Научи меня играть

— После всей этой истории мама пытается тщательнее следить за моими передвижениями, но у неё далеко не всегда это выходит. Я наблюдала за молча загоняющей в лузу уже четвертый шар подряд Натой. Талантливая зараза и словом не обмолвилась во время изложения мною приключенческой эпопеи обо мне же. — Сказать, что она была огорчена — нагло и грубо лишить её вообще каких-либо эмоций. Единственное, наверное, что её могло как-то приободрить — это прекращение моего общения с презираемыми ею мальчиками. Саша не в счёт, с ним случилась отдельная история примирения, — как бы ставя за меня точку во фразе, Ната закатила черный шар, тем самым взяв очередную партию. — А что касается курения… Два кисета табака я растянула на пару месяцев, но потом заставила себя бросить, а третий так и валяется в комнате про запас. Её выразительный взгляд сверлил меня, заставляя нервничать ещё больше и в без того неловкой ситуации, но с её губ не сорвалось ни звука. — Может, блять, скажешь уже что-нибудь?! Я тебе, считай, душу изливаю, хотя совершенно не обязана этого делать, мы ведь почти незнакомы! — И уже дважды целовались, — если бы не обилие свидетелей, включающих в себя Диму, и ушибленная рука, я бы её тут же и придушила. Видимо, искорка злобы, промелькнувшая в моих глазах, не осталась незамеченной, потому что Ната продолжила: — Только не кипятись. Ты не первая девушка, с которой я целовалась. — По-твоему, это должно как-то меня успокоить? — По крайней мере ты будешь знать, что я делаю это не из интереса. Скажу больше: я думаю, ты мне нравишься уже достаточно давно, — обман, — просто, чтобы это осознать, потребовался какой-то толчок, что ли. — Это твоя проблема. Перестав облокачиваться на несчастный кий, Ната обошла стол и встала ко мне вплотную. Снова этот чертов взгляд свысока и свисающие прямо над моим носом тонкие красные косички. Бесит. Её ладонь коснулась моей щеки: — Бьюсь об заклад, что это наша общая проблема — щёки-то горят. Я откинула её руку в сторону и сделала шаг назад, пальцы машинально начали сжиматься в кулак, но повязка на правой руке не дала им совершить задуманное. Да что она себе позволяет? И почему я не могу даже ответить ей? Безвольная тряпка. — Всё ещё не место и не время, — её взгляд был так серьёзен, да и она сама была предельно сосредоточена и спокойна, что далеко не являлось её повседневным привычным состоянием, — приходи на чай. Просто чай, ничего больше — посидим, поболтаем, может, фильм глянем, — почему-то в этот момент мне казалось, что Ната куда старше меня. — Зачем? — Время убить, познакомиться поближе, просто развеяться — сама выбирай. Моё дело — предложить, — она поставила кий к стене и развернулась к выходу, — в субботу, около пяти. Мама собиралась сёмгу запечь — ещё один повод, если ты любишь такое. Я скину адрес. *** Ранние зимние сумерки прогоняли остатки солнечного света с улиц. Лай собаки тщетно пытался пробиться сквозь музыку в наушниках, зато вот запаху шашлыков ничто не мешало проникнуть в мой нос и заставить желудок издавать китоподобные звуки. Кто вообще захочет торчать у мангала в конце декабря, стоя по щиколотку в снегу? Хотя, в своём собственном дворике ты можешь себе позволить и не такое. Частные дома, как же. Всё-таки владельцы клубов действительно гребут деньги лопатой, иначе я не могу объяснить, почему вместо так называемого гетто или хотя бы обычных цветастых новостроек навигатор привёл меня именно сюда. И всё же следовало догадаться о состоятельности её родителей ещё при упоминании сёмги и чая. Позвать человека на чай или, того хуже, на ужин, а не просто в гости порубиться в приставку — признак не совсем нормального человека. Человека, которому с самого детства вдалбливают правила этикета и хорошие манеры, причем отнюдь не уровня рядового гражданина глубинки. Но если попытаться проанализировать её стиль одежды, манеру разговаривать и держать себя на людях, то Ната уж точно не производила впечатление такого человека. Шебутная и бесцеремонная во многих отношениях. Неужели она