Оперный театр

Кайл шагает по дороге, логично решая, что лучше не думать про Картмана. Картман так долго портил ему жизнь, а сейчас так легко сказал, что Кайл ему нравится. Ну нет, Брофловски не пойдёт на очередную злую шутку, он не тот, кого можно использовать из раза в раз. Возможно, он глупый, но в подстилки и рабы ещё не записывался. Идти домой не хотелось, потому что мать начала бы расспрашивать, а потому было легче зайти к Стэну, а там уже можно отдохнуть и написать родителям сообщение. Кайл не обернулся, как стоило бы сделать, но Эрик всплывал в голове, а Брофловски заставлял себя всё больше не думать о нём, что выходило откровенно отвратно. Вот его нахмуренные брови и поджатые в тонкую линию губы, которые дрожат, как у маленьких детей, а ещё всегда белое лицо неестественно покраснело около линии черепа. У Эрика не краснели сами щёки, а именно кожа чуть ниже. Брофловски не хотел верить, что хоть что-то было сказано честно, но фразы и огорчённый взгляд, въевшиеся в память, давили на Кайла и прессовали его. Совесть, наверно, съела всё живое, заменяя на непонятную тоску. Брофловски сам себе казался идиотом, но всё это перекрывалось осознанием того, что Кайл вообще не гей. Кайл влюблялся в девочек,а с парнями имел дружеские отношения. Он отшил Эрика резко, но разве тот не заслужил? Они же даже не друзья по сути. Брофловски очень замёрз, пока шёл. На улице не лето, а он был в одном свитере, который смахивал на платье и джинсах, пережимавших всё что можно и нельзя. Куртку он, похоже на то, забыл в машине Эрика. Дверь открыл сам Стэн. Он потерянно смотрел на Кайла, соображая, что делать, но быстро пропустил того, промолчав. Брофловски аккуратно переобулся, здороваясь с Шейли, которая выросла и стала более спокойной. Девчонка помахала рукой, листая что-то в телефоне. У неё даже появился нормальный кавалер, который не орал на всех и не бил её. Кайл пошёл за Маршем наверх,слушая скрип половиц, прогибавшихся под ногами. Дом сейчас казался особенно приятным, где-то с кухни пахло чаем, а картины на стенах напоминали ретро атмосферу. Он ностальгировал по тем временам, в которых никогда не жил. - Так, что там? - Стэн укутался в одеяло, перещёлкивая каналы на телевизоре. - Ну доктор сказал, что всё удовлетворительно, задница не слиплась, - Марш по-ослиному засмеялся, улыбаясь Кайлу. Рыжеволосого волновало и то, почему Стэн все же здесь, когда Эрик сказал, что он ждал его. Выходит, соврал? Или Стэн ушел раньше? - Ладно, понял, а чего ко мне пришёл? - Стэн лениво остановился на канале дикой природы, убавляя звук, чтобы Брофловски звучал на первом фоне и не ощущал себя перебиваемым. - Потому что у меня дома курица, которая мозг прогрызёт, - Кайл примостил на коленях Стэна голову и задумчиво прикрыл глаза, - Вот чтобы ты сделал, если бы тебе кто-то признался, что он в тебя влюбился? Не совсем, конечно, но очень прямо. - Чел, я бы его на три хуя послал, у меня Венди есть, - Стэн странно посмотрел на Кайла и тот уловил во взгляде страх, - а к чему ты это? Брофловски надо было выдумать историю про Твика или Баттерса, но он совсем не знал какую, а Марш упорно искал ответы в исказившемся выражении друга. Сначала ему пришла шальная мысль, что Кайл влюбился в него, но это отошло на задний план, потому что тот даже не намекал на что-то в таком ключе, да и не мог Стэн рядом с ним быть романтичным. Поэтому Марш ждал честности и признательности, что по Кайлу било с силой. - Только давай серьёзно, а не про каких-то там людей. Называй имена, - Стэн сложил руки на груди, обнимая себя. - А то сейчас начнется цирк, а мне только гадай на лепестках ромашки да кофейной гуще. - Ладно, твоя, - Кайл положительно выставил ладони вперёд, - Боже, помоги. Я не могу назвать имя, но один парень признался мне в светлых чувствах. Брофловски смотрел на Марша, до которого всё медленно доходило, но к счастью или к сожалению, воспринимал он всё невозмутимо: от банально забытого смартфона до чьей-то смерти. И этот случай не стал исключением. Стэн потёр крупный подбородок, открывая вид на изгиб носа, если это можно было так назвать, потому что у Марша был греческий нос, где в принципе не было вмятин, а спинка отличалась своей геометрической ровностью. - И что ты сделал, - Марш выдержал паузу, тихо кашляя.