За гранью жизни

      А ведь день так хорошо начинался…       Мы с Тучкой по давно установившемуся обычаю бегали по утрам, после чего разминались, растягивались, а затем он показывал мне какие-нибудь приемы тхэквондо, или мы закрепляли пройденное ранее в легком спарринге. Счет пока был 269:121, и явно не в мою пользу…       Так было каждый день — пробежка, школа (хоть я и не посещала подготовительную, но начальную надо было, несмотря на то, что через пару месяцев я собираюсь перескочить на два класса старше — поучу немного японскую литературу с историей, а остальное я уже знаю, но Нана, конечно, об этом еще не знает), тхэквондо, тренировка и спарринг с Кёей, вечерняя пробежка, ужин с мамой и отбой. До сегодняшнего дня, когда утром я услышала голос, смутно мне что-то напоминавший. Человек, кричавший на пол-улицы, был явно раздражен или даже зол, поэтому я замерла, вслушиваясь.       — Maledetto pervertito! Perché diavolo mi ha buttato in una città sconosciuta in Giappone?! (Чертов извращенец! Какого черта он кинул меня в незнакомом городе в Японии?!)*       Благодаря моим скромным познаниям этого языка, который я изучаю последние два года с того момента, как мне исполнилось пять, я поняла, что кто-то кого-то кинул, а первого обозвали «Извращенцем».       Самым интересным было то, что несмотря на довольно грубый голос, в нем можно было распознать ребенка. Причем ребенка младше десяти лет, наверно.       Я, как человек знающий восьмилетнего Кёю и девятилетнего Кусакабе, смогла распознать этот голос как детский и сильно удивиться, ведь, оказалось — голос был до боли знаком мне.       Конечно, я никогда не слышала его в живую, но запомнила его, смотря аниме в оригинале, без озвучки.       И этот голос совершенно точно принадлежал Урагану Тсунаёши Савады — Гокудере Хаято. Но… Что он здесь делал?       Я замерла, прижимаясь спиной к деревянному забору одного из домов на соседствующей с нашей улице.       — Кей, что случи…? — мое Облако замерло, на секунду удивившись неожиданной остановке, но потом понял по моему запыхавшемуся, но от того не менее ошарашенному лицу, что что-то произошло.       — Тихо, — я прижала палец к губам, прислушиваясь к голосу итальянца, после чего сползла вниз по деревянными дощечкам, присаживаясь на корточки. — Черт, какого хрена?! — шепотом, стараясь не шуметь, негодовала я.       Хибари, кажется, увидев что-то в моих эмоциях и в моем выражении лица, поступил так же, присаживаясь передо мной, ближе к повороту, и выглядывая из-за угла, после чего поворачиваясь ко мне с самым недоумевающим лицом каким только можно было.       Он вопросительно выгнул бровь, еще раз скептично оглядев фигурку светловолосого парня, пытающегося найти хоть намек на его местоположение, но, увы, ни одной таблички с названием улицы или хотя бы номера дома не было (я сама была удивлена этому факту, поэтому первые три-четыре месяца в этом мире гуляла только с мамой и Кёей, уже заимев болезный опыт блуждания по городу в одиночестве).       — Что делать? Что делать? Что делать? — бормотала я, вцепившись пальцами в волосы. — Игнорировать его не стоит — я могу официально узнать что-нибудь о Мафии и Италии. Но просто выйти к нему и заявить, что я его Небо… Это слишком. Может притвориться, что я на пробежке? Тогда могут возникнуть вопросы насчет Кёи — откуда я знакома с Облаком с такого раннего возраста, а я уверена, что они возникнут. Если мои наблюдатели, которые, несомненно, есть, не рассказали об этом Девятому или Иемицу, то расскажет Шамал, который, скорее всего, следит за своим, видимо, учеником — не думаю, что он стал бы оставлять его одного. Может, смотрит, как он будет себя вести…       Я почувствовала, как мои размышления о ситуации, зашедшие куда-то не туда, прервал тычок в плечо от Кёи. Его лицо выражало искренний скептицизм, но смешинки в глазах, выражение которых я уже давно научилась различать, дали мне понять, что произошедшее изрядно повеселило его.       И, судя по всему, весь монолог, который, как я думала, воспроизводился в моей голове, в действительности был произнесен вслух.       М-да, прокольчик…       Мальчик с серыми глазами на секунду задумался, после чего на его лице появилась злорадная ухмылка.       Ухмылка, которая всегда появлялась, когда Кёя задумывал что-то плохое, особенно по отношению ко мне.       