Два солнца

Они летели к Соотрату, и Монти остекленевшими глазами видел впереди корабли противника, большие и малые. Военный долг взял верх, и кайзер отдал приказ.  — Боевое построение «Клин». Цель: дредноуты. Перебьём крупные, а мелочь пусть другие подбирают. Полтора десятка истребителей построились буквально за несколько секунд, и пошли в атаку. Остальные повторили за ними с секундным промедлением. Монти не слушал возмущённых воплей коллег, а после и вовсе отключил переговорник от всех волн, кроме той, которой пользовались его корабли. Теперь было всё равно. Но кое-что всё же достигло замутнённого сознания кайзера: флот Соотрата даже не пытался отстреливаться. Истребители беспрепятственно подошли к нему на расстояние выстрела и продолжали приближаться, не встречая сопротивления. Другие кайзеры были вынуждены последовать за Монти, чтобы сохранить боевой порядок. И тут до него дошло. Едва головной истребитель выстрелил в первый раз, как Монти ощутил это. Его ощупывали, рассматривали и изучали, как редкое насекомое. И это был не один разум, от которого можно было отбиться. И не три-в-одном, которых можно было разбить. Нет, Монти охватывала и топила в себе жидкая, но плотная масса, похожая на расплавленный металл, и сопротивляться ей было невозможно. Кайзер боролся до конца, но великий разум легко сломил его. Прочие инарцы вообще ничего не почувствовали. *** В недра Соотрата понеслась мысль, переходящая от одного к другому: «Они не знают… Он один знает… Тот самый…» Мысль достигла каждого из членов великого «Мы». Она заколебалась и растворилась в миллионах разумов почти одновременно. Ей навстречу поднялась другая: «Он опасен… Убить его… Мы достигнем мира… Убить…» *** Давление на разум Монти немного ослабло, и он увидел, что атака остановилась и теперь два флота в боевой готовности висели друг напротив друга без малейшего движения. Едва он разглядел всё это, как ментальный удар почти сбил его с ног. Жидкий металл превратился в обоюдоострый клинок и врубился в сознание кайзера, не щадя ничего. Но Монти, в отличие от Шадо, был бойцом. Он умел сражаться. И если они внутри него, то он может оказаться внутри них. Кайзер сделал совсем небольшое усилие и оказался внутри великого разума. То, что Монти увидел, поражало. Назвать это сознание огромным было бы равносильно тому, как назвать сверхновую звезду тёплой, а чёрную дыру тяжёлой. На Монти смотрели удивлённо и испуганно десятки и сотни тысяч полусамостоятельных разумов. Кайзер на мгновение растерялся, в потом атаковал, как тогда, на Инаре. Но тогда он дрался за Шадо, а теперь… Монти не знал точно. За себя, может быть, или за родную планету, или ради победы в этой дурацкой бесконечной войне. Ему было в общем-то всё равно. Он просто дрался, потому что всю жизнь занимался только этим, а ещё потому что кто-то должен был отомстить за смерть его друга.  Монти шёл вперёд, разрывая связи телепатов между собой, но в порыве гнева не замечал, что позади него они снова соединяются со звуком, напоминающим сытое чмоканье болота, проглотившего очередную жертву. Так оно и было. Оказавшись внутри великого «Мы», Монти сам вырыл себе могилу. У великого разума не было центра, не было уязвимого места, ударив в которое, можно было разрушить его. Вот, что не успел сказать Шадо. Коллектив можно победить только коллективом. А Монти был один. Он понял это слишком поздно и рванулся обратно, но и великое «Мы» поняло это тоже. Масса разумов вокруг кайзера становилась всё более густой, плотной. Расплавленный металл начал застывать, и кайзер ощутил нестерпимое удушье. Где-то далеко, он успел это почувствовать, его тело схватилось за горло и упало под ноги равнодушным к’ратам. Оно большими глотками хватало воздух, но его всё равно не хватало. Кайзер сопротивлялся всеми силами, однако Соотрат брал числом, он давил на Монти, как давят на полупустой тюбик, в котором точно осталась зубная паста ещё на один раз. В какой-то момент кайзер понял, почему телепат так отчаянно звал его, когда к нему пришли те трое. Но тогда их было только трое, и у Шадо был Монти, а у кайзера не было никого. И Монти безнадёжно, но яростно сражался, зная, что проиграет и что никто не придёт к нему на помощь. Он не мог причинить Соотрату ни малейшего вреда, но долго, очень долго не давал ему окончательно сомкнуться вокруг себя.  Благодаря такому отчаянному сопротивлению кайзер стянул на себя всё внимание великого «Мы» и остальные оказались на время забыты. Великий разум так увлёкся Монти, что не смог оказать достойного сопротивления, когда бомбардировщики, линкоры и истребители одновременно атаковали неподвижный флот. Что случилось, кайзеры так и не поняли, но знали одно простое правило: «Если происходит что-то вне твоего понимания, просто выполни приказ». А было вполне чётко приказано уничтожить флот Соотрата до того, как они уничтожат Инар.  *** Монти почти выдохся, когда понял, что внимание Соотрата отвлеклось от него. Кайзер ощутил нарастающую панику великого «Мы» и быстро догадался, в чём дело. И расхохотался. Прямо вот так, внутри сознания в тысячи и миллионы раз сильнее собственного, способного раздавить его как нукра, но всё ещё не раздавившего.  «Слабо! — закричал кайзер. — Вы слабы и вы проиграете!» Где-то там, в истребителе, которым командовал теперь Неро, тело Монти зашлось в приступе смеха, оборвавшегося также внезапно, как и начавшегося. Теперь Соотрат был в настоящей ярости. Пусть и по чистой случайности, но его провёл этот выскочка инарец, едва освоивший основы телепатии. Кайзера буквально выкинуло из всеобщего разума в собственное тело. Он успел даже открыть глаза и сесть на полу, как Соотрат атаковал его с силой много большей, чем в первый раз. Кайзер почувствовал, что теряет себя и никак не может этому помешать. А следующий удар окончательно уничтожил то, что называло себя Монти А’ланта. Тело инарца ещё несколько мгновений сидело, тупо глядя перед собой, а потом рухнуло обратно на металлический пол истребителя.  *** Всего за полчаса флот противника был полностью уничтожен. Окрылённые успехом инарцы уже строились для атаки на планету, как вдруг поймали оттуда сигнал.  — Соотрат просит солдат Инара о переговорах. Соотрат просит солдат Инара о переговорах, — звучало на всех волнах, какие были доступны слабой соотратской технике. Посовещавшись, кайзеры остановили атаку, и запрос на подтверждение ушёл на Инар. Думен’кин милостиво согласился провести переговоры на нейтральной территории и вскоре посольства обеих планет стартовали в направлении Ракры. Так, в 1763.45 кончилась война между Соотратом и Инаром. Флот отозвали почти сразу и тогда-то и обнаружилось, что кайзер третьего дня по военнотактической части Монти А’ланта необъяснимым образом оказался мёртв. Попытки добиться хоть чего-то от экипажа его истребителя не удалось. Все трое в один голос утверждали, что командир стоял, а потом упал, потом вроде как пришёл в себя, а потом упал снова и больше не двигался. В Уставе прописано, что в случае недееспособности непосредственного руководителя к’раты переходят под командование другого кайзера, в данном случае Неро, что они и сделали. Неро допросили с пристрастием, но выяснили не больше. Тот был слишком занят непосредственно военными действиями и просто принял происходящее как данность, не акцентируя внимание на причинах. Врачи тоже ничего выдающегося не смогли обнаружить, но заявили, что, судя по составу крови, незадолго до смерти кайзер испытывал сильные эмоции. Эта информация также была запротоколирована, но особенно ситуацию не прояснила. Выходило, что в процессе сражения кайзер чего-то сильно испугался или чему-то обрадовался и… От этого умер? Ерунда какая-то. Но Триано, проводивший вскрытие, заявил, что в остальном всё было в полном порядке и у кайзера просто не было причин вдруг ни с того ни с сего умереть. На вопрос, мог ли он подвергнуться внешнему воздействию, врач отрицательно покачал головой и сказал, что подобное становится заметно сразу, а ещё поинтересовался, что такой тупица вообще делает в органах охраны порядка. Когда же следователь уточнил, что имел ввиду ментальную атаку, Триано пожал плечами и отправил его к Каруму. Учёного допросили несколько раз, но результат оказался один и тот же. Он слишком дорожил своим местом, чтобы сказать правду и уверял, что, если Монти погиб от ментального воздействия, что маловероятно, то и другие кайзеры и вообще командиры должны были хотя бы подвергнуться атаке. Однако никто ничего подобного не припоминал, а засим дело просто закрыли, написав в строке «Причина смерти», что Монти А’ланта погиб при исполнении служебных обязанностей.  Через некоторое время стало известно, что Каруму уволился и переехал в пригород, где приобрёл место бармена и славу чудака, травящего разные байки о конце последней войны и инарской телепатии. Также в этот бар впоследствии часто заглядывал бывший кайзер третьего дня по экополитической части, подавший в отставку, когда на место Монти нашли перспективного новичка. Тонга вернулся в свою библиотеку, но она не пользовалась популярностью, так как полки в историческом отделе всегда были пусты, а единственную книгу на эту тему изъяли у инарца при обыске, когда его имя всплыло в расследовании касательно смерти коллеги, да так и не вернули.  Эти двое никогда между собой не разговаривали, но бармен всегда резко замолкал, стоило библиотекарю появиться на пороге заведения. А тот, в свою очередь, приходил всегда в одиночестве и сидел только за стойкой, где всегда каким-то чудом находилось ровно одно свободное место. Только иногда они смотрели друг другу в глаза и синхронно вздыхали, отводя взгляд. Им незачем было говорить, оба и так знали, что история не терпит сослагательного наклонения.