Хаски, Крокодил и Гэвин Рид

Конечно, нельзя сказать, чтобы Гэвин был пай-мальчиком или, не приведи боже, ботаником — ни за что! И все же он вообразить не мог, что будет пробираться на самую настоящую полицейскую стоянку, чтобы вскрыть самую настоящую улику в деле об убийстве — самом настоящем! — да еще и в компании двух оборотней. До сих пор максимумом его незаконопослушания были проходы в клуб по поддельному айди и граффити не слишком художественного содержания. Проникновение на полицейскую стоянку здорово выбивалось из этой категории. В крови бурлил адреналин, когда Гэвин взялся пальцами за сетчатый забор, огораживающий просторную площадку. Машин тут было довольно много, и он представил себе ползанье по асфальту и разглядывание номеров… а без ползанья было не обойтись: стоянка просматривалась камерами, а в дальнем углу притаилась будка охраны, и со своего места Гэвин видел заседающего внутри охранника. Только и поджидающего, чтобы арестовать нарушителей и передать в ласковые руки закона. Гэвин красочно представил себе лицо шерифа Андерсона и содрогнулся — но отступать сейчас было нельзя. В конце концов, именно он предложил эту авантюру, и саркастичное лицо Коннора Хейла, который с самого начала не хотел участвовать, было еще более выразительной картинкой, чем все мины шерифа. — Когда я подам сигнал, перебирайся через забор, — прошептал Ричард ему на ухо. Его дыхание щекотало волосы, и он пах чем-то приятным, и несколько секунд Гэвин не улавливал смысл слов, — Рид? Гэвин вздрогнул. Да что с ним такое? Еще не хватало расфантазироваться тут — чтобы его уж точно повязала полиция. Хейлы-то сбегут и бросят его, он был уверен. — Что? — невпопад спросил он, чем заслужил недоумевающий взгляд. — Ты сможешь перебраться через забор? Гэвин с сомнением посмотрел вверх: сетка не выглядела хлипкой, в ней были довольно крупные ячейки, а сверху из-за ветвей дерева целая секция оставалась без колючей проволоки, окружающей стоянку со всех сторон. Кто бы ни был любитель живой природы, оставивший эту лазейку, Гэвин был ему благодарен — влететь в колючку не больно-то хотелось. Он дорожил своей кожей, спасибо большое. — Смогу, — решительно ответил он, маскируя напором неуверенность. Да ни за что на свете он не хотел ударить в грязь лицом. Не тогда, когда Ричард так внимательно на него смотрит. — Тогда приготовься, — кивнул тот. Только тут Гэвин обратил внимание, что Коннор тоже занят. Раздобыв где-то длинную палку, он пробрался к привешенной на забор камере, просматривающей кусок стоянки сразу за сеткой. Камера медленно поворачивалась туда-сюда, и охранник в будке наверняка видел все, что происходит на экране. Но он, наверное, обратит внимание, если камера вдруг погаснет?.. Додумать эту мысль Гэвин не успел: Коннор протянул палку и нажал на корпус камеры, отворачивая ее в сторону. — Давай! — прошипел Ричард, и Гэвин не стал тратить время: с сомнительной грацией он принялся карабкаться по сетке наверх. Это оказалось труднее, чем он планировал. Ячейки сетки были недостаточно большими, чтобы в них пролезала нога, мыски кроссовок постоянно соскальзывали, а сетка прогибалась под его телом, мешая забираться наверх. Чертыхнувшись под нос, Гэвин попытался ускориться, но сетка закачалась… Что-то подпихнуло его под зад, практически подбрасывая вверх, он уцепился за край забора и перевалился на другую сторону, ошеломленный. Это Ричард, сообразил он, сваливаясь на асфальт мешком картошки и тут же отползая в тень, ничего себе! Противоположные мысли заметались в голове — нихрена они сильные! И они уже внутри! И Ричард потрогал его за задницу! Проклятье, слишком много всего! — Скорей! — в мгновение ока рядом с ним оказался Коннор, отпихивая его дальше, за стоящую машину, а секундой позже с другой стороны его подпер Ричард, и Гэвин сообразил, что камеру больше ничего не удерживает. Осталось подождать, не обнаружил ли охранник странность с изображением. Но прошло несколько минут, а вокруг по-прежнему царила тишина: никакие охранники не прибежали, потрясая оружием, чтобы арестовать нарушителей