Эпсилон-499

Сет играл со смертью в прятки сколько себя помнил. На войне Форм почти не учили, их наскоро клепали и бросали в горнило боевых действий. Выживут — отлично. Нет — тоже неплохо. И в условиях тотального безразличия и опаски со стороны людей у Солдат не было иного выхода, кроме как учить друг друга и стоять друг за друга. Только так можно было выжить в бесконечности конфликтов. Кто-то терялся, пропадал навсегда, часто появлялись новенькие, печально не имеющие ни малейшего понятия, что такое бой. Когда война оборвалась, Солдат раскидали по учебно-исследовательским центрам перепрофилирования. Только Демонов и Ангелов не нашли, куда приткнуть, а потому отправили туда, где было нужнее всего — чистить планету от опасных тварей. После войны территории страдали от засилья разнообразных тварей, волшебных и не слишком, но всегда опасных. Людям же, так называемым хозяевам планеты, приходилось ютиться в городах за магическими барьерами. Они даже не могли находиться на протравленной магическим излучением земле. Только Формам и нормально. Вот их и послали расширять пригодные для жизни территории на земле и под водой. И Демон получил на руки новых подопечных. Поначалу соратники были адекватные и бывалые, но с каждым годом твари откусывали лучшие куски, а им на смену приходили новенькие. Люди больше не делали смертоносное оружие. Теперь в моде были красивые и гибкие точеные куклы. С каждым годом все более и более приспособленные к смерти. Сету казалось, что прекрасные создания, глядящие на него громадными глазами, скоро будут ему в кошмарах сниться, хотя Формы снов не видят. Они были бестолковыми — даже дышали неправильно — и улучшений не предвиделось. Чтобы вырастить из карликовых котят что-то полезное, уходило слишком много времени. Из десяти, дай боги, выживал только один. И то, даже не полноценная боевая единица, а нечто, что сможет успешно убежать, если столкнется с опасностью! А еще цветочно-хрупкие игрушки были исключительными подрывателями дисциплины. За них сходились в смертельных схватках и ради них совершали геройства. У Форм, особенно зверообразных, горячая кровь. Создатели дали им всем весьма жесткие установки, пусть и попытались потом прикрыть красивым фасадом. Нет-нет, да лезут от близости смерти инстинкты вперед головы. И самое гадкое: эти красивые куколки прекрасно умели пользоваться своими чарами. Обладатели гибкой психики и сильной регенерации, они не боялись боли или унижения. На них было бесполезно бычить и пугать. Там, где ломался Солдат, они зализывали раны и шли дальше, игриво покачивая хвостиками. Что не убивало, то делало их злее и хитрее. Ведь чего бояться тем, кто уже на дне? А Ушастые были на дне, колеблясь между людьми и Формами и не принадлежа ни одной из сторон полноценно. Словом, чистый концентрат проблем. Особенно те, кого сослали на границу. На красную границу не ссылали тех, кого могли приструнить! Сет и сам, бывало, обманывался невинными личиками и кристальными слезками на длинных ресничках. Словом, когда в списке появилось имя, характерное для питомника тер Альбашани, у Демона заныли все зубы разом. Каждый Создатель мог ваять ушастиков: это было базовое смешение генов, которое люди изучали в школе. Но было в мире несколько мастеров, что специализировались на этом виде Форм. Идеальные, дрессированные игрушки, безукоризненные и исполняющие даже те желания, о которых хозяин не в курсе — именно такими должны были быть эти создания, чтобы оставаться конкурентоспособными. И среди них отдельно стоял дом Альбашани, выпускающий самые нежные и совершенные произведения искусства… Каждое с невероятно, просто феерически сучьим характером. Сет не мог бы подобрать более точное определение. Предыдущих выпускников этого питомника, которых он имел несчастье получить, Сет едва смог сплавить в другой лагерь и приплатить двумя бутылками редчайшего яда громбоблина, лишь бы Сета 48-В согласилась. Он этим не гордился, но считал убийство