All the Wrong Choices

Может, всё дело в возрасте, а может, в плохом настроении, в котором он пребывал. Он был уверен, что в последний раз, когда он присутствовал на выступлении Ведуний, они звучали лучше. Возможно, во всём виноваты воспоминания, которые музыка пробудила в его сознании. Он покачал головой, сидя за одним из больших круглых столов в новом и «улучшенном» большом зале Хогвартса. Он не видел его с тех пор, как замок восстановили после битвы, но ему совершенно точно не нравились перемены. Какой-то многообещающий магический архитектор пришёл со своими новомодными идеями о том, как заставить историческое здание заиграть новыми красками. Он с отвращением сморщил нос. Высокий потолок больше не был заколдован, он не отражал погоду, царящую на данный момент снаружи, очевидно, это очарование потеряно для всех на века. Новый потолок теперь изображал сцены из битвы за Хогвартс. Центральная картина «Падение Волдеморта» могла бы соперничать с Сикстинской капеллой в Ватикане. Каждый крестраж был удостоен своей собственной картины, в которую вплелись красивые и одновременно ужасные образы, танцующие, как калейдоскоп. Его слегка замутило от видов персонажей, зачарованных чтобы играть и воспроизводить отведённую роль в течение целой вечности. Он перевёл взгляд на фигуру в центре сего «шедевра» – лохматые чёрные волосы и вспышка молнии так, чтобы точно была видна всем. Он знал, если бы профессор Макгонагалл всё ещё была директрисой, новая художественная инсталляция была бы куда менее кричащей. Видимо, он всё же стареет, подумал он, потягивая свой почти забытый напиток. Опёршись локтями на стол, он вертел в руках холодный стакан. Он оглядел лица вокруг себя, как будто искал кого-то конкретного. Некоторые гости были ему знакомы, но некоторые со школьных лет изменились так сильно, что он не был уверен, узнаёт ли он каждого. Все лица вокруг него были старше на 15 лет, однако, нужно отдать должное, некоторые люди старели изящнее других. Его собственные волосы начали превращаться в диковинную смесь соли и перца, и эти изменения ему действительно нравились. Некоторые женщины в офисе уверяли, что к сорока годам он станет серебряным лисом. Он отшучивался, надеясь избежать новой волны заигрываний. Он провёл рукой по волосам, оглядывая толпу в поисках Рона или Гермионы. Они танцевали у сцены, явно наслаждаясь музыкой. Гарри снова вздохнул. Знал же, не стоило приходить. Он был не в том настроении, чтобы посещать вечеринки или искать общения – без ведома Рона и Гермионы, он и Джинни только что подписали документы о разводе. Его сердце тяжело сжалось при мысли о том, что ему придётся пережить более десяти лет накопленных и разделённых вещей во время бракоразводного процесса. Он знал, что в эту самую секунду Джинни нежится в объятиях своего любовника – журналиста из «Еженедельника Ловца», с которым у неё был роман как минимум с прошлого года. Гарри опустил взгляд на свой стакан, ему хотелось бы сердиться на неё, но он просто не мог найти в себе силы. Может быть, он сам виноват, что она искала любовь в другом месте. После окончания школы он потерял все свои амбиции и напористость, он поступил в Академию Авроров лишь для того, чтобы бросить её через несколько месяцев; а вот Джинни, напротив, стала ещё более жизнерадостной и предприимчивой после того, как вывела Холихедских Гарпий в топ лучших команд. Он резко опрокинул в себя остатки огненного виски, надеясь, что он либо заглушит чувство вины, либо пробудит боль, которую он жаждал прочувствовать. Он ожидал, что будет больше расстроен из-за всего происходящего, ведь пятнадцать лет – слишком долгий срок, чтобы быть в отношениях с кем-то одним, но про себя он смирился, что счастлив за Джинни, ведь она смогла найти недостающее внимание от кого-то другого, кого-то, кто не был им. Страсть в их спальне была в лучшем случае посредственной, и он совершенно не был уверен, чья именно