Потому что я на твоей стороне

      Похоже приходить в себя, лежа в больнице, явно стало моей привычкой. Кроме меня здесь было еще штук шесть кроватей с капельницами. Естественно, у мамы нет денег на персональную палату. А если и были, вряд ли бы она так стала заморачиваться!       Ран я на себе не обнаружил, ни единой царапинки. Лишь капельницы в обеих руках. Увидев мою активность, в палату тут же вбежала медсестра, и началось.       Как оказалось, меня подлатали с помощью лечащих причуд, но я почему-то впал в кому и провалялся три дня. — Простите, а как я сюда вообще попал, и где моя одежда? — Одежда и личные вещи простерилизованы и находятся в прикроватной тумбе, — объяснила медсестра спешно проверяя капельницу и датчики. — А доставил вас сюда герой, — от последних слов у меня словно перед глазами предстало худое, бледное лицо с некоторой небритостью в обрамлении волнистых черных волос.       Пришлось встряхнуть головой, прогоняя наваждение. Брр, эк меня проняло! — А кто за ме… — окончание вопроса о том, кто за меня платит, резко проглотилось за ненадобностью, когда в палату вбежал ужасно знакомый зеленый вихрь. Инко-сама вежливо постучала по дверному косяку, ибо дверь итак была распахнута настежь. — Шион, ты очнулся! — радостно завопил Изуку, бросаясь ко мне с донельзя счастливым видом.       Оказался я в бесплатной палате, то есть платили в основном за исцеление и физ-раствор, который мне капали, пока я спал. А так как я теперь был совершенно здоров, меня прогнали через пустяковую проверку и спокойно выписали с больницы.       А вот на выходе я столкнулся с моей мамой. Она прожгла меня каким-то странным взглядом и… Я поймал ее ладонь, которой она собиралась отвесить мне пощечину. Вышло это случайно. — Да как ты смеешь? Из-за твоего эгоизма ты попал в больницу! Ты совершенно невыносим! — она зло вырвала у меня свою ладонь и я отстраненно подумал, что будь я обычным ребенком, она бы преспокойно отлупила меня прямо на улице. — Мам, спасибо, но я в порядке, не волнуйся… — постарался я как-то ее успокоить, но… — Два года! Я терплю тебя два года! И ноги твоей не будет в моём доме! — звонким словно от истерики голосом заявила она, ставя мне ультиматум.       Мама Изуку изумленно вскрикнула, прижав ладони ко рту. От этого звука моя мама бросила на нее бритвенно острый взгляд. — Не понимаю, что вам стукнуло в голову платить за этого маленького монстра! Не сдох бы.       У меня в глазах потемнело. Земля качнулась под ногами.       Я знал, что она не питает ко мне особой любви. Знал, что ей не нравится во мне абсолютно всё. От непослушности до внешности, которой я пошел целиком в отца, мудака, который ее бросил из-за рождения ребенка с никудышной причудой.       Я это знал.       Она даже последние месяцы забывала готовить еду и на меня. То, что она бывало съедала всю готовую еду, оставляя лишь грязную посуду, я старательно объяснял ее загруженностью и усталостью на работе.       Да бля, я даже знал, что не являюсь тем милым, кротким, а главное послушным ребенком, которого она всегда так хотела.       Но… мне почему-то стало так больно. — Тише Шион, не плачь так… — до меня донеслись словно сквозь слой ваты слова друга. А где-то в стороне мама Изуку загораживала меня от взгляда… Тэйко Ташемии. Она словно тоже, как и Изуку, пыталась меня защитить.       Я, правда, не сразу осознал, что плачу. А ведь уже тринадцать. Не маленький ведь! Но это меня нифига не спасло, когда я тихо и жалко, распуская сопли, ревел другу в плечо, пока мы ехали на автобусе домой.       Черт, я только очнулся после трехдневной комы и на меня рухнуло такое! Мне оставалось лишь плакать, выражая всю эту гребанную боль, пока Инко-сан успокаивает! Пока она же похлопывала меня по плечу, а Изуку гладил по голове.       Проревевшись, я впал в апатию и плохо реагировал на что-либо. Понял только, что мы пришли в дом к Изуку. Понял, что меня усадили на диван с кружкой какао, а сами о чем-то говорили. Смысл слов не желал доходить до моего разума. Я просто сидел и пил какао, когда рядом примостился Изуку, а его мама куда-то ушла.       Мы общались всего на протяжении одного учебного года. Я провел в этом доме столько времени, словно весь этот год именно этот дом был моим. Мне было так уютно просто сидеть рядом с Изуку и молча пить какао. — Шион, хочешь жить с нами? — мягко спросила Инко-сан, вдруг становясь напротив меня. И внезапно это оцепенение резко слетело с меня словно шелуха. — Что? — Мы с твоей мамой немного поговорили… — такое доброе и круглое лицо этой женщины немного перекосилось в грустной улыбке. Она явно не питала к моей матери положительных эмоций. — Ты хочешь остаться с нами? — Я не хочу вас стеснять еще больше и… — начал я и осекся. Потому что теплая и мягкая ладонь легла мне на макушку слева, приглаживая волосы. — Шион, ты нас не стеснишь. Твоя мама согласилась отдавать нам твое пособие. Знаешь, мне давно кажется, что у меня с самого начало было два сына, а не один, — такие простые слова… Мне просто нечего было на них сказать. Я понимал, что поступаю неправильно, что так нельзя. Но не мог отказаться от этой доброй женщины и Изуку, который стал для меня как младший братишка.       На следующий день перенесли мои вещи.       А еще через неделю я переселился в маленькую комнатку через стенку с Изуку, в которой до этого лежали старые вещи.       Каникулы были самыми лучшими за всю мою вторую жизнь.       Насколько веселее стала моя жизнь после того, как я больше не был связан с тем домом.       Я просыпался, стучался в комнату братишки, и мы оба тренировались на заднем дворике, играли в компьютерные игры и веселились.       Я взял на себя помощь в работе по дому и помогал Инко-сан в приготовления еды. Черт, я будто снова вернулся туда, в прошлую жизнь.       Наконец-то я действительно был счастлив.       Кстати я не раз пытался присниться тому герою, который меня спас, но никак не получалось. Видимо, ночью он был на работе. А днем меня и самого спать не тянуло.       И когда начался следующий год, словно все было ярче. Я наконец вышел на более-менее неплохие отметки в школе. Веселился с фанклубом Бакуго, устраивая тому все больше ужасных моментов.       Мы с Изуку честно смеялись, наблюдая за тем, как Кацуки драпает от фанаток по школьному двору или за тем, с каким лицом он тыкает ногой горку любовных писем, высыпавшуюся из его школьного ящичка на пол.       Второй год в средней школе был просто великолепен. И даже драки с Бакуго, в которых я через раз огребал, были частью этой жизни. Придавали остроты, яркости, да и азарта, наверное, тоже.       Но чем больше мы взрослели, тем отчетливее я понимал, что скоро больше не смогу побеждать Бакуго. Потому что… Он тоже становился намного сильнее. И без оружия хоть как-то побороть или нивелировать такую сильную причуду — было невозможно. Но в школу же не принесешь оружие. Кастеты я и так надевал на каждую драку. Они хотя бы немного защищали запястья от микровзрывов.       Но как бы я ни старался, а разрыв в наших победах начал увеличиваться к третьему учебному году. Потому что я был тонкокостным и легким, у меня не получалось нарастить крепкие мускулы. Обзавестись мышечной защитой тем более. У Изуку с этим было куда веселее. Он почти догнал меня в росте и раздался в плечах. А мне оставалась лишь моя скорость, гибкость как у настоящего гимнаста, и ловкость. Приходилось тренировать увороты. В той жизни это было мне не нужно. Там я уже в четырнадцать, весил больше шестидесяти килограмм и мог похвастаться бицухой.       В этой жизни от прошлой у меня есть только рост.       Дома я все больше тренировался в чем-то очень похожем на кендо. Делал тысячи взмахов деревянным мечом. Потому что без активной причуды одной силы тела мне было мало.       Ведь… После того случая на складах я решил, что это знак. Что я последую с Изуку дальше в Академию Героев. А для этого я должен быть сильным. Должен уметь перебороть тех, кто имеет причуды. Уметь это превозмочь.       Когда я проиграл Бакуго пятый раз подряд, было начало третьего года обучения. Разрыв между нами стал практически непреодолим для меня. — Ты издеваешься?! Почему ты настолько слаб, патлатый придурок?! — заорал Кацуки, когда я после проигрыша с трудом поднялся на ноги. Он перестал радоваться победам еще с позапрошлой драки. Сейчас он смотрел на меня зло, с непониманием, и выкрики его фанатов о том, что такой слабак как Шион, в любом случае должен был ему продуть, вызывали у него лишь злость. — Изу, иди домой без меня. Если прицепится кто-то из этих идиотов, ты знаешь что делать, — с улыбкой распорядился я, делая шаг в сторону Бакуго. Странно, но он почему-то стал за последнее время намного более терпимым.       Например, когда мы с братом на вопрос учителя ответили, что хотим быть героями, он не стал над нами смеяться.       Разговор состоялся на крыше школы, где после уроков никого больше не было.       Бакуго прислонился спиной к сетчатой ограде на краю крыши. — Ну? Что ты хотел мне сказать, придурок? — Я не стал слабее. Наоборот мои возможности растут. — Тогда какого… — Потому что ты сильнее, Кацу, — спокойно ответил я, и парень замер. Даже не стал орать, чтобы я не называл его так. — Как ты можешь так просто это признавать?! — Потому что это нормально быть в чем-то хуже, а в чем-то лучше тебя, — спокойно ответил я, вытягивая перед собой руку. Совсем белую с просвечивающимися ниточками вен и тонюсеньким запястьем. При росте в 170 сантиметров, я вешу сорок пять килограмм. Все же излишне легкий для рукопашной. Думаю, этого жеста хватило. Потому что Кацуки чертовски умен. — И ты сдаешься? — рыкнул Бакуго, явно готовясь выносить мне мозг, но я лишь улыбнулся. — Даже и не думал. Кацу, я всегда уступал тебе в силе удара и в скорости — потому что твоя причуда позволяет тебе выходить за пределы человеческого тела. Это нормально, что бы я ни делал. Ты всегда будешь сильнее, но это не значит, что я не смогу получить возможность снова тебя побеждать. — Даже не мечтай, придурок! — резко повеселел Бакуго, а моя улыбка стала еще шире. — Авв, это так мило! Ты говоришь одно, но… Мои слова ведь тебя обрадовали! — Ты идиот! — Ага! Идиот всей школы номер один. — Чудик! — Снова ты совершенно прав. — Ты! — Кацуки покраснел, зло надуваясь и становясь похожим на злого хомячка. — Ага? — лукаво осклабился я. — Прекрати уже насылать на меня свои мультяшки! — Когда догадался? — Еще в прошлом году! — Тогда ладно. — Что, неужели так просто? — Кацу, я — не ты. Я знаю, когда стоит прекратить. До завтра. — Не называй меня так, — раздалось мне в спину, но я проигнорировал эти слова.