разглядеть цвет ее глаз, но ей показалось, что за очками в черной оправе они голубые или зеленые. Пайпер не могла оторвать от неё глаз. Она была захвачена её сексуальностью. Она была не только красива, но и уверена в себе. Именно то, как она держалась, вызывало у Пайпер благоговейный трепет. Она позволила своим глазам задержаться на женщине еще на мгновение, прежде чем повернуться к двум другим женщинам. Эти двое были намного ниже. У одной была густая грива светлых волос, напомнившая Пайпер Льва. У другой женщины были короткие каштановые волосы, доходившие ей до плеч, и ярко-красная помада на губах. Блондинка и брюнетка сидели очень близко друг к другу. «Похоже, это парочка», — подумала Пайпер, продолжая рисовать их. Рыжая крепко обняла брюнетку за талию. Это был интимный жест. Продолжая наблюдать за этой троицей женщин, Пайпер не могла не думать о своей лучшей подруге, оставшейся дома, в Коннектикуте, которой она так и не перезвонила. Полли была ее лучшей подругой с восьми лет, и она ужасно скучала по ней. Она никого не знала в городе. Она переехала сюда одна. Она хотела начать свою жизнь, а не ждать, как Полли. Полли, как и Пайпер, недавно закончила школу. Но вместо того, чтобы переехать в город с Пайпер, как они планировали, когда были детьми, Полли выходила замуж за своего школьного возлюбленного Пита. Пайпер была рада за свою подругу, но не понимала, почему Полли успокаивается. Когда-то у них были большие мечты, но Пайпер, казалось, была единственной, кто исполнял их сейчас. Полли все еще жила в маленьком городке, где они выросли. Полли все еще встречалась со своим первым парнем. Она даже продолжала работать на той же работе, что и в шестнадцать лет, секретаршей в юридической фирме отца. Пайпер не могла понять, почему подруга так рассуждает. Она не понимала, как ее лучшая подруга не жаждет перемен, не жаждет иной жизни, чем та, что была у нее в школе. Пайпер, блядь, так и сделала. Как только она окончила среднюю школу и уехала в Смит, она разорвала все связи со своей прежней жизнью. Она рассталась со своим давним бойфрендом Ларри и попрощалась с подростком Пайпер Чепмен. И вот теперь, четыре года спустя, она живет своей мечтой. Она жила одна в большом городе. Она была практикующим художником. Возможно, сейчас она на мели и еще не продала ни одной работы. Но она была счастлива, а это уже кое-что. Продолжая изучать трех женщин, Пайпер поймала себя на том, что жалеет, что не участвует в их шутке. Ей хотелось сидеть с ними на этой скамейке и смеяться. Она хотела знать все о каждом из них. Они были похожи на девушек, которым наплевать на все, что думают другие, и которые знают, как хорошо провести время. Они были классными ребятами, и она хотела быть с ними. Пайпер продолжала рисовать их и наблюдать издали, прежде чем они встали и ушли. Женщина-рокабилли что-то сказала и ударила львиногривую по руке, прежде чем помахать ей на прощание и уйти, в то время как две других ушли в противоположном направлении. Она смотрела, как львиная грива и красные губы поцеловались, прежде чем идти рука об руку по улице. Пайпер оставалась там еще секунду или две, прежде чем закрыть альбом и положить его обратно в сумку. Затем она тоже вышла и направилась к дому. Солнце только начинало садиться за городской пейзаж. — Черт возьми! — чертыхнулась Пайпер, пробегая по коридору здания и отыскивая нужную комнату. Она опаздывала на урок фигуративности, на который записалась в YMCA. Блондинка неправильно рассчитала время. Она все еще привыкала к огромным маршрутам метро, которые проходили под городом, и вышла не на той остановке. У нее не было денег, чтобы вернуться, так что ей пришлось идти пешком. Это заняло больше времени, чем она думала. Как только она нашла комнату, она быстро вошла внутрь. Все в комнате посмотрели на нее, и Пайпер почувствовала, что ее щеки слегка покраснели от смущения. Ее голубые глаза скользнули по лицам в комнате, прежде чем упасть на преподавателя. Она виновато улыбнулась маленькой худенькой женщине с короткими светлыми волосами. Учитель лишь улыбнулся Пайпер в ответ, а затем жестом пригласил ее занять последнюю свободную скамью для рисования в комнате. Пайпер кивнула, прежде чем быстро отойти от двери к скамейке, и сразу же начала вытаскивать свои принадлежности, блокнот с газетной бумагой и уголь. Она села на стул и положила блокнот на стол, скрепив его бульдожьим зажимом. Затем она повернула стол так, чтобы его края упирались ей в бедра, и посмотрела на маленькую сцену в центре комнаты, где должна была