***
1805 г. Прыщавый паренёк со спадающими на нос очками торопливо влился в толпу таких же жнецов, как и он. Парень мимоходом осмотрел толпу своими прозрачными глазами и начал аплодировать вместе с остальными. На сцене стоял мужчина средних лет, с седыми волосами и юными, горящими глазами. Но вернёмся к нашему пришельцу. Выглядел он совершенно неказисто, к тому же парень был лопоухим. Стараясь спрятать свои непослушные уши, он наматывал на них капюшон и только выглядел смешно. Во времена студенчества учился он через пень-колоду, экзамены сдал с горем пополам. Борьбу с грехами сдал на шесть из сорока пяти баллов, и в жизни, естественно, предмет не использовал. Работал он на небесах, то есть распределял души покойных на Земле людей. Скоро его уволили с работы, потому что часто отправлял «ну таких красивых мальчиков» в рай, как-то не раздумывая о поступках этих мальчиков. Отдел Прорицателей дал ему кличку «Гитлер», как раз за этакий арийский дресс-код. Не сказать, что работу на Земле Гитлер выполнял очень хорошо. Забирая душу человека в мир иной, он не торопился, даже присаживался выпить чаю с «клиентом» — так он называл без пяти минут покойников. С одним таким клиентом он заключил договор: клиент живет еще пять лет, а потом тот (а вернее, та) работает исключительно на Гитлера, то есть становится его вечным рабом (рабыней). Сделка была сделана, и, несмотря на адский гнев начальника, действовала. Другие жнецы очень любили Гитлера за его юмор, протест, который проявлялся в том, что парень попросту не платил налоги, и добродушие. Ни один жнец не слышал ничего плохого от Гитлера о другом своём собрате, о себе тем более. Гитлер умел нравиться другим, умел слушать и умел подстраиваться под манеру речи собеседника. С ним было одинаково приятно проводить и пять минут, и целое столетие. Гитлер был не красавец, но создавал впечатление красавца. Вел он себя просто, но с достоинством. У него был миллион слабостей, но самая огромная и значительная — блуд. Он был чем-то из ряда вон выходящим. Да, среди жнецов были те, которые не стесняясь говорили о том, что симпатизируют человеческим мужчинам или другим жнецам (при этом часто тяжко вздыхая), но Гитлер буквально кричал об этом, в равной силе и о мужчинах, и о женщинах. Часто он откровенно рассказывал о своих победах, и другие жнецы лишь завистливо молчали. Конечно, не было у Гитлера никаких побед — была лишь богатая фантазия и желание позлить начальника. Это желание лишь возросло, когда он вник в происходящее на сцене. Шеф стоял и рассказывал нововведение в жизнь и работу жнецов. Теперь работа становится смыслом жизни не для всех. Жнецы, начиная с первого ранга и заканчивая шестым включительно, могут иметь жен, вне зависимости от происхождения жены — будь то душа человека, жрица Болезни или Войны, муза, Ангел или что-нибудь еще. Гитлер подождал, пока утихнут аплодисменты, подождал, пока будет подписан этот закон. — Шеф, — выкрикнул он через какое-то время, — а как же быть с нетрадиционной любовью? — Ну ты у нас один такой, — послышался смешок из толпы. Его подхватили лишь несколько жнецов. — Ну что же вы молчите? — продолжал прыщавый. — Вам сказать нечего? Ваш ортодоксальный мозг не хочет принять то, что, по меньшей мере, половина находящихся здесь — голубые, и лишать их счастья от повышения непростительно. Вы же нам отец! Публика начала перешептываться и кивать головой. Шеф поднял руку, и они замолкли. — Знаешь что, Гитлер, ты всегда был другой, — сказал он. — Не бойся, повышения ты не получишь. Но твое необузданное либидо мне не по душе. — Оно не только у меня. Хэй, народ! — Гитлер вскочил на сцену. — Мы же черти, да-да, мы все бывшие черти. Наш предводитель должен быть Всадником Апокалипсиса, а он нам проповеди читает! Разве нам нужен такой вожак?! — Конечно, нет, — подхватил кто-то. — Напридумывал чего-то, и ждет одобрения, — послышался еще один голос. — А он его и получит, у нас же тут ноль демократии. — Заткнулись все! — рявкнул шеф. — Как вы хотите управлять людишками, если ведете себя хуже них?! — А мы не будем ими управлять, мы будем с ними договариваться, — хохотнул Гитлер. Он взмахнул двумя руками, и толпа сделала тоже самое. Секретарь шефа, наверно, в приступе эйфории, отобрал у своего начальника жезл в виде косы и воскликнул: — Нам нужен новый герой! Нам нужен новый вожак и Всадник Апокалипсиса! И кто же это будет?! — Гитлер! — кричал и звал народ. — Гитлер?! — с ужасом повторил свергнутый. — Этот идиот?! Идиот же принял жезл и отрубил своему бывшему учителю голову. Публика разразилась овациями и рукоплесканиями. — Я? — чувственно прошептал парень. — Неужели… Я?***
2005 г. Прошло два века с тех пор, как тот очкастый парень стал новым Всадником Апокалипсиса. Он уже не носит очки, у него нет прыщей, и выглядит он как нельзя прекрасно. Уши не торчат в разные стороны, потому он не носит капюшона и отрастил волосы. У него больше нет клички — осталась только тень от неё. Теперь он не непутевый жнец Гитлер — он классный начальник Смерть. Его слуга стала его верной секретаршей, кабинет приобрел изящество вкуса и все новинки Отдела Прорицания. Жнецы больше тяжко не вздыхают. Но закон своего учителя он оставил, только немного преобразовав. Удалил он лишь один дурацкий, указывающий юным чертям выходить с Земли также, как вошел. Подчиненные его любят, любят еще больше, чем тогда, когда он был таким же, как и они. Смерть сидел, поигрывая ручкой и вспоминая тысяча восемьсот пятый. Мир изменился, и он тоже. Но хорошо ли это? — К вам посетитель, — донёсся голос из приёмной. Гитлер вышел из странного оцепенения-транса: — Да-да, пусть войдёт. Дверь открылась, и в кабинет вошёл Распределитель. Неспешная, но твёрдая походка, на голове капюшон, всегда чистая мантия. Странно его было наблюдать где-то, кроме поста. — Мне нужен выходной на сегодня, — сказал он. — Помилуй, сын мой, ты собрался работать в такой день? Ай, как нехорошо так думать! — посмеялся Смерть. Распределитель усмехнулся. — Тогда я пойду? — Конечно, что за вопросы! — С праздником вас. С этими словами Распределитель снял капюшон и вышел из кабинета. — Мир меняется, — пожал плечами Смерть.