Необходимое зло

— Карл, давай быстрее, папа грозился приехать, а нам этой встречи не нужно. — Ты от него бежишь, как от стихийного бедствия, а мне он показался милым. — Он милый, как инквизитор перед пыткой, закидывай последний чемодан и поехали, я не хочу застрять здесь ещё на полдня и ругаться с папой вместо того, чтобы отдыхать. — Он у меня спрашивал, кстати, куда мы едем. Майлз замер и медленно повернулся к Карлу, укладывающему в багажник чемодан. Таким бледным Майлз не был даже в тот день, когда обнаружил огромную недостачу в клубе при прошлом управляющем. — Ты не сказал ему, надеюсь? — За кого ты меня принимаешь? Я сказал, что мы едем в горы, кататься на лыжах. Ты как-то упоминал, что твой папа терпеть не может зимние виды спорта. Резко выдохнув, Майлз подошёл к новоиспечённому мужу и обнял его за шею: — Умница, я всегда знал, что на тебя можно положиться. Если бы папа узнал, что мы поженились и едем на острова, обязательно увязался бы с нами, а я его компанию дольше пары часов не выдерживаю. От редкой похвалы Карл заалел щеками и потянулся к губам Майлза, в надежде на поцелуй. Но омега лишь коротко чмокнул Карла и тут же отстранился: — Нам всё равно лучше поторопиться. Пока не улетим, я буду оглядываться по сторонам, в страхе увидеть Саймона Роланда с билетами на тот же рейс. — Мы и так отложили первую брачную ночь из-за твоего папы и его связей с муниципалитетом. Помешать нам улететь он вряд ли в силах. — Ему донесут, что мы поженились, когда самолёт будет в воздухе, так что должны оторваться. А ты, я смотрю, ждёшь не дождёшься первой брачной ночи? Карл густо покраснел и опустил глаза. Признаваться Майлзу в том, что его извращённые фантазии попали на благодатную почву, не хотелось, хотя омега, кажется, и сам прекрасно об этом догадывался. До того, как Майлз подкатил к Карлу с предложением, а точнее, с предупреждением о том, в какой роли видит своего мужа в постели, альфа не задумывался о смене позиций. После же только об этом и мечтал, просыпаясь от снов о Майлзе в активной позиции возбуждённым, а порой и обкончавшим простыни. Ответ Майлзу явно не требовался, и загрузившись в машину, они двинули в аэропорт. Маршрут полностью разрабатывал Карл и настоял на том, чтобы Майлз не вмешивался, в том числе в плане финансового обеспечения. Когда разговор зашёл о бюджете, и как он будет распределяться в семье, Карл на свой страх и риск предложил дать шанс Гектору, с которым в последнее время неплохо сдружился, и всё-таки открыть под него второй клуб. Узнав, какую сумму в покупку помещения готов вложить Карл, Майлз присвистнул. Он и не думал, что за пять лет альфа успел накопить столь внушительные деньги. В итоге было решено разделить расходы пополам, и дивиденды, которые начнут капать с клуба, делить поровну. Сперва Майлз пытался настоять на том, чтобы и доход с первого клуба падал на счёт Карла в том же размере, но тут альфа заартачился и, проявив твёрдость, заслужил ещё больше уважения. Наверное, тот разговор стал решающим в готовности Майлза ненадолго передать контроль в руки Карла и позволить оплатить их свадебный отдых. И пусть сама церемония прошла быстро и скромно, на отпуске Карл, судя по билетам в бизнес и домике на острове, экономить не стал.

