Оперный театр

Около дома Кайла они оказались вполне быстро, хоть и Брофловски терпеливо слушал суждения своего спутника, который прилично надоел ныть. Картман совсем не изменился ни за год, ни за среднюю школу. Он был всё таким же Эриком, который не конфузился перед людьми и родителями шутить с Кайлом о том, кто кому отсосёт. Он мог в подробностях описать, как встанет на колени и спустит штаны Брофловски, во время ужина при Шейле и Джеральде под предлогом того, что он же терпит их непутёвого сына. Непутёвый сын был отчётом на все злые взгляды евреев и Джеральда, который не любил геев и подобные насмешки и считал, что если Гаррисон встречается с мужчиной, то он не может вести уроки у детей. А когда какой-то мальчик, даже не снявший шапку за столом, говорил с его чисто гетеросексуальным сыном о таких постыдных и неприемлемых вещах, то Джеральд не на шутку серчал. Кайл хотел было попросить до того, как зажал звонок, чтобы Картман молчал и не спорил с его родителями, но ему показалось, что это уже предел покорности, он ни о чём не просит Эрика,который будет считать его должником даже в пекле ада. Стэна, Кенни, Айка - да, они те, кто разделяют с ним позицию честности, а не сочиняют в свою выгоду и просят отсосать посреди супермаркета. Звук звонка разрушил эту идею на мелкие кусочки и все сомнения успели раствориться. На пороге показалась Шейла с идеально уложенными волосами и Кайл в этом ей мог завидовать, потому что он знал, как сложно ухаживать за ворохом на голове из плотных кудрей. Сначала она хотела было пропустить в дом сына, но немного застопорилась, увидев за ним ещё одного парня. - Привет, Кайл, - Шейла опёрлась на дверной косяк и обратилась к Брофловски, смотря за его спину, - у вас с Эриком опять лабораторная? - Здравствуй, да, - Кайлу стало неловко, потому что ему бы пришлось проходить первому, поэтому он отошёл от входа и пропустил Картмана, который в своей наглой манере, не снимая куртку, пошёл на второй этаж в уже знакомую комнату. Брофловски с сочувствием посмотрел на Шейлу, но та уже привыкла к Картману, который во всех смыслах прирос к их сыну и каким бы отвратительным Эрик не был, он оказался по душе матери Кайла. Брофловски аккуратно прикрыл дверь и даже немного удивился тому, что Айк был занят с кем-то беседой по телефону. Он всегда немногословен, скрытен и краток в общении, что делало его слишком прекрасным для бесящегося от чужой болтовни Кайла. Младший даже не развернулся на хлопок и Брофловски поспешно стянул оранжевую куртку, оставляя на себе чёрный джемпер. Джеральд, очевидно забыл сказать, что пригласит отца Стэна, потому что сейчас они увлечённо о чём-то спорили в гостиной под рассказ диктора с телевизора о дикой природе. Всё же Кайлу нравилось, что на него так мало обращали внимание, он словно оказался в музее, где все видят друг друга впервые. Брофловски даже не стал бубнить, когда Картман развалился на его кровати, читая журналы. Конечно, наверно неприятно, но это не тот раз, когда прожорливая туша отрыла под подушкой журнал о том, как соблазнять людей и очень громко начал упрекать Кайла в извращениях. Тогда Брофловски забрался на Эрика со скотчем, но всё обернулось лишь тем, что Картман, заламывая руки, сломал Кайлу кость и тот месяц носил гипс. Ещё тогда мать злилась на Эрика, но тот сам явно напугался не меньше, когда у мальчика под ним хрустнула рука и тот нечеловечески взвыл. Для Картмана вообще стало шоком, что после всего случившегося Кайл по крайней мере не подал заявление на Эрика. Хотя отчасти Картман рассуждал, что всё произошло вполне справедливо, потому что когда-то Кайл по неопытности сломал Эрику нос скейтбордом и отделался лишь тем, что в тот момент не выдержал и разревелся. Картман страшился, когда дело доходило до слёз, потому что всегда прибегали воспитатели и лезли не в свои дела. А их как бы дружбу, Эрик считал делом сугубо личным и когда все эти тётеньки кучей толпились и спрашивали, что же случилось, было худшей пыткой. На столе одиноко валялось лупоглазое яйцо и Кайл, пару раз покрутив его в ладонях, решил, что его можно будет, как в прошлый раз обклеить чем-нибудь мягким и запихать в стакан для ручек, чтобы при случайном падении стакана яйцо не разбилось. Он так и поступил, когда полез искать какую-нибудь ненужную ткань или плёнку. На секунду Кайлу показалось, что он ощущает на себе взгляд Эрика, эта мысль не сразу отпала, но чтобы лишний раз убедиться в занятости гостя, Брофловски необходимо было что-нибудь придумать. - Картман, делай домашку по геометрии, - Кайл остановился, больно ударившись головой о стол и зашипев. - Каел, отчего я должен