***
Два часа дня. Из мира снов меня снова выводит неприятный звонок. Только на этот раз не на телефон. В дверь. Не успев даже толком подобалдеть, со старческими ворчаниями сползаю с кровати вниз, прямо на пол, и уже секунд через двадцать отпираю замок, укутавшись в одеяло и однозначно не собираясь стягивать его с себя. — Гооосподи, Алабина, — в дверях стоит ошарашенная брюнетка, — Я даже отсюда вижу, какой разгром у тебя в комнате! — И тебе привет, котик. Чеерт… А вот и первый минус планировки этой дурацкой квартиры… — Ну да, я лентяйка, — ох, чувствую, зря иронизирую, — И что такого? Будешь ругать меня? — Ты это серьезно? Дурочка! — раздраженно закатывает глаза, — Думаешь я поверю в этот бред? От услышанного удивлённо хлопаю сонными глазками, настойчиво продолжая строить из себя очаровательную дурочку. — Осколки, Лиза! — даже не разуваясь, проходит в комнату, даже слегка толкнув меня плечом, — Да ты тут все поразбивала! И снова крики. Недопонимания. Грусть. Жаль, что не тихая. — Алабина, ты объяснишь мне, что здесь произошло? — все ещё пытается докопаться до истины, наивная, — Самостоятельно устроила такой погром или помог кто? — Отвали, Кать, — похуистично зеваю, — Зачем ты вообще сюда приперлась, а? — а вот это уже было грубовато, признаю. Но она правда вывела. И снова провоцирую всех на скандал. Импульсивная стерва… Ведь так она обо мне думает? — Прости, — виновато добавляю спустя секунду, — Я. должна сказать тебе спасибо за то, что ты пришла. Но не могу. Потому что я правда хотела побыть одна, Кать. — А сейчас, — безымоционально щурится, — Всё ещё хочешь? Минутное молчание, а за ним — мой грустный, не предвещающий ни хорошего, ни плохого, ответ: — Уже не знаю. — Хорошо, раз все так, я, пожалуй, лучше свалю, — грузно и, заметно, что обиженно выдыхает, — Но тогда просто ответь: вчера случилось что-то плохое, да? Сказать или не сказать? Вывернуть душу наизнанку или забить хер, сохранив все в тайне, как в старые-добрые? Кажется, второе лучше. Да, однозначно. — Ничего не случилось, Кать, — до одури наигранно улыбаюсь, — Я просто устала от всего, понимаешь? Мне нужно побыть одной — это единственное, о чем я прошу. — Я тебя услышала, — понимающе кивает, — Ухожу. Брюнетка ещё раз осматривает мою квартиру, плохо скрывая шок, а после загруженно направляется к выходу. — Пока, Лиз, — грустно машет рукой, заглядывая в мои бездонные, зелёные глаза, — Надеюсь, до завтра… — Подожди! — срываясь с места, бегу к одногруппнице, хватая за крепкую руку. — Что? — обескураженно вздрагивает. — Спасибо тебе… Улыбка. Объятья. Прощание. И после этого ещё можно сомневаться в том, что наши отношения перешли на уровень дружбы? Ну не эгоистичная ли я дура?***
Неделю спустя
Двери универа приветливо распахиваются для, в очередной раз не выспавшейся меня. Понурая и мечтающая только об одном: поскорее вернуться обратно домой, со скоростью света залетаю в аудиторию. Антропология. Любимая. Второе и про предмет, и про его преподавателя. — Черт, я снова припозднилась… — пищу себе под нос, — Хотя плевать, отмазки выдумывать в лом. Что будет, то будет. Не сожжет же она меня на костре… Надеюсь. Стук в дверь. Приветствие. Извинения. И одобрительный кивок Софьи Павловны. Кстати, сегодня она как никогда прекрасна. Дорогими духами за километр разит, будто на свиданку собралась. — Лииизка! Ну наконец-то, явилась! — усаживаюсь рядом с Авериной и тут же получаю массу поддержки и внимания в свой адрес, — Как ты? — Спасибо, котик, все хорошо, — отвечаю без эмоций, от слова совсем. — Чувствуешь себя нормально? — Да, неплохо. Спасибо. Ну да, Алабина, лицо ещё «проще» сделай, чтоб тебе точно никто не поверил. — Что проходим? — в торопях достаю из сумки тетрадь и все необходимое, — Много я пропустила? — Ну, на самом деле, — ещё долго молчит, и только спустя минуту сознаётся, — Достаточно. — Не пугай меня, подруга… — нервно выгибаюсь, — Что это значит? Видимо не зная, как преподнести аккуратнее, Катя молча