на месте, не взвыла сирена, на стоянку не въехали с визгом покрышек полицейские автомобили, и вообще все было до отвращения спокойно, и в этом спокойствии до Гэвина вдруг остро дошло несколько вещей: во-первых, Ричард все еще приятно пахнет, и те части тела Гэвина, которые сейчас должны бы притихнуть, начинают оживать, во-вторых, они только что совершили настоящее преступление, за которое можно и в тюрьму угодить. В-третьих, а что, если брат Миранды именно в этот момент тоже решит сюда наведаться и не обрадуется, обнаружив, что на теперь уже его машину положил глаз кто-то еще? Насколько хорошо разборка между оборотнями (и Гэвином, если не повезет) будет смотреться на полицейских камерах? А в-четвертых, что Коннор тоже очень приятно пахнет, не так, как Ричард, но классно, и сидеть бок о бок с ним, тесно прижавшись, очень опасное дело. Отвлекающее даже от криминальной реальности. К счастью, тут Коннор зашевелился, отлипая от Гэвина. — Идем, — прошипел он, выглядывая из-за машины, — и постарайтесь потише. С чего это он раскомандовался, интересно? Сзади еле слышно хмыкнул Ричард, будто ему тоже было забавно слушать указания брата, но выступать, как и Гэвин, не стал: затевать сейчас спор, прямо на полицейской стоянке, казалось так себе идеей. Зато когда Гэвин попытался двинуться следом за Коннором, Ричард ловко схватил его за локоть, удерживая на месте. — Помнишь, что я говорил про «пялиться»? — прошептал он (серьезно, как будто близость его тела и тепло дыхания делали все лучше!). — Контролируй себя, Рид. И на Гэвина вдруг нашло что-то — дернув Ричарда к себе, он сказал прямо ему в лицо: — А ты контролируешь себя рядом с ним, Хейл? Ричард отшатнулся, потрясенно моргая, словно вопрос полностью застал его врасплох — да Гэвина и самого застало врасплох, что он брякнул такое вслух: про их «братские» отношения, про не намеки уже даже, а самую настоящую реальность и про собственный интерес…. — Нет, — сказал Ричард медленно, — нет, я не контролирую. — А теперь, когда вы все прояснили, — голосом Коннора можно было готовить закваску для сыров и растворять золото, — предлагаю вспомнить, что вся эта вылазка была полностью вашей идеей, против которой я горячо возражал. Но мы еще можем вернуться назад. Гэвин вздохнул: кровь снова прилила к лицу — да по окончании всех этих приключений у него точно случится инсульт, так часто он краснеет. Ну, зато она отлила от паха, это ведь тоже хорошо? Надо же во всем находить положительные стороны? — Да иду я, — зашипел он в ответ. Осторожно переползая из тени в тень, они сдвинулись с места: Гэвин старался не очень уж топать и послушно останавливался, когда Коннор поднимал руку. Ричард замыкал импровизированный отряд, время от времени подталкивая Гэвина в спину. Как выглядит машина Миранды, Гэвин знал, но в полумраке все машины казались одинаковыми. Зато он запомнил номер — вот только ползать по всей стоянке и проверять номера казалось идеей не то чтобы удачной. Впрочем, Коннор двигался вперед вполне уверенно, явно зная, куда направляться — ну или притворяясь, чтобы поддержать крутой образ. Несколько раз он резко поворачивал, обходя только ему видные места (Гэвин подозревал, что дело в камерах, но сам он видел неважно и наверняка попался бы). А может, и не в камерах было дело. Гэвин запоздало вспомнил, что у оборотней вроде хорошее обоняние. Как у собак. Хаски, например. Хорошее ли обоняние у крокодилов, он понятия не имел и не рвался проверять. — Вон машина Бейкер, — прошептал Коннор наконец, указывая пальцем на маленькую синюю тойоту, примостившуюся между внедорожником и мотоциклом. За дворник машины были заправлены какие-то документы в пластиковых файлах. — Придется обойти. Фонарь образовывал на асфальте светлое пятно прямо между ними и машиной, так что пришлось двинуться в обход. Гэвину этот путь показался длиной в миль пять, не меньше, а занял по ощущениям несколько часов. Теперь, когда машина была рядом, напряжение росло, а пульс грозился проломить грудную клетку. Но после этого невыносимо долгого путешествия они все втроем забились