Однажды на Земле

Время летит стрелой. Летит, не обращая внимания ни на что. Но вот если попросить его (Очень хорошо попросить!) идти чуточку медленнее, или наоборот капельку быстрее, то может быть вам что-нибудь да удастся. И вот мы с тобой, дорогой читатель, попросим старика Время оставить наши пределы, и немного ускорить свой ход. Потому, что далее у наших героев жизнь началась совсем обычная, со своими прелестями и бытовыми ужасами, но всё же совсем обычная. Случаться с ними не будет никаких событий больше пяти месяцев! Представляешь себе, как это долго? Не сказать, что жизнь начинается скучная – вовсе нет! Произошло много важного, и интересного, но всё же у вас и самих есть жизнь. И вы лучше героев знаете, как так может случиться, что вдруг целый месяц остался позади. Дни, словно капельки утекали одни за другим. Кап-кап-кап, и ушёл декабрь или январь! Или даже целое лето. Так что нам остаётся лишь наблюдать за тем, как изменились наши персонажи за всё это время. Пони и человек жили друг с другом в мире и спокойствии. Евгений вновь вышел на работу. Вновь приходил вечерами усталый, но довольный. Всё так же гонял несколько раз в месяц в бессонные командировки. Но теперь, когда он приходил домой его встречал не только кот и другая пушистая подруга, но и один из двух его друзей. Все были рады его возвращению, а он был, на следующий день, рад видеть перед собой по пробуждении тёплую улыбку, и горячий завтрак. Сам он теперь изменился – отпустил козлиную бородку, как и хотел. Чуть-чуть меньше стал ругаться, но только дома, жалеючи большие уши своей соседки. А в остальном – он изменений не претерпел. То же самое можно сказать и о Твайлайт. Она как была аликорном – так им и осталась. Разве что только её друг открыл ей мир видеоигр, во всём его многообразии. И если раньше она использовала интернет для чтения, чтения и чтения, то теперь можно было прерваться на часик в Контр Страйк, или, ещё лучше, в Майнкрафт. Эта игра стала для неё поистине потрясающим открытием. Для её мозга было невероятно осознать, что там, за монитором есть целый мир! Она не могла туда попасть, но она могла увидеть и повлиять на него. В общем - её затянуло. Об её похождения там можно слагать отдельные легенды! А Евгений, такая собака, ни за то не думал её удерживать! Лишь спустя некоторое время она поняла, что надо бы как-то себя контролировать. А так он вообще – змей, скотина. О праздниках 14 и 23 февраля он умолчал. Но зато на восьмое марта на стол перед Твайлайт опустился чемодан, из которого она извлекла великолепнейшую тёплую попону, поножи, накопытники и шапку с шарфом. Всё было тёмно-фиолетового цвета, и выдержано в таком стиле, что было похоже на доспехи рыцарской лошади. В основном благодаря кожаной обшивке. Как Евгений достал такие вещи – навсегда останется загадкой, скрытой среди многочисленных его коневодческих связей. Скажу только одно – кобылке безумно понравился подарок. Ещё, правда, помер старый козёл Бурбон, но вы так мало о нём знали, что расстраиваться вам не стоит. В конце концов – он прожил долгую, и насыщенную жизнь. Приближалось лето. Росла магическая сила Твайлайт, а вместе с тем, росла и её дружба с человеком. Отлёт был назначен на 14 июня. Эта дата была рассчитана с тем условием, чтобы у Спаркл оставались ещё силы после перехода. Чтобы не случилось такого, что опосля телепортации она рухнула от усталости. Она кстати, теперь начинала обрастать шерстью, что доставляло некоторые неудобства. ,, Зима близко” говаривал её друг, посмеиваясь. И вправду, в том мире только-только должно было смениться время года, только супротив нашему – на зиму. Тут стоит немножко притормозить разогнавшееся время. Увы, сделать это не так просто, поэтому мы немного промахнулись, и с конца мая по инерции перелетели на третье июня. Стоило бы поискать наших героев. Но что же делается? В квартире их нет. Машина стоит под окнами, а значит они никуда не уехали. Где же они могут быть? Тут мы перенесёмся за пятьдесят километров от Самары. Время – 8:54 утра. Солнце встало не так давно, но достаточно, чтобы трава вокруг успела высохнуть от росы. По полю бредёт стадо, не менее двухсот коров и ведомое двумя всадниками. Один спереди, другой сзади, подгоняет отстающих. Нас интересует лишь тот, что спереди, на чёрно-гнедом жеребчике. Он едет не спеша, так как друг его нагружен. Слева и справа к седлу прикреплены сумки. У самого всадника тоже имеется груз. На его спине висит рюкзак с иллюминатором, для переноски коз, но козы внутри нет. Она не спеша бредёт рядом, перебрасываясь озорными взглядами с конём. Внутри портфеля сидит Твайлайт. Наблюдает. На груди всадника висит ещё один рюкзак с иллюминатором, только для переноски котов, и кот там, всё же, есть. Так как подвинуть его оттуда попросту некому. Вся эта благородная процессия чинно встала в четыре утра, ещё до восхода солнца, и двинулась в путь. Происходил обычный перегон скота на летнее пастбище. Цель их маленького путешествия была в шестидесяти километрах от Самары, близ маленькой деревни Домашки. Скотобаза располагалась в двухстах метрах от реки. Именно её первой и увидел всадник. - Неплохо. Произнёс он. – Хороший темп взяли. Как вы уже догадались – это был Евгений. Свистнув скотнику, который гнал скот вместе с ним, он направил стадо к открытым воротам пастбища. А надо сказать тот человек, Василий, был из Молдавии, а это что-то да значит. Он шикарно щёлкнул хлыстом в воздухе, и усталые животные ускорились, радостной кучей пробежав за ограждения, которые простирались на несколько квадратных километров. - Ша-а! Крикнул он последней коровёшке, неуклюже перебирающей ногами позади всех, и вместе с Евгением закрыл ворота. - Ну что, кажется поспеваем даже к традиционному десятичасовому завтраку! Недурно, а? - Да, хорошо. Они проехали к низкому, голубому, плоскому и широкому одноэтажному зданию, и поставили лошадей в денники, расположенные внутри двора. Каждый снял свои сумки, задал животным овса, сена и воды, а затем они вместе двинулись в левый корпус. Был ещё