***

— Хорошо-то как! Майлз, вышедший из душа в одних плавках, потянулся и выглянул на террасу. Карл, устроившись в шезлонге, принимал солнечные ванны, но стоило появиться омеге, поднялся ему навстречу: — Твой папа оборвал мне телефон, но я сделал вид, что здесь плохая связь и пообещал перезвонить, когда мы вернёмся. Недели через две. — Прекрасно! Я свой мобильный вообще отключил. Особенно меня радует, что мы не попадаем на свадьбу Сида, за что я буду, видимо, проклят папой с особым усердием. Мне, конечно, жаль Джимми, но я лучше пожалею его после, когда рядом не будет крутиться и зубоскалить братец. — Не думай сейчас о Сиде и о папе, у нас есть занятия поинтереснее. Когда вернёмся, будет много работы, Гектор уезжает почти на месяц, и я буду пропадать в клубе. — Зато успеем подготовить ему сюрприз, может быть, даже помещение подберём. Я, правда, так и не понял, что у него за история с судами. — Он подал прошение об опеке над младшим братом, и, судя по его нежеланию об этом разговаривать, история не особо приятная. — Ладно, помощи не просит, значит, не наше дело. Хотя я слабо себе представляю Гектора опекуном, из него родитель ещё хуже, чем из нас с тобой. — Видимо, альтернативы нет, или она ужасна, а Гектор, хоть и стервец, человек надёжный. Кстати, Майлз, раз уж ты сам упомянул, я не лезу, но ты совсем никогда не хотел детей? — Если уж ты смог рассмотреть надёжность Гектора за вашими распрями, то всё и правда неплохо. На второй вопрос Майлз отвечать был не готов, поэтому проигнорировал его, сделав вид, что не заметил интерес Карла к детям. Хотя внутри тут же засвербело беспокойство и подняли голову застарелые страхи. Карл умница, кажется, всё понял и настаивать не стал, продолжив беседу на другую тему: — У нас с Гектором были не распри, а конфликты на почве ревности. Но теперь нам делить нечего, так что порядок. Майлз выразительно фыркнул и шлёпнул Карла по заднице: — Ревнивец нашёлся. Хоть бы поинтересовался, интересен ли мне Гектор. — Так бы ты мне и сказал. И я видел, между прочим, как ты на него смотришь. — Как на потенциально полезного работника и красивого альфу. Но тебе ли не знать, что меня гораздо больше интересовали омеги и ты. — Вот последнее заметно было слабо. — Не зли меня, Карл, а то до океана мы не дойдём, накажу прямо здесь. Облизнувшись, Карл сделал к Майлзу шаг: — Накажи, я с твоего первого обещания жду. Удивительно, как сильно могла возбудить одна вскользь брошенная фраза. Майлз и раньше пробовал себя в позиции верхнего с альфами, но никогда не возбуждался так же, как с омегами. Но Карл с его покорностью и готовностью подставиться рвал крышу похлеще урагана. Притянув альфу к себе, Майлз впился в его губы жёстким поцелуем, устроив ладони на желанных ягодицах и смяв их грубо и собственнически. Карл застонал Майлзу в губы и притёрся пахом к его бедру, демонстрируя ощутимое возбуждение. Хотелось всего и сразу: отдаться Майлзу, взять его и, наконец, пометить своего омегу, чтобы теперь каждый знал, кому тот принадлежит. После оформления отношений поставить метку Карл не успел, да и не хотел торопиться, предпочтя выждать и сделать всё правильно, а не впопыхах. — Блядь, какой же ты. Первый раз жалею, что запах твой не чувствую. Губы опухли, взгляд шальной, сам взъерошенный, красивый такой. Карл вспыхнул, Майлз никогда раньше ему такого не говорил, да и не смотрел так, чтобы внутри всё переворачивалось. То ли привязать его боялся, потому как слова в запале сказанные крепче верёвок вяжут, то ли настоящую натуру проявлять боялся. А Карл плыл от властности Майлза, которую, оказывается, тот раньше лишь тихими отголосками показывал, то на колени ставя, то распекая по работе. — Майлз, пожалуйста… Связно разговаривать не получалось, да и мысли все разбежались куда-то, стекли в пах и там теперь концентрировались чистым, неприкрытыми желанием. — Что пожалуйста? Скажи, мой хороший, ничего не бойся. Майлз надавил Карлу на плечи, и заставил опуститься на колени, что было довольно привычно. Они часто развлекались так, в том числе на работе, за что Карлу иногда было стыдно, но чаще сладко и возбуждающе. — Хочу тебя. С ума по тебе схожу, Майлз, хочу быть твоим, хочу, чтобы ты трахнул меня, хочу тебя пометить, всего хочу и сразу, сил нет больше ждать. Карл вжался носом в пах Майлза и обхватил губами возбуждённый член вместе с тонкой тканью трусов. Омега застонал и двинул бёдрами вперёд, зарываясь пальцами в волосы Карла, гладя его, словно дикого зверя, доверчиво ластящегося к ноге. — Давай, детка, сперва хорошо поработаешь ртом, а после я обещаю сделать всё, что ты просишь. Всхлипнув, Карл в одно движение сдёрнул плавки Майлза к щиколоткам и