за машину, прячась в ее тени. И только тут — господи, только тут! — Гэвин вдруг понял, что у него нет ключей. Нет ключей от машины Миранды, они не смогут ее открыть и проникнуть внутрь, потому что невозможно проникнуть в машину, если только не разбить стекло, а разбить стекло они не могут. Черт! Гэвин запаниковал. До этого все его планы и идеи касались самого пробирания на стоянку, а вот как именно он собирается залезть в машину — без ключей и под прицелом камер, — он и не подумал и теперь чувствовал себя запредельно тупым. Накатило понимание, что вот так они теперь и уберутся отсюда, а потом он месяц будет прятаться по школе, избегая язвительности Коннора и его насмешек, потому что не может быть, чтобы тот не вспоминал об этом провале при всяком удобном случае. Как, ну как он мог так облажаться, и что же теперь… Что-то звякнуло. А следом Коннор вставил ключ в замок машины, повернул и осторожно потянул на себя дверцу. — Откуда у тебя ключ? — спросил Ричард, пока Гэвин пытался найти язык в собственном рту. И если в голосе Ричарда и было подозрение — а оно там было, — то Коннор предпочел его игнорировать. — Украл у шерифа, — спокойно сказал он, — из ящика стола. — Шериф хранит ключи от вещдоков в ящике стола? — Ага, — ответил Коннор. И добавил: — Так и будем болтать? Судя по голосу, он терял терпение, так что Гэвину и правда расхотелось болтать. Поудивляться всем этим странностям можно будет и позднее, в более подходящем месте. Стараясь не оглядываться, как трусливый не-сверхъестественный не-оборотень, Гэвин протиснулся в приоткрытую щель и забрался в машину. Он надеялся, что при опасности братья предупредят его — хотя бы чтобы он не сдал их полиции. Правда, у Гэвина отчего-то успело сложиться впечатление, что Коннор снова прикинется бедным затравленным мальчиком, и Гэвину никто не поверит. Но сейчас было не время думать такие упаднические мысли: впереди ждало расследование, а оно, как известно, подождать не могло. Внутри машина казалась ухоженной и чистой, даже коврик под водительским сиденьем совсем не запылился. Гэвин невольно вспомнил убитую женщину, она ведь собиралась вернуться сюда, а теперь она мертва и лежит в холодильнике, пока Гэвин тут шарится. Он поежился от острого чувства вины — но ведь он не из любопытства сюда залез (хотя самую малость и из любопытства), он пытается узнать, кто и зачем ее убил. Да, полиция занимается этим, вот только полиция ничего не знает об оборотнях… Или знает? Гэвин помотал головой — серьезно, сейчас все эти размышления были всего лишь пустой тратой времени, а Коннору в любой момент может надоесть ожидание. Он и так не в восторге от затеи. Итак, на первый взгляд в машине не было ничего необычного: на приборной панели не валялся дневник, в котором были бы подробно описаны все планы Миранды, да и мобильного телефона тоже видно не было. На сидении не осталось сумки — наверное, полиция забрала ее, — а сзади не обнаружилось одежды, в кармане которой могло бы быть что-нибудь интересное. Все выглядело каким-то пустым и вызывало разочарование. Оставалось надеяться на оборотней. Напоследок Гэвин потянул дверцу бардачка — ну а вдруг? — но внутри не обнаружил ничего, кроме кучки мятых бумажек и чеков и одной перчатки. Прихватив это все, он сунул находки в карман и выбрался наружу. — Ничего, — прошептал он, стараясь скрыть унылый настрой. Не хотелось признавать, что вся вылазка была пустой — и рискованной — тратой времени. — Я посмотрю, — сказал Коннор в ответ. В темноте его глаза блестели, отдавали золотистым свечением, и Гэвин на секунду залип, пока до него доходил смысл сказанного. — Лучше я, — встрял Ричард, когда Коннор уже схватился за дверцу. — О, я тебя умоляю, — застонал Коннор, — неужели думаешь, я стану уничтожать улики? У тебя на глазах? — Я просто хочу сам посмотреть, — сказал Ричард настойчиво. И в душе (очень глубоко внутри, потому что он не стал бы произносить такого вслух) Гэвин с ним согласился. Даже если бы Коннор не стал уничтожать улики, а ему незачем их уничтожать, если только он не в сговоре с убийцей — во