***
— Вы ей верите? — сорвалось у меня с языка. Никто ничего не сказал до тех пор, пока Летов не привлек к себе внимание тем, что разбил стакан. Специально. Просто так. Лично у меня вопросы отпали, хоть я и не до конца понимал, откуда Егор знает про слова Антихриста. Или все-таки разбитая посуда — это банальность, известная и людям? Я точно также, последовав примеру, разбил второй стакан. Упал третий — это сделал Цой. И четвертый — Курт. Под ногами — миллионы осколков. Они поблескивают от света в комнате и кажутся чем-то знакомым. Блестящий снег в декабре. Или блестящие слезы на лице. И мы, люди, — блестящие осколки единого целого, которые не вернуть и не склеить. Мы блестим ярко, а не тускло, как черти. — Так и куда нам бежать? — улыбнулся Кобейн, обнажив белоснежные зубы. — Чертово Колесо, — сказала Осаке. — Это еще одно место, откуда можно сбежать. Символично вышло. Если так пойдет, то следующий наш альбом будет «Баня». — Я искренне желаю вам удачи, — прошептала О-Рэн.***
Собрав чемоданы со всем самым необходимым, мы пришли к Чертовому Колесу. Над головой черным полотном лежало небо. Звезды рассыпались по этому полотну, словно хлебные крошки. Я вспомнил наш первый побег и улыбнулся этому воспоминанию. Но я не верил, что у нас все получится во второй раз. Я поделился своими мыслями с Цоем. Вдруг нас опять начнут искать? Если мы и, правда, жертвы, неужели нас отпустят просто так? — Знаешь, — говорил мне Витя, когда мы сидели на чемоданах, поодаль от остальных, — не будем думать о неудачах. Теперь наша четверка — не разлей вода. Мне, честно, плевать, что тут делает Юра Хой и за какую сторону воюет. Важно другое. Если бы мы снова оказались на том острове, и Летов захотел уйти в запретную часть, то я бы пошел вместе с ним и вас уговорил. Он не идиот и не говнюк, как я думал раньше, а гений, обладающий молодым и пытливым умом. Ты знаешь, что ангелы омолодили его, чтобы сломать? Как будто молодой Летов не был упрямым! Курт — это постаревший молодой. Он очень устал и запутался, и только мы помогли ему… разобраться в себе. И ты, простой парень с огромной, доброй и светлой душой, просто покорил мое сердце. Думаешь, такие толковые мужики как мы, не справятся со всеми трудностями? Да нам плевать, мы в огне не горим и в воде не тонем. Я был тронут этой речью и не знал, что сказать. Не нужно было ничего говорить. Я крепко поцеловал Витю и сжал его руку в своих двоих. — Ты прав! — выдохнул я.***
Вся наша подгруппа, за исключением О-Рэн, села в кабинку колеса. Пока ничего не происходило. — Ну, — Летов почесал затылок и смутился. — Выпить бы? — Высоты боишься? — спросил Курт. Он глазами искал хоть какой-нибудь знак, но ничего не видел. Мы разговорились о том, где бы нам хотелось оказаться. Егор настаивал на лесе, Кобейн говорил, что ему без разницы, а мы ничего с Витей не говорили, потому что нам тоже без разницы. Летов заговорил про вяленую рыбу, о том, как из какого-то дерева будет делать морды (я очень плохо представлял, что это такое, но слушал). — Гляньте! — вскрикнул Курт. Мы прильнули к стеклу. Из руки О-Рэн лился прямой световой луч. Он светил прямо на нас. Мы переглянулись, ничего не понимая. На моих глазах исчезали отпечатки того света: у Цоя пропали рога, а к Кобейну возвращался его обыкновенный цвет глаз. Летов старел. — Не солнечный свет ослепил меня… — послышалось откуда-то издалека.***
Конец? Нет, это был не конец. И мы убедились в этом, когда проснулись на траве, когда увидели полусгнивший дом и вошли в него. Как мы обрадовались, когда увидели чей-то скелет и клубы пыли, тараканов и пауков. Это был самый обыкновенный дом в каком-то лесу, не те хоромы, которые нам предоставили на острове. Мы будем работать не покладая рук, бороться за выживание и уставать. Вот так решили мы и никак не уклонялись от данного обещания. Сейчас мы сидим в просторной комнате на первом этаже. Летов и Кобейн режутся в покер. Цой играет роль крупье, а я сижу и дописываю последние строки своей истории. Парни сначала посмеялись, что я ударился в писательство, даже называли «писарем волостным», но идею поддержали. Уже год я пишу свою рукопись и понимаю, что совсем не писатель. Скорее летописец. Вообще, если