и правый, но преимущественно жилой. В нём было восемь комнат, предназначенных для обитания со всеми удобствами, услугами, горячей водой и душем. Здание было поставлено буквой ,,П” обращённое своим торцом к деревне, и, собственно к подъездной просёлочной дороге. Из половины комнат жилого крыла можно было видеть реку, мост через неё, лес на том берегу, начинающийся прямо от воды, и маленький домик среди деревьев. Левая же часть соприкасалась с загоном для дойки, и могла лицезреть этот процесс дважды в сутки. Там находилась вся рабочая атмосфера. А в самом начале, в комнатке у поворота здания, была кухня и столовая. В перемычке между корпусами был пункт встречи гостей. Направо от входа была жилая зона, налево – рабочая. А перед самой рабочей – как я уже и сказал, на углу, в десять часов ежедневно собирались на завтрак восемь сотрудников. Первым просунул в дверь свой нос ветеринар Алексей Овсеев, подкрепив его очками и тетрадью. Был он немолод, довольно весел, и пребывал в озорном состоянии духа. Впрочем, как и всегда. Его встречала повариха Катя, которая жила в селе, и каждый день приходила сюда в семь часов. Далее всё было по обстоятельствам. Так вот, не поспел ещё Овсеев за своим носом, как сзади него раздались размашистые шаги. И уже вместе с ним в столовую вошёл Фёдорович. Длинный и усатый тракторист. С рябым лицом и в серой горбатой кепке. Он был ещё не перепачкан в мазуте, но всё, как говорится, впереди. Оба они виделись уже до этого, и поэтому не здороваясь друг с другом сели за стол. А вот Екатерине сказать пару приятных слов успел каждый. Далее по коридору раздались лёгкие, и шуршащие шаги. Так крался только бухгалтер Николай Анатолич. Он тоже носил квадратные очки, но в отличии от ветврача был весьма высок. Даже по сравнению с трактористом. следом стянулись и доярки. Светлана Николавна, которую читатель мог уже мельком видеть на наших страницах, была отличительна тем, что своим голосом (А ей было лет пятьдесят) могла потягаться с самим Лэдом Зеппелином. И при том весьма успешно. Марья Ивановна была моложе почти вдвое, но ростом тоже была невелика. Обе женщины находились примерно в одном диапазоне – несколько ниже среднего. Коллеги расселись у прямоугольного стола. Сегодня, по просьбе многих, подавали красный борщ, со сметанкой. Стоит отметить, что система питания была выстроена очень грамотно. Такие продукты, как мясо, молоко сметана или масло – Коровьев отстёгивал сотрудникам ежемесячно. А остальное они уж сами приносили на кухню. Таким образом деньги, расходуемые на еду экономились почти в два раза. Хлопнула недалеко дверь, и к группе людей стали приближаться две пары ног, тяжело пошоркивая сумками. Под гулкими шагами одного из них образовалось небольшое эхо, и разлеталось по коридору. Как вы догадываетесь, это были лаборант, и ещё один скотник. Постойте, ещё один? А где ж первый? Его здесь не появлялось! Вероятно, он только проснулся, бывает такое. В комнату вторглись Евгений и Вася, аккуратно свалив поклажу у входа. Исключая, разве что, рюкзаки господина Бурко. - Как всегда вовремя. Сказал Овсеев, потирая руки, - бесподобная точность, никого не потеряли? По дороге. - Все дошли. Сказал Василий, пододвигая себе под зад стул, и с удовольствием на него усаживаясь. - Славно, а то я боялся за 438-ую, она только отелилась. - У всех всё прекрасно! Заверил лаборант.- И будет ещё прекраснее, если ты, дорогая Катя, поторопишься. - Ой, приползли умирающие с голоду! Хихикнула девушка, копошась у разделочного стола. Зазвонил телефон, и Евгению пришлось выйти, ответить. - Доброе утро, не разбудил? - Ты смеёшься? - А вы уж там что ли? - А где нам ещё быть? - Плохо, что вы там. К вам этот едет, чёрт лысый. Районник. - Шо, опять?! Да ладно, успокойся, мне уж все по двести раз сообщили, что он катится. Думает нежданно, негаданно налетит. Хуй! Мы, конечно, удивимся, испугаемся, для антуражу. А он и довольный будет, врасплох застал. Когда он там соизволит? - Сегодня вечером будет у вас. - Нормально. Смогу ещё чай попить, поспать и искупаться сходить. Ты мне первому звонишь, или Коровьеву уже доложил? - Да не дозвонишься до него. - Ну он тоже знает, что этот приедет, только не знает когда. Ладно, спасибо за заботу. Ты не волнуйся там, всё будет в порядке. Он положил трубку, и процедил сквозь зубы. - Нихера не в порядке. Пидорас лысый. - Интересно, а было бы лучше, если б волосатый? О, а это Алексей Евгеньевич, местная звезда юмора. От его высказываний все коллеги сворачивались в клубки от смеха. А сам он отпускает эти шуточки с таким спокойным лицом, что от этого становится только хуже. Он, кстати, тоже лыс. Только вот ещё и сухопар, средней комплекции тела. Ну и иногда, подлец, пьёт горькую. - Верно бы и было. Чёрт знает. - А ты так с козой и будешь? - Да, буду. Куда её тут? К слову реальная коза уже давно знала, что ей делать. Поэтому степенно и неторопливо шагала в сторону домика в лесу. - Да вот, выпустил бы Кате, она из неё мигом колбасу сделает. Сказано это было, как и всегда с самым невозмутимым лицом и тоном. В общем – впереди был завтрак. В ходе которого некая Твайлайт могла слышать всё, о чём говорили между собой. Забавный факт – русые волосы были лишь у Кати. Одной длинной косой. У остальных же их либо не наблюдалось вовсе, или почти. Либо же они были чёрными, как смоль. Как полагается – первый день нерабочий. Всё было подготовлено ещё вчера, теперь оставалось только ждать вечера и дойки, полагающейся по времени. А до того целый день все могли делать свои, личные дела. Комнаты было восемь. Сотрудников тоже, но жилых помещений оставалось свободно целых 2. Во-первых Катя жила в двух шагах, во вторых – Евгений тоже, только не в деревне, а на окраине леса, за рекой. Именно в свой домик и направился этот человек. Река в том месте делала поворот, огибая берег, на коем и стояло жилище лаборанта. По окончании изгиба был мост. С аркой для лодок и катеров. А если оглянуться, взойдя на первые его доски, то можно понять, что лес окружает вас с трёх сторон. Спереди, слева – чуть ли не прямо за предприятием уже были заросли. И даже справа, от деревни вас отделяла тонкая полоса деревьев, через которую иногда всё же можно было проглядеть очертания домиков. А также, поглядев наискосок между правой стороной и прямой – можно было увидеть пляж. Большой, песчаный и чистый. Тоже окружённый со всех сторон деревьями. Река была в среднем метров семьдесят в ширину. Но довольно глубокая, и с сильным течением. Что это нам говорит? Да только и то, что мост был весьма крепок, и с хорошими периллами. Больше ничего. Ну и кажется, что стоит, наконец, вновь передать повествование Евгению. К тому же он почти пришёл домой, так что да, самое время.

