Wildflowers wreath

Потолок вращался. То малое количество воздуха, которое Дрим вдохнул, обожгло его лёгкие, и тут же на него обрушилась головная боль. В голове медленно просыпались мысли, пока бессвязные и мутные, как и всё, окружающее его. Движение потолка замедлилось, и первая боль отступила: тогда Клэй обратил расфокусированный взгляд на человеческую фигуру, склонившуюся над ним. В его сознание ворвался облегчённый вздох: — Клэй! Клэй наконец сумел разглядеть его лицо. Блестящие от слез глаза, прикрытые подрагивающими ресницами, лихорадочный румянец на щеках, почти умоляющее выражение лица. Он с удивлением понял, что его голова лежит на коленях Джорджа. Воздух вновь наполнил его лёгкие, и Дрим почувствовал, как жизнь возвращается к нему, как по его щекам стекает что-то влажное, и невольно зажмурился от ощущений. — Ты… Живой, — пробормотал Джордж, запинаясь и утирая слезинки, поблёскивающие в уголках его глаз, словно звёзды. И Дрим прочитал в этих глазах отголоски испуга и боли и отчаянную любовь, такую же, как его собственная. Эта догадка поразила его. Будто он видел Джорджа последний раз в жизни, Дрим пытался запомнить все детали и оставить его образ в памяти навсегда. — Скажи хоть что-нибудь, — жалобно прошептал Джордж, осторожно убирая мокрую челку с его лба. Дриму хотелось потянуться за его рукой, чтобы продлить невесомое прикосновение, хотелось сказать столько всего, но все слова вдруг уместились в одно тихое: — Люблю… Джордж откинул голову назад, будто это могло помочь сдержать непрошеные слезы. Он сделал несколько глубоких вдохов перед тем, как проговорить: — Ты невозможен. Почему ты не сказал мне? — Что именно? — спросил Дрим, устало ловя движения его губ из-под опущенных ресниц. — Что влюблён без памяти? Или что умираю из-за этого? — Всё это, — отрешённо ответил Джордж, скользя взглядом по чертам его лица. — Но теперь это не имеет значения. Главное, с тобой все хорошо. Джордж вдруг улыбнулся, слабо, неуверенно, но уже менее нервно, и его тёмные глаза словно засветились от этой улыбки. Дрим, наблюдавший эту перемену, тихим голосом позвал его, с нежностью и восторгом замечая, как розоватый румянец расцветает на его щеках. — Да, Клэй? — О, Джо-о-ордж… — протянул Дрим, довольный эффектом своих слов. — Если бы я раньше знал, как на тебя влияет эта фраза, давно уговорил бы тебя играть с включённой камерой. — Только ты так на меня влияешь, — ответил Джордж, отводя взгляд, и тут же перевёл тему: — Как ты? — Порядок. На этот раз честно. — Ладно, тогда вставай с пола, — скомандовал он. Дрим осторожно поднялся — Джордж поддерживал его, позволяя использовать себя как опору. Головокружение не проходило, а в горле застряли цветы, но в груди полыхало чувство, которое заставляло его жить все это время и держало на ногах сейчас. Цветов было много: маленькие, побольше, такие, что застревали в горле, заставляя задыхаться, с оборванными лепестками и почти целые. Вскоре ими полнились раковина и мусорное ведро. Дрим кашлял и выплевывал лепестки, и их становилось с каждым разом немного меньше. Горло словно обжигало кипятком, и крови тоже было до ужаса много, но с каждой минутой дышать становилось легче. К тому же, Джордж, напуганный его состоянием, все это время был рядом с ним, хотя Дрим и пытался выпроводить его из ванной, — все же его присутствие помогало. В какой-то момент Дрим под пристальным взглядом Джорджа взял один цветок из раковины и подставил его под струю воды. Вскоре в руках у него был уже не окровавленный слипшийся комок, а не совсем белый, нежный цветок, пускай смятый и покосившийся набок. — Гардения, — задумчиво сказал Джордж, осторожно вынимая цветок из его пальцев. — Но какая-то мелкая. Белая — означает чистоту и искренность. Не похоже на тебя, Дрим. Дрим усмехнулся. Джордж вдруг потянулся рукой к волосам и просунул цветок за ухо, и поднял глаза на Дрима, ожидая его реакции. Джорджу шло, но ему не обязательно было об этом знать, поэтому Дрим лишь закатил глаза с улыбкой на лице. В горле снова запершило, и он приготовился к новому приступу. — Пойду заварю тебе чай, — сказал Джордж, покидая ванную. Пару минут спустя телефон Джорджа, оставленный в ванной, привлёк внимание Дрима тихой вибрацией. — Джордж! Как он? — встревоженно спросил Сэпнэп, когда Дрим ответил на звонок. — Я в норме, — поспешно успокоил Дрим, хотя его охрипший голос, должно быть, говорил об обратном. Сэп шумно выдохнул с явным облегчением. — Ты не брал трубку, и я подумал, что сделал только хуже, рассказав Джорджу, — уже более спокойно произнёс он. — Так и знал, что это был ты. — Конечно, я сказал ему! Он позвонил мне в пять утра, до смерти напуганный твоим СМС, — объяснил Ник. — Думаю, Джордж и сам догадывался, что что-то не так. — Как бы то ни было, должен отдать тебе должное, ты спас мне жизнь, — благодарно поведал Клэй. — Спасибо. — Спас? — переспросил Сэп в растерянности. Потом: — Ого… — и замолчал. — Если бы не ты, я бы сейчас с тобой не говорил, — печально усмехнулся Дрим, но тут же поспешил выкинуть грустные мысли из головы. — Я твой должник. — Да какое там. Я просто рад, что с тобой все хорошо, — ответил Ник странным голосом и взял небольшую паузу, очевидно, чтобы справиться с эмоциями. — Вы двое теперь вместе? — спросил он после недолгого молчания. — Да, — уверенно отозвался Дрим, и улыбка непроизвольно заиграла на его усталом лице. — Наконец-то. Я зайду к тебе завтра, ладно? И когда я приду, я бы хотел, чтобы вы встретили меня одетыми, — Ник издал смешок, становясь привычным собой. — Ах да, не забудьте убедиться, что вы оба в носках. — Очень смешно, — фыркнул Дрим и попрощался. Приступы, кажется, были позади, и он стал отмывать раковину и собирать цветы. Ему не терпелось увидеть Сэпнэпа вживую — он уже скучал по своему другу. К тому же, после этого короткого разговора Дрим в полной мере осознал, что все наконец закончилось. Через пару минут лохматая макушка Джорджа замаячила на пороге в ванную. — Как ты? — снова спросил он, подходя ближе. — Я счастлив. И тут же Джордж прижался к нему, выбивая воздух из лёгких и утыкаясь лбом в плечо. Дрим обвил его руками в ответ, чувствуя, как колотится чужое сердце рядом с его собственным, разжигая тепло в груди. Ему показалось, что плечи Джорджа вздрогнули, а размеренное дыхание сбилось, и он невесомо погладил его по спине, как бы говоря, что он здесь и всегда будет рядом. Спокойствие постепенно наполняло обоих: казалось, они могли бы провести так вечность, но Джордж сделал пару шагов назад, и Дрим отпустил. Пару секунд они стояли друг напротив друга, молчаливо переглядываясь, а потом Джордж вновь придвинулся ближе и произнес: — У тебя кровь осталась, — он осторожно коснулся уголка его губ — Дрим замер, не в силах двинуться с места, — и несколько раз провёл подушечкой большого пальца по коже. — Не стирается… Сейчас, смою её. Джордж не глядел на него, но стоял близко, так что Дрим мог рассмотреть каждую чёрточку его лица, даже увидеть мелкие вкрапления на радужке глаз. И в этот раз у него было право смотреть. Для него сейчас не только не было всей предыдущей боли, для него существовал лишь этот момент, и сердце ускорило свой ритм оттого, что он собирался сказать. — Я так хочу тебя поцеловать, — признался Клэй, чувствуя, как внутри все горело от этой откровенности, и как плавилось сердце и дрожали руки. — Что? — переспросил Джордж, стремительно краснея и застенчиво улыбаясь. — Что тебя останавливает? — Кровь, — пробормотал он. И тогда Джордж лёгким движением притянул его к себе, схватив за ткань рубашки, и его губы опалил жар чужих губ. Клэй хотел было возразить, но сердце дрогнуло, с силой стукнулось о ребра против его воли, и он сдался, обнажая свои чувства, запечатывая губы Джорджа нетерпеливым поцелуем. Сколько всего он испытал в эти несколько секунд: и нежность, прошибающую до самых кончиков пальцев, и страсть, отчаянную, буйную, но больше всего просто любовь, от которой сладко затянуло в груди. Руки сами легли на талию парня, чтобы притянуть ближе, но и этого было мало. Напористо сминая его губы своими, Дрим вдруг почувствовал, как пальцы Джорджа разжались, выпуская ткань, и легонько коснулись его шеи; смелее, и они запутались в завитках его волос. Дрим не смог удержать удивлённый смешок, прерывая поцелуй на долю секунды и с удовольствием подставляясь под прикосновения. Секунду спустя он поцеловал Джорджа в уголок рта и снова решительно соединил их губы вместе, словно пробуя на вкус. — Вау, — выдохнул Джордж, прижимаясь к нему всем телом. — Это было… Нечто. — И ты даже не скажешь, что любишь меня? Ну же, Джордж, — Дрим состроил жалобное выражение лица, готовясь уговаривать Джорджа, чтобы услышать заветную фразу. — О боже… Я люблю тебя, — неожиданно легко сдался тот и слабо толкнул улыбающегося Дрима. — Доволен? Симп. Клэй только фыркнул в ответ на это замечание. Джордж уже уводил его за руку на кухню, где на столе покоились две чашки ароматного чая, а рядом лежал цветок гардении. Он наконец взглянул на него без привычной ненависти. Дрим кашляет кровью. И с удивлением отмечает, что цветов больше нет, а крови все меньше и меньше. Он счастлив просто так. Не как раньше, когда он не мог перестать думать о том, что следующий день может стать последним, и радовался тому, что выиграл немного времени. Он счастлив просто жить, не отсчитывая дни до своей смерти. Он уже не может ненавидеть цветы. Он стал замечать их красоту. Стал смотреть на мир иначе. Не забывая о том, что на его стороне всегда кто-то есть, и ему не нужно сражаться в одиночку. Что всегда стоит сделать всё возможное ради того, чтобы встретить восход солнца. Может, Клэй стал ценить данное ему больше. А может, дело в Джордже. Как бы то ни было, Дрим знает, что будь у него шанс, он ничего бы не поменял. Разве можно сожалеть о произошедшем, если все обернулось так хорошо? Если у него есть Ник и Джордж? И он бесконечно благодарен обоим. За то, что заставили его поверить, что плохие дни рано или поздно заканчиваются. Да, он бы оставил все как есть. Потому что порой нужно пройти через многие трудности, чтобы обрести счастье, не мимолетное, а такое, которое бы не покинуло тебя и через много лет. И Дрим уверен как никогда, что своё счастье не упустит ни при каких обстоятельствах. У него много планов теперь — он хочет создать как можно больше счастливых воспоминаний и прожить отведённое ему время, не сомневаясь в своих силах и не жалея ни о чем. Но первым делом он собирается всего лишь привести Джорджа на поле и сплести венок для него, чтобы сбросить многолетнюю ненависть с плеч. Чтобы цветы впервые стали хорошим воспоминанием. Потому что все, связанное с Джорджем, неизменно приводило к хорошему — уж в этом Дрим убедился не раз.