Это не лечится

18.05.1997

Fortuneteller Youve got to help me find an end to the nightmare cause I cant stand this pain and the curse of time Somewhere in your eyes I'll find the answer Give me the truth I've been looking for Be my guiding light, I'll take my chances Turn the card, seal my fate, close the door Предсказатель! Помоги отыскать путь из кошмара — Мне больше не удержать боль и груз времён. Я в твоих глазах найду ответы, Ту, что ищу, правду мне открой, Направь, скажи, мне посоветуй, Веру дай, карту сдай, дверь закрой! «Fortuneteller» Deep Purple

Уже две недели прошло с исчезновения Сэма. В тот первый день, когда брат не явился на собственный день рождения, я еще не очень волновался. Мне не верилось, что за его словами о нависшей опасности стоит что-то реальное. Я предполагал, что Сэмми где-то загулял, получил плохие оценки в школе и не решается идти домой, или, в конце концов, попал в плохую компанию. Ну, мало ли что могло произойти. Но похищение? Нет, в это я не верил. Однако прошел один день, потом еще один, а от Сэма не было никаких вестей. Мне хотелось рассказать кому-нибудь о том, что я узнал тогда от Сэмми, но я не знал, кому. Полиции и так, по идее, должно было быть известно о пропаже других детей. Глядя на папу и Эллен, мне становилось неловко добавлять им переживаний, тем более что я был совершенно не уверен в том, что все эти случаи взаимосвязаны. В понедельник отец настоял, чтобы я пошел в школу. Хотя за выходные мы уже по сто раз обшарили все закоулки в городе, и делать мне было нечего, к учебе моя душа совсем не лежала, а Эш укатил на собеседование с представителем МТИ. Джо тоже не рвалась идти в школу, но папа так резко прикрикнул на нее за завтраком, что и у меня совершенно пропало желание выступать. В нашем доме как будто застыло вечное предгрозовое состояние. Все ходили, словно в ожидании взрыва, даже малыши были необычно тихими. Я не мог долго выдержать это давление и предпочел слинять в школу, чем находиться дома. Но и вдали от нервозных домашних я не почувствовал себя спокойнее. В груди давило, точно кто-то сжимал в кулаке мое сердце. За два дня это стало почти привычным, но я надеялся, что хоть в школе меня немного попустит. А вот ни фига. Я не мог перестать думать о детях с листовок, я почти наяву видел такую же листовку с лицом моего младшего брата, и мне становилось страшно. Известия о пропаже Сэмми уже распространились, и чуть не каждая сволочь считала своим долгом подойти и с более или менее фальшивым выражением сочувствия на лице, похлопать меня по плечу и сказать какую-нибудь банальность, типа «Держись» или «Полиция обязательно его найдет». К обеду мое плечо настолько болело от всех этих хлопков и пожиманий, что появилось горячее желание напялить на себя бейсбольную «защиту». Я взял в буфете бутылку сока, аппетита не было, сел за самый дальний столик, и решил, что дам в морду первому, кто рискнет ко мне подойти. Но не сделал этого, потому что за мой столик неожиданно подсел Убийца. Ни слова ни говоря, он принялся строить жуткие рожи, явно пытаясь подать мне знак. Однако моего скудного ума не хватило, чтобы расшифровать, что он там сигналит, двигая бровями, кривя рот и тараща глаза, и я, заинтригованный по самое не могу, наклонившись к нему, прошептал: — Что случилось? В ответ Убийца тряхнул свою необъятных размеров сумку. Раздалось характерное жестяное бряцанье. Я вопросительно приподнял бровь. Убийца скосил глаза вниз и приоткрыл сумку. В глубине блеснули запотевшие бока как минимум дюжины пивных банок. — Линяем? — он снова продемонстрировал мне свою подвижную мимику, но в этот раз я догадался, что его нервный тик означает «уходим по-тихому». Я кивнул, и мы, стараясь не слишком привлекать внимание, что при колоритной внешности Убийцы было трудно, улизнули из школы. Мистер Генри, конечно, позвонил потом нам домой, но отцу было не до нотаций. Фактически тот прогул так и сошел мне с рук. Мы с Убийцей выехали в старый промышленный район и остановились