стоять модель для этого сеанса рисования. Там было пусто. Похоже, Пайпер не так уж и опоздала, как ей казалось. Чувство облегчения охватило ее, когда она оглядела комнату и посмотрела на остальных. Они стояли в круговом строю вокруг сцены. Пайпер воспользовалась этим моментом, чтобы откинуть свои длинные волнистые светлые волосы с лица и собрать их в беспорядочный узел на затылке. Она терпеть не могла рисовать, когда волосы падали ей на лицо. Пока она рылась в рюкзаке в поисках галстука для волос, входная дверь снова открылась. Она услышала, как преподаватель, у которого, как она заметила, был очень скрипучий голос, тепло обратился к новичку. Она не могла разобрать, что сказал другой человек, но предположила, что это была модель, которая издала хриплый смешок. В комнате снова воцарилась тишина, когда модель удалилась в маленькую раздевалку в дальнем углу комнаты. Пайпер на мгновение опустила взгляд на дисплей своего телефона, читая текстовое сообщение, которое только что отправила Полли. Она быстро ответила на звонок, прежде чем выключить телефон и бросить его обратно в свою холщовую сумку. Полли хотела знать, почему она ей не перезвонила. Пайпер ответила, что сделает это позже вечером, потому что сейчас она занята. Затем Пайпер посмотрела на преподавателя, который теперь стоял посреди комнаты, обращаясь к классу. Учителем была очень миниатюрная женщина, которая представилась как Джонс и начала объяснять, что этот класс является классом фигуративного рисования для любого уровня — от новичка до продвинутого. Не будет никакой критики или чего-то подобного. Каждому было позволено просто рисовать так, как он хотел. Она объяснила, что модель будет делать две пятнадцатиминутные позы, делая перерыв между ними. Затем наступал еще один перерыв, прежде чем модель принимала более длительную позу, на этот раз на сорок пять минут. Сначала они должны были начать с нескольких двухминутных поз, чтобы размяться. Пайпер не могла не взволноваться от этого. Она не посещала лекций по фигуративному языку с третьего курса университета. Она была взволнована, чтобы снова начать рисовать, особенно вернуться к практике рисования фигуры, поскольку ее работа теперь была сосредоточена в основном на больших портретах. Пайпер улыбнулась, поймав взгляд инструктора, прежде чем посмотреть на модель, которая теперь стояла в бледно-голубом кимоно рядом с Джонс. — Все, это наша прекрасная модель, Алекс. Пайпер поймала себя на том, что таращится на модель. И вовсе не потому, что она только что разделась и стояла на сцене во всем своем великолепии. Блондинка не стеснялась человеческого тела. Четыре года в художественной школе изменили бы взгляды человека на наготу. Она чувствовала себя вполне комфортно, когда перед ней стояла красивая обнаженная женщина. Она таращила глаза, потому что знала эту Алекс. Ну, не лично. Но она уже видела ее раньше. Эта Алекс была той самой темноволосой красавицей с голубыми волосами, которую она видела в тот день. Та самая, на которую Пайпер смотрела с противоположной стороны улицы. Блондинка обнаружила, что ее щеки пылают, поскольку она продолжала сидеть, застыв, уставившись на неё. На Алекс не было очков, но Пайпер была уверена, что это та же самая женщина. У скольких девушек в Нью-Йорке были синие кончики волос? Это должна быть та же самая девушка. Пайпер обнаружила, что ее сердце бешено колотится, когда она продолжала смотреть на прекрасное произведение искусства перед собой. Алекс была горячей, подумала она. Обычно моделями в фигуративных классах были пожилые женщины с обвисшей грудью и лишним весом вокруг талии. Сиськи у Алекс были побольше, да, но ни в коем случае не обвисли. Они были пышными и идеальными, подумала Пайпер. И не заставляй ее начинать с остального тела. У Алекс было одно из таких тел, изображенных на классических картинах. Она не была худой, но и не толстой. У нее были изгибы во всех нужных местах. — Поначалу робеть — это нормально, — раздался вдруг тихий скрипучий голос у нее над ухом. Пайпер подпрыгнула, тут же отвернувшись от Алекс и посмотрев через плечо на Джонс. — Что, прости? — спросила Пайпер, обращаясь к ней. Она не слышала, что только что сказала. Джонс посмотрела на Пайпер своими водянистыми голубыми глазами. Она нежно улыбнулась ей, прежде чем повторить то, что только что сказала. — Поначалу робеть — это нормально. Просто начните с рисования того, что вы видите. Глаза Пайпер медленно расширились, когда до нее дошло. Джонс подумала, что это ее первый урок в классе фигуративов. Она думала, что