Он привык так делать из-за того, что у самого голос так и не поломался и приходилось натягивать его и вечно следить за речью. - Ну там он признался, а ты? - А что я мог сделать? Я не голубой и послал его куда подальше, - Кайл смело посмотрел в чёрные глаза, которые блестели в свете солнца. - А ты думал над тем, что даже не пробовал? Вот к примеру Твик не знал, что ему нравится целоваться с Крейгом, а сейчас они встречаются, - Стэн опёрся локтями на подушку, проводя широкой ладонью по лицу и убирая чёлку. - То есть ты ни с кем вообще не целовался. Вроде только с Картманом и то это было в шестом классе, это тогда подстроила Венди, чтобы его унизить, но ты поцеловал его щёку. Кайл немного покраснел. У него никогда не было таких интимных разговоров с живыми людьми. Никто не интересовался его личной жизнью и сейчас он смутился, а к голове прилила кровь, отрезвляя до невозможности. Стэн навряд ли придал бы этому окрас, а потому Кайл по возможности постарался взять себя в руки. - И что теперь с помидорами целоваться? - Стэн засмеялся, трепля Брофловски за щеку. - Ну нет, у тебя же есть фантазия. Ты же представлял тех, кто тебе нравится, голыми? Так вот представь, как целуешься с тем парнем, - Стэн, как мать объяснял, что делать, - Закрываешь глаза и пытаешься сначала представить его, а потом его губы. Вызывает ли это отвращение? Кайл закрыл веки, понимая, что он выглядит, как остолоп, но деваться-то некуда. Картман всплывал неторопливо, Брофловски опять увидел его в машине. Такого меланхоличного, какого никогда не знал и замечал мельком. У Эрика пухлые вишнёвые губы и почему-то от этого совсем не отвратительные. Верхняя губа резко меньше нижней, словно созданная, чтобы её целовали. У Картмана мягкая линия шеи и детские ключицы, которые различить сложно и от этого общая картина становится наивной и милой. Картман мог бы быть драматичным и не на шутку сдержанным, но он вовсе другой и теперь Кайл ясно не хочет делить его от его характера, потому что это был бы в корне незнакомый для него Эрик. Симпатичный потому, что все же умный и Кайл это понимает, но даже так не решается поцеловать его в мечтах. Он молча прижимает руки к груди и распахивает глаза. Лучше не думать про то, что Брофловски может понравиться целовать Эрика. К чему он опустился? Представляет поцелуй с парнем, которого ненавидит с детства? Ставит свои морали и принципы в такую опасность? - Короче мне не нравится. Гадость! - Кайл наигранно злится и поднимается на ноги, - я пойду домой, ладно? Стэн уныло машет рукой и натягивает одеяло до носа. В висках бьёт кровь, но он скидывает всё на общую измотанность. Ему нравится его девушка, а парни его друзья. Те, кто готовы помочь и с кем весело провести время. Стэн всего-то хочет, чтобы все было, как прежде. Стэн вдыхает тяжёлый воздух, грустно отворачиваясь. Рано ушёл из больницы и сейчас хочется то ли спать, то ли поиграть в новый диск, но на первом этаже холодно. Вот бы Кайл решил не уходить и ещё пару минут пробыл с ним тут. В этой комнате, весь умиротворяющий и ненавидящий людей, которые являются частью толпы, а Марш может поваляться и как раньше видеть в нём нытика, у которого до покалывания тёплая спина и шея. \\ Брофловски избегает Эрика, стараясь не смотреть на него и не быть в компаниях, где он. Весь день в школе нервно теребит край свитера и топает ногой. А Картману, словно всё равно. Он не замечает Кайла, не кидает колкостей и не лезет в рукопашную драку. Просто существует рядом, снова шепчется с Кенни, хоть и более вяло. Кайл думал ночью, что можно и вправду поцеловать Эрика в голове, и ему это понравилось. Хотелось плеваться птичьем дерьмом, но Брофловски понравилось. Не до конца, это было мимолётно, но достаточно, чтобы понять, что Кайлу не мерзко. У Эрика не сухие и не слюнявые губы, они немного жирные? Да, скользкие и крупные, в форме ракушки, как песчаный пляж покрытый пудингом или блёстками. За такими ракушками надо нырять и они особенно приятно лежат в ладони. После всех уроков Кайл смылся быстро, прибежав на остановку первым. Только младшеклассники привалившие с кружков о чём-то спорили в своём кругу.