во дворе заброшенной лесопилки. Здесь было тихо, ветер гонял по потрескавшемуся асфальту мусор и деревянную труху, стены пестрели граффити, под забором ярко зеленели заросли сорняков. Здесь можно было не опасаться, что копы засекут несовершеннолетних за распитием спиртных напитков. Мы уселись на капоте и открыли по банке пива. — Винчестер, ты не думай, что мы не в свое дело лезем… — после пары глотков неуверенно выдал Убийца. Удивленный столь нехарактерным для него тоном, я чуть не захлебнулся пивом. — Ты это о чем сейчас? — Ну… это… Короче, мы с Эшем тут полицейский сервак вскрыли. Хотели посмотреть, что они для поиска твоего брата делают… — Посмотрели? — Ну вроде как… Ничего особого они не делают. Только знаешь, что мы обнаружили? — Не тяни кота за яйца, — я вдруг занервничал. — В общем, не только твой брат пропал. — Блядь, супер-новость! — взорвался я. — Ты не в курсе, что люди вообще-то каждый день пропадают? — Да ты дослушай! Там такая фигня — за последний месяц уже с десяток пацанов пропало, и все родились в один день с твоим братом. Понял? — Ну и что? — я не хотел сдаваться, но у меня так заколотилось сердце, что казалось, вот-вот из ушей выскочит. — Сам подумай, Винчестер, это ведь не может быть просто совпадением. Это кто-то специально. — Не уверен, — по инерции возразил я. — Ты не знаешь еще про одну общую деталь — почти у всех матери погибли, когда им не было еще и года. Как тебе? Это уж точно не совпадение. Да, это точно не было совпадением. Сэмми изначально был прав. Встретив Эша, мы зашли перекусить в «Бургер Кинг» возле автовокзала. Местная молодежная компания покосилась в нашу сторону, но наезжать не стала. — Знаете, парни, — сказал я, глядя, как Эш жадно запихивается жареной картошкой. — Про этих пропавших детей я знал еще в пятницу. Сэмми сам мне рассказал. Он эти исчезновения уже месяц как вычислил. Без всякого полицейского сервера. — Ну, я всегда говорил, что брат у тебя мозговитый, — прочавкал Эш. — Жаль только, сам уберечься не смог. — Кстати! Он упоминал, что за ним следил кто-то, — вспомнил я. — На старом коричневом «плимуте». — Вот блин, — разочарованно вздохнул Убийца. — Это не зацепка. Таких машин дохуя и еще немножко. Через нее мы на похитителя не выйдем… Мы замолчали. Эш шумно всосал через трубочку остатки молочного шейка, Убийца как-то странно посмотрел на него, вздохнул и толкнул меня в бок. — Что? — отозвался я. — Не хотел тебе говорить… — протянул Убийца. — В общем, я там, в инструкции одной ФБР-овской, прочитал… Короче, если ребенка после похищения не вернули в течение семидесяти двух часов, то шансы найти его живым не больше одного процента. — Эй, заткнись, — пробормотал Эш. — Это все гонево. Дин, не слушай его. Я бы и рад был этого не слышать, но в груди уже разливался мертвенный холод. Нет, я не верил, что мой Сэмми мертв! Нет! Мы найдем его, точно найдем. — Чувак, ты чего? — испуганно затеребил меня за рукав Убийца. — Что с тобой? Я ж просто так сказал… Ты белый стал весь, прям на привидение похож. Привидения… призраки… Я вскочил и направился к выходу из кафе. Я знал, кто точно меня успокоит. Памела! Уж она-то наверняка знает, на каком свете сейчас Сэм. Но ее лавчонка оказалась закрыта. Сколько я ни барабанил в двери, никто мне не открыл. С упорством сумасшедшего я приезжал туда после занятий в школе в течение двух недель, а по вечерам занимал телефон, бесконечно названивая по номеру с ее визитки. За это я постоянно получал выволочки от отца: домашние боялись пропустить какой-нибудь важный звонок из полиции. Но копы тоже молчали. За все это время они не обнаружили никаких следов похитителя. Сэмми как будто в воздухе растаял. И вот, наконец, в субботу поздно вечером после долгих гудков трубку подняли, и заспанный голос буркнул: — Слушаю. На радостях я даже не смог сразу внятно объяснить, что мне требуется, но, словно почувствовав всю серьезность ситуации, Памела не стала, как обычно, меня подкалывать и не повесила трубку. Она внимательно выслушала мой