что Гэвин отказывался верить, — то вполне мог и не рассказать им, нашел ли что-нибудь или нет. Гэвину вообще почему-то казалось, что нифига он им бы не рассказал. Ричард тоже, конечно, мог не поведать Гэвину правду, но с ним все было проще — или так, по крайней мере, ощущалось. Отодвинув Гэвина в сторону, Ричард скользнул в машину одним беззвучным движением, а Гэвин с Коннором остались ждать. Как будто наедине… Сообразив, куда его опять заводят грезы, Гэвин отвернулся и принялся изучать припаркованные тачки, словно они были очень интересными и интригующими. — Тоже думаешь, что я в этом замешан? — прошептал Коннор, и Гэвин вздрогнул. Когда это Коннор успел оказаться так близко? Слишком близко — у Гэвина мурашки по спине прокатились от такой близости. Он даже не мог понять, приятное это чувство — или, наоборот, пугающее, да и Ричард свои предупреждения явно не в воздух бросал, а с другой стороны, Гэвин и с ним не против был бы оказаться наедине. И с ними двумя… Хотя считалось бы это наедине? — Не знаю, — брякнул он, выдыхая, — мне кажется, ты что-то скрываешь, но связано ли это с Мирандой? Твой брат явно думает, что да. — Мой брат сейчас слышит, о чем мы разговариваем, — Коннор наклонился еще ниже. Его глаза теперь полностью светились желтым, скрывая темную радужку, а губы почти касались губ Гэвина, и это сводило с ума. Гэвин сразу же забыл, что поцеловать его было бы плохой идеей. — Каждый вздох. Ну и плевать, подумал Гэвин, пусть слышит, да подумаешь — он Гэвину руки оторвет, а может, даже и голову, реально жить и без рук (да и без головы, если подумать), потому что если он сейчас же, сию секунду не поцелует Коннора, то эта самая голова просто взорвется от напряжения… Дверца едва слышно хлопнула, закрываясь, и Ричард возник рядом — с фосфорно сияющими глазами и лицом как у ангела возмездия. — Мне кажется, нам пора возвращаться, — процедил он сквозь зубы, — я увидел все, что хотел.  

***

Обратный путь прошел без приключений. Гэвин, погруженный в грустные размышления от тщетности всего этого похода, даже перестал следить, куда и как идет — пару раз Ричард хватал его за плечо, останавливая: впереди было ярко освещенное пространство. Только не хватало еще попасться прямо сейчас, на обратном пути, когда они уже сделали все, что нужно. Или не сделали. И все равно забор оказался у него под носом неожиданно. Черт, а ведь надо еще забраться наверх и постараться не сломать себе шею в процессе — и не казаться со стороны беспомощным мешком картошки. Правда, пока Гэвин размышлял, Коннор уже отодвинул камеру припрятанной палкой, а Ричард с невероятной скоростью взобрался по сетке наверх, оттуда перемахнул на перевешивающуюся через забор ветку дерева — на Гэвина посыпались листья, — а потом протянул Гэвину руку. Черт, тот все же казался беспомощным мешком картошки, черт! Он оглянулся на Коннора, но тот ответил ему нетерпеливым взглядом, и Гэвин вздохнул. Схватился за протянутую руку. Ричард дернул наверх, земля ушла из-под ног, но Гэвин даже не успел испугаться — так быстро все произошло. Они… они реально были очень сильными: то, что до сих пор было только фантастическим предположением, моментально превратилось в реальность. Да любой из них мог бы просто поднять Гэвина на руки и кинуть его, например… И нет, «поднять на руки» не должно вызывать волнения в штанах! — Убери руки, — прошипел он на всякий случай, отпихивая Ричарда — и тут же цепляясь за ветку, чтобы не свалиться на ничего не подозревающего Коннора. — Сам справлюсь. Ричард только хмыкнул, похоже, не убежденный. По ветке перебравшись на другую сторону забора, Гэвин с изяществом того самого мешка картошки и цепляясь за край сетки все же спустился на грешную землю, обливаясь потом от усилия. Рядом спрыгнул Ричард и, мгновением позже, Коннор — собранный и деловитый, и по лицу было непохоже, что он в восторге от их дерзости. Запоздало на Гэвина накатило понимание, что же за безумный план они только что провернули. По-настоящему безумный! Вот только при этом совершенно бесполезный… — Мы ничего не