Слова не нужны

И пока мы живем во власти наших эмоций, Чей-то смех звучит под солнцем слепящим… Окада Хироси

*** Сильным ударом биты, зажатой в левой руке, Флинт отправил бладжер в сторону ворот и тотчас вслед за ним запустил квофл. Это была практически беспроигрышная комбинация. Но Оливер, охваченный азартом игры, не двигался с места. Он уже знал, что будет делать. К тому же, выражение ужаса на лице Марка заставляло его сиять от счастья. «А ведь он боится за МЕНЯ!» За мгновение до столкновения с бладжером, Оливер сделал резкий переворот на метле, пропуская мимо себя мяч, и схватил квофл. С победной улыбкой он завис над воротами, когда на него налетел трясущийся от злости и пережитого испуга Флинт: — Тебе что, жить надоело, Вуд? Это же только тренировка, даже не игра! — Да ладно тебе, — примирительно улыбнулся Оливер. — Здорово ведь получилось? Я давно этот финт придумал, только случая испытать не было. Такой удар ты один делать умеешь. — Все равно ты кретин, Вуд, — сказал Марк, но уже гораздо более мирно. Оливер расцвел в ответ. *** Сказать, что Маркус перепугался, это значит, ничего не сказать. Он не просто испугался, у него внутри все просто заледенело от ужаса. Такой удар еще никто не отражал. Вратари либо благоразумно отлетали в сторону и пропускали квофл в ворота, либо падали, сбитые бладжером. Флинт почти осязаемо, представил себе столкновение стального мяча с человеческим телом, треск ломающихся костей и падение вниз, на припорошенный снежком, схваченный морозом песок. Его даже затошнило от ужаса. Когда Вуд блестяще исполнил свой финт, Марк уже не знал, хочет он его самолично придушить от злости или расцеловать на радостях. Чертов гриффер так обезоруживающе улыбался, что весь запал у Маркуса куда-то улетучился. Вуду ужасно шла эта его сияющая улыбка. Хотелось и самому улыбнуться в ответ. Марк даже покраснел от усилий сохранить серьезное лицо. Он прекрасно знал, что вместо нормальной человеческой улыбки при его-то внешности выйдет уродливый злобный оскал. Вуд еще, пожалуй, обидится. А обижать Вуда совершенно не хотелось. И совсем не потому, что станет не с кем тренироваться. Тренировки — это ерунда. Но таких вот, почти дружеских отношений, которые установились у них с гриффиндорским капитаном, терять не хотелось. Это было что-то новенькое в жизни Флинта. Давным-давно, еще в далеком детстве, он дружил с одним мальчиком. Их дружба продолжалась недолго, в течение лета, пока их семьи гостили в поместье Розье. Потом уже больше ни с кем Марку не удавалось подружиться. Обычно других детей пугала внешность Маркуса — они или заискивали перед ним, или дразнили и издевались. Тогда Флинту приходилось грубой силой ставить задавак на место. Сколько лет уже прошло, а почти ничего не изменилось. И вдруг в его жизни появился Вуд. И ведет себя так, будто ему все равно, как выглядит Марк. Да такого просто не может быть! И Флинт осклабился самой мерзкой из арсенала своих ухмылок. А Вуд посмотрел на него своими сияющими светло-карими, почти оранжевыми глазами и вдруг расхохотался. Маркус собрался было обидеться и обозлиться, но неожиданно понял, что ничего обидного и издевательского в этом смехе нет. И помимо воли сам начал смеяться. И это было так замечательно — просто смеяться. Не над кем-то или над чем-то, почти без причины. Просто хохотать, оттого, что квиддич — это так замечательно; оттого, что легкий морозец пощипывает щеки; оттого, что синее небо такое яркое; оттого, что покрытый снегом Хогвартс похож на пряничный замок, усыпанный сахарной пудрой; оттого, что все заботы и неприятности кажутся далекими и нереальными, и жизнь так хороша… *** «И как теперь себя с ним вести?» Оливер чувствовал, что что-то неуловимо изменилось между ними после сегодняшней тренировки. Но в какую сторону? Понял ли Флинт, какие эмоции он вызывает в Вуде? И если он догадался, то как теперь вообще показаться ему на глаза? А еще завтра Рождество. Оливеру очень хотелось что-то подарить Марку. Только что? Вуд с огорчением осознал, как мало он знает о нем. Какие у него интересы, увлечения? Кроме квиддича, конечно. Тут-то все ясно. Квиддич — то, что их сближает, их общая страсть. У них даже любимая команда одна — «Соколы Сеннена». А кроме этого? *** «Вуд, ты классный пацан, давай будем друзьями» — нет, не так. «Ты мне нравишься, Вуд, я бы хотел с тобой дружить» — черт, какой идиотизм! «Вуд, ты конечно кретин и гриффиндорец, но тренироваться с тобой было неплохо» — ага, он должен от радости запрыгать и захлопать в ладоши. Мерлин, почему же это все так сложно?! Марк стоял в холле и сквозь открытые двери Большого Зала наблюдал, как Хагрид бестолково пытается руководить установкой елей. Профессора были заняты украшением огромного помещения. У директора на лице было детское, восторженное выражение; профессор МакГонагал очень сосредоточенно махала палочкой, натягивая еловые гирлянды; Синистра радостно преображала стенные панели; и даже декан Слизерина участвовал в общей работе с неизменным презрительным, недовольным лицом. Флинт вспомнил домашние предрождественские хлопоты. Когда он был еще маленьким, до школы. И пока мама была жива. Тогда тоже наряжали елку, украшали гостиную, готовили подарки. И с самого утра в доме пахло ванилью и пряностями; то тут, то там появлялись и мгновенно исчезали эльфы, отец выбирал мантию и советовался со всеми подряд по поводу шейного платка, мама сама на кухне колдовала над индейкой, а маленький Маркус мешался у всех под ногами, но никто его не ругал… Уже лет десять прошло с последнего такого праздника. А с тех пор, как Флинт поступил в Хогвартс, он ни разу не был дома на Рождество. Да и не хотелось, если честно. Смотреть, как отец медленно напивается в одиночестве у холодного камина в неуютной темной гостиной? Увольте, удовольствие ниже среднего. Совершенно некстати вспомнился Вуд с его радостной улыбкой. А как в его семье встречают Рождество? Интересно, почему он в этом году остался в школе, раньше ведь ни разу такого не было? Что-то случилось дома? Не похоже, слишком он жизнерадостен. Да, впрочем, он всегда такой оптимист. Марк вздохнул. Повезло ему иметь такой характер. С улыбкой, наверное, любые неприятности легче переносить. Нет, Марку этого не дано. Он всегда ждет от жизни подножки. А она и рада стараться — неприятностей у Флинта всегда хватало. Только успевай разгребать. Начиная с того, что еще до рождения Марка, его отец на рейде у Темного Лорда подхватил от аврора какое-то хитрое проклятие. На нем самом не отразилось, а вот у сына такие зубы, что никакими чарами не исправишь. Может, оттого и характер у Маркуса такой. Вон Вуд красивый; симпатяги всем нравятся, их все любят. Отчего ж им не быть добрыми и славными? Флинт попытался разозлиться на Вуда, но не получилось. Наоборот, непреодолимо захотелось улыбнуться. «Скажу ему просто — давай потренируемся перед ужином».