кивает в сторону одногруппников и антропологички. — Что? — заинтересованно оглядываюсь и вижу занятых какими-то листами студентов, — Да ла-а-адно? Да, Лизонька, ты все правильно понимаешь. Зачёт. Но как? Почему никто не предупредил? Вот же гребаные черти… — Кать, ты это серьезно? — глаза, полные ярости, смотрят прямо в душу, — А сказать не судьба было? — Успокойся, — почему-то странно лыбится, — Все под контролем. Сиди тихо и не привлекай внимание. — Думаешь, если я буду сидеть тихо, Борковская меня не заметит? — саркастично приподнимаю бровь, — Да ты угораешь, Кать? В моём взгляде все больше злости и нетерпимости. Кажется, меня вот-вот захлестнёт волной обиды. Ну как же так? Просто не сказала… Никто не сказал! Предатели херовы! А Катя? Что за прикол? Как она так могла вообще? Чушь какая-то… — Аверина, я просто в ахуе, честно говоря, — сдерживать гнев все сложнее, клянусь, — И что прикажешь делать? Сразу отчисляться или выговора подождать? — Ой дурыыында, — продолжает тихо ржать, — Я же уже попросила тебя успокоиться. Если я сказала, что все под контролем, значит так и есть. Заткнись и расслабься. Тебя никто не спросит. — Да что за нахрен??? — Объясню все после. Просто поверь мне, — саркастично подмигивает, — Хоть раз в жизни. Не понимая ни Катю, ни саму себя, послушно затыкаюсь и, уткнувшись носом в рукава тёплого свитера, перевожу взгляд на преподавательницу. Боже, как же она красива… Блондинистое каре чистейшего оттенка так изящно переливается на солнце, лучики которого время от времени нападают на ее фигуру прямо из окна. А губы? Господи, да это же эталон сексуальности! Не пухлые и не тонкие — то что надо. Такие розовые и манящие, что. я скоро убьюсь от переизбытка эмоций. — Лиз! Лизааа! Э-э-э-эй! — голос, доносящийся справа снова вытаскивает меня из транса, — Ты чего? — Ммм? А? — предательски палевно пугаюсь, — Что? — О чем задумалась, спрашиваю? — Да не, Катюх, ни о чем. Просто снова не выспалась. Туплю в одну точку. — В одну точку? Серьезно? — что-то тут не чисто, глаза Катьки чересчур хитрющие, — Значит эта точка - лицо антропологички. Этого ещё не хватало… Давай, дорогая, подпорти мою репутацию бесчувственной мужененавистнице? Хотя, о чем это я? Слишком мало людей считают меня сукой. — Чтооо? Прикалываешься? — не старайся, Лиза, уже не отмазаться, — С чего вдруг мне на неё пялить? — Вот и у меня тот же вопрос, — интригующе подкалывает, — Вы случайно не родственники? — Не дай бог! — Ну ладно. Тогда отваливаю. Пара все ещё идёт, а я все ещё продолжаю досконально изучать каждую черту прекрасного личика любимой блондинки. Но блаженство и вседозволенность не бывают долгими… — Чеееерт! — мысленно ругаю себя за недопустимую откровенность, — Она что, смотрит на меня? Да, действительно смотрит. Её карие глаза будто под гипнозом впиваются в мои зелёные. Если б не приличное расстояние между нами - каждая из нас наверняка смогла бы разглядеть своё собственное отражение в расширенных от избытка чего-то страстного, зрачках друг друга. Идет уже пятнадцатая секунда игр в переглядки. И кажется, ни одна из нас не собирается проигрывать. Любительницы побеждать? Или здесь замешано нечто иное? — Лиза, да ты в конец оборзела?!! — а Катюха держит марку. В который уже раз за последнюю неделю она влазит в самый неподходящий момент? — Не поняла, — вопросительно и максимально недовольно хмурюсь, — Что опять не так? — Да я все о том же. Ты скоро испепелишь Борковскую своим лесбийским взглядом, — срывается на острый смешок, — И даже не думай оправдываться! Больше не поверю. — Ой, отвали, а. Обиженно отворачиваюсь, пододвигая к себе тетрадь и начинаю чёркать что-то невразумительно-странное. — Мы ещё вернёмся к этому разговору, — добавляет, после чего проделывает тоже самое, продолжая готовиться к зачету. — Ты вернёшься. А я не собираюсь обсуждать твои эротические фантазии, — отмахиваюсь и высокомерно цокаю, — Балбесина! Теряешь форму, Алабина! Палишься уже в сотый раз за день. Прекращай…***