В голове мелькнуло воспоминание, где я громко орала, когда он пытался обучать меня каллиграфии, а в последствии и китайскому. Зная о моей чрезвычайной осведомленности, слишком большом уме для семилетки и трепетной любви к языкам, он явно обернул это против меня, ежедневно заставляя учить иероглифы и их произношение. Нет, я не против! Но семь языков в семь лет — явно перебор… Надеюсь, в четырнадцать лет я не буду обучаться четырнадцати иностранным…       Я помотала головой:       — Бррр! — не дай бог.       Неожиданно перед глазами мелькнул забор, за которым мы с Тучкой восседали, после чего перед глазами поднялось облако пыли, поднявшееся от моего падения, которое, естественно, устроил Хибари.       Этот мелкий засранец, видя, что я ничего не предпринимаю, взял и толкнул меня в спину, провоцируя падение на ту самую дорогу, где находился прекративший кричать итальянец. Ну я потом тебе устрою, гаденыш!       Заметив ошарашенный взгляд Гокудеры, все еще меня разглядывающего, и поняв, что я опять сказала мысли вслух, нервно добавляю:       — Извините, это я не вам… — неловко смеюсь, после чего злобно зыркаю на смеющегося одними глазами Кёю. Одними губами произношу: «Тебе не жить…» — знаю, что он поймет, и он понимает. Я вижу это по тому, как он дернулся, по его забегавшим глазам, хоть он и смог быстро вернуться себе прежнее выражение лица.       В спаррингах на чистую физическую силу или с оружием он всегда побеждает, но… Если мы используем Пламя — я никогда не проигрываю, потому что моё Пламя сильнее его, и я умею его использовать. Тем более, с Очагом Кёи что-то не так (мы еще разбираемся, но с ним что-то странное — он развит, активен, пробужден и, как я вижу благодаря Системе, Пламени у него куча, немногим меньше моего. Но несмотря на это — Пламя он использовать не может), а мой в полном порядке и за счет этого я выигрываю или свожу спарринг в ничью.       Чувствую, как по каналу связи Небо-Облако передаются небольшие колебания (связь хоть и образовалась больше двух лет назад, окрепла не до конца, но мы на пути к этому), и ощущаю удовлетворение.       — Sorry… Do you speak Еnglish?.. (Извините… Вы говорите по-английски…?) — справа раздался неуверенный голосок итальянца, удивительно хорошо для своих лет говорившего на английском — думаю, его обучали этому в Семье, как наследника, хоть и не прямого, а бастарда.       — Of course! (Конечно!) — воскликнула я, радуясь непонятно чему — то ли тому, что я встретила второго (!) Хранителя, а может и тому, что у меня появится долгожданная практика в языке.       — Can i ask you a… question? (Могу я… задать вопрос?) — медленно произнес он, нервно запнувшись в середине.       — Sure! Sorry, did you get lost? Are you tourist or something like that…? (Конечно! Прости, ты потерялся? Ты турист или что-то такое?) — сыграла я задумчивость.       — How did you find out that I was lost? (Как ты узнала, что я потерялся?) — нахмурился он, смотря на меня прямо в упор.       — You look a little… lost! (Ты выглядишь немного… потерянным!) — хихикнула я, прикрыв рот ладошкой, после чего начала подниматься, отряхивая спортивные штаны. Я на секунду задумалась, после чего пробормотала себе под нос. — And, I think it's not only about the street… (Причем, я думаю, это не только об улице…**)       Я подняла голову с коленей, которые отряхивала от пыли, полученной в результате падения, на Гокудеру, и оторопела.       Его глаза расширились, он немного приоткрыл рот и замер, словно статуя. Лишь трясущиеся и сжатые в кулаки руки давали распознать в нем человека, а не скульптуру.       — Che cosa? (Что?) — кажется, он услышал мою последнюю фразу, раз, от неожиданности начал говорить.             — Come…? (Как...?) — он запнулся, после чего к нему будто пришло осознание чего-то, и он прикрыл глаза, видимо, прислушиваясь к ощущениям.       Он не двигался с минуту, за которую я успела подойти ближе, обеспокоенно его разглядывая. Моя рука уже потянулась к его плечу, чтобы попробовать позвать его, когда он расплылся в блаженной улыбке, приподнимая веки, а потом смотря прямо мне в глаза.       — Cielo… (Небо…) — на выдохе произнес он счастливо, чувствуя, как внутри становится спокойней, а в груди поднимается забытое, вот уже год как, тепло.       Хиииии?!