От лица Евгения

Гулко шагаю по светлому дереву. Ещё громче топает конь, которого я веду под узцы. Тихо шуршит вода подо нами. А вдалеке, у моего дома, на полянке пасётся Гретка. Ноги уже устали, ведь я с самого утра на них. Твайлайт умница – просидев всё это время взаперти – её ни разу не стошнило, иона ни разу не жаловалась, и не подавала каких-либо признаков жизни. Последнее, конечно, могло говорить о другом, но всё прочее объясняло. Там у неё были огурцы, помидоры, немного сыру и бутылка воды. Этой провизии должно было ей хватить, чтобы продержаться до окончательного приезда. Я привязал Эрика на длинной корде к дереву, И снял с него сумки. Потом открыл, и зашёл в дом. За мной проскользнула и Гретхен. Дверь выходила в кухню, и была ровно посередине дома. А кухня была растянута так, что своей длинной совпадала с длинной дома, и в неё входило три другие двери. Две передо мной. Правая в одну комнату, левая – в другую. А третья находилась в конце – это был туалет. Ванной тут не было. Да и кто захочет умываться в ванной, когда у тебя в двадцати метрах река! И край озёрный ещё такой – десять минут ходу по тропинке в лес – и первый водоём уже! Остальные примерно на таком же расстоянии друг от друга. Благодать! Я зашёл в правую комнатку, так-как спал, чаще всего, именно там. И наконец, с глубоким выдохом, я поставил свои рюкзаки на стол. Он стоял напротив входа. Перед ним было и окно с тёмно-бежевыми занавесками. Слева была кровать, рядом же стояло кресло, в котором я всегда сидел за столом. Справа стояли книжные полки со старыми, потрёпанными томами бессмертной классики типа Сервантеса, Волкова или Беляева с Джеком Лондоном и Вальтером Скоттом. А возле двери, в оставшемся углу стоял платяной шкаф, с зеркальными дверцами. Первым выскочил Арчибальт из своей сумки, и принялся по-хозяйски всё вокруг обнюхивать. Ну а после я распаковал и Спаркл. Она лежала на спине, любуясь на меня полуприкрытыми глазами. Я вытащил её, взяв её под передние ноги, и уложил на кровать. - Устала? Вместо ответа она потянулась, сладостно постанывая, и с глубоким выдохом сказала. - Очень. А ты? - А что мне сделается. Сумки сами себя не разберут. В них был, в основном, мой рабочий скарб. Документы, ноутбук, некоторые бумаги и походная лаборатория. Она была очень хорошо упакована в чёрный чехол. Я поставил её на стол, вместе с ноутбуком. Остальное отправилось под него. Вещи, какие были, я закинул в шкаф. В сущности – разбор закончен. Я развернул кресло к Твай, у с удовольствием увалился в него. Она смотрела на меня с улыбкой, лёжа на боку и теребя свои волосы. Теперь уже очень длинные и густые волосы. Хоть чёлка всё так же была аккуратно пострижена. Я тоже смотрел на неё, но думал. В конце концов вечером должна была приплыть грозовая туча. Так, кофе я пока не хочу, пить – рано. Значит… - Пошли купаться? - Купаться? - И плавать. Тут лес, а за деревьями его не видно. Да и не ходит никого тут. Можем в кои-то веки по-нормальному пройтись. Что думаешь? - Было бы неплохо. Я очень сильно вспотела, сидя в рюкзаке. Ванная мне сейчас бы не помешала. - Рад это слышать. Я поднялся, и в пустующую сумку сунул полотенце, и чистую одежду. Я тоже был грязный, как собака. Ноги облепили репьи, а рубашка была хоть выжми. Думаю, к нашей братии свиней можно было отнести и Эрика. Так что он тоже пойдёт с нами. Резво были вновь закинуты на его не рассёдланную спину мой зад и рюкзак. Благородный сир не изъявил желания гулять с нами, а аки истинный хозяин остался присматривать за домом. Твай провела пёрышком крыла ему по голове, на прощание, и приблизилась ко мне. - Пошли? Конь фыркнул ей в мордочку и помотал головой. Это не означало ни да ни нет, он просто делал так каждый раз, когда чувствовал её запах. - Вперёд, что ли. Мы не спеша двинулись по тропке вглубь леса. Она порядком заросла гусиной травкой, на ней не было колей и она извилисто обходила большие старые дубы, клёны, берёзы и чудовищные ясени. Немного подумав, я выпрыгнул из седла. Мне захотелось самому пошлёпать босиком по такой благодати. Я разулся, и отправил обувь в сумку. За повод я своего друга не держал. Я знал, что он никуда не денется. Вокруг лес, рядом я, его друг, она… Что-то странное и приятно пахнущее. Твайли быстро сообразила, зачем я спешился, и сложила крылья. - Какой хитрец. Сказала она. – По такой травке идти гораздо приятнее. Я лишь хмыкнул. Конь без проблем двинулся за мной, изредка наклоняясь на обочинах. Умничка. И Твайлайт умничка. Лошади сегодня – хороши. Сиреневая кобылка вертела головой, глядя на деревья, коим каждому не меньше чем 20-30 лет. Высотой они были этажей в шесть, особенно ясени. Но зато дубки не уступали и переигрывали их в толщине, раскинув ветви во все стороны, и давая густую тень. Берёзки были редки, и больше росли на просветах и просеках. Всё же прочее пространство покрывала осока, костёр и густые кленовые заросли, даром что июнь только начался. И сквозь всё это великолепие так немилосердно сверкало солнце, что поневоле начинаешь радоваться, что ты в тени. Спаркл залюбовалась зеленью. На её мордочке блаженствовало выражение покоя, не нарушаемого ничем. Но всё же она обратилась ко мне. - А как далеко нам идти? - Да тут буквально рядом. Как ивы завидишь, с голубоватыми листьями такие, то вот значит мы и на месте. - Уже вижу. - Да? У тебя острое, однако, зрение. - А ты разве их не видишь? - Почему же, вон, правее. Мы вышли к внезапному обрыву. Он был невысок, метров шесть, не более того. Но с его края открывался великолепный вид на весь затон. Это было не озеро, поэтому вода тут была чистой, без водорослей. Исключая, разве что, какую-то безобидную морскую капусту и пару кувшинок. Справа уходила вниз тропинка. На неё я и указал копытным. - Вон там спуск. Вперёд! Я расседлал Эрика. Спаркл мне в этом помогла, спасибо. А вот уже почувствовав свободу, конь взбрыкнул, и помчался вниз, взметая тучи песка. - За ним! Весело сказал я Твай, и она стартовала с места. А я чуть притормозил. Не спеша разделся. Вернее, ограничился снятием штанов, ибо под ними у меня были ещё и шорты. Чинно-благородно взял небольшой разбег, разогнался и… Пролетев несколько метров в состоянии кляксы, я собрался, и солдатиком вошёл в воду. Затон был глубоким, и глубина начиналась почти сразу, без прелюдий. Так что в распоряжении у меня было достаточно водного пространства, чтобы не вспахать пятками дно. Поболтавшись среди кучи пузырей, щекотавших уши, я таки всплыл. Но на берегу, по колени в воде стоял один лишь мой конь, и пил воду. Над головой раздавалось хлопанье крыльев. Ага, значит. Вот ты где. - Ты отправил меня вниз, а сам нырять! - Да ладно, пошли ко мне. - Не-е. Вода ещё холодная, и ещё я не взяла полотенца… - Я уже обо всём озаботился, и всё захватил. - Да? - Да. А вода хорошая. Ты её даже копытом не тронула, а уже в судьи записалась! Звук перьев исчез, и через секунду рядом со мной в воду влетел снаряд. ,, Интересно, умеет ли она плавать?” только и мелькнуло у меня в голове. Как оказалось – да, всё в порядке, и аликорна вынырнула рядом со мной. Только вот обзор её целиком закрывала копна тёмных волос, налезая на глаза. Я помог ей справиться с этой проблемой. - А дно здесь илистое? - Ещё какое! - Фуу! - Да, ил никто не любит. Он склизкий, и в нём живёт куча ракушек. Но тут глубоко, ты не волнуйся. Со стороны Эрика донеслось шебуршение, какое обычно совершают лошади губами. За нами следовать он не будет, потому, как плавает не очень хорошо. Что ж, я думаю время ему будет ещё уделено. Перевернувшись на спину, я раскинул руки в стороны, и устремил взор в небо. Правда большую его часть закрывали ветви ясеней над моей головой, но так было даже лучше. Рядом со мной гусём проплыла Твайлайт. Гусём… Хм-м, а как, интересно выглядела бы плавающая Селестия? Если в действительности у неё такая длинная шея, как изобразила моя подруга… То да, будет словно королевский лебедь. Забавно… До моей руки дотронулись копытом. - Чего? Ответил я в воздушное пространство. - Бу-бу-бу. Уши мои были под водой, было ничего не разобрать. - Ага. - Бу-бу? - Да? Мне, наконец, брызнули в лицо, и я развернулся им к собеседнице. - Чего ты хочешь? Гусеподобная Спаркл усмехнулась. - Кто к вам приезжает? - Кто бы ни был – встретим. - Проверяющий? Ревизор? - Да если б простой ревизор… - А чем именно этот так плох? - Да понимаешь… Давай лучше забудем о нём! Хотя бы на время! Всё равно ты не сможешь хоть чем-то помочь! Не боись, мы справимся! Я весело потрепал её по шее, воя волком внутри. Ага, сейчас, как скажете – справимся. Да он не с объективной оценкой сюда едет! Мне уж все по двести раз сказали! Отпуск у него! Даром время не теряет, сукин сын! Я встряхнул головой, и натурально улыбнулся. - Пойдём, нас ждёт наш друг. Я бы ещё хотел погулять с тобой кое-где… Насыщенный выдался денёк. Мы бегали, словно дикие козы по полянам и просекам. Валялись на солнце, и устраивали скачки. Оказалось, что Эрик её быстрее даже при том условии, что я на нем сижу. Хотя когда она подключила крылья, мы смогли держаться на ровне. Я сделал по её просьбе несколько фотографий. Она решила перед тем, как уходить - взять с собой на память немного сувениров. Стоит потом сходить, распечатать всё это дело. Мне даже захотелось оставить кой чего и для себя. Фотография, на которой Твайлайт лежит в тонком подлеске - получилась настолько художественной, что хоть на стену вешай. В общем разбежаться там было где, и поэтому мы были заняты до самого вечера, когда элементарный голод погнал нас домой. Солнце уже щекотало верхушки деревьев, когда мы, на нетвёрдых ногах притопали в наш домик. Встречающие кот и коза кинулись гладиться под ноги, едва завидев нас. Похоже голодны были все, исключая коня. Тот ел без остановки, и теперь, вероятно, хотел спать. Я ничего против не имел, стоило лишь скинуть с него седло. Твай, едва вошла в комнату, упала на кровать, и вытянула ноги, потянувшись не хуже Арчибальта. Мне оставалось лишь усмехнуться, глядя на эту картину. - Я запру дверь, так что ты побудешь тут, некоторое время. Сейчас я схожу на ферму, гляну, как там дела, и вернусь. Лады? - Угу. Устало улыбнулась она. Я кивнул, и вышел. А перед этим, потихоньку, пересчитал деньги, что были во второй моей сумке. Нда, тяжёлые предстоят переговоры. Брать их я с собой не стал, оставив на месте. Шесть тысяч долларов. Это была большая часть моих сбережений. Думаю, если дело пойдёт совсем плохо – это будет хороший козырь. Но в полной мере на него расчитывать не стоит. Хрустнув шеей, я направил свои стопы на запад, навстречу садящемуся солнцу, и на встречу с человеком. Чёрт бы побрал этого человека… Ребята были в полной боевой готовности. У всех были натянуты нервы, а с лиц сползли все краски. Тут же, где-то рядом должен быть и Коровьев. Машина его стоит у входа. И точно – чуть ли не за мной в общий зал зашёл и он. - Нас семеро… Рассуждал Евгенич, и как будто бы так с досадой произнёс: - Могил значит надо будет много. Я бы сразу братскую сделал. - Так, давайте не будем унывать! Привет Жень. Я говорю, это же ещё не конец света! Хотя сам Константин был потен, как мышь. - Ну не съест он же нас в конце концов! Уверял Коровьев. - Да, человеченку он уж вроде как месяц назад бросил. - Да не разводите вы панику! Мы сидели всей кучей в центральном зале. - Я бы сказал, что деньги-то мы не успели собрать. Заметил Овсеев. - Нам бы ещё неделю... Но я