подчиненных ниже своего достоинства. Даже если он в своем праве, или все обставлено как несчастный случай. Ушастые могли быть сколько угодно умными, но против старого-доброго судьбоносного пинка противопоставить им было нечего. И вот перед ним возник этот альбашанский цветочек. Сет отлично понимал, насколько за красивой оберткой дрянное наполнение, а все равно залюбовался. У Ушастого были белоснежные волосы и миловидные черты, стилизованные под образ «святая простота» и зашлифованные благоговейным испугом в изумрудных глазах с тонким зрачком. Пухлая верхняя губа дрогнула, когда Эпсилон подошел ближе. Ошейник на тонкой бледной шейке казался несуразно тяжелым. Потом легче не стало: Илон отлично отыгрывал роль испуганного крольчонка, трепетно жался… и ожидаемо считал ворон. Учить его придется долго, тут сомнений не было. Сет в первую очередь хотел понять, будут ли проблемы иного плана. Стучащее сердечко мальчишки под рукой Сета звучало очень соблазнительно. Но чем дольше он водил Ушастого по лагерю, тем больше крепло сомнение: он правда так хорошо прикидывается одуванчиком, или каким-то чудом у Альбашани вырос наивный сорняк? Нет, Илон не был дурачком, он делал попытки манипулировать, характерные для его вида, но весьма топорные и больше похожие на честное предложение сотрудничать. Когда не удалось с наскока, стал действовать менее навязчиво, более естественно: жался в поисках защиты и робко теребил за края броника. Считай, что оставил затею, а цеплялся постольку-поскольку, искренне соглашаясь с каждым внушением. Невинность и беззащитность. На лице Илона были написаны все опасения и робкое обожание нового старшего. Сету было не привыкать видеть такое, но Ушастые славились неверностью обещаний. Стоит объявиться более доступному объекту для манипуляций, как Илон перепрыгнет со спины Демона, на другую. Сет бы вздохнул с облегчением, но, увы, он был тут главным. Предотвращать локальный конец света до его начала — его святая обязанность. Но мальчишка оказался на удивление беспроблемным: хвостом не крутил, интриги не плел, пытался, значит, изо всех сил выжить. С последним, надо признать, у Илона были большие проблемы. Сет искренне не понимал, как мальчишка умудрялся быть таким невезучим. Если где-то стрельба, Илон уже там — застрял на линии выстрела. Если что-то грузят, он стоит под падающим снарядом. Если ничего не падает, он уронит сам. Если дерутся, он попадет под горячую лапу. Сет быстро ввел в привычку искать мальчишку глазами и проверять на предмет ущерба. Хотя Илон редко страдал настолько, чтобы отправлять его в медблок. Попахивало подставой, но какой? В чем смысл рисковать жизнью с такой завидной регулярностью? Сет внимательно изучал, кто спасал Ушастого, включив и себя в список возможных жертв. Он не был параноиком, это Ушастые всегда стремились захомутать наиболее выгодный из возможных вариантов. А кто лучше, чем хозяин лагеря, даром, что Демон? Хотя стратегия соблазнения сомнительная даже по меркам Форм. Другой странностью стало доброжелательное отношение Ушастых к новичку. Сет был готов поверить в то, что громбоблины — мирные овечки, а не вот это вот! Ушастые казались миленькими и приветливыми, только если не приглядываться. Но Демон-то зна-ал!.. Сколько Ушастых он пытался социализировать, а все одно — думаешь, что образец исправился, а потом вдруг всплывает, что все это время тебя водили за нос, выжидая момент. В любом случае, Илон был паинькой. Да, он собирал всех тварей в округе, светя своей белой макушкой, находил неприятности, вел себя подозрительно и неконтактно, едва выполнял нормативы на учениях, но он старался и хорошо делал свою работу. С его приходом кухня стала куда более разнообразной. Малец нашел специи среди местных растений, научился свежевать и готовить мутантов, успешно мог химичить с соусами. Словом, часовая бомба, но Сету пока что нравилось, как она забавно тикает. О, и конечно не обошлось без драк за красивую