это вина. Он знал, что больше не любит её, по крайней мере, в романтическом смысле. Всякий раз, когда у него возникала необходимость в физической близости, вовсе не о встречах с ней он думал, чтобы утолить свой аппетит. Он покраснел от этого признания самому себе, как будто вся комната могла услышать его. Громкая пульсирующая музыка смолкла на мгновение, когда кто-то объявил короткий перерыв. Внезапное изменение уровня шума встряхнуло чувства, все начали говорить между собой и смеяться, гости смешались и отошли от сцены. Недавно трансфигурированные столы с едой и барная стойка были полностью скрыты из виду кишащими вокруг людьми. Сначала он увидел пурпурное платье Гермионы, а затем и мокрые рыжие волосы Рона. – Ты в порядке, приятель? – его голос перекрыл шум. Гарри слегка улыбнулся и кивнул, – Отличная группа, тебе сто́ит купить билеты и сходить на выступление с Джинни, я слышал, у них сейчас как раз гастрольный тур, – Рон широко улыбнулся, садясь и допивая свой напиток. Гарри не ответил, – Ты уверен, что всё в порядке? – Голова болит, – ответил Гарри, не готовый к такому разговору со своим будущим бывшим шурином. – Боже, как жарко, правда? Принеси мне выпить? – попросила Гермиона Рона. Он с улыбкой закатил глаза, но всё равно встал. – Тебе принести ещё? – спросил он Гарри, и тот кивнул. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Рон исчез в толпе. – Ну так что? Расскажешь мне, что происходит? – спросила Гермиона, рассматривая своё лицо в маленьком зеркальце, которое достала из сумочки. – Я не знаю, о чём... – Гарри Джеймс Поттер! Мы дружим с десяти лет, так что даже не пытайся лгать мне, – она неодобрительно посмотрела на него, – И вообще, мы с Джинни уже поговорили, – она сочувственно улыбнулась. – Что она сказала? – хмуро спросил он, не уверенный, что готов к такого рода сплетням. – Что вы завершаете бракоразводный процесс, – осторожно сказала она, – Неужели не осталось ничего, что стоило бы спасти? – спросила она. – Если бы Рон изменял тебе с кем-то в течение всего прошлого года, ты могла бы простить и забыть? – Гермиона ни на секунду не задумалась, сразу покачав головой. – Он прибежал бы обратно к Молли быстрее, чем ты успеешь сказать «Зиг-заг Шимми»*, – улыбнулась она. Гарри фыркнул так, что огненный виски чуть не вылетел у него из носа. – Приятно знать, что ты переняла у Рона квиддичный жаргон, – Гермиона закатила глаза. – Клянусь, он только об этом и говорит, – добродушно улыбнулась она. Гарри знал, что, сколько бы она ни жаловалась, ничего бы не поняла в своей устоявшейся жизни. На мгновение между ними воцарилось молчание, пока Гарри раздумывал, стоит ли говорить о своих чувствах или о явном их отсутствии. – Хотел бы я быть в гневе, Миона, но это не так. Она не хочет расставаться с ним, и я не уверен, что хочу требовать от неё этого. Теперь, когда она вошла в основной состав, мы почти не видимся, а когда мы вместе... – он снова провёл пальцами по волосам и вздохнул, – Всё уже совсем не так, как было в школе, – он покачал головой, отчего его непослушные волосы с проседью ещё больше сбились набок. Он оглядел комнату в поисках Рона, вертя стакан в руке и прислушиваясь к звяканью льда о стекло. Когда его глаза вновь скользнули по головам, словно ища кого-то, дыхание остановилось на полуслове – он заметил безошибочно узнаваемый белокурый блеск и почувствовал, как его сердце бешено забилось в груди. – В чём дело? – спросила Гермиона, пытаясь проследить за его взглядом. – Ни в чём, – быстро ответил Гарри, находя взглядом белокурые волосы. Драко Малфой. Мальчик, который сделал неправильный выбор, теперь стоял, прислонившись к одной из колонн. Гарри вытянулся по стойке смирно, вглядываясь в черты этого человека. Он тоже изменился. Во рту у него пересохло, а когда он поднёс стакан к губам, слишком поздно сообразил, что в нём остался лишь талый лёд. Драко в одиночестве стоял, наблюдая за толпой. Казалось, он должен бы выглядеть одиноким, но вся его поза говорила об обратном. Его фирменные уложенные гелем волосы и узкие костюмы, казалось, теперь остались в прошлом. Его волосы всё так же были зачёсаны назад, но уже без геля, что придавало ему слегка растрёпанный вид. Его кожа казалась темнее на фоне белоснежной рубашки и жилета. Гарри видел мантию, небрежно перекинутую через левое предплечье, без сомнения, скрывает метку. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, и Гарри заметил, что он уже не такой тощий, как раньше. Гарри схватился за стул, когда понял, что Гермиона внимательно наблюдает за ним. – Что такое, Гарри? – лицо его раскраснелось, сердце бешено колотилось в груди. Он молча покачал головой. Он посмотрел на неё, желая, чтобы его лицо вело себя прилично, и солгал. Хорошо, что она никогда об этом не узнает. – Ничего, думаю, виски ударил мне в голову, пойду подышу свежим воздухом, – он вдруг встал и медленно направился к двери, стараясь не привлекать к себе внимания. Холодный зимний воздух ударил ему в лицо, и он запоздало вспомнил о пальто, оставшемся внутри. Он тихо выругался, шагнув ещё глубже в декабрьский воздух. Он тряхнул головой, надеясь, наконец, прийти в себя. Он не был уверен, что именно произошло в зале, возможно, действительно виски ударил ему в голову. Он сел и тут же задрожал от холода, пробравшегося сквозь брюки. В голове мелькали образы Малфоя: сильные загорелые руки, растрёпанные волосы и жидкое серебро глаз. Он снова покачал головой, надеясь избавиться от навязчивых образов. Что с ним происходит? У него никогда раньше не было такой реакции, даже на Джинни. От этой мысли его щёки запылали. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и вновь задрожал. Он потёр руки ладонями, надеясь хоть сколь-нибудь согреться. Что-то легло на его плечи, что-то тёплое. Он подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. Он не слышал, как за непрошеным гостем закрылась дверь. Малфой стоял над ним, всё ещё держа руки над плечами Гарри, на которые секундой ранее накинул свою мантию. Гарри встал, чувствуя, как жар снова приливает к его щекам. – Что?.. – начал он, проталкивая слова сквозь сердце, которое каким-то образом оказалось в горле. – Перемирие? – сказал Малфой первым. – А?– ответил Гарри, лихорадочно соображая. – Мы можем заключить перемирие? Только на сегодня? – ответил Малфой, и лёгкая улыбка заиграла на его губах. – Что ты задумал, Малфой? – Ничего, просто решил подышать свежим воздухом, как и ты, – Гарри подозрительно прищурился, но снова сел. – Зачем ты отдал мне свою мантию? – спросил он, начиная снимать её, но тут же передумав – подкладка была такой уютной, он чувствовал тонкий запах одеколона Малфоя, и тут его сердце остановилось на мгновение. Он глубоко вздохнул, прежде чем понял, что творит. Его глаза метнулись к Малфою, который пристально наблюдал за ним. – Ты выглядел замёрзшим, – ответил он, пожимая плечами. Гарри ждал, что он продолжит, но молчание затянулось. – Спасибо, – еле слышно произнёс Гарри. Его голос звучал ровно, и он был благодарен хотя бы за это. – Ну так что, наслаждаешься вечеринкой? – наконец спросил Малфой. – Ты сказал перемирие, а не разговор, – заметил Гарри. – Да ладно тебе, Поттер, сегодня канун Нового года, и мы не виделись пятнадцать лет, – Малфой закатил глаза и скрестил на груди загорелые руки. Гарри отвёл глаза в сторону. На несколько неловких секунд между ними вновь воцарилось молчание, – Так что? – Что именно? – Как тебе праздник? – Нормально, – осторожно ответил Гарри, – А тебе? – Никогда не думал, что когда-нибудь скажу это, но – да. Я правда скучал по этому месту всё то время, что отсутствовал, – он улыбнулся, с любовью оглядываясь на массивные входные двери. Гарри посмотрел на него и понял, что никогда раньше не видел такой улыбки. – Чем ты занимался? – Немного того, немного этого, в основном путешествия, – он