* * *
По приезде в деревню, мы подъехали к избе и выгрузили все вещи сразу туда, а потом я отвезла телегу и лошадь обратно в конюшни. Мы с Элис сразу стали собираться к моему завтрашнему походу. Я занималась своей сумкой, перешивая ее как рюкзак, чтобы не тянул меня на один бок, а дочь лесника готовила по моей просьбе то самое снадобье, которым меня отпаивала первые дни. Отличная штука, успокаивает нервы, согревает в холоде и сбивает жар. Универсальная, так сказать. Рецептик я у Анны все же выпросила, поэтому при желании и наличии нужных ингредиентов, сварганить смогу. Через пару часов все было уже готово, и мы отправились спать. В этот раз в сновидении меня Йеттелин не посещала, да и не снилось ничего в принципе, спала я крепко. Это даже к лучшему, потом не буду отвлекаться на мелочи из сна, да и высплюсь получше. Утром, лишь прокричал первый петух, меня разбудила Элис. Как она умудряется вставать в такую рань, диву даюсь. Я оделась и вышла на улицу умываться. Было прохладное утро. Небо пока ещё темное, лес окутан негустым туманом, который солнце разгонит горячими лучами, он поднимется и оставит капли росы на зелёном покрове природы. Небо было уже розовым, кое-где собрались темные облака. Я зашла за угол и умылась в прохладной воде из бочки. Приятно освежает и мысль о том, что я наконец начну исполнять свое предназначение в этом мире. В сарае, у длинного корыта и стога свежей травы, уже стоял Фородренсул, нетерпеливо перескакивая с ноги на ногу. Обратно поднявшись в избу, я уже застала Элис собирающей мне ещё одну маленькую сумку через плечо с едой. Ее лицо выражало привычное спокойствие, а в глазах, где-то в глубине, плескалась грусть. Я облачилась в свой новый костюм, затолкав на дно рюкзака выстиранную вчера одежду, застегнула плащ и надела ножны для посоха. Вчера мы и на пояс их нашили для кинжалов, чтобы удобнее было доставать. Оружие я сразу же устроила по местам, родную кобуру поместила над правым бедром, за кинжалом, взяла рюкзак и проверила содержимое. Почти здесь все подарено мне Элис: расческа, шнурки для волос, несколько баночек с настойками и лекарствами, сложенных в кожаный мешочек, ножницы и шелковые нитки, чтобы зашить раны, игла, обычные нитки. Сменная рубаха лежала вместе с моими брюками, свитером и футболкой. И все остальное, что может пригодиться. Затем женщина протянула мне сумку через плечо, где лежала половинка хлеба, фляга с водой, пара вареных яиц и даже несколько овощей. Мы вышли в молчании во двор, я вывела Форо из сарая и подвела к дороге. Начинало светать, но деревня была ещё пустынна, стрекотали сверчки. Элис, сложив руки на груди, задумчиво смотрела на дорогу, уходящую вдаль. В глазах ее блеснули слезы. — Элис, не плачь, — я с улыбкой посмотрела на нее и пальцем вытерла сорвавшиеся с ресниц горячие слезинки. — Ты стала самым близким мне человеком, — произнесла женщина подрагивающим голосом. — Ты мне тоже. Спасибо тебе за все, что сделала для меня. — Спасибо за то, что доверилась. Я буду тебя помнить, Марта, — она печально улыбнулась, снова роняя слезы. — И я тебя никогда не забуду, — я приобрела ее за плечи. — Если наш поход окончится успешно, я вернусь. Обещаю. Дочь лесника всхлипнула и обняла меня крепко, кладя руку на затылок, где поднималась заплетенная коса густых волос. А потом, разомкнув объятия, указала на лошадь, смотревшую большими глазами на эту картину. Я кивнула и залезла в седло, беря в руки уздцы. — Я буду ждать, — сказала женщина, вытирая щеки платком. — Мы встретимся, Элис, — я неспеша выезжала на дорогу. — Обязательно встретимся! — До свидания… Я помахала ей рукой, а она, наверное, долго ещё стояла и смотрела мне вслед. И внутри меня что-то словно оборвалось. Но я обещала, что встречусь с ней, если выживу, а обещания ещё никогда не нарушала!* * *
В поле, над золотистой рожью, солнечный белый диск держал путь к зениту. Тени стали короче, слышен говор налитых стеблей. Я же ощущала себя весьма жарко, учитывая то, что на мне был ещё и плащ с подкладкой. Ну да ладно, температура к вечеру спадет, а ночью так вообще холодно будет. Форо ехал не спеша, пофыркивая. Перестук копыт успокаивал, ветер, появившийся на пару минут, дарил блаженную прохладу, сдувая со вспотевшего лба черные кудри. Да-да, у меня от природы черные мелко вьющиеся волосы. Не сказать, что прямо афро, но торчат в разные стороны весьма прилично, потому требуются усилия, чтобы убрать их в косу. Я ехала почти шесть часов, а Шир все не показывался. Может, я вообще в другую сторону еду? А что, если я уже опоздала, и отряд Торина ушел? А если я все перепутала и сейчас не год похода, а в Гребешке летоисчисление другое?.. Подобного рода панические мысли закладывались в мою голову через каждые десять минут пути. Но вот, наконец, я переехала рощицу и моим глазам открылся Хоббитон. Великое множество холмов всех оттенков зелёного, окружённые небольшими живописными рощами, быстрыми ручьями и пастбищами, на которых паслись коровы, овцы. Пастухи сидели под деревьями и пели песни, коротая свое единообразное время. Милые домики с круглыми разноцветными дверями были оснащены садами с благоухающей сиренью, кустами гортензии, неподалеку стояли лавочки или кресла-качалки, мощёные крупным светлым камнем дорожки извивались и терялись в уютных улочках. Хоббиты были заняты кто чем: кто-то подстригал кусты у дома, кто-то направлялся в гости, а кто-то просто наслаждался спокойствием и одиночеством. Я слезла с коня и повела его под уздцы, пряча всеми силами улыбку, которая рвалась наружу от нахлынувшего воодушевления и эстетического удовлетворения. Это все выглядело настолько красиво, настолько умиротворенно, что казалось, так и должен выглядеть настоящий рай. Тихий, красивый, спокойный и уютный. Накрыв голову капюшоном, дабы не смущать впечатлительный народец своим шрамом, я стала высматривать знакомую лавочку у норы Бильбо Бэггинса, куда и намеревалась направиться. Плана у меня не было совершенно, поэтому оставалось действовать по ситуации. А ситуация предполагала то, что я сейчас хотя бы разыщу дом хоббита и подожду вечера где-нибудь неподалеку. Заметив знакомый холм с деревом, растущим на нем, я устремилась к нему и вскоре увидела дверь цвета морской волны, на которой был накорябан символ. Отлично, нашла! Значит, Гэндальф уже побывал здесь до меня. Главное, чтобы и Бильбо ещё был здесь. Набравшись решимости, я постучалась. На меня тут же из окошечка уставились вытаращенные глаза, а потом дверь приоткрылась, оттуда высунулся нервный, если не сказать перепуганный, Бильбо, который торопливо стал озираться по сторонам, а затем все же удосужился перевести на меня взгляд. — Это он вас послал? — вдруг произнес хоббит. — Меня ещё никто никуда не посылал, — я помотала головой, опираясь уже теперь на другую ногу. — Тогда кто вы? — Меня зовут Марта, здравствуйте. — Здравствуйте… Я Бильбо. Повисло неловкое молчание, после чего Бэггинса словно передёрнуло, он быстро открыл дверь. — Простите, я совершенно позабыл о манерах! Проходите пожалуйста. — Нет-нет, не стоит. Я просто хотела спросить… А кто это, он? — А… — Бильбо вздохнул. — Гэндальф Серый, может, вы слышали о таком? — Разумеется, — я кивнула. — А что он вам сделал? — Да ничего… Он вообще какой-то странный, наговорил всякой чепухи, а потом ушел, — хоббит махнул рукой. — Как на него похоже, — я улыбнулась, сочувственно кладя руку на сердце. — Вы знакомы с ним лично? — хозяин норы посмотрел на меня с подозрением. — Нет, пожалуй, нельзя так сказать… Ещё некоторое время помолчав, Бильбо о чем-то рассуждал и спорил с самим собой у себя в голове. — Выпьете чаю? Я буду рад с вами побеседовать. Если вы не торопитесь, конечно… — С радостью, мистер Бэггинс!* * *
— Я не хочу приключений! — за чашкой чая (удивительно, что не за кружкой эля) Бильбо уже вполне раскрепостился и мы теперь говорили почти как друзья. — А известно, что там, где Гэндальф, обязательно что-то произойдет! Мне вполне нравится моя жизнь, мой дом, мой сад, мое кресло. Мне нравится ходить на рынок и готовить себе ужин в печи… — А почему вы решили, что Гэндальф вас обязательно куда-то поведет? — я отхлебнула ароматный чай из фарфоровой чашки с цветочным узором. — У меня такое предчувствие! — Знать, товарищ дорогой, чуйка тебя не подводит!— А вы как здесь оказались? — Я приехала с Севера. Уже много лет странствую по Средиземью, — я поставила чашку на столик, говоря отточенную наизусть легенду о собственном существовании как можно натуральнее. — Вы… Гномка? — спросил Бэггинс изумлённо, но с долей смущения. — Нет, человек, — однако, мои слова вызвали ещё более удивленный, но теперь и немного недоверчивый взгляд. — Моя бабушка была гномкой, а дедушка человеком. Отец тоже женился на человеческой девушке, поэтому внешность и телосложение у меня от нее. А вот рост… Чуть выше, чем у гнома, конечно же, но все же низкий для людей. Правдоподобно получилось, судя по лицу хоббита. Тот понимающе кивнул и отвёл взгляд, продолжая обдумывать мои слова. — Может, перейдем лучше на «ты»? — Давайте… Давай, — Бильбо взял ещё одну печеньку из вазочки и макнул ее в чашку. — Это фамильный дом? — я оглядела ещё раз гостиную. Светлая и уютная комната с закругленными арками, красивой старой мебелью и кружевной скатертью, занавесками на чистых окнах и теплым ковром. — Да, здесь много чего досталось мне по наследству, — кивнул Бэггинс, любовным взглядом отводя интерьер. — Взять например тот сундук у входа. Судя по виду, ещё от бабушки? — да-да, тут я решила выпендриться. — Да… — кажется, хоббит не переставал удивляться, хоть и пытался скрыть это. — Откуда тебе это известно? — Наблюдательность, — я пожала плечами, пряча улыбку за чашкой. Так забавно смотреть, как он удивляется. — А что это за длинная железная палка? — хозяин норы указал на посох, стоящий возле стены. — Это мое оружие. — Посох? — Да, и он очень полезный. — Никогда не видел чего-то подобного… Разумеется, в наших краях немного путников проходит, да и оружие не куют, но я точно не слышал о таком. Промолчав, я улыбнулась. Наша беседа протекала спокойно и размеренно ещё два часа, за которые Бильбо раза три ходил менять чай. Мы успели поговорить обо всем: о народах, населяющих Средиземье, (тут я, как знаток вселенной Толкина, блеснула своей осведомленностью) о быте хоббитов, о жизни и прочем, прочем, прочем. В итоге, не желая больше обременять своим присутствием хоббита, я сердечно поблагодарила его за радушный прием и покинула уютную нору. Окопаться я решила за раскидистой сиренью, где все это время похрапывал Форо, успев уже сжевать какие-то цветы. Надеюсь, хозяева не заметят… Устроившись на лавочке, я вытащила из сумки хлеб и яйца, намереваясь пообедать. Чай, конечно, хорошо, но и нормальную еду тоже нужно поесть. Тем более, помидоры потом вообще в кашу превратятся. А после плотного приема пищи, надвинула на самый нос капюшон, чтобы солнце не светило в глаза, и погрузилась в дремоту.* * *
Кто бы мог подумать, что будильником окажется мой конь! Тот активно фыркал и влажным носом толкал меня в плечо. — Ну чего тебе, животинка? — пробормотала я, а затем услышала два весёлых мужских голоса. Гномы! Я встрепенулась, откидывая капюшон. Наступил вечер, было уже достаточно прохладно. — Спасибо, дружок. Благодарно почесав коню подбородок, я выглянула из-за сирени. По направлению к норе Бильбо шли Фили и Кили, явно пребывая в отличном настроении, судя по их раскатистому смеху. А у Бэггинса, интересно, есть черный вход? А то как-то неловко заваливаться в нору после гномов. Где-то на другом конце улицы, за углом, я услышала ещё один смешок, а затем громкие возгласы и шутки. А, плевать! Я могу не успеть. Сорвавшись с места, я быстро побежала к дому хоббита, огибая заборчики и растения, а затем увидела на двери, что символ светился. Выдохнув, я постучала. — Уходите, здесь никого нет! — послышался обиженный и явно раздраженный голос Бильбо. — Бильбо, это я! — я наклонилась к окошку, куда подошёл хозяин норы и облегчённо выдохнул, открывая дверь. — Марта, помоги! — он начал разгоряченно шептать. — В моем доме гномы! — Позволь, я пройду… — безаппеляционно произнесла я, заходя внутрь. И вправду, Двалин уже что-то разыскал на второе, попутно общаясь с Балином, Фили и Кили запропастились куда-то, словно их здесь и не было. — Они вытерли о бабушкин сундук сапоги! И сказали что-то про него! Он, это кто?! — Надо же, он позвал ещё и девушку! — из кухни послышался бас Двалина, а из-за угла вынырнули две удивленыые физиономии братцев-кроликов. — Ну-ка, принеси чего-нибудь съестного! — а это уже, как видно, адресовано мне. Нихрена себе, приказной тон! Кили тем временем как-то подозрительно глянул на посох за моей спиной, после чего улыбнулся, выходя вперёд. За ним вышел брат. — Я Фили, — представился светловолосый. — А я — Кили. — К вашим услугам, — гномы синхронно поклонились. — Марта, — я сделала шуточный реверанс, а затем обратилась к Двалину. — Но, к сожалению, не к вашим услугам, мистер Двалин! Гном удивлённо вскинул брови и фыркнул что-то про невоспитанных девчонок, после чего продолжал трапезу. — Пожалуйста, помоги, — где-то сзади я услышала молящий шепот. — Нарушаете порядок, товарищи, — я включила того самого служителя закона. — А за порчу имущества, знаете ли, административка. Братья недоуменно переглянулись, Кили всё ещё смотрел на мой посох. Звякнул колокольчик. — Неужели! Гэндальф? Ну, я с ним поговорю, — наполненный решимостью разьяренного чихуа-хуа или ёжика (все мы помним мемы про Камбербетча-выдру или Мартина-ежа), Бильбо открыл дверь, а я предварительно отошла на пару шагов. Хоббит только и успел отпрыгнуть, как в прихожую в прямом смысле ввалились ещё девять гномов. На лице хозяина я увидела яркую палитру эмоций от раздосадования до истерики, а старый волшебник лишь посмеялся в усы, окидывая взглядом поднимающихся непрошеных гостей, которые сейчас о чем-то ворчали. — Мы вас заждались… — протянула я, также оглядывая гномов. Бильбо одарил меня взглядом «ах ты, предательница», а потом уставился на волшебника. — Познакомься, Бильбо. Бифур, Бофур, Бомбур, Ори, Дори, Нори, Оин, Глоин. Все гномы поочередно кивали или кланялись. А затем Гэндальф посмотрел на меня в таком хитром прищуре, словно видел насквозь. — А ты Марта, верно? От удивления я икнула. Теперь я поняла, что когда удивляюсь очень сильно, то буду икать… Замечательно. С неописуемым выражением лица, я посмотрела на Митрандира снизу вверх (не забываем о моем росте в сто шестьдесят сантиметров). — А вы Гэндальф Серый, — я кивнула, протягивая руку. Однако, не встретив ладони волшебника, сделала вид, что разминаю ее. Отец мой, мужчина, да я просто мастер выходить из сложных ситуаций. — Все верно. Я знал, что ты приедешь. С трудом сдержав икоту, я постаралась сохранить невозмутимость. — А я знала, что придёте вы. Отлично, так и будем с ним общаться. «Я знаю, кто вы», «А я знаю кто вы»… — Как… Знала? — по лицу Бильбо было видно, что он пытается вспомнить, как правильно дышать. Видимо, безуспешно. — У тебя там кладовую разоряют, — я, не оборачиваясь, кивнула назад. Хоббит ахнул и сразу же понёсся на поле «боя», а мы с Гэндальфом остались наедине. — Я знаю, Марта, тебя послали Валар, — кивнул он, ставя шляпу на столик. — Эру, вообще-то! Просто он лично не смог со мной связаться, — я сложила руки на груди, обиженно поджимая губы. — Хорошо, мне это известно… Только не известно, откуда и для какой цели. — Спасти Средиземье, блин! — не стану я обременять дедушку мыслями о том, что я ещё и из другого мира… — Твое имя… Я не слышал о таком. — Да, оно редкое. Тут я поведала о своей «жизни» все, что рассказала до этого Бильбо, в начале нашего чаепития. И о своем происхождении, и о странствиях. В общем, общую ложную информацию из своей автобиографии сообщила. — У меня есть предложение к тебе… — маг снова хитро на меня посмотрел. — Но его я озвучу позже. А сейчас, давай пройдем к столу. Ого, ну вот это они размахнулись! Столы даже перетащили в гостиную, потому что на кухне стало мало места. По столу вплотную друг к другу были расставлены разнообразные тарелки, блюдца и плошки, где доверху было наложено еды. Запечённый цыпленок, картошка, прочая дичь и мясо, даже соленые огурчики и помидорки были, представляете?! — Друзья! — выпив замечательного красного вина, однако же, из маленькой рюмочки, Гэндальф воззвал к рассевшимся гномам. Те галдеть не перестали. — Харош бакланить! — гаркнула я, тогда все разговоры смолкли. Откашлявшись, словно ничего и не произошло, я выжидающе посмотрела на мага. — Итак, друзья! Позвольте представить вам Марту, дочь Добромира, она станет ещё одним членом отряда. — Женщина? В отряд? — изумился Двалин, вскидывая кустистые брови. — Что-то имеете против? — тем же тоном ответила я. Уже по привычке, я привыкла противостоять и ломать стереотипы. — Да! Не женское это дело — отправляться в поход. — Ой, да ладно вам! Сейчас будете затирать о том, что баба должна рожать детей, хранить семейный очаг и все в таком духе… Гном ещё что-то хотел было ответить, но тут выступил Гэндальф. — Леди Марта уже бывала в сражениях, — эге, вот это ты загнул, дедуля! — И я уверен, никому из вас она не помешает, даже принесет пользу. — Какую же пользу? — несколько неоднозначно спросил Бофур. — Она защитит Бильбо при надобности. — Ага, а ещё я будущее вижу! И, возможно, прошлое, — зря я, наверное, ляпнула, потом пожалею… Но это будет потом, потому плевать. — Докажи! — встрял Двалин. — Ты — лучший друг Торина Дубощита, который возглавит этот поход, а ещё наставник его племянников, Фили и Кили, — выпалила я самое, кажись, безобидное. — Он сам рассказал тебе об этом? — Умоляю, мы с ним даже не знакомы! Вот увидите, как он не обрадуется и тоже будет толковать мне про мое место, когда узнает! Воцарилось молчание. — А чего это мы сидим?! — воскликнул Фили. — Выпьем по кружке?! Все отозвались радостными криками. Все, кроме Бильбо, Гэндальфа и… А хотя, кого я обманываю, мне же тоже хотелось устроить посиделки с гномами! Поэтому да, я тоже выкрикнула свое негромкое (как мне показалось) «да!», а потом старший племяшка Дубощита учтиво поднес мне кружечку. Тут и Кили отрабатывал свой командный голос: — Раз, два, три, пьем! Все снова затихли, залпом выпивая эль. А потом следовало соревнование в самой долгой отрыжке. И победил в неравном бою, разумеется, Ори. Смех гномов настолько заразительный, что и я не заметила, как начала смахивать слезы. — Марта, — обратился ко мне Бильбо, а потом, посмотрев куда-то за спину, явно испугался ещё больше. — О Единый! — и метнулся назад. — Марта, лови! — услышала я сбоку и еле успела поймать летящую к моему лицу тарелку. Отправителем был Фили. Я сделала вид, что это букет цветов, прижав ее к груди, а затем отправила махнувшему рукой Кили. Тем временем за столом уже послышались лязганья ножов и вилок под ритмичное постукивание ногами. — Прекратите! — метался Бильбо. — Вы затупите ножи! — О, вы слышали, что он сказал? — с притворным беспокойством и улыбкой, спросил Бофур. — Мы затупим ножи! Вдруг из ниоткуда появился Кили и, покачиваясь в ритм вперёд-назад, запевал:Нож тупи, ложки гни!
Подхватили несколько голосов:Бей бутылки, пробки жги! Ну-ка, разом сильней о по-о-ол! Бильбо Бэггинсу на зло!
Запели все гномы, умудряясь при этом перекидывая тарелки и еду.Скатерть рви, жир на ковер, Мусор кидай на постель ему! В кладовке скорей молоко разле-е-ей, Бей бутыль вина об дверь!
Мелодия начала ускорятся, Бофур выхватил флейту, и начал играть, подкидывая летящие тарелки локтями.Кувшины кипящие в воду кидай, Там растолки, а потом помешай. Если они не разбились, то зна-ай, Их доставай и по полу катай!
Я снова кинула тарелку Ори, который ловко катнул ее по столу, а Балин, сидевший на другом конце, подбросил её ещё одной.Бильбо Бэггинсу на зло!
Очнулась я только тогда, когда уже стояла рядом с Гэндальфом возле горы посуды, а смех мужчин раздавался отовсюду. — Посмотрите на его лицо! — хохотнул Кили. И вправду, лицо хоббита сейчас было таким смешным и милым, что я не сдержала улыбки. Бэггинс на меня посмотрел явно разочарованно, а затем отошёл широким шагом. За ним пошел Гэндальф. Гномы продолжили трапезу уже в более спокойной обстановке, Бофур шутил, хоть и пошло, но смешно. Пару раз с сомнением смотрели на меня, но видя, что я ни капли не краснею, (в отличии от того же Бильбо или Ори) продолжали говорить. Вообще, все такие милые, даже несмотря на то, что Двалин здоровый и хмурый. Пока бедный хоббит пытался рассказать Митрандиру в коридоре, что успели натворить гномы, я сразу почувствовала ощутимый тычок в бок. Бофур просигналил глазами куда-то в сторону, а потом указал на Двалина. — Что я пропустила? — я посмотрела на гнома, даже неловко себя не почувствовала от тяжёлого взгляда. — Ты не гномка. О, Капитан Очевидность! Что ещё скажешь? — Но и не человек. — Я знаю, — я кивнула. И опять, как шарманку, пересказала все. Отношение лучшего друга Торина ко мне, кажется, изменилось. Но в лучшую сторону, или в худшую — сказать не могу. Кто-то почувствовал себя более раскрепощенно в моей компании, это легло прямо-таки бальзамчиком на душу. Вот увидите, я обязательно вольюсь в вашу компанию! — Гэндальф, — какой-то уж очень знакомый низкий голос раздался в коридоре. Кто-то шепнул «Это Торин!», и все гномы повалили в коридор. Я же этого делать не рискнула, поэтому отошла гостиную и встала за углом, чтобы я видела все, но меня не видел никто. — Я заблудился. Дважды. Навигатор бы купил, делов-то… — Ты собираешься с ним так говорить? О, Йеттелин пожаловала! Я быстро отошла в дальнюю комнату и встала лицом к двери. — Да. Думаю, он не обидится, — ответила вполголоса. — Я знала, что так ты и скажешь. — Потому что наблюдала за мной всю мою жизнь? — И поэтому тоже. — Йет, только я предупрежу, не говори пожалуйста со мной, пока я веду беседу с остальными. А то ещё за ненормальную сочтут. — Да, тут мало кто общается с богами. Хорошо. — Договорились. Спасибо. — Тебя зовёт Гэндальф. И голос пропал. Отлично, а я так волнуюсь, как будто с родителями парня знакомлюсь… Я вышла в коридор, оставаясь в тени. — Леди Марта станет членом нашего похода, — сказал Гэндальф. Я посмотрела на Торина, который теперь уже обернулся ко мне, и едва не икнула. Етить-колотить, какой он красивый! Даже красивее чем в фильме! И, кажется, моложе что ли… Седина на волосах присутствует, но он серьезно как-то по-другому выглядит. Обалдеть просто, красавчик!.. — Да, я женщина. Да, в походе, — вместо этого выдала я, выходя из тени. Надеюсь, получилось эпично. Торин как-то странно посмотрел на Двалина, тот лишь развел руками. — Какую пользу она может принести? — гном повернулся к волшебнику. Я (будто меня тут не существует) внезапно проявила интерес к своему маникюру. — Она обладает знаниями. И будет защищать Бильбо от непредвиденных обстоятельств. — Я в это слабо верю. — Вообще-то, судить о человеке по первому впечатлению — довольно… Плоско, — я поморщилась. — И вы как бы не шмотки на распродаже в Ламода обсуждаете. Тогда Дубощит нахмурил брови и перевел взгляд на Митрандира. Тот лишь пожал плечами, мол, балрог знает, что эта полоумная городит. — Ты — женщина, ты не можешь отправиться с нами в поход. — Я ущемляю ваши права? Что ж вам так страшно меня с собой брать, а, я не могу! — я всплеснула руками, возводя глаза к небу. — Какими знаниями ты обладаешь? — он пропустил мои возгласы мимо ушей (а они у гномов, как известно, большие) и щурил глаза. Допрос с пристрастием организовал. Молодец, молодец… — О прошлом, будущем и настоящем, — я закатила глаза. — Знаю, в прихожей говорить очень удобно, да и зрителей вагон, но мне кажется, что Бильбо сейчас хватит кандрашка, если мы не объясним, в чем вообще дело. — Позже поговорим. Дуболом взглядом просверлил во мне дыру, отворачиваясь. Какой же он всё-таки пафосник! Не лучше Трандуила. Пока он что-то объяснял Бильбо, после чего не слишком смешно (однако, остальные двенадцать гномов шутку заценили) пошутил, а потом отправился трапезничать. По правде говоря, я и сама ещё не ела, но при разборках присутствовать не желаю. Для меня это как-то растягиваться будет долго, тем более, что разговор я знаю чуть ли не наизусть. Отвоевав остатки запеченного картофеля у Бобмура, я быстро смолотила их, прихватила кружку эля и свинтила наружу.