Слова не нужны

В жизни главное вовсе не сами песни, В жизни главное — излить душу… Таникава Сюнтаро.

*** Вуд был странным — по-другому и не скажешь. Сколько Маркус не думал, он не мог понять, что ему нужно. Зачем он приходит? Чего хочет от него? Если бы Вуд пытался как-то подружиться, расположить к себе Флинта, это было бы оправдано. В борьбе за победу в матче все средства хороши. Вот так сблизишься с человеком, а там, глядишь, у него рука и не поднимется запустить в тебя бладжером. Это, конечно, не про Маркуса, но Вуду откуда знать? Так нет же, приходит, садится на подоконник, молчит. Марк думал, что-то изменится после лазарета, когда они чуть ли не целую ночь провели играя в карты, болтая о квиддиче, об одноклассниках, об учителях. Но это было там, в больничной палате, где можно было сидеть на одной койке, укрывать ноги одним одеялом и почти синхронно шипеть от приступов боли в срастающихся костях. Там все было просто и понятно — два недруга заключили временное перемирие в связи с обстоятельствами. Утром они разошлись, как ни в чем ни бывало, но Марк ждал, что вечером Вуд решит продолжить их общение. По крайней мере, это было бы в духе Вуда. Честно сказать, Марк и сам был не против — с Вудом легко. Он смеялся над шутками Маркуса и сам шутил, но необидно, не оскорбительно. С ним интересно было поговорить обо всем на свете и особенно о квиддиче — их общем увлечении. И главное — он не заискивал, не подлизывался, как те, кто боялись Марка, и не задирал нос, как те умники, которые считали Флинта тупым спортсменом, бладжером по голове ударенным. Но чертов Вуд обманул его ожидания — он опять снова замолчал. Это было странным, немного обидным, но почему-то правильным. Как будто возвращение домой. Только Марку уже хотелось чего-то большего. *** Приближалось Рождество, и Оливер с удовольствием предвкушал отъезд домой. Праздники в Вуд-холле всегда проходили шумно и весело. Множество родственников со всей Шотландии, ежедневные пирушки, бесполезные забавные подарки всем и ото всех, едкие подначки дядюшки Роджера, вечно подгорающие, но неизменно вкусные пироги тетушки Рэйчел, обязательная драка кузенов Джека и Бобби, снежная горка во дворе, домашний квиддич без всяких правил, фейерверки и, конечно, огромная ель, которую украшают все вместе и кто во что горазд. Такое Рождество Оливер обожал и всегда сочувствовал тем, кто был вынужден оставаться в Хогвартсе на каникулах. Но в этом году все это будет без него. Он шел на завтрак и увидел, как Маркус Флинт заносит свое имя в пергамент, висящий у дверей Большого Зала. Список тех, кто проводит каникулы в школе, был коротким. А с их курса вообще один Марк. Тогда Оливер взял перо, зажмурился, представляя реакцию родственников, выдохнул и аккуратно вывел «Оливер Вуд». Уже на следующий день его завалили вопиллерами тетушки и кузины. Мама прислала недоумённо-обиженное письмо. Оливеру пришлось выдумать несуществующие задолженности по Трансфигурации и Зельям, из-за которых он просто не сможет спокойно отметить праздники дома. Мама ответила расстроенным посланием, а отец передал увесистую пачку «полезных» книг из домашней библиотеки. В результате этой переписки Оливер почти пожалел о своем скоропалительном решении. Но вечером, когда все наконец разъехались, и он остался один в спальне, понял, что поступил правильно. Что стоят какие-то там подарки и семейные ужины по сравнению с двумя неделями свободы? Теперь он мог спать за незадёрнутым пологом, не следить за своим лицом, а главное — пойти на встречу с Флинтом, не придумывая оправданий своему отсутствию. *** Маркус отложил в сторону пергамент. Ничего нового отец не написал. Как и прежде — нашему хозяину, Темному Лорду, сейчас, как никогда, нужны молодые свежие силы… занимайся… остерегайся… будь готов принять… высокая честь… И, конечно, мистер Малфой то, мистер Малфой сё… А хоть бы раз поинтересовался, как идут дела у сына, как учеба, как квиддич. Спорт? Да, это хорошо — развивает силу, ловкость, выносливость. Это нужные качества; боевики сейчас у Лорда на вес золота. Школа? Только для того, чтобы Хозяин позволил принять Метку. Отец сам принял прошлым летом и Марка приволок. Но Темный Лорд отказал — ему, мол, не нужны маги-недоучки. Теперь отец ждет-не дождется, пока Маркус закончит Хогвартс. А хочет ли сын стать боевиком — Флинта-старшего разве волнует? И уж, конечно, ему наплевать, что Марку пришло приглашение во второй состав Соколов Сеннена. Квиддич — это потом, после победы. Ну, или сейчас. Марк вынул из-под кровати сумку с формой и отправился на стадион. Было непривычно и странно тренироваться одному. Поле казалось слишком пустым, мячи малочисленными, метла тихоходной. «Может быть, Вуда позвать?» — мелькнула мысль, но Марк тут же ее отбросил как бредовую. Но, когда ожидал, покуда бладжер долетит к нему с противоположной стороны поля, мысль снова вернулась. Целый вечер Флинт бурно спорил сам с собой — приводил аргументы за и против. И решил наконец — а почему бы и нет? Если, конечно, Вуд согласится. Вуд согласился! Правда, Марку с таким трудом удалось это выяснить! Он собирался просто предложить Вуду потренироваться вместе. Казалось бы, что такого? Но почему-то каждый раз при попытке заговорить у Маркуса перехватывало дыхание. Он судорожно сглатывал и не произносил ни звука. Несколько минут собирался с силами, морально готовился и… опять всё повторялось. Только когда Оливер соскочил с подоконника и собрался уходить, Флинт отважился и, словно ныряя в ледяную воду, пробормотал скороговоркой: — Вуд, может, завтра вместе потренируемся? — Хорошо, тогда сразу после завтрака? — так спокойно, будто для гриффиндорского капитана тренироваться вместе со слизеринцами обычное дело. — Договорились, — голос Марка едва не сорвался на фальцет. Вуд ушел, и Марк вытер рукавом взмокший лоб — словно девушку на первое свидание приглашал… Хотя нет. Тогда он так не волновался… *** Завернув на негнущихся ногах за угол, Оливер остановился и без сил сполз по стенке. Ноги дрожали, щеки горели, сердце колотилось, словно вот-вот выскочит из груди. «Он сам — САМ! — меня позвал!!!» Оливеру хотелось пуститься в пляс, устроить фейерверк, заорать во все горло, короче, сделать какую-нибудь глупость. Голос рассудка нашептывал кисло: «Это ничего не значит. Просто все слизеринцы разъехались, и Флинту не с кем тренироваться. Лично ты тут ни при чем», но Оливеру не хотелось к нему прислушиваться. Утром он проснулся еще до звонка будильника. Столько времени в душе он еще никогда не проводил. Два раза помыл голову, почистил уши, а зубы аж три раза, даже сбрил свою гипотетическую щетину и побрызгался одеколоном «Чародей» подаренным кузиной Лоттой на прошлое Рождество. При этом Оливер радовался, что все старшекурсники разъехались, иначе ему не миновать бы расспросов, или даже допросов с пристрастием. Ведь так тщательно он не готовился ни к одному свиданию. Свиданию? Свиданию… О, Мерлин!