сбивчивый рассказ и сказала: — Хорошо. Приезжай завтра. Я бы попробовала прямо сейчас, но, боюсь, у меня не хватит сил. Мне надо хотя бы выспаться. А завтра в любое время. Я буду ждать. Я думал, я готов ко всему, что бы ни сказала мне Памела, но неожиданно понял, что попросту боюсь. До дрожи в коленках и потных ладоней боюсь услышать, что Сэмми мертв. По крайней мере, я точно не смогу выдержать это в одиночку. Поэтому я по дороге заехал за Эшем. Он без лишних слов натянул штаны и кеды и загрузился в Импалу. Убийца сладко спал возле компа, пуская слюни на клавиатуру, и я надеялся, что мы его не разбудили. Но не успел я повернуть ключ зажигания, как в дверях появился этот придурок. Он помахал нам рукой с зажатым в ней ботинком и бодро попрыгал на одной ноге к машине. Пришлось брать с собой и его. Проезд в проулок, где располагался магазинчик «По ту сторону», перегораживал старенький серый Форд, рядом стояло еще несколько автомобилей, место для парковки нашлось чуть ли не за квартал. Мы вышли и огляделись. Прямо напротив наблюдалось какое-то странное столпотворение народа. Человек тридцать, в одинаковых белых рубашках и темных брюках, с аккуратными стрижками, и вообще с виду то ли евангелисты, то ли свидетели Иеговы, то ли вообще мормоны, кучковались, тихонько переговариваясь между собой. Это все выглядело довольно подозрительно, но мне в тот момент было совсем не до них. Магазинчик был закрыт, но когда я забарабанил в дверь, в окне шевельнулась штора, и через минуту Памела отперла замок. — А это еще кто? — с подозрением спросила она, кивнув на Убийцу и Эша. — Мои друзья, — ответил я. Памела с кривой усмешечкой внимательно осмотрела этих двух фриков и покачала головой. — Много о тебе говорит, Винчестер. Угу. Ну, ладно, проходите. Возможно, она уже меня ждала, а может быть, проводила сеанс совсем по другому поводу, но в ее комнате все уже было приготовлено: горели толстые пахучие свечи, скатерть была повернута гладкой стороной с белыми символами, шторы задернуты. — Охуеть! — выдал Эш свою коронную фразу. Убийца, слава богу, промолчал. Он с любопытством крутил головой и порывался все пощупать своими шаловливыми ручонками, но Памела так посмотрела на него, что он спрятал их за спину и заморгал глазками, как примерный школьник. Я еще раз рассказал всю историю с пропавшими детьми, родившимися в один день, и про исчезновение Сэма. Памела сидела за столом и водила пальцем по белой полоске какого-то символа. — Ты же экстрасенс? — вдруг встрял Убийца. Памела спокойно кивнула. — Значит, можешь сказать, жив человек или умер? — Покажи мне фотку, и скажу. — Тогда для чистоты эксперимента… — пробормотал Убийца и зашарил по карманам. Он вытащил несколько смятых листков и принялся расправлять их на столе. — Вот, кто из этих? Бумажки оказались распечатками полицейских ориентировок. Памела прикрыла глаза и потерла ладони друг о друга. Потом глубоко вдохнула и подняла руку над одной из листовок. — Этот жив, — она передвинула руку. — Эта женщина тоже жива. А вот этот погиб. И этот. Ужасно. Памела вздрогнула и поежилась, словно ей вдруг стало холодно. — Ладно, верю, — Убийца поспешно сгреб свои листовки. — Доставай, Винчестер. Я вынул из рюкзака пачку объявлений о пропавших, среди которых был и Сэмми, и разложил их на столе. — Так много? — подняла глаза Памела. — Хорошо. Только вы помолчите, не мешайте. Она помассировала виски и протянула руки над столом. Постепенно ее лицо прояснилось, даже появилась легкая улыбка на губах. Мы, затаив дыхание, ждали, что она скажет. — Они все живы, — наконец, с облегчением произнесла Памела. Я сглотнул застрявший в горле ком и медленно разжал занемевшие кулаки. На белых ладонях ярко выделялись полукруглые, красные отпечатки ногтей. — А что с ними сейчас, можешь узнать? — заинтересовался Эш. — Я, блин, медиум, а не господь бог, — огрызнулась Памела. — Я только у мертвых могу спрашивать, у живых — извините! Если бы я знала, какие духи их сопровождают или защищают, еще рискнула бы попробовать, а так… — Эй, а что там с духами? — у меня в голове закопошилась смутная идея, но я пока не мог ее внятно сформулировать. — Некоторых людей по жизни сопровождают духи: умершие, которые их любили или ненавидели, но очень сильно, так, что и после смерти не могут успокоиться, — пояснила Памела. — Если знать, кого вызывать, я бы вызвала. Но наобум не стану — там слишком много желающих пообщаться, я просто боюсь. — Кажется, я знаю, — мысль, шевелившаяся у меня в голове, обрела ясные очертания. — Наша мама погибла, когда Сэмми было полгода. Памела закусила губу и побарабанила пальцами по столу. — Ну, давай попробуем, — наконец, согласно кивнула она. После небольших приготовлений — из шкафа были извлечены еще свечи, несколько глиняных мисок, в которые Памела насыпала загадочные порошки, мы все вчетвером уселись вокруг стола, взявшись за руки и закрыв глаза. Памела нараспев начала читать заклинание. Я ощущал, как медленно холодеют кончики ее пальцев в моей ладони. Смолистый запах горящих свечей постепенно стал особенно сильным, у меня даже в носу защипало. Воздух возле лица заколебался, словно сквозняк прошел. И вдруг раздался звон бьющегося стекла, грохот, крики. Я открыл глаза и вскочил. В окна летели камни, палки, обломки кирпичей. Сквозь дыры в изрезанных осколками черных шторах видна была толпа тех самых, в белых рубашках. — Ведьма! Ведьма! — орали они. — Выходи, сатанистка! Выйди и покайся! Нечестивое отродье! Прими господа в свое сердце, грязная грешница! Честно сказать, я испугался. Весьма увесистый булыжник просвистел возле моего уха и врезался в дверцу книжного шкафа. Во все стороны брызнули щепки и осколки. Я схватил Памелу за плечи и потянул под стол. — Спрячься, а то пострадаешь! — Давненько такого не случалось, — девушка попыталась улыбнуться побелевшими губами, но я видел, что ей тоже страшно. — Последний раз лет десять назад, еще бабушка жива была. По столешнице что-то громыхнуло, и Памела вздрогнула. Под стол живенько сполз Эш. — А Убийца где? — поинтересовался он. Я пожал плечами. — Эй, уроды! — внезапно раздался вопль, перекрывший завывания религиозных фанатиков. — Я копов вызвал, так что лучше линяйте отсюда, больные психи. «Уж кто бы говорил», — мелькнула у меня мысль. Убийца, как всегда, был неподражаем. Ему в ответ в окна снова обрушился град камней. Но он, оказывается, не соврал. На улице послышался вой полицейских сирен. Я сидел и мысленно сочинял эссе на тему «За что я ненавижу копов». Больше заняться все равно было нечем. Из всей толпы тех прибацанных фанатиков полицейские поймали всего одного, зато под горячую руку повязали и нас троих заодно. Теперь Памела уже второй час давала показания, а мы сидели, пристегнутые наручниками к лавкам в коридоре. Убийца безмятежно сопел в две дырочки, пристроив голову на моем плече, а Эш и парень-церковник злобно косились друг на друга на скамье напротив. На вид тому было около двадцати, и один, без своих шизанутых товарищей, он не производил впечатления фанатика — обычный ботан с прилизанной причесочкой и в старомодных ботинках. Только очень яркие синие глаза горели каким-то нездоровым светом. Со скуки я решил пообщаться: — Эй, как тебя зовут? Парень удивленно посмотрел по сторонам, потом ткнул себя пальцем в грудь. — Это ты мне? — Тебе, тебе. — Джим Новак, — немного поколебавшись, он все же ответил. — А тебя? — Дин Винчестер. Вот скажи мне, Джимми, чем тебе Памела мешала жить? — Кто? — удивился парень. — А-аа, эта ведьма? — Ты тупой? — вызверился на него Эш. — Она не ведьма, она — медиум. Она не колдует, а с духами общается. — Все равно, богопротивное занятие, — набычился Джимми. — Добрый христианин не должен на такое спокойно смотреть! Наш долг — искоренять всякое сатанинское деяние! — Это как искоренять? Вы ее линчевать, что ли собирались? — поразился я. — Вообще-то ведьм жгут на костре, — деловито заявил Новак и поковырял пальцем прыщ на подбородке. — Но это, к сожалению, уголовно наказуемо. Но мы хотя бы уничтожили