новинку. Пока Илон не окреп и не научился дерзить, его пытались загрести себе особо умные. Демон потратил не один день, выбивая дурь из раскалившихся голов — что верхних, что нижних. Ушастые в их лагере имеют право на свободу, в том числе и на выбор партнера по вкусу, а не по принуждению. Для себя Демон придерживался другого мнения: если кто-то не может постоять за себя сам, то он или она этого права просто не заслуживают. Но в дисциплине их лагеря нет места исключениям. Там, где появилась одна поблажка, будут и другие. И именно на это упирал Сет, лязгая трезубцем перед носами зарвавшихся. Те покладисто впитывали, глядя на начальство каторги снизу вверх после активного внушения. — Спасибо, — прошептал Илон, поймав его как-то потом. Демон благосклонно кивнул и потрепал парнишку по мягким, будто пух, волосам. Потом понял подвох, вытащил из кармана Ушастого платок и натянул на голову. У них тут не курорт. Илон немедленно состроил крайне умилительное выражение насупленного мыша — стало быть, сурово нахмурился. — Я ведь сдал нормативы! Вы говорили, что можно без повязки, если научусь, — завозмущался он слабым голосом. Илон вообще был на диво тихоньким и неистеричным. — Вот именно, «если научишься», котеночек! Ты проползаешь по нижней планке. В реальном бою это будет значить, что спастись спасешься, а хвост тебе все-таки откусят. Ушастый впечатленно ухватился за свою конечность, будто откусить ее грозили прямо сейчас. — Но… Ушам неудобно. Вот! Сет поднял брови. В самом деле? Он сдернул с белобрысой головы тряпку и сделал ножом два разреза в нужных местах, так как когтей не имел по природе. Ушастый и то лучше бы справился, у него же лапки с когтями. Последующая примерка показала, что белые подвижные уши напрочь убивают смысл банданы в первую очередь. Во вторую — это не устроило чувство красоты Ушастика. Мальчишка посмотрел на Сета огромными глазищами, мокрыми, будто две лужи, и сдержанно икнул от сдерживаемых слез. — С-спасибо, дальше я сам, — пискнул Ушастик и убежал, оставив Сета с посасывающим чувством вины. Зубы у совести Демона давно отсутствовали, но инстинкты внутренняя мифическая зверюга сохраняла упорно. Прочие Ушастики пользовались шапочками, к которым пришивали тканевые кармашки. Тоже не слишком комфортно слушать, как трется ткань, но лучше, чем подвергаться атакам небесных хищников. Сиренам приходилось хуже: их делали по подобию экзотических птиц, и их тела были покрыты мелкими яркими перышками. Чтобы скрыться, они носили закрытые одежды с макушки до пяток. Сет вздохнул и пошел организовывать дополнительные занятия для малышни. Их никогда не бывает мало. Хотя свободных Форм не было: они недавно раскопали «муравейник» и теперь всем поголовьем трахались с последствиями. Последствия больно и внезапно жалились. И это они еще до матки не добрались… Демон объявил о том, что тренировать будет сам. Старшие сразу же отпустили пару шуток на тему цветника и возможности облапать течные дырки под благовидным предлогом. Ушастики смотрели на начальство с обожанием и мольбой — пусть и правда попристает, ну хоть чуть-чуть! Сет вздохнул. Он предпочитал несгибаемых в постели, но бодаться с Демоном на равных могли разве что сородичи. Не к Ангелам же лезть, простите, боги. Война, конечно, закончилась, а вот врожденная бесючесть у этих наэлектризованных осталась. Тренировал Демон жестко и эффективно, как когда-то тренировали его. Ушастые быстро терялись с такого: Сета ведь не отвлечешь виляющим хвостиком и красивыми глазками, упал-отжался. Попа красиво смотрится в упоре лежа. Формы на границе временем не заморачивались, поэтому большая часть их активностей продолжалась, пока кому-то это интересно или пока есть работа. Люди про такое шутили: «Отсюда и до обеда». Вот и Сет работал мальчишек, пока было, что работать. Один за другим они находили срочные, просто неотложные дела, чтобы сбежать, пока в итоге не остался один победитель — Илон. Физические границы Форм шире