теперь не понимает, что делает. Блондинка открыла рот, чтобы поправить Джонс, но передумала. Она быстро закрыла рот и понимающе кивнула. — Хорошо, я попробую, — ответила она, улыбаясь Джонс. Джонс положила руку на плечо Пайпер, прежде чем подойти к человеку, сидящему рядом с ней. Она продолжала смотреть на нее в течение секунды, прежде чем снова перевести взгляд на Алекс, которая была в середине позы. Пайпер прикусила нижнюю губу, взяла свой кусок угля и стала ждать, когда начнется следующая поза. — Это очень хорошо! — Что? -Пайпер внезапно оторвалась от своего рисунка и посмотрела на человека, склонившегося над скамейкой. Пара зеленых глаз встретилась с ней взглядом. — Я сказала, что это очень хорошо! — рассмеялась Алекс хриплым голосом. Ее зеленые глаза весело блеснули, глядя на Пайпер. Пайпер обнаружила, что краснеет под пристальным взглядом другой женщины. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Она была ошеломлена открывшимся ей зрелищем. Вблизи Алекс была еще красивее. Алекс продолжала ухмыляться Пайпер, которая продолжала смотреть на нее с благоговением. — Что? У меня что-то на гребаном лице или еще что-то? — спросила Алекс в шутливой манере. Пайпер наконец поняла, что делает, и снова покраснела, виновато улыбнувшись другой женщине, прежде чем отвести глаза. Затем она воспользовалась этой возможностью, чтобы оглядеть комнату, и была немного удивлена, обнаружив, что урок закончился. Она не слышала, как закончился урок. Остались только она и Алекс. Она была слишком увлечена своим рисунком. — О, — сказала она, потирая щеку и глядя на Алекс, которая все еще смотрела на нее с ухмылкой, играющей на ее лице. — Все верно, блондиночка, урок окончен, — заявила она. -Мне пора, — прошептала Пайпер, опустив глаза и внезапно поднявшись на ноги. Она начала собирать свои принадлежности для рисования и запихнула их обратно в сумку, в то время как Алекс продолжала стоять там, наблюдая за ней с удивлением. — К чему такая спешка, малыш? — спросила Алекс. Ее хриплый голос показался Пайпер сексуальным. Блондинка ничего не ответила, быстро развернула свой блокнот и начала сворачивать его. Она избегала взгляда другой женщины. Она чувствовала себя такой дурой в этот момент под ее пристальным взглядом. Никогда прежде она не испытывала такого влечения к другому человеку, как в тот момент с Алекс. Это озадачило блондинку. Эта высокая, красивая женщина, стоявшая перед ней, была ей совершенно незнакома. Она даже не знала, как зовут Пайпер. Однако блондинка хотела узнать о ней побольше. Она хотела знать, занимается ли она еще каким-нибудь моделированием, кроме фигуративных занятий. Где она выросла? Где она живет? Сколько ей было лет? Список можно было продолжать и продолжать. Пайпер хотела знать все об этой Алекс. Но как бы ей ни хотелось узнать о ней побольше, Пайпер стеснялась этого. -Ну, мне пора идти…- её голос затих, когда она снова потерялась в прекрасных сине-зеленых глазах. Алекс продолжала ухмыляться Пайпер, поправляя очки на переносице. Пайпер едва не упала в обморок от этого маленького движения. Это была самая сексуальная вещь, которую она когда-либо видела, подумала она. — Приятно было познакомиться…? — Пайпер! Меня зовут Пайпер! — нервно выпалила блондинка. Улыбка Алекс стала еще шире. Она явно наслаждалась нервозностью Пайпер рядом с ней. — Пайпер, — сказала Алекс, пробуя это имя на вкус, — Пайпер. Мне нравится. — Меня зовут Алекс, — брюнетка протянула руку Пайпер, чтобы пожать ее. Пайпер нервно прикусила нижнюю губу, переводя взгляд с лица Алекс на протянутую руку и обратно. Затем она переложила блокнот на другую сторону, прежде чем протянуть и пожать руку Алекс. Когда кожа коснулась кожи, Пайпер почувствовала толчок чего-то, проходящего через нее. Она даже не знала, что это такое и как это описать. Как будто ее внезапно ударило током или что-то в этом роде. Ее голубые глаза метнулись к лицу Алекс, проверяя, почувствовала ли она то же самое. На лице Алекс больше не было веселого выражения. Там было что-то еще, подумала Пайпер, но она не была уверена, что именно. Зеленые глаза Алекс продолжали пронизывать Пайпер насквозь, и время, казалось, остановилось в тот момент, когда они продолжали держать друг друга за руки. — Я надеюсь увидеть тебя снова, Пайпер, — прошептала Алекс, убирая свою руку от руки Пайпер и улыбаясь. Затем она подмигнула блондинке, которая продолжала стоять в полном шоке, прежде чем выйти из комнаты. Пайпер еще немного постояла в пустом классе, пытаясь прийти в себя, прежде чем уйти.