обитель зла… — Чувак, да ты больной на всю голову! — вытаращил глаза Эш. — Тебе лечиться надо! — Это вас надо лечить, — не унимался Джимми. — Сатана завладел вашими душами. Вас надо… Но мы так и не узнали, что с нами надо сделать. — Офицер, я знаю этих мальчиков, вы явно задержали их по ошибке, — раздался знакомый голос, и я повернул голову. Репортер Чак из Северной Дакоты! А он здесь какими судьбами? Уж не знаю, что помогло: вмешательство журналиста, показания Памелы, или копы просто не нашли, что нам предъявить, но вскоре нас отпустили. А я уж думал, что придется коротать ночь в камере. Мы вышли из участка и, наконец, вздохнули с облегчением. Теперь нужно было топать чуть не через половину города: Импала осталась возле магазина, а денег не было ни цента. — Копы все-таки козлы, — выругалась Памела, глядя на свои босые ноги. Полицейские запихали ее в машину, в чем была, не дав даже обуться, хотя она являлась пострадавшей стороной, а не преступницей. — Хочешь мои кроссовки? — предложил я. — Да ну, — отказалась девушка. — Я их все равно потеряю или ноги натру. Как-нибудь дойду. Сзади посигналили. — Иди в жопу, — рявкнул Эш, оборачиваясь, и тут же добавил: — Ой, извините! Это снова оказался Чак. Он предложил подвезти, и мы не стали отказываться. По дороге выяснилось, что, как ни странно, он очутился здесь из-за нас, точнее, из-за Сэмми. Выискивая очередную сенсацию, Чак заинтересовался загадочными исчезновениями подростков одного возраста в разных штатах, а, просматривая полицейские сводки, наткнулся на фотографию знакомого мальчика — Сэма. Странное совпадение, но у меня уже не было сил чему-либо удивляться. Магазин Памелы выглядел ужасно: выбитые окна, разгромленные витрины, весь товар испорчен. — Хорошо, что здесь была только дешевка, — вздохнула девушка. — Но все равно жалко. Интересно, на такие случаи страховка распространяется? Это можно приравнять к стихийному бедствию? — К бедствию — да, а вот к стихийному вряд ли, — покачал головой Чак. — Человеческая глупость пострашнее будет… — Ой, фенечка! — Убийца подобрал с пола чудом уцелевшие четки и тут же натянул, как браслет, на руку. — Можно? Он обернулся к Памеле. — Забирай, — отмахнулась она. — Нефиг! — вдруг выступил Эш и, поймав Убийцу за руку, стянул четки. — Лучше давайте поищем, что еще можно спасти. До самого вечера мы ковырялись в обломках, отсортировывая вещи, которые не потеряли товарный вид, те, что можно было отремонтировать, и то, что не годилось уже никуда, кроме помойки. Третья куча была значительно больше остальных, но и целые вещицы тоже попадались. Больше всего не повезло книжкам — их эти религиозные фанатики рвали в клочья и топтали ногами. Хорошо, что никому из них не пришла в голову идея с факелами, иначе здесь не осталось бы ничего, кроме головешек. За всеми этими хлопотами, все, собственно, подзабыли, зачем мы сюда приехали сегодня утром. Я уже хотел спросить Памелу, однако она первая ко мне подошла. — Жаль, что не удалось тебе помочь, — сказала она. — Теперь я хотя бы знаю, что он жив. — Сейчас не получится устроить сеанс, эти гады все уничтожили. Но ты позвони мне в середине недели, я постараюсь все восстановить в ближайшие дни, хорошо? Памела взяла мою ладонь в свои руки и сжала. Ее пронзительные серые глаза в этот раз смотрели тепло и мягко. От того, что она так близко к сердцу принимала мою беду, мне вдруг захотелось расплакаться, как маленькому. — Хорошо, — кивнул я. В тот момент я, конечно, не заревел. Но вот позже, когда я приехал домой и загнал в гараж Импалу, взгляд упал на велик Сэма, стоящий у стены. И вот тогда я не сдержался. В глазах защипало, как от лука, и слезы сами полились по щекам. Хорошо, что никто меня не видел. Такого позора я бы не перенес. Я хлюпал носом, икал, всхлипывал, размазывал по лицу слезы и сопли и ревел в голос. Мое сердце разрывалось от горя, мне так не хватало этого мелкого засранца, этого зануды, этой занозы в заднице, этого… Моего младшего, моего любимого брата, моего Сэмми.