думаю, что даже этой недели нам не хватит. Он просто не возьмёт деньги, даже если они будут. Всем же совершенно понятно, зачем он едет? - Гинеколога сожрут первым. Сказал Евгенич, обращаясь к стене, а затем поглядел в окно. Там подъезжала машина. - О! говорит, - Коровьев приехал. Надо сказать, что сам Константин был в комнате минут уж десять. А подъехавшая машина была почти такой же, как и у него. Все бросились к окнам, и на наше удивление, мы вдруг увидели, как из этой машины выбирается два злополучных Солдатова. С нашим мучителем был ещё какой-то юноша, я бы дал ему лет 20-24. - С сыночком припёрся, ну что ж, давайте сыграем на этом... Прошептал я. - Знаю я этого паренька. Негромко сказал Овсеев, поправляя очки. - Тоже в ветеринары метит. - Какие факты против него? - Ну... Он вновь поправил очки. - Знаете, это в конце концов... Тут на него снизошло озарение. - Слушайте, я вас понял! Это хорошая мысль! Так-так-так, он болтлив, это я могу сказать сразу... И-и-ии... ещё, пожалуй, активно реагирует на чужие мнения. - В каком смысле? - По разному, знаете... Он в третий раз коснулся своих окуляров. - Так, он идёт, по местам! Всполохнулся Коровьев. - Вы, в кабинеты, Женёк - в лабораторию, Овсеев - с ним, а остальные давайте соображайте ИБД на скотном дворе, быстрей, быстрей! Зал опустел за доли секунды. Мы услышали, как хлопнула дверь, и раздались шаги. - Эй, чего, никого нет? Выявился Константин, и зачесал языком. - Ох, как вы неожиданно! В гости, или по работе? Вроде как пожали руки. - С кем это вы? - Да вот с сыном, как видите. - Очень приятно, Иван. - Здравствуйте, Иван! Кажется он пожал руку и ему. Мы с Овсеевым стояли за одним углом, и я, переступая ногами, хорошенько придавил его носок пяткой к полу. Он зажал себе рот руками, и сделался красный, как рак. Я поспешно убрал ногу. - Вы будьте-то половчее! Прошипел он, потирая убитым носком о пол. - Ну уж извиняюсь, не балерина. Разговор в зале, меж тем, набирал скверные обороты. - Ну как вы, ну недельку хоть подождите! - Ну где ж я вам её подожду? - Ну хоть здесь, у нас! Вы ж знаете, всё здесь есть. - Ну да, здесь у вас хорошо всё организовано, и речка рядом, и лесок... В голосе слышались нотки одобрения. Так, лёд тронулся. - И домик там такой хороший, на том берегу... Я то может и остался, но я не один. - Ну, ваш сын может и со мной пожить. Я выступил на сцену. - О! Воскликнул юноша. - Да я вас знаю! Я вас видел в Оренбурге этой зимой! Слушайте, а вы правда прошли через метель из застрявшего поезда в город? - Да, было дело. - А где вы живёте? Спросил уже его отец. Это был невысокий, немного толстоватый, лысый человек, в хорошей зелёной футболке и джинсах. Сын его был почти его противоположностью. Он напротив - обладал неплохим ростом, был кучеряв и носил очки. Черты лица его были тонкими, и изящными, опять же, в противоположность своему отцу. - Там, за речкой. Хижинка, две комнаты. Он аж подпрыгнул. - Ну давай останемся тут на недельку? Тут же так классно! Молодец, пацан, в верном направлении роешь! Давай, давай! - Ну, не знаю... Но зато я знаю - вы останетесь! Сомнения уж слишком подорвали твои мысли! - Ну пожалуйста! Ты что, зря меня с собой взял? - Нет, конечно не зря. Остаёмся мы, ладно уж. - Класс! Он чуть ли не подпрыгнул, а потом обратился уже ко мне. - Знаете, я давно хотел с вами увидеться! - Эт почему же? - Ну, вы же довольно известный персонаж! - И где это я известен, позвольте спросить? - Широко-о известны, в узких кругах! Вы вообще - ходячий анекдот, можно сказать. - С удовольствием послушаю истории с собственным участием, но чуть позже. Сейчас мне надо отлучиться. Если я опоздаю - мимо домика вы уж точно не пройдёте. Только аккуратно, там живёт кот, а он чужаков не жалует. - Думаю я с ним справлюсь. Я кивнул, и вышел за дверь. По-английски, эдак. Сначала ноги шагом несли меня к дому. Потом я ускорился. Потом ещё немножко. Потом побежал. Не просто побежал - полетел! Аж конь испугался, когда я приблизился к дому. А там уж залетев в дверь, я сразу кликнул Твайлайт. Кажется она спала, потому, что я услышал обильные, и добротные потягивания из своей комнаты. Я появился в дверях, и замер на секунду. Спаркл лежала, закутавшись в толстое одеяло. И выглядела так растрёпанно-сонно и мило, что мне стало жалко её куда-то дёргать, и тащить. - Привет. Улыбнулась она. - Иди сюда. - Привет-привет. Слушай, изивини, но нужно вставать. Я подгрёб к ней поближе козью сумку. - Давай, полезай в кошёлку. - Что-то случилось? Она вскочила с кровати. - Случилось то, что мы, возможно, спасены. Нужно только чтобы один человек пожил у меня неделю. Извини, что придётся с тобой так поступить. Но я думаю, ты не сильно расстроишься, если некоторое время поживёшь у Пал-фёдоровича. - Конечно не расстроюсь! Что ты. Она резво запрыгнула в сумку. Твайлайт в сумку, сумка на меня, я на коня и вот уже мы скачем во весь опор через весь лес. Пал-фёдорович жил не дальше, чем за тридцать километров от нас. А если ехать напрямик- то и вовсе за полчаса добраться можно было. У меня уже давным давно была протоптана к нему почти прямая тропинка. - При желании ты сможешь прилетать ко мне, но делай это только ночью, на всякий случай. Дорожку, я думаю, запомнишь - она тут одна такая. Если что, если кто-то будет дома, помимо меня - просто Гретке на глаза покажись - она как римский гусь - предупредит. Она молчит. Слушает. - Фёдорович мировой дед. Он в ситуацию вникнет, поймёт... Мы, завернувши лихо, остановились перед большой бревенчатой хижиной. Из пристройки справа от неё раздалось характерное, низкое ржание. Конь подо мной ответил более высоким тембром. Я спрыгнул с него, и отпустил поводья. Пусть пока тут сам по себе свои делишки обделает. - Пал-фёдорович! Тишина. Ну и где он? А, вижу. Сверху, на втором этаже, скрипнула фрамуга. Из окна видно дуло. - Ты кто такой? - Женька я, Женька. Я открыл сумку, и выпустил аликорну. - А-а, и Твайлайт здесь? Вот скот, меня не помнит, а её - пожалуйста! - Здравствуйте! Улыбнулась она. - Здравствуй, моя маленькая! Окно