Серый мир

— М-м, Джаз? Как так? Ты совсем не грустишь? — робко и неуверенно спросил Сайдсвайп, следя за бегающим по отсеку диверсантом. Праул, его возлюбленный и уже без пяти бриймов партнёр, пропал без вести несколько солярных циклов назад, и за всё это время монохромный разведчик не выказал никаких признаков грусти или сожаления. Он только с утроенной скоростью начал везде где-то носиться. — Nope, — позаимствовав земное слово, ответил Джаз. — Да где же это... — Совсем-совсем? — Ни капли. Да где он?! Говорить с диверсантом в таком взбудораженном состоянии было бесполезно. Сайдсвайп провентилировал и подошёл к другу, положив манипулятор ему на плечо. — Джаз, что вообще происходит? — Абсолютно ни-че-го, — заверил фронтовика диверсант. — Лучше чем вопросами донимать, помог бы найти... а, вот! Джаз выудил из какой-то коробки стилус. — Памятный, — пояснил он. — Стащил у Оптимуса однажды. — Джаз! — возмущённо воскликнул красный юнглинг. — Это... это бессердечно! Ты ведёшь себя так, будто ничего и не случилось! Как будто ты не любил его! Разведчик потемнел и указал пальцем на выход. — Вон из моего отсека, — срывающимся голосом проговорил он. — Вон, я сказал! И не возвращайся! Фронтовик нахмурился и вышел. А Джаз опустился на пол и уткнулся головой в колени. Ему приходилось носить маску веселья, ему нельзя было думать о Прауле... нельзя. Он знал, что стоит ему подумать о нём, его захватит туча печали, которая отразится на миссиях и заданиях... он должен был забыть о нём, ради автоботов, ради Кибертрона, ради самого стратега. Нет, мысли снова возвращаются к нему! К строгому взгляду, который медленно теплеет и, тая, превращается в добрый! К слабо подрагивающим нежным дверцам, за которые можно ласково дёрнуть! К красному шеврону, который можно целовать и облизывать до бесконечности... Джаз рассеянно встал и хотел было продолжить поиски чего-нибудь, но не смог. Сервоприводы подкашивались, как в тот момент, когда он впервые узнал об этом печальном случае. Праул не вернётся — Джаз это знал наверняка. Как бы сильно не хотели они оба — не вернётся. Надо было найти силы встать и разбросать всё, чтобы потом снова прибрать. Чтобы постоянно было чем заняться, чтобы не оставалось времени на бессмысленную грусть. Любой дурак понимал, что деактив грустью никто не вернёт. Джаз на негнущихся сервоприводах встал и рассеянно подошел к столу. Положил ладони на кривую стопку каких-то вещей и резким движением смахнул на пол. Инфорамки потрескались, пустые кубы энергона разбились, а голубое топливо из почти пустого сосуда лужей разлилось по серому полу. Диверсант посмотрел на это всё безобразие и медленно, чтобы потянуть тягостное время, начал всё собирать. Это стало единственным смыслом его функционала — заставлять себя функционировать дальше за счёт отключающегося от усталости процессора, за счёт негнущихся от перенапряжения сервоприводов и за счёт сбоящих датчиков и сенсоров. Солярный цикл тянулся невыносимо долго, а ночь была настоящим спасением. Измождённый диверсант падал на платформу и оффлайнил без симуляций, чтобы хотя бы немного отдохнуть. А завтра — сначала. Снова делать вид, что ничего не произошло, снова притворяться счастливым и довольным функционалом. У него не было права на грусть.