делать всё за нас, - Брофловски знал, что Эрик таким образом часто манипулирует, пытаясь сделать индивидуальную работу общей. И Кайл обычно соглашается, не идя на конфликт, однако с зудящей головой ему этот трюк не представился классным. - Жиртрест, или ты делаешь, или я прямо сейчас выгоню тебя, - Эрик недоверчиво выглянул из-под каталога с мебелью, на сидящего и потирающего лоб Кайла, но послушно закрыл глянцевые страницы. Не то, чтобы Картман прямо никогда сам не делал уроки, но делать их с кем-то всегда было интереснее. - Что ты там искал? - Подумай, - Кайл зло метнулся и снова стукнулся о деревянный стол. - Ладно блядь, что за наказание. Я ищу плёнку для того, чтобы обкрутить яйцо и забыть про него. - Думаю на кухне у тебя больше шансов найти пищевую плёнку, чем здесь, жид, - Эрик обогнул кровать, протягивая зажмурившемуся Брофловски руку помощи, на что тот, хоть и фыркнул, приоткрыв глаз, но зацепился за чужую ладонь. Кайл пропустил последние слова и почему-то, хоть в кои-то веки ему не стало неудобно от того, что Картман ляпнул. Быстро закончив перематывать яйцо, Брофловски открыл первый попавшийся учебник и решил, что стоит сделать уроки сейчас, а не откладывать на неопределённый срок. Картман незаметно сел, как он всегда делал, на соседний стул и чуть придвинулся так, чтобы видеть текст тоже. Раньше, когда Марш нагрубил Кайлу и те поссорились, Эрик был единственным, кто мог помочь Брофловски и тогда они могли так же сидеть и играть в игру, выпущенную день назад, читать что-нибудь, а ещё в те короткие дни, когда они были вместе, потому что Кайлу не хватало поддержки, Эрик сам же и строил план, как помирить его с упёртым Стэном, но во время их ссоры, которая должна была помочь им стать снова друзьями, Кайлу и Стэну в голову даже не пришла мысль, что что-то не так. Хотя, надо признать, что Картман даже после этого не перестал думать, что Кайл один из самых умных во всём этом дурдоме. Эрик никому не говорил, что у него есть слабости, но все уже наверно прогадывали, что кто-то лично выслушивал весь скулёж Картмана. Этим кем-то был Кенни, но тот казался менее заинтересованным во всей проблеме, он оставался на обочине и с лёгкостью мог всем растрепать слова Эрика, тому же самому Маршу. Баттерс стал тем, кто удобно молчал и слушал всё, к нему Картман уважения и особенно тёплых чувств не питал, а потому пригрозить избиением или развесить плакаты, где он сосал Леопольду и назвать его насильником, проблемы не составляло. Баттерс, казалось, был даже не против слушать нытьё парня не только о его шикарных планах, но и о других одноклассниках. Картман говорил столько, что несчастному Баттерсу, который всегда был булкой, оставалось только внимательно слушать и кивать. Или быть в лодке с Эриком, внутри своей головы совсем не соглашаясь с ним, или плавать за бортом. Баттерс плавать, увы, не умеет.Взамен за такую услугу и как дополнительный стимул хранить рот на замке, Картман мог приглашать того играть на приставке или незаметно положить в карман чужой куртки пару купюр во время прогулки по парку. Эрику Баттерс не нравился, он не тянул к себе, но являлся доступной аудиторией. Иногда от этого Картмана кусала совесть и он понимал, что даже если игрушечный Леопольд горел ненавистью к Эрику, то всё равно его руки были связаны самым подлым образом. Картман даже думал над тем, чтобы начать вызывать ревность у Кайла, гуляя с Баттерсом, но сознание орало, что тот долго не продержится рядом с ним. А ещё Эрику казалось, что Кайл в этом случае назвал бы их "педиками" и тогда Картману пришлось бы или ударить его, или краснеть. Когда он озвучил эту идею, где-то год назад, то Баттерс немо посмотрел на него таким взглядом, от которого хотелось умереть. Лео откинулся на диван и тихо произнёс одними губами то, что заставило сжаться Эрика. Его губы сжимались так слабо, что едва были слышны слова. Баттерс тяжело исторгнул воздух из лёгких и помолившись Богу, прошептал, что Картман, кажется, влюбился. Эрик нерешительно замолчал и рассмеялся. Конечно же, нет! Баттерс, козёл такой, надумал всё себе сам. Эрик ненавидит Кайла всей своей душой. Кайл - еврей, а этот Баттерс осмелился такое сказать вслух! Что за бред? Картман посмотрел на читающего Кайла, который слегка склонял голову и под светом лучей его кожа отливала немного оливковым, на ней не было ни одной веснушки, около скулы незаметная ямочка, а ещё его длинные волосы уже лезли к Эрику на плечо. Нет, никакой Баттерс не прав. И вообще, Кайл некрасивый. Картман шумно вздохнул, прикрыв грузные веки. Мать Кайла что-то кричала с кухни, но тот очевидно понял и отложил книгу.