закрылось. Дуло исчезло. А через секунду и сам хозяин показался в дверях. С нашей последней встречи он не изменился ничуть. Теперь, правда, он был в одних только штанах и рубашке (Очень, между прочим, ладно сшитыми). - Это вы в гости ко мне? - Ну, да. - Ну да? А без дела ну никак не зайти? - Увы и ах. - Ладно, горизады, рукосуи, пойдёмте я, что ль, вас чем угощу. Он вернулся в дом, приглашая нас рукой. Я толкнул Твай в бок, и прошептал на ушко: - С улыбкой добродушной, старик меня впустил, и жестом дружелюбным на ужин пригласил. Этой фразы было достаточно, чтобы она осознала юмор. Спаркл хихикнула, и прошла в массивный проём. Я следовал за ней. Вот тут уж мне в нос ударил знакомый пряный запах бани, трав и берёзы. Мы очутились в просторной светлице, слева, прямо у входа, была винтовая лестнице наверх. Но её, по-видимому, одной было мало. И поэтому ещё одна её подруга стояла напротив входной двери. Только вот она было много шире, воистину королевских габаритов, и с такими же замашками, в виде великолепных тяжёлых перил. Я знал - сверху находится маленький коридорчик, перпендикулярно лестнице. И там справа две гостевые комнаты, друг напротив друга, а налево - особо ценная кладовка, с хозяйской спальней в таком же расположении. Но вернёмся к большому залу. Его диковинное строение доканчивали два бревна, стоящих вертикально, как колонны. Они стояли где-то посередине зала, и были сквозь убиты гвоздями, на которых висело столько всякой всячины, и разной разности, что аж язык заплетается перечислять всё стариково богатство. Деревяхи были украшены всем, что только пожелает душа туда повесть. Начиная от банных веников, и заканчивая лошадиной скрябалкой. В середине, между входом и этими самыми колоннами стоял большой, но низкий квадратный стол. Справа и слева от него обретались два кресла. В одно из них старик сейчас усаживал Твайлайт. А покончив с этим благодарным делом, он отправился на кухню, что была позади огромной лестницы. Я, кстати, ещё знал о наличии её сестрицы, которая располагалась под ней же, и вела в подвал. Но, как уж водится в этом доме, она была не единственной в своём роде. Справа от входа, и от неё находилась её товарка, ведущая, только, в винный погребок. Там вот уж я ни разу не был. - Ну, что, ребятки, чайку с дороги? - Можно. Сказал я, проходя на кухноньку. Дедушка жил без газа и электричества. Поэтому воду он брал из колодца, и готовил, как полагается, в большой печи. И так получилось, что коль печь не исконно русская, так хоть работает по тому же механизму. Его комната топилась всё то время, когда в топке вот здесь вот горел огонь. Хитро, что сказать. И удобно. - Таки что случилось, что вы таким бешеным галопом ко мне примчались? Я тяжело вздохнул. - Значит проблемы? И что же нужно от меня? Люблю этого деда - без лишних проволочек сразу к делу - это я уважаю. - Не очень много. Нужно только чтобы Твайлайт задержалась у тебя на недельку. - Что уже, надоела игрушка? - Пожалуйста, не смейтесь надо мной, а! Дело у нас скверное... - Поругались? Не похоже. - На работе чертовщина. Поэтому ей лучше пересидеть подальше. Я объяснил ему популярно, в чём же дело. Он слушал меня внимательно, время от времени медленно кивая. В конце концов он сказал: - Ну что же, если нужна моя помощь - я т, конечно, помогу... Да вот только будь ты поаккуратнее с этим Ваней... - Уж постараюсь не целоваться! Старик мелко захихикал. Я тоже улыбнулся, и он подал мне кружку чая. - Солнце скоро сядет, на твоём месте я бы ехал домой как можно скорее Произнёс он, делая шикарный глоток из огромной деревянной кружки... По возвращении своём я застал исключительнейшую картину: вы когда-нибудь видели, как козы выкапывают из-под корней дерева сигареты? По крайней мере со стороны это выглядело именно так. Я спешился, отпустил гулять коня, и подошёл к Гретке. Та с обалделой от наслаждения мордой, рассыпала по земле целый ворох ,,Максима” и мусолила по одной штучке. - Шо ты делаешь? Я подошёл, и присел возле неё. Она уставилась на меня своими идиотскими глазами-щёлочками, и превесело жевала при этом табак. - Кто тебе это дал? Тебя ж пропрёт. И поделом, на самом деле. Я огляделся вокруг, в поисках человека, который этого не потерял. Но вокруг никого не было. А потом я догадался поднять голову наверх. Там в ветвях сидел молодой человек, и в очках его светился ужас, пополам с отчаянием. - Хорошо сидится? - Уберите козу! Что с ней?! - Эт вы закурить рядом с ней вздумали? Хорошее дельце. Ну, давайте спускайтесь, я попридержу её. Он, потихонечку, начал снижение, поглядывая на отчаянно пирующее животное. Признаков заинтересованности ко всему, кроме сигарет, она не проявляла. Убедившись в окончательности этого наблюдения, он спрыгнул на землю. Но всё же насторожился. Ан нет, она продолжала увлечённо поедать табак. Иван протянул руку, чтобы возвратить себе остатки своего имущества. Но тут же получил по ней короткими, закруглёнными рожками, и поспешно её отдёрнул. Тут уж я над ним сжалился. Ткнув козе пальцем в нос, мол – иди, я забрал всё, что уцелело, и торжественно вручил незадачливому юноше. - Пойдём в дом. Я ещё с котом познакомлю. Он-то будет более толерантен в общении. Хотя насчёт вежливости – ничего не обещаю. Я запросто вошёл к себе, и почти тут же увидел господина эль Кье. Обнаружив, что со мной кто-то ещё, он счёл нужным показать, что в этом доме лишь один хозяин, и принимать гостей он не намерен. Лишь только пару поглаживаний его друга помогут ему быть более благосклонным. Му-ур, безусловно! - Это вот, сказал я, лаская кота, - благородный сир Арчибальт эль Кье. - А не длинновато ли имя? - Если бы он вас понял – выпустил бы кишки за подобное неуважение. Может вы и Гетхен что-то сказали? Нечаянно пущенный выстрел попал прямо в цель. Он закрыл рот, и с уважением посмотрел на кота. - А что будет, если я с конём заговорю? - Ну, это ничего. А вот если он с тобой заговорит – это будет куда страшнее. Ваня рассмеялся. - В общем – вон комната, располагайся. Свет сюда, как ты видел, проведён – поэтому