человеческих, да и регенерация у крох ничего себе. Так что Ушастик трясся, еле дышал, а прыгал и уворачивался от мячей. Такое рвение было похвальным. По завершению тренировки Сет наградил мальчишку благосклонным прищуром и ласковым мурком. Илон благодарно упал, где стоял, и блаженно расслабился. Демон ласково сгреб парнишку и закинул на плечи. Под свист и одобрительный рев он унес его к ближайшему водоему. На этот раз это была милая речушка, уже безопасная и вычищенная. Там вытряхнул мальчишку из одежды и загнал купаться. Ушастый оглянулся на Демона, но Сет не повелся: улегся на теплом камне у воды. Он вообще любил верхотуру, с которой видно окрестности. И климат в данной местности хороший, умеренно-теплый. Летом жарковато, зато зимой не сыро. Комфортная температура для людей и многих Форм. Подозрительно убедившись, что никаких поползновений не предвидится, Ушастый посверкал глазами в обиде и облегчении, а потом ушел играться с водными бликами. Сет, подумав, тоже освежился в прохладе, а потом растекся нагим по камню. Чуткий слух улавливал крики животных в облагороженном лесу — они ведь не дураки собирать воду на диких землях. А еще слух отлично подсказывал, как плещется мальчишка. Сету даже не нужно было голову поворачивать, чтобы знать, что по подтянутому телу, на котором наметились мышцы, стекают беглые капли. Мальчишка стоял на мелководье, перебирал лапами камни на дне, хрустел какой-то травой. У Форм всегда появлялось желание схомячить обнаруженную съедобность, даже если они совершенно сытые. Сет этому старался не потакать, зная, как легко напороться на что-то несанкционированно ядовитое, а потом ходить маленькую вечность пьяным. Так и до зависимости недолго. Но мальчишка отлично постарался сегодня, и если он не нажрется в хлам, то можно. Ушастый и правда набрался и, закусив мясистый листок с красными жилками, покрался в сторону Демона. Со вполне прозрачными намерениями. Сет сощурился поплотнее и позволил мальчишке подобраться к нему под бок. Тот вместо ожидаемых приставаний, заскользнул ледянющей тушкой на разгоряченную спину Демона, заставив его вцепиться в камень до хруста и сформировать по краю валуна черные колючки с локоть длиной. Илон хихикнул: устроился поудобнее, елозя нагим тощим телом и, наконец, растекся по горячей спине. Сет, как шок прошел, пришел к выводу, что так даже неплохо. Он не хотел снова мокнуть, а на солнце было жарковато. Зато теперь у него был в распоряжении мягкий, как глина, Ушастик. Демон развернулся и уложил парня себе под живот. Пропустил чужой хвост между пальцами, собирая воду с шерсти. Ущипнул за кончик, заставив Ушастика дернуть коленками от удовольствия и охнуть. Примитивен удел слабых — лежи себе и получай милость старших. Илон был беспрекословно согласен принять из рук Сета что угодно, но он с таким же выражением лежал бы под любым… Демон решил, что один раз можно и позволить. Хотя альбашанец наверняка возомнит о себе слишком много. Но если среди Ушастиков пойдут слухи, что заполучить Демона возможно, если выдержать весь наряд при полном параде, то так и быть, Сет согласен купиться… Как тут не купиться, когда котенок ездит по инстинктам на броневике? Весь такой слабый под ним, влажный, согревающийся под его руками, гибкий, дрожащий и молящий. Тому движению, которым он запрокидывал голову, подставляясь под клыки, было не зазорно слагать костровые байки. Губы у Илона были мягкими и влажными. Он легко, подобострастно касался Демона, ведя цепочку поцелуев по шее. Иногда уместно вкраплял легкие укусы, разогревающие интерес. Сет с урчанием распластал его на камне. Хвост с лезвиями вонзился, пришпилив щиколотку, будто жертва планировала бежать. Альбашанский Ушастик трепетнул страхом и доверился безоговорочно. Ох, все. Демон бросился терзать любовника с жадностью голодного. Сжал пальцами мягкие бедра до скрипа суставов, но быстро исправился и, извиняясь, принялся ласкать мягче, топя в сиропе из нежности. Умом