Ему хотелось обдумать всё ещё раз и спросить других, как бы не прямо об их отношении к таким его предпочтениям.Но по всей видимости он осмелился бы сказать это лишь брату, который сам прикалывался над тем, что у Кайла нет девушки, потому что тот не по этой теме. Брофловски нервно смеётся в небо, туго затягивая шарф. - Блять. Всё так и произошло и Айк откровенно ржал, а потом говорил, что не всё так ужасно, если его брат влюбился в Киану Ривз. Айк наглядно погладил плакат с голым мужиком и сказал,что быть геем грех. Ну да, не всё так страшно, если бы Кайл был Селеной Гомез. Парню стало легче, хоть ничуть не яснее. Он не знает, что делать дальше. Тупик? Пройти мимо Картмана, как чего-то неприятного? Оставить его? Брофловски не видит, как будет проще. Он грубо отказал и отношения с Картманом в реальности будут совсем другие. Никакие не нежные, а похабные. Эрик такой и с этим навряд ли хоть что-то изменится и не так уж и надо. Брофловски вымученно пошёл в кабинет к отцу, в котором всегда страшно, много бумаг и мёртвая тишина. Джеральд что-то писал, причмокивая языком, словно пробуя свой текст на вкус. Брови, хоть и редкие и светлые, но сдвинуты на переносице, а тонкие очки постоянно сползают, из-за чего мужчина их поправляет, пытается всячески удержать на месте. Одна из ног поджата к животу и согнута в колене для удобства. Джеральд не любит сидеть с прямыми ногами, потому что не привык. Это так некомфортно и хочется встать и пройтись, но нельзя. Надо думать. - Пап, - Кайл проходит, тихо скрепя дверью, - Можно тебя спросить кое о чём? - Да, что стряслось? - Джеральд, кажется, только и ожидал момента,чтобы оторваться от работы и расслабиться. Под глазами круги и небольшие морщинки в уголках. Брофловски младший ощущает себя наглым и манипулятивным, но не может не уловить лёгкую улыбку и ожидающее в замке руки. - Это очень личное. Ты был эм, когда-нибудь в отношениях с мужчинами? - Кайл наклонился ближе к уху отца, стараясь говорить тихо, чтобы их не услышали все остальные. Джеральд побелел от нахлынувшего страха разоблачения, потом покраснел и не решился сказать хоть что-то. В голове кружился вопрос о том, зачем это его сыну, но всё же Джеральд понял, что если тот сам не сказал, то принуждать ко лжи и ставить в стыдливое положение смысла нет. Ко всему, Кайлу не десять лет, а про половое воспитание он в общем-то узнал даже не от родителей, а от полного одноклассника, к которому в руки попал диск мамы. - Со мной ничего такого не было, но было с моим другом и если кому-то из твоих друзей понравился мальчик, то я совсем не буду против. Не мне же жить, - Джеральд неловко отвернулся. Для Кайла это было смято и мало, крайне мало. Но он не хотел ждать волшебства. Только сейчас он осознал, что даже если его мать и отец, брат и друзья будут злы, а это окажется очередной шуткой Картмана, то Брофловски не много потеряет. Намного хуже будет вообще ничего не попробовать. Ожидать дальше изнутри и притворяться,что всё лучше некуда. Если грёбаному Эрику Картману, толстой заднице, хватило сил на то, чтобы признаться Кайлу в своей влюблённости, то чем Брофловски хуже? Кто ещё, как не он, должен взять ситуацию в руки? Картман сделал первый шаг, а Кайл из-за этого будет убиваться? Да никогда. Брофловски вздохнул, набирая воздуха в лёгкие. Он сам толком не знает, что говорить, но он в себе же всё-таки. На Кайла обрушилось тягостное понимание того, что как бы он не желал исправить всё, мечты это мечты и Картман ему вроде не так и нравится и мысленный Эрик вовсе не равен настоящему. Совсем не нравится, только если малость. Кайл одобрительно кивнул. Во-первых, если это шутка, то он не провалится, а во-вторых, если это реальность, то Кайлу нравится в разы больше Николь или Бебе. Парень помялся около порога, завязывая кеды и пытаясь выстроить свою речь, чтобы всё выглядело как можно естественнее. На кухне что-то готовила мать, прибавляя новости по телевизору. У Кайла защипало в носу от частого дыхания и он безнадёжно посмотрел вперёд, хмуря брови. Обычно он самый непросвящённый в планах своего толстого друга и даже если думать очень много раз, то не поймёшь и половину. Брофловски без всякого желания открыл дверь, непроизвольно опуская голову и жмурясь от света.