пытается скрыть финансовое положение своей семьи, а вчера банально прокололась с этим дурацким приглашением? Или такому поведению есть иное объяснение? Снова сплошные вопросы и снова без ответов. Заставив себя перестать топтаться на пороге, я тыкнула пальцем в дверной звонок. Белая рубашка и черная юбка, серьёзно? Очки? Она что, партнера по сделке собралась принимать? Почему так официально? И снова никакого пирсинга, макияжа и косичек. Мои черная футболка с каким-то принтом и бежевые штаны с кучей карманов совершенно не вписывались в обстановку. За Натой стояли оба её родителя, которые, по её словам, всего пару дней назад разругались в пух и прах. Поймав мой вопросительный взгляд, она произнесла одними губами: «Потом объясню». Черт, читает меня, как открытую книгу. Почему ей это так легко удаётся? Рыба была запечена вместе с брюссельской капустой и помидорами в каком-то сливочном соусе. Первый раз вижу такое сочетание продуктов. Куда там нашей духовке, не видавшей ничего кроме курицы с картошкой. Её родители задавали вопросы таким тоном, будто у них был дежурный список для всех друзей, которых дочь приводит домой, и они проделывали эту оперцию уже сотню раз. Они спрашивали про оценки, про учёбу в целом, про то, куда я хотела бы поступить, про мои увлечения. В свою очередь рассказали, что пару лет назад переехали сюда из Петербурга, где у них находится своя сеть салонов красоты. Правда, зачем они перебрались в провинцию, осталось загадкой. И вообще, чем больше они говорили, тем более непонятными для меня становились поступки Наты. Словно ты, основываясь на четких фактах, выложил мозаику, являющуюся целостным воплощением человека и его семьи впридачу, а её родители бесцеремонно разрушили это произведение искусства. Отбойным молотком. Хотя, о какой сути может идти речь, если мы знакомы от силы неделю? Сама Ната держалась довольно непринуждённо, что мало чем отличалось от её обычного поведения. Может, только отсутвием излишней энергичности. В светскую беседу изредка врывались странного характера шуточки от папы девятиклассницы, после которых его одаривали суровым осуждающим взглядом обе представители женской половины семьи. Приговорив рыбу с овощами и отказавшись от десерта, мы поблагодарили её маму за ужин и поднялись на второй этаж. Её комнату я определенно представляла себе несколько иначе — думала, абсолютно всё будет в розовом цвете или, напротив, будет соответствовать лучшим традициям готического стиля «а-ля 2007», завешано плакатами с рок-группами и, возможно, даже парочкой распятий. Но меня ждало чуть ли не отражение собственной «нетипичной для подростка» комнаты: стол, стул, шкаф, кровать, тумбочка рядом с ней и ничего лишнего. До ужаса просто и знакомо, разве что каждая деталь интерьера отличается от моего ей эквивалента размерами. И бросающаяся в глаза чистота: вещи не разбросаны, никакого мусора или грязных тарелок на столе. Она усадила свою состоятельную задницу на двуспальную кровать и жестом пригласила сесть рядом. — Значит, единственный сынок богатенькой пожилой пары, да? — начала допрос я. — Я знала, что это будет первым, о чем ты меня спросишь, — конечно, ты у нас всё всегда знаешь. — Ты, наверное, думаешь, зачем мне нужен кавалер, который сможет свозить меня на дорогой курорт, если я и сама способна туда попасть без его помощи, — вот, оказывается, какие мы слова-то знаем, кавалер. — Предположим. — Ну, во-первых, у нас не так много денег, чтобы позволить себе подобные путешествия. А во-вторых, даже эти деньги не являются моими. — То есть, ты хочешь сказать, что деньги того парня были бы твоими? — По крайней мере, они достались бы мне благодаря мной же приложенным усилиям. — Интересный способ проявить свою самостоятельность, — чистая правда, очень интересный. — Не смейся, сама не лучше — умотала кутить в другой город к незнакомым людям, чтобы убежать от проблемы. — Ты сравниваешь разные ситуации. И не переводи стрелки, мы сейчас твоих тараканов обсуждаем. — Может, в карты? — до сих пор поражаюсь этой её способности перескакивать с одного на другое. Ей-богу, как горная коза по уступам. Когда-нибудь сорвётся. — В дурака? — Ага. Проигравший отвечает на любой вопрос. — Как-то это нечестно. На данный момент ты обо мне знаешь больше, чем я о тебе. — Тогда с меня один ответ до игры. Спрашивай, — она выудила колоду карт из прикроватной тумбочки и начала умело тасовать бумажные прямоугольнички. Если она и здесь окажется лучше меня, я не переживу. — Ты так убивалась насчёт того, что твоя мама собралась выдворить отца из дома, а он как ни в чём не бывало сидит внизу. Шутки даже шутит, — ловкие движения рук гипнотизировали. Любое казино будет радо такому крупье. — А, да, насчет этого. Это происходит чуть ли не раз в месяц, но я всё равно думаю, что всё, на этот раз она серьёзно. И каждый раз ошибаюсь, — она раздала по шесть карт и аккуратно уложила на белоснежное одеяло даму пик, накрыв её колодой. — Понимаешь, он до сих пор владеет небольшим клубом в Питере и старается ездить туда раз в неделю, чтобы контролировать процесс, это его своебразное хобби. Но дело в том, что он ничего не понимает в управлении такими заведениями, несмотря на то что прекрасно руководит целой сетью дорогих салонов, поэтому приходится нанимать менеджеров. Здесь есть ещё одна загвоздка — он хочет, чтобы всё было «аутентично», и следовательно, на работу в бар на окраине города и людей берёт с этой же окраины, — Ната не переставала активно жестикулировать, вводя меня в курс дела, и я опасалась за карты, которые по всем физическим законам уже должны были несколько раз вылететь из её руки. — В связи с менталитетом большей части персонала в папином клубе находится в обороте приличное количество наркотиков, о чём он ни сном ни духом. Примерно раз в полгода-год полиция проводит облаву в уже излюбленном ею месте и требует закрыть заведение, грозясь судом и прочими прелестями. Папа из года в год заминает скандал, давая им на лапу и меняя сотрудников. Вот мама и негодует, что он спускает деньги в трубу, способствует развитию преступности, ещё и сам себя подвергает опасности. Но он упёрся рогом и не собирается отдавать свой клуб под очередную «Пятёрочку». — У богатых свои причуды, — только и смогла ответить я. По крайней мере, теперь кое-что встало на свои места. Её папе на вид было лет сорок пять, но озорной огонёк прятался в его глазах, уже обрамлённых ранними морщинками. Она точно пошла характером в него. Логично было с самого начала предположить, что, если Ната бурно реагирует на хорошие новости, то и любая проблема вызовет море эмоций, но тогда в туалете она выглядела совсем разбитой. Я держала карточный веер в левой руке — неудобно, но правая кисть всё ещё отказывалась работать в привычном режиме. Целая рука козырей — не лучший расклад в начале игры, но и из этой ситуации можно выйти победителем, нужно только иметь терпение. Её хитрый бегающий взгляд мешал сосредоточиться, но в итоге всё обернулось моей победой. — Везение, — буркнула она, ровняя колоду, чтобы снова перемешать. — Мастерство, — атмосфера становилась всё более располагающей к ненапряжной болтовне, и разговаривать с ней было всё более комфортно, если в голову не лезли непрошенные мысли, не давая расслабиться. — Очки? — У меня зрение минус семь на оба глаза. На крота похожа, когда не ношу очки или линзы. — Мне всегда было интересно, каково это, проснуться и не увидеть трещинок на потолке. — Это не тот опыт, который стоит пережить, поверь мне. Наш разговор прервал телефон, настойчиво вибрирующий в моем кармане. Звонила моя мама, приехавшая меня забирать на час раньше, чем собиралась. — И это ты мне что-то говорила про несправедливость, — она картинно надула губы, и я невольно рассмеялась от неожиданности. — Жизнь по сути своей несправедлива, подрастёшь — узнаешь, — она ничего не ответила, лишь загадочно улыбнулась. — Чего ты улыбаешься? Это, между прочим, плохие новости. — Просто ты засмеялась впервые за всё время нашего общения, — я снова почувствовала, как краснеют мои собственные щёки. Наблюдательная нахалка.