подытожить, то зажили мы хорошо. Почему Кобейн говорит по-русски, объяснить не смогу. Во всяком случае, с того света нас никто не трогает вот уже как пять лет. Летов признался, что он даже ни разу не поцеловал О-Рэн. Она постоянно отказывалась от каких-либо контактов с ней, объясняя это тем, что когда прозрела, разочаровалась во внешности людей. Любовь между ними была исключительно платоническая и, как сказал Егор, невзаимная. «Она не из этого и не из того мира, она где-то снаружи, — рассказывал Летов. — Потому меня к ней так тянет». А лично мы с Витей здесь отметили свой медовый месяц. Чувства, которые лениво текли на том свете, здесь хлынули рекой. Да, конфетно-букетный период запоздал, но ведь лучше поздно, чем никогда. Помню, как-то разбил себе лоб топором, и Витя прижигал мне рану. Помню, как мы мылись в речке… Разве возможно это там, на небе, в искусственном мире, где мы чужие? Неожиданно пламя камина выплюнуло какой-то конверт. Витя поднял его. Возня и болтовня прекратились. И так было понятно, откуда почта. — От действующего Сатаны, он же Анжело, он же Распределитель, — прочитал Цой. Кобейн выхватил письмо. — Можно я буду читать? Никто из нас не был против. Вот оно, письмо с того света. «Нагадили и убежали. Вот так о вас отзывается народ. Впрочем, расскажу о том, что вообще произошло без вас. Во-первых, юнцы-идиоты решили-таки устроить бунт. Я предвидел это и даже знал, кто это сделает — Доминио Анзагер. Знаете, почему? Потому что Антихриста нашли с перерезанным горлом. Версий у всех много, но я считаю, это было убийство. Доминио также считает. Он лишился кумира и хочет перевернуть этот несправедливый мир, в чем я ему помог подсказкой о монете. Я же Сатана, я теперь все знаю. Монета есть у каждого Всадника Апокалипсиса. Перевернул монету — уничтожил своих жнецов. Вот почему нет места праведному гневу. Смерть хорошо пользовался этой монеткой, в отличие от его предшественников. Смерть убили. Звучит как неудачный каламбур. На месте первого Всадника Апокалипсиса — Доминио Анзагер, хоть и убили Смерть Эстраны. Доминио украл монету. Вообще, я в шоке, Анзагеры и Эстраны спелись. Если бы мне это рассказали раньше, не поверил бы. Смерть умер из-за меня, ведь я их всех организовал. Война очень просила моей поддержки, но я попросту спровоцировал ее жнецов, и Война теперь тоже на седьмом небе. Но не от счастья. Иисуса Христа нигде нет. Так, кругом посмотришь — бардак, а приглядишься — вроде новый мир строится. Тойфель Эстран много интересного рассказывает о вас, все-таки не одну статью про вас написал. Хохрот никак не заметил перемены вокруг. Там все по-старому, ветер перемен их миновал. Огненный Глаз и старший Анзагер с женой передают вам привет. Я вам все это пишу, потому что уважаю вас. Вы железные, черт возьми. В одно мгновение изменить свою судьбу — как вам это удалось? Отдельное спасибо за возможность убить своих родителей. Не удивляйтесь моей кровожадности, вы кое-чего не знаете. То самое главное, о чем я вообще хотел написать. Будьте осторожны, ведь у Болезни нешуточные планы. Изобретает какой-то новый вирус. Да и новый Война что-то планирует. Желаю вам удачи. P.S. Письма не люблю писать, и вышло оно так, как будто я писал его под веществами. Это я про сбивчивость мыслей. Если что-то понадобится, то пишите мне и сжигайте, я вам пришлю. Хотелось бы, чтобы вы мне что-то отправили в ответ. То есть дайте знать, что письмо вы получили. Курту Кобейну отдельный привет». Мы прочитали письмо и, как оказалось, каждый понял его по-разному. Как следует обсудив вот это необыкновенное происшествие, мы решили отправить Распределителю мою рукопись. Письмо тоже хотели сжечь, но это бы очень странно выглядело. Летов и Курт стали обсуждать ужин и на этом моменте я вышел на улицу. Какая прекрасная прохладная ночь! Цой подошел сзади и обнял меня за плечи. Мы молча глядели в темное звездное небо, редкость в здешних местах.***
[?] О-Рэн миновала указатель «Иллюзия выбора» и подошла к куполу. В тонких костлявых пальцах Осаке держала алмаз. На куполе девушка выскребла сначала круг с точкой в центре, затем крест, спираль и молнию. Написав что-то внизу на латыни, девушка помахала рукой в пустоту и… исчезла. Конец?