нашли, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь, — только зря рисковали. — Я бы так не сказал, — заявил Ричард. Гэвин вскинул взгляд: Ричард смотрел на Коннора, сжав губы, и по глазам было видно, что уж он-то нечто интересное — а может, и полезное, — узнал. У Гэвина снова сердце заколотилось от близости тайны. Неужели Ричард вынюхал там какой-нибудь запах, например, убийцы или… или Коннора, раз уж он так смотрит? А ведь, судя по всему, Коннор знал и Миранду, и ее брата задолго до убийства, так что мог быть и в ее машине. Или даже… мутить с ней? Мысль заворочалась в голове, не желая уходить после того, как появилась: ведь это действительно было логично, с какой стороны ни посмотри. Есть же причина, по которой Коннор не хочет, чтобы Ричард лез в это дело, и по которой он отказывается говорить о Миранде и рассказывать, что их связывало. Да и знакомству Ричарда с Джорджем он явно был не рад. Если так подумать, он использовал появление шерифа, чтобы быстренько свернуть встречу! Она была красивая, вдруг подумал Гэвин, и впервые перед ее внутренним взором появилась не дырка у нее во лбу, а ее лицо. У нее были светлые волосы, большие голубые глаза и пухлые губы, она понравилась бы любому парню — она была оборотнем, то есть такой же, как Коннор. Да, это походило на правду. И у Ричарда, судя по лицу, мысли пошли в каком-то таком же направлении. Коннор вскинул подбородок. — Рад, что хотя бы ты интересно провел время, Ричи, — сказал он, но, вопреки ожиданию, не агрессивно, а даже мягко — его тон так сильно не сочетался ни с выражением лица, ни с обстановкой в общем, что Гэвин напрягся. Ну, то есть напрягся еще сильнее, чем до этого. — Слушайте, а что, если мы пойдем выяснять отношения в какое-нибудь приятное место, типа моего дома, — предложил он, — короче, подальше от полицейской стоянки, рядом с которой нам типа вообще нечего делать, согласны? Ничего себе он был миротворец! — Хорошая идея, Кон, — сказал Ричард, — я… Он резко замолчал, и его голова дернулась в сторону, как у птицы — резко и пугающе, и одновременно с этим Коннор так же резко повернулся в сторону от стоянки, и у Гэвина безо всякой объективной причины свело спину и шею. — Быстрей, — прошипел Коннор. Он вытащил из кармана небольшой баллон и поднял его, поворачиваясь к Гэвину. — Закрой глаза! Гэвин послушался — больше от неожиданности — и едва не заорал, когда баллон выплюнул ему в лицо облако холодной резко пахнущей жидкости. Гэвин замахал руками, отшатываясь, но было поздно: Коннор уже успел опрыскать его руки и одежду. Что… что это за нахрен?.. Но возмутиться он тоже не успел. В мгновение ока Ричард вновь взлетел на дерево, протягивая на этот раз обе руки. — Скорее! — рявкнул Коннор, и Гэвин схватился за руки. Он не понимал, что происходит, но ему было жутко. Это что, полиция их разыскивает или случилось что-то такое же противное?.. Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова — Ричард толкнул его за ствол, заставляя прижаться к коре, прижал ладонь к его лицу, поднял палец к губам и покачал головой, и Гэвин прикусил язык. Он заметил движение. От самого забора шло пустое пространство, покрытое пожухлой травой, с одной стороны ограниченное высоким бетонным забором, а с другой выходящее на дорогу. И теперь на другой стороне дороги от кустов отделилось три фигуры. Ричард еще раз покачал головой и выпустил Гэвина — осторожно, явно пытаясь оценить, не начнет ли тот орать и дергаться. Но у Гэвина комок в горле встал. Что бы за херня ни происходила, это явно была весьма дерьмовая херня. Фигуры вышли на свет — одной из них оказалась темнокожая женщина, которую Гэвин уже видел позавчера. Тетушка Коннора и Ричарда. Двоих с ней Гэвин видел впервые. Неудивительно, конечно, учитывая, что он в Бикон Хиллз три дня, но… Перекинув ногу через ветку, Ричард скользнул вниз, оказываясь рядом с Коннором. Тот казался невозмутимым: лицо не выражало ничего лишнего, он засунул руки в карманы, опираясь спиной о сетку, и молча ждал приближения гостей. Ричард шагнул было вперед, но Коннор тут же схватил его за футболку на