снова посмотрел на Гарри. – Должно быть, приятно иметь полную свободу, – с горечью ответил Гарри. Малфой пристально посмотрел на него, его лицо оставалось серьёзным и спокойным. – Так и есть, – тихо сказал он. Казалось, он на мгновение задумался, прежде чем снова открыть рот, – Спасибо, Гарри. Гарри подпрыгнул, услышав своё имя. – За что? – воскликнул он, будто защищаясь. Он сузил глаза в замешательстве, а сердце бешено зашлось в груди. Было удивительно, как Малфой оставался глух к этому грохоту. Малфой же рассмеялся и отвернулся, качая головой. – Ты и вправду не помнишь, да? Наверное, так занят спасением всех страждущих, что все в конце концов слились в безликую толпу. – О чём ты говоришь? – Гарри был совершенно сбит с толку таким поворотом событий. – Причина, по которой у меня есть эта свобода путешествовать, да и вообще свобода делать всё, что угодно – ты, – сказал он, указывая на выцветшую метку на своей руке, – Ты защищал меня и маму на суде. Неужели ты действительно не помнишь? Без твоих показаний Визенгамот наверняка бы засадил нас, и надолго. – Ах, это? – Гарри расслабился, махнув рукой. Малфой не был обязан благодарить его за поступок пятнадцатилетней давности. – В твоих устах это звучит так тривиально. – Это правда, я не сделал ничего особенного, к тому же это было так давно, – Гарри потёр переносицу, а Малфой внезапно засмеялся. Он вздрогнул от этого неожиданного звука. – Рутинная работа, а, Поттер? Постирать бельё, добыть молоко, спасти врага из Азкабана и приготовить ужин, – перечислил он, – Как ты не поймёшь, никто кроме тебя не вышел вперёд, чтобы защитить нас! Ты спас нас от Азкабана, – теперь он кричал в отчаянии. Мозг Гарри медленно заработал, пытаясь понять, что происходит. К Малфою медленно возвращалось самообладание, он провёл пальцами по волосам, отчего мягкие пряди упали ему на лицо, а крепкие мышцы рук напряглись под тканью рубашки. Гарри сглотнул, внезапно почувствовав сильный жар. – Извини, просто ты сводишь меня с ума своей забывчивостью и рассеянностью! – он снова покачал головой и рассмеялся, – Спасибо тебе, спасибо за то, что ты сделал. Поверь, мне нелегко сказать это. Половина меня отчаянно надеялась, что сегодня ты будешь здесь, тем самым дав мне шанс поблагодарить, а вот вторая половина меня надеялась, что ты не придёшь, – его глаза блестели в темноте, вокруг них большими пушистыми хлопьями начал падать снег, – Ты стал первым человеком, который сделал что-то хорошее для меня, не требуя ничего взамен. Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это, я не верил, что люди способны на такое сострадание. Не думаю, что ты осознаёшь, каким редким гостем была доброта в моей жизни, – Малфой снова посмотрел на него, в его глазах было что-то, что Гарри никак не мог выразить словами – уязвимый, но в то же время решительный взгляд. Такое выражение на лице школьного врага было необычным. Малфой открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но после секундного раздумья снова закрыл его. Он повернулся, чтобы уйти, а Гарри всё продолжал молчать. Малфой медленно шёл по заснеженному двору, снег прилипал к его взъерошенным волосам. Гарри отчаянно захотелось окликнуть его. – Малфой, подожди. Малфой остановился, его стройная фигура была почти неразличима на фоне густеющего снега. Гарри вскочил на ноги, не отдавая себе отчёта в действиях. Их взгляды встретились, и Гарри потерял дар речи. Через мгновение Малфой улыбнулся и кивнул. – Спокойной ночи, Гарри, – Малфой засунул руки в карманы и молча шагнул в ночь. * Зиг-заг Шимми (Wollongong Shimmy) – квиддичная тактика, изобретённая командой Воллонгонгские Воины. Это высокоскоростное зигзагообразное движение, предназначенное для того, чтобы сбить с толку и отвлечь охотников команды противника. В 1989-1990 учебном году этот приём был преподан шестикурсникам в летнем классе школы чародейства и Волшебства Хогвартс Роландой Хуч.