взял в рот крупный для омеги, но совершенно бесподобный с точки зрения Карла член. Альфа обожал сосать Майлзу и делал это с полной самоотдачей, иногда умудряясь кончить только от самого процесса, не снимая костюма. Устоять на ногах, когда Карл вытворял своим блядским ртом подобные фокусы, было нелёгкой задачей. Обычно Майлз упирался ладонью в стол или в спинку кресла, сохраняя равновесие, но сейчас на террасе домика на тропических островах под рукой ничего не оказалось. Потянув Карла за волосы, Майлз заставил его оторваться от своего занятия и поднял на ноги, снова впиваясь в губы поцелуем. — Ты неподражаем, мой хороший, умница, золото, а не альфа. Знал бы ты, как я тебя хочу, какие картины проносятся у меня в голове. — Покажи, Майлз, не могу ждать, с ума сойду. Майлз и сам не мог больше ждать, и хоть смазка осталась где-то в неразобранных вещах, а идти за ней не было никаких сил, Карл заслужил нежный первый раз. — Сходи в душ, детка, только быстро, я пока найду смазку, чтобы всё у нас получилось правильно, как нам и хотелось. Разочарованно застонав, Карл почти бегом бросился в душ, едва удерживая желания подрочить там, чтобы хоть немного снять напряжение. Останавливал его потенциальный гнев Майлза, и желание сделать всё правильно, как он прочёл и даже посмотрел в порно специализированной направленности. Майлз поймал альфу в объятия на выходе из душа и, коротко поцеловав, потянул к шикарной постели, занимавшей половину комнаты. Когда Карл выбирал место для отдыха, то уделил большое внимание обстановке, ведь он уже тогда знал, чем они будут заниматься с Майлзом днями и ночами напролёт: купаться, трахаться, есть и по новому кругу. Выгнувшись на постели, Карл ткнулся носом в приятно пахнущую цветами подушку, и расслабился. Майлз трогал его где хотел, гладил, ласкал, а когда поджавшегося от неожиданности ануса коснулся язык омеги, крышу сорвало окончательно. Карл не соображал, что происходит, да и не хотел он думать, только чувствовать своего омегу, ощущать его пальцы, растягивающие ягодицы в стороны, и позволять языку Майлза вылизывать его, трахать и ласкать, как только возможно. Когда влажные пальцы, совсем не холодные – Майлз согрел смазку, позаботился о нём – коснулись входа в тело, Карл протяжно застонал и развёл колени шире, показывая абсолютную покорность, давая доступ к телу. — Мой прекрасный, мой мальчик, такой послушный, идеальный мой, как же я хочу тебя. Шёпот Майлза звучал прерывисто, тяжело, возбуждённо, и у Карла яйца поджимались от понимания: его хотят, как никогда в жизни, здесь и сейчас, такого, какой он есть. Проникновение первого пальца прошло практически незаметно, принеся лёгкий дискомфорт. На втором Карл протяжно выдохнул, а на третьем жалобно заскулил, но Майлз согнул пальцы как-то так, что стало больше приятно, чем больно, и всё происходящее показалось правильным и нужным. — Давай, мой красивый, сейчас ты примешь меня до конца, и я тебя помечу, а когда ты кончишь подо мной, то я хочу, чтобы ты укусил меня, показал, кому я принадлежу, ты ведь об этом мечтал? Майлз отвлекал альфу разговорами, медленно входя в подготовленный, блестящий от смазки анус, продвигаясь сантиметр за сантиметром, пока не прижался пахом к идеальной заднице Карла. — Умница, хороший мальчик, принял меня до конца, и так стонешь, тяжело дышишь, с ума меня свёл. Обхватив член Карла привычно, правильно, идеально, Майлз начал медленно двигаться, то вынимая почти до конца, то снова засаживая до предела, слегка меняя угол каждый раз, пока не нашёл правильную точку, от касаний к которой Карл вскрикивал и прогибался, как последняя шлюшка. Теперь тормоза сорвало обоим, и комнату наполнили пошлые шлепки, стоны и бессвязные нежности, которыми, вопреки привычному, сыпал в основном Майлз. На грани оргазма, когда омега быстро двигал рукой по члену Карла, на котором уже набухал узел, Майлз склонился к плечу своего альфы и впился в него зубами, одновременно кончая глубоко в заднице совершенно дезориентированного партнёра. На то, чтобы прийти в себя, альфе понадобилось постыдно много времени. Карл очнулся от того, что Майлз вылизывал его шею, ласкал губами и языком место укуса и снова шептал пошлые нежности. Широко улыбнувшись, Карл перекатился, подмял омегу под себя и заглянул ему в глаза, святящиеся сейчас абсолютным довольством: — Я люблю тебя, Майлз, чёрт, знал бы ты, как я тебя люблю. — Знаю. Я… — Майлз сделал крошечную паузу и выдохнул, словно борясь с собой. — Я тоже тебя люблю. Казалось, в это мгновение у Карла остановилось и сердце, и дыхание, а в себя он пришёл, ощутив вкус крови Майлза во рту и с полным удовлетворением понял: теперь омега только его, навсегда.