спине. Гэвин не в первый раз подумал о драке между оборотнями — но ее неминуемая реальность перестала казаться шуткой, забавной мыслью. Все происходящее пугало его сильнее, чем что-либо в жизни до этого. От молчаливой сцены веяло настоящей, совсем не веселой опасностью. Угрозой. — Коннор, — сказала женщина, останавливаясь — недалеко, но и не то чтобы близко, — Ричард. Мы едва не сошли с ума, пока вас разыскивали. В ее голосе соседствовали тревога доброй мамочки и недовольство взрослого, ребенок которого устроил какую-то неприятность — уронил тарелку в ресторане или устроил истерику среди прилавков с игрушками. Или сбежал из дома, например. С очевидной остротой вспомнились все слова Ричарда про то, что их не будут искать — и, кажется, у Гэвина больше не было вопросов, кто же их разыскивает. Вот только на счастливое воссоединение семейства это мало походило. — Я знаю, что ты сердишься, — женщина вздохнула, — а Ричи расстроен, но давай хотя бы поговорим? Я была не права, вышла из себя и ужасно перед тобой виновата. Один из парней, который были с ней, шагнул вперед, поводя головой из стороны в сторону и морща нос — и Ричард тут же шагнул ему навстречу. Футболка на его спине натянулась: хватка Коннора стала крепче. Они спрятали меня, вдруг понял Гэвин, значит, все очень серьезно. Страх поднялся изнутри, и Гэвин постарался унять даже стук сердца. — Ты его едва не убила, а теперь извиняешься? — процедил Ричард. — Это была случайность, — женщина развела руками. Голос у нее звучал правда виновато, искренне. — Ты же знаешь, что я не лгу. Меньше всего на свете я хотела убить Коннора, Ричи. Я просто хочу, чтобы вы вернулись домой и мы попробовали начать все заново. Я обещаю, что такого никогда не повторится. Несмотря на все ее ласковые слова, Гэвину стало еще жутче — в ней чувствовалась фальшивость. Он бы ни за что не стал ей доверять, казалось, каждое слово, которое выходит из ее рта, ложь. Но Ричард нахмурился. — Случайность? Как будто это впервые, и ты смеешь говорить, что это случайность? А теперь ты ждешь, что мы согласимся вернуться? Женщина оглянулась на своих спутников, и целую секунду Гэвин не решался даже дышать: напряжение достигло точки накала, белого каления, за которым следует взрыв. А ведь шериф не зря подозревал неладное, и эта кровь на Конноре — теперь она имела смысл, и вслед за страхом Гэвина охватил гнев, ослепительная ярость, а может, ему просто передалось общее настроение… — Успокойся, Ричи, — сказал Коннор, впервые подавая голос с начала всего разговора, — держи себя в руках. — Но она же!.. — Держи себя в руках, — повторил Коннор. Повернул голову к женщине и добавил совершенно спокойно: — Думаю, мы оба погорячились, Аманда. Я предлагаю перемирие. Он будто что-то цитировал; на мгновение у женщины — Аманды — вспыхнули глаза, загорелись багровым цветом, который показался Гэвину смутно знакомым. Слова Коннора, похоже, совсем не разрядили атмосферу, даже Ричард стал еще более взъерошенным… но Аманда кивнула. — Конечно, Коннор, — и она улыбнулась, словно уступала тому самому капризничающему ребенку. И все же Гэвин был уверен, что никто тут не относится к братьям Хейл как к детям, что все это хорошая мина при плохой игре — вот только кто выиграет эту игру, предугадать было невозможно. — Тогда не будем держать зла друг на друга, — Коннор тоже улыбнулся, — уже поздно, не стоит ли нам вернуться домой? Он выпустил футболку Ричарда, снова засовывая руку в карман, пока Аманда вместе со своими «телохранителями» разворачивалась и неторопливо пересекала дорогу, и все это время Ричард мерил его тяжелым взглядом. Но он молчал — видимо, не хотел, чтобы их слышали. Кто именно — Аманда или Гэвин — непонятно, да и не хотел Гэвин понимать. Ричард вскинул голову, глядя ему в лицо, едва заметно кивнул и двинулся вслед за Амандой. Коннор подождал несколько секунд, прежде чем пойти за ним — и он на Гэвина не смотрел. Минуту спустя Гэвин остался один на долбаном дереве. Ошеломленный, ничего не понимающий, испуганный и кипящий от гнева — и ему еще предстояла долгая дорога домой.