Долгожданный звонок. Студенты потихоньку вываливаются из аудитории. Хотя, в принципе, практически никого уже и не осталось. Разве что те, что ждут друзей, которые ещё не сдали. — Все молодцы, — уверенно произносит антропологичка, — Ну, практически все. Свободны! Интерееесненько… И что мне теперь делать? Подойти самой или надеяться на судьбу и ждать, что она позовёт? Хотя, стоп. Что за бредовые мысли, Алабина? Ты что, пуп Земли, чтоб твоего внимания постоянно требовали? Некрасиво это. Надо подойти первой. — Кать, а я не поняла, — встревоженно щурюсь, склоняясь над ухом одногруппницы, — Что за прикол то с зачетом? С каких хренов я имею право тихонько сидеть и ничего не делать, в то время как другие сдают? Объясняй. Ты обещала. — А знаешь что, дорогая, — ммм, прослеживаются нотки любимой иронии, — Я тут подумала, иии... пожалуй, я здесь бессильна. — Что, прости? — Я не объясню так хорошо, как могла бы сделать это Софья Павловна, — легким кивком указывает на сидящую за столом антропологичку, взволнованно-глядящую прямо на нас, — Вперёд, счастливица! Не желая, видимо, объяснять больше ни пазла, Катя горделиво разворачивается и шагает к выходу. — Эээй, Аверина! Стояяять! — срываюсь с места, пытаясь догнать знакомую, но попытка оказывается неудачной, — Да что ж, блять, за бред здесь происходит, в конце то концов? Полностью выпустив брюнетку из поля зрения, медленно и тяжело выдыхаю. — Ненавижу… — вдруг проносится в мыслях. Но выбора нет. Пора действовать. Огорчённая, абсолютно не собранная и потерявшаяся в ориентации, с опущенной головой плетусь к преподавательскому столу. — Софья Павловна… — имя уже сказано, а дальше то что? Что говорить? — Да, Лиз. Привет. Как мило, что она считает нужным здороваться второй раз, уже при личной беседе, а не среди десятка противных студентов. — Аверина запутала меня, — начинаю объясняться, — Сказала, что я могу не сдавать зачёт. И еще пропищала что-то про то, что вы… — … В курсе, — перебивает, — Да, так и есть. Я лично попросила ее передать это тебе. Так что никто тебя не обманывал, — задорно ухмыляется, — Не переживай. С румяно-телесного оттенок моей физиономии тут же сменяется на бледно-желтый. Они чё, все это, серьезно? — Софья Павловна, я ни черта не понимаю, честное слово, — бешусь, повышая тон, — Что на вас нашло? Что вообще все это значит? — Ну, во-первых, дорогая моя, фразу «нашло на вас» при общении с преподавателями использовать не советую. Я то проглочу, а вот остальные… боюсь, будут не в восторге. Ага, давай. Продолжай добивать меня, женщина… Смотри не убей по-настоящему. — А во-вторых, Катя обо всем мне рассказала. И, поскольку, Лиза, я все-таки человек, а не зверь, добивать тебя ещё и своими зачётами не стану. Не поняла. О чем это она? Что значит «ещё и…»? И о чем ей там рассказала Аверина? Над моим рассудком точно решили поиздеваться сегодня! — Таааак, — еле сдерживая рвущийся наружу гнев, выдыхаю, пытаясь успокоиться и хоть в чем-то разобраться, — Давайте по порядку, умоляю! — Давай, — почему-то лыбится, — Что конкретно не поняла? — Да всё! — агрессивно выкрикиваю, — Что конкретно она вам рассказала? И снова смеётся... И что это ее так веселит сегодня, интересно? — М-да уж, неловко получается, — смущенно опускает глаза в пол, — Но мне все ясно. Катя ничего тебе не объяснила, да? — Вообще ничего. — Вот же лиса... Меня уже начинает потряхивать от безызвестности и, словно, общего сговора. Но Борковская быстро исправляет ситуацию: — Она рассказала, почему тебя не было в университете целую неделю. — Так, интере-е-есно, — вот же Катя, вот же сука, — И что же она там наговорила? — Ты правда разгромила свою квартиру? Уффффф… Ну и говно же ты, Аверина! Ну я тебе устрою… Да и вы, Соф Пална, могли бы быть потактичнее. Мы же не подружки, чтобы болтать о сокровенном. Может я и мечтала сблизиться с ней, но не так же... — Простите, Софья Павловна, — еле выдворяю из себя, — Я не вижу смысла продолжать этот идиