----------------------------------------------------------------------*----------------------------------------------------------------------
Принцесса Каденс сидела в коридоре среди витражей, ее глаза были прикованы к печально известному витражу: поражение короля Сомбры от лап Спайка. С тех пор как она вернулась в Кантерлот, чтобы наблюдать за заключением Сомбры, она не могла не чувствовать себя виноватой при виде предательства в глазах Сомбры, когда его грузили в автозак. Она поступила правильно, не так ли? Она остановила планы Сомбры захватить Эквестрию, так почему же она чувствовала себя так ужасно? — Я так и думала, что найду тебя здесь. Губы Каденс изогнулись в подобии улыбки. — Мне просто... нужно было побыть одной. Принцесса Селестия села рядом с Каденс, убедившись, что молодой кобыле достаточно места. У них не было возможности поговорить, так как обе были эмоционально истощены испытаниями в Кристальной Империи и отказом Каденс лично позаботиться о заключении Сомбры. Прошло полторы минуты молчания, прежде чем она начала говорить: — Знаешь, день, когда этот витраж был вставлен, был одним из моих самых гордых и самых печальных. Я была вне себя от радости, увидев, что Спайк стал героем и образцом для подражания для кристальных пони. — Ее лицо потемнело. — Я также думала, что во второй раз потеряла жеребца, которого когда-то любила, на этот раз на более постоянной основе. Я никому не сказала об этом, но оплакивала его смерть. Каденс вздохнула и отвернулась от витража. — Неужели все сказанное о нем было ложью? Взгляд белого аликорна был устремлен вниз. — Луна и я... мы попросили историков записать то, что мы им сказали. В то время мое сердце было разбито падением Сомбры и последующими действиями, и я знала, что он слишком далеко зашел, чтобы помочь. Да, я солгала. Преувеличивая его проступки, я думала, что это послужит предостережением для всех тех, кто перешел нам дорогу. Ты не знаешь, что он делал и, что собирался сделать. Она протянула копыто и, не услышав возражений, взяла копыто Каденс в свое. — Я знаю, что ты мне не доверяешь. Я имею в виду, почему ты должна это делать? Я сожалею каждый божий день, что мне пришлось лгать тебе, не признавая тебя своей плотью и кровью. Это убивало меня изнутри, но я думала, что правда причинит слишком много боли тебе и мне. Ты заслужила счастье в своей жизни, а не бремя знания того, кто твой отец и что он сделал, висящее над твоей головой. — Она откинула с лица гриву Каденс и улыбнулась сквозь слезы. — Я могу только надеяться, что однажды смогу заслужить твое прощение. Каденс посмотрела в розовые глаза кобылы перед собой и увидела её, по-настоящему увидела впервые. Помимо того, что Селестия была принцессой Эквестрии и всех связанных с этим обязанностей, она была кобылой, которая должна была принять некоторые очень трудные решения, решения, которые тяготили её более тысячи лет. Она пожертвовала своим счастьем, чтобы дать дочери хорошую жизнь и любящих родителей, страдая издалека от того, что не воспитала ее сама. Это была не принцесса Селестия, Принцесса Дня и матриарх всех добрых пони. Это была другая кобыла, мать, умоляющая о прощении. Розовое копыто нежно коснулось щеки Селестии. — Тебе не нужно заслуживать мое прощение. Ты моя мать, и это значит, что я прощу тебя, несмотря ни на что. — Она была почти раздавлена неожиданным объятием Селестии и тихо засмеялась, глядя на неё. — Просто пообещай мне, что больше не будешь лгать. — Обещаю, - пробормотала Селестия, уткнувшись в свою гриву.-----------------------------------------------------------------------*------------------------------------------------------------------------
— Благодарю вас, это все. Твайлайт попрощалась с двумя стражниками и медленно приблизилась к камере, ее мысли были заглушены учащенным сердцебиением. Сомбра стоял в центре, его алые глаза следили за ней, пытаясь обнаружить любые признаки обмана. Его магия, возможно, была сведена на нет, но изгибание теней было естественной способностью его расы, поэтому на его шее был закреплен специально разработанный зачарованный ошейник, на случай, если у него возникнут какие-нибудь "забавные" идеи о побеге. Твайлайт пришло в голову, что она находит его странно привлекательным, потому что комбинезон туго обтягивал мускулистую грудь и жилистые передние копыта. — Привет, Твайлайт. Я не ожидал, что ты будешь здесь. — Я тоже, — честно ответила Твайлайт, стараясь не обращать внимания на его тело. — Как... как ты? Сомбра наклонился вперед, обхватив копытами прутья решетки. — О, ты знаешь, я только что лишился своей праведной мести, моя собственная дочь предала меня ради моего смертельного врага, я застрял в темнице, и моя магия была лишена, возможно, навсегда. Я чувствую себя просто замечательно. Несмотря на шутливое отношение, он говорил тихо и угрюмо. — Я просто спросила! Не нужно быть грубым. — Хотя она в какой-то степени понимала его разочарование, Твайлайт не обращала внимания на его неуважительный тон. — Через несколько часов я поеду домой, поэтому решила проверить, как ты. Сомбра внимательно наблюдал за ней, словно подозревая о ее намерениях. — Мои извинения. — Потом он добавил гораздо мягче: — Было время, когда я не знал, кто я такой, но чувствовал, что я никому не принадлежу. Единственное, что заставляло меня хоть что-то чувствовать - это моя магия. И вот теперь, похоже... какая-то часть меня пропала. Теперь Твайлайт могла ему посочувствовать. С тех пор как она была кобылкой, она обладала сильными магическими талантами и годами совершенствовала свое мастерство, доводя свое тело и ум до предела в погоне за знаниями. Без этого стремления и самоотверженности она никогда не стала бы ученицей Селестии, не познакомилась бы с ее друзьями и не получила бы титул принцессы. Если она когда-нибудь потеряет свою магию, то станет полным ничтожеством. На самом деле она находила удивительным, что Сомбра принимает это так же хорошо, как и он. Твайлайт бессознательно шагнула вперед. — Мне кажется, я понимаю, что ты чувствуешь, Сомбра. Он кивнул, и несколько минут никто из них не произносил ни слова, позволяя тишине заполнить пустую комнату. Полагая, что их разговор окончен, Твайлайт повернулась и направилась к выходу. — Ты должна забыть обо мне. Твайлайт остановились в полушаге и резко обернулась. — Что ты сказал? Рот умбра плотно сжался. Затем он повторил: — Ты должна забыть обо мне. Жеребец, который ухаживал за тобой? Это был Парсел Пост, но с моими мыслями и мнениями. Он не был настоящим. Ты должна найти себе что-то новое, потому что мы оба знаем, что ты и я никогда не сможем быть вместе. Найди себе нового жеребца, остепенись, может быть, у тебя будет жеребенок или два. Просто... будь счастливой. Твайлайт медленно приближалась к решетке камеры Сомбры, ее лицо было в футе от его собственного. — Сомбра... Сомбра наклонился вперед, его изогнутый рог просунулся сквозь прутья решетки. — Просто уходи, Твайлайт. Эти прутья не будут держать меня вечно. Я выберусь отсюда, и возмездие будет моим. И когда этот день настанет, я надеюсь, что у тебя хватит здравого смысла держаться от меня подальше, — предупредил он ее, его глаза блестели, как лужи крови на свету. — Теперь иди. — Хорошо. — С тяжелым сердцем Твайлайт собралась уходить, но, обернувшись, обнаружила, что Сомбра сидит на полу спиной к ней. — Знаешь, я думаю, что в глубине души ты хороший пони. Ты просто забыл, как им быть. Сомбра остался на месте. — Ты ошибаешься. Может быть, я и не чудовище, каким меня считают, но не заблуждайся: я все-таки чудовище. — Если ты так говоришь. — Затем она взбежала по лестнице и выбежала за дверь.