ничего не стесняйся. Он приподнял свою сумку, и отошёл. Я же распаковал, как следует, походную лабораторию, и подключил к сети ноутбук. Солнце уже наполовину скрывалось за горизонтом, и красила золотым багрянцем небо, наливая цветом случайные мелкие облачка, затесавшиеся тут непонятно откуда. Я вдохнул, и выдохнул. - О! У вас здесь инструменты! Вы умеете играть? - Ясен пень. - Исполните чего-нибудь? - Лады... Тут мне кажется более уместной скрипка. Я на ней, всё-таки, лучше умею играть. И к тому же у меня есть на ней очень хороший пример – мелодия особая. Старая французская песня. Не старинная французская Чайковского, а немного другая – её название я уж давно позабыл. Я ловко вскинул смычок, и начал... Что ж, это, конечно, будут прескверные выходные, но ничё, мы потерпим. В конце концов – эта мелодия, эта французская песня была моим своеобразным титр-тестом. Кому я ни играл её – сразу получал автопортрет. Я бы попробовал проделать такое и с Твайлайт, но там уж всё слишком открыто и безхитростно… Теперь я лежал в своей кровати, обдумывая весь прошедший день. Подумать было над чем. Кроме обычных мыслей примешивалась и ещё одна. Чем дальше подходило время к 14 июня, тем чаще она меня посещала… Это конец… Хэппи энд для всех участников. Твайлайт внесла в мою жизнь ощутимое изменение, и теперь уходит. Я-то для себя уже всё решил, да только вот других людей подводить не стоит. В сущности – мы бы могли дёрнуть с ней куда-нибудь на то время, что ей осталось до отлёта. А здесь хоть всё кругом – гори огнём! Можно было бы и так… Но это свинство. Свинство по отношению к этим хорошим людям, с которыми мне довелось работать… Жаль, что с ними придётся расстаться. Из другой комнаты послышалась сонная возня. Я приподнял голову. А, это Ванька ворочается. Дьявол, чего я жду? Если до этого и были какие-то намёки на сон – то теперь они вылетели, как пробка. Чёрт, кабы не опять… Да ладно уж, давненько его не было. Стоит хоть немного распереживаться, так тут же и на тебе… С улицы раздался голос Гретты. Вопросительный, и узнавающий. ,,Я буду блеять овцой под окном, когда приду” вспомнилась строчка из приключений Гекльберри Финна. В самый раз. Я тихонько встал, и, совсем не одеваясь, босиком прокрался на улицу. Ночь, покой, луна, вода… Жизни нет, и не будет никогда… Не, не складно. Я обошёл дом, и пустил лёгкий, прыгающий свист. В ответ из прибрежных кустов раздалось шуршание, и на лунный свет вышла она. - Здорово, Кострома. Улыбнулся я. – Чего так рано-то? - Дедушка не отпускал, говорил – подождать, пока совсем стемнеет. - Я не о том. Чего так прибежала-то быстро? - А-аа, это… Она потупила голову, а потом резко вскинула её. – Как дела? - Хто ты такая, шоб дурачить меня? Ты верно решила посмеяться на до мной? Я был настолько поражён идиотичностью этого заявления, что ничего, кроме смеха мне не оставалось. - Ладно если б ещё пирожок какой принесла! - Пирожок есть. Она весело ухмыльнулась. - О-оо, ну это же совсем другое дело! Это уже оправданная деятельность, а не шляние праздности ради. - Ты за весь день так и не поел? - Почему это? - Ну, ты только завтракал, больше ничего. - А, да? Точно… Забавно, а я думаю – чего не так? Чего он хочет от меня? Я обратился к своему животу, размашисто жестикулируя руками. - Чего ж ты хочешь, собачий сын, чё урчишь, чего надо? Он молчал. А мне остаётся всё меньше границ. Ну и хер с ним. - Что за всплеск активности? Вновь улыбнулась Спаркл. - Какая активность? Я заснуть не могу, вот энергия и прёт через край. Она, меж тем, достала из куста какой-то куль, который, видимо, транспортировала в зубах. - Тебе снотворного не надо? - Ты с собой взяла?! - Нет, я могу принести. - Вот те делать нехер, а! Слышишь, праздная кобыла? Но тут я замолчал. Она расстелила квадратный клетчатый платок на траве, и я заметил там, зажатый меж двух пирогов, хороший бутыль. - Ахуеть… - Сколько раз тебе говорить – не ругайся! - Это что? Я ткнул пальцем, игнорируя её слова. - Пал-Фёдорович дал. - За какие заслуги?! Эта бутыль, из золотой коллекции… Мне лишь раз было дозволено сунуть в неё нос – на двадцатилетие... Там такие шедевры хранились, мама дорогая! И теперь он так просто дал ей… Она открыла бутылку светящимся облачком магии, и я потянул носом. Ну да. Кто бы мог сомневаться – розовое вино. Да ещё и с мускатом. По-моему, я Твайлайт немножко испортил. Одного алкоголика нам было мало! - Дал за красивые глаза. Ехидно улыбнулась она, и с замешательством заглянула внутрь бутылки. - Я уж понял… Понравилась ты старику, прям до поросячьего визгу… - Только нам придётся пить из горлышка. - Ну с этим, я уж думаю, мы помиримся. - Хватит там стоять, иди сюда. - Знаешь, я вот никак не пойму, что у тя там под рогом, в голове? Какие там обезьяны прыгают? - Почему обезьяны? - А ты посмотри на нашу встречу со стороны – Хармсу настоящий подарок! Ночь, покой, луна, вода… Блеет коза, из дома выбегает босиком мужик, из кустов ему навстречу выходит крылорогая лошадь, предлагает выпить, закусить… И достаёт бутылку вина, которая её едва ли не старше! И стоит, как две такие фиолетовые лошади! - ДА? Она такая дорогая? - ОЧЕНЬ, я бы сказал. - Тогда зачем я её взяла? - Тогда зачем ты её взяла, хороший вопрос. И при всей этой идиотии, меня не покидает ощущение какого-то подвоха. Что-то тут да неправильно! Ты ещё делаешь такой вид - что это я дурак, чего-то не понимаю! Я говорю ж – ситуация прям Хармсовская! - А кто такой Хармс? - У Пал-Фёдоровича спроси. У него много книг, и господин Даниил найдётся уж точно. Это писатель – абсурдист. ,,Иван Антоныч, принесите плеть, сейчас дер Гольдер будет петь. Дер Гольдер: поёт: Любовь, любовь царит всечастно… Больше петь не буду. Почему он меня при каждом слове ударяет плёткой? Она тихо захихикала, приложив копытце ко рту. Я взял в руку пирог, который был с моё лицо, не менее. - И вы поглядите на неё, какая толерастия пошла! Даже не с ливером, а прям с мясом. Это Пал-Фёдорович испёк? Она кивнула. - Слушай, ну мне тогда вовсе стыдно есть становится! Под локоть подтесалась Гретка. - А тебе чего? Будешь? Я сунул ей в нос пирожок, она отвернулась. - Не будешь, ну всё мне, тогда. Я с удовольствием закусил сочную выпечку. - Ну, не так уж всё и неправильно. Старик хорош, этого не отнять. Сзади, вдруг, послышалось шебуршение, какое обычно издают лошади, желая ненавязчиво привлечь к себе внимание. Мы хором обернулись. Эрик стоял в двух шагах, и робко кивал головой. - Ну, уж и ты иди сюда. Я помахал рукой, подзывая его к себе, и он, таки подошёл. - Умри. И он, таки, умер. Вернее, улёгся между нами и домом. Ровно поперёк, целиком перекрывая обзор на наши посиделки. - Как поживает Злата? - Я никак не привыкну, что лошади вашего мира такие огромные! Он-то для меня кажется гигантом… Она указала копытом на жеребца рядом со мной. – А Злата… - Это уж и вовсе титаник, да. Как она? - Хорошо всё с ней. Она откусила маленький кусочек пирога, и, чего-то ради, задумалась. Второй пирог был, кажется, с капустой и грибами. Видно было, что есть ей не хочется – старик об этом уж позаботился. Тут она внезапно спросила: - Будешь скучать по мне, когда я уйду? - Это несколько неправильная формулировка вопроса. - Почему? - Ну как думаешь… Ты улетаешь – для тебя пребывание здесь - это было тяжёлое и долгое приключеньице. Будет тебе потом что вспоминать. Это история. История, происходящая с тобой прямо сейчас. А любая история, как известно, имеет конец, и достойна того, что бы её рассказывали другим. Я усмехнулся, с лёгкой ноткой горечи. - Я в этой истории, в сущности, всего лишь твой проводник в лучший мир, как бы иронично это не звучало. Второстепенный персонаж. А им свойственно уходить, чтобы главные герои могли продолжать свой путь… Она приложила к губам бутылку в некой задумчивости. - Но вспоминать тебя с теплом – я уж точно буду. Бутылка перешла ко мне в руки. - И потом… У нас же с тобой совсем разные жизни. И они никогда бы не пересеклись, если бы не череда случайностей. А я, вообще-то, случайности очень не люблю. Но эти были весьма хороши… Эти полгода для меня были… Как будто я опять в детство вернулся, и вновь возился с сестрой. Ты удивительно на неё похожа. Вас объединяет даже то, что ни с ней, ни с тобой я уж не увижусь больше. Да, вино великолепно! Никогда мне не приходилось за так пить такого великолепного вина! - Ты думаешь, мы после этого больше не встретимся? - Уверен. Но я не расстраиваюсь. Всё рано или поздно имеет конец. Чем скорее ты это поймёшь – тем проще тебе будет жить. Она подсела ближе, по правую руку от меня. Вот, наверное, красивая картина: Человек и пони, окружённые животными при ярком свете луны… Да, это определённо красиво. - И я таки надеюсь, что хоть чему-то тебя научил. Помнишь поговорку? С кем поведёшься – от того и наберёшься. - Наверно всё-таки научил. Артём как-то говорил, что ты – человек из стали… - Поправочка – из говна и стали. Эту фразу у него я знаю точно. - Ну это же Артём! Он не может разговаривать нормально! Но наполовину я с ним согласна – рядом с тобой нельзя не заразиться холодной уверенностью, и таким аккуратизмом. - Знаешь, Твай, любое слово, изреченное вслух – есть ложь. - Глупость какая. - Со временем ты и это поймёшь. Когда станешь постарше… - Я тебя всего-то на шесть лет моложе! Мой взгляд встретился с её взглядом. У неё в глазах светилось озорство, но у меня настроение было абсолютно другим. - Возраст - это условность, Твай. А условности не важны. Всё в мире делается и без них… Я задумчиво смотрел на водную гладь. Всё было спокойно. Только слышно было, как по берегу раздаются тяжёлые, мягкие шаги. Спаркл при этом вскинула ушки. А потом прошептала, указывая копытцем на тёмное пятно, движущееся вдоль воды: - Это медведь? - Да, медведь. Безразлично ответил я. – Вероятнее всего – Лютер. Я не громко позвал. - Эй, Лютер. Лютер, старина, ты ли это? Пятно тихо двинулось к нам. Твайлайт немного заволновалась – она знала, что из себя представляют наши дикие звери. Но смотря на то, как спокойно лежали вокруг меня другие копытные – она поневоле оставалась на месте. Только, на всякий случай, прижалась поплотнее. На лунный свет выплыла медвежья голова, и подёргала носом. - Да, это Лютер. Ты его не бойся, я видел его ещё медвежонком! Он ручной, совсем ручной! Тут верно ещё и Быня где-то рядом. Что стоишь, как не родной? Иди сюда. - Быня? - Лось. Они часто рядом ошиваются. Вот ведь поразительная природа, а? Между тем, топтыга, довольно урча, приблизился достаточно, чтобы Твайлайт могла коснуться его копытом. - Давай я тебя пирогом угощу, малыш. Малыш этому был черезвычейно доволен. И аккуратно приняв из рук моих угощение – повернулся носом к Эрику. Тот радостно фыркнул, и закивал. Аликорна ещё побаивалась его, но я возложил свою ладонь ей на плечо. - Не волнуйся. Всех, кто тут сидит я подружил ещё совсем крохами. И научил миру, и спойстволюбию. - То есть у тебя здесь в одно время были: козлёнок, лосёнок и медвежонок? - Позже они сошлись и с жеребёнком. Ну иди сюда, я тебя почешу хорошенько! Это я сказал уже Лютеру. У него была вечная проблема – густая шерсть на шее, прочесать которую было не так уж и просто. Сам он там, ясно дело, ничего сделать не мог, и потому с довольным бурчанием принимал доставшиеся на его долю почесушки. - Флаттершай здесь понравилось бы. - Флиттерфуш? Это жёлтая пегаска? - Да. Она тоже очень хорошо ладит с животными. Скрипнула дверь домика, и послышались сонные шаги. - Исчезни. Прошептал я Твайлайт. – Да, думаю Флиттерфуш тут точно понравилось бы. И она буквально исчезла. Я подхватил лишь оставшийся после неё капустный пирог. Лютер, довольный, решив последовать сложившейся моде – улёгся передо мной, погребя под собой клетчатый платок. Хорошо-о-о… Просидел бы так целую вечность… Шаги замерли, и стало слышно изумление. Не было произнесено ни единого звука – просто шок был настолько велик, что, казалось, конденсировался на листьях, и сейчас прольётся дождичком, стоит только тронуть ветку. - Welcome to the club, Body. Сказал я, усмехнувшись. – Добро пожаловать в наш сумасшедший Химкинский лес…