Сет понимал, что это не он сейчас трахает мальчишку в роли горячего самца. О нет, не он запланировал сегодня секс. Он лишь взял, что ему любезно предложили, даже если выглядело наоборот. Но у него не было сил отказаться от предложения. Альбашанец сраный, знал, что предлагать и как. И внутри у него было тесно, как в первый раз, и влажно от естественной смазки. Сет развернул его на живот и вогнал до упора. Продолжил трахать с размахом, уже сцепив зубы на холке. Илон дрожал и слабо выстанывал. Демон поставил его на колени, толкаясь так сильно, что Ушастого поднимало. Сгреб член, отдрачивая в ритм. Парень перешел на беспомощные вскрики. Демон вжался в последний раз и спустил внутрь, сильно стискивая бедра. Зубы сомкнулись на чужой шее. Сет довольно взрычал, повалив Ушастого на камень. Довольно подергав обнаженной блестящей от пота шкурой, Сет расцепил клыки и поморщился. Вот примерно поэтому он не спал со слабаками: их прокусить — раз цапнуть. Илон лежал под ним, будто поломанная кукла, в полуобмороке от разрушительного оргазма. Слабым всегда по кайфу, когда их дерут. Инстинкты — вещь непритязательная; все снесет, еще и эндорфинчиков подкинет. Вот только инстинкты у Ушастых часто шли перпендикулярно их личностям. Сет, извиняясь, зализал оставленную рану на холке, впервые распробовав кровь Ушастого. Та у цветочка была почти сладкая, свежая — молодая и яркая на вкус. Тем более после секса. Демон вылизывал ее, пока метка не затянулась. Вскоре нежная шкурка зарубцевалась. Через недельку-другую и шрамов не останется. Все бедра Ушастого были в наливающихся синяках. Демон поморщился с досады — он любил рукоприкладствовать в сексе, но только когда ему отвечали тем же. Когда он раскрыл бедра, котенок очнулся и прикрылся хвостом. — Все в порядке, — быстро объявил он. Небось еще даже не успел понять, в каком порядке у него там все. Сет фыркнул и продолжил инспекцию, терпеливо разворачивая хвост. Бравый защитник «сорванной невинности» вился и вился. — Я правда в порядке, все хорошо, — заверил Ушастик своим обычным едва громким голоском. — Вам не обязательно. Демон придавил мальчишку к камню и сурово заклекотал. Он сам решит, что ему обязательно. Илон покорился: убрал хвост и раскрылся. Сет закинул длинные ноги (щиколотку трезубцем ободрал) себе на плечи и ввел пару пальцев в растянутое горячее отверстие. Не удержался и игриво-благодарно куснул Ушастого за внутреннюю часть бедра, отчего мальчишка покрылся мурашками, аж хвост распушил в щетку. Демон развел пальцы, ощущая, как горячо пульсируют стенки, бешено занимаясь регенерацией растянутых мышц. Ох, взять бы его сейчас, он будет похож на вибрирующую игрушку. А как будет орать и дергаться от каждого толчка… Сету пришлось выдохнуть в сторону желание, чтобы не кинуться. Вообще проверять парня было ни к чему. У его вида такая регенерация, что все завидуют, только силенок и не хватает, чтобы быть опасными противниками. Ушастым лапы отрезать можно — через пару месяцев отрастут новенькие. Эластичность же мышц восстанавливалась вообще на раз. Но Сету не хотелось бросать любовника сразу после отличного, уместного секса. У него давно никого не было — хозяин лагеря не позволял себе срываться на более слабых подчиненных, и никто не смел быть таким же настойчивым, как Илон. Демон улегся на чужой мягкий живот и удовлетворенно вздохнул. На закате солнце светило прямо в глаз. Он бы лежал так вечность, но его звала работа. То, что еще ничего не взорвалось, просто чудо. Видимо, все дружно решили дать ему натрахаться вдоволь в надежде, что он станет помягче. Сет уже предвкушал, как всех обломает. Илон шевельнулся, и Демон его отпустил. Да и себя соскреб с валуна. Они быстро вымылись в остывшей реке и уже в сумерках вернулись в лагерь. Чего бы Ушастый ни ждал после случки, Сет все намеки и вопросительные взгляды проигноривал. Он не собирался падать к ногам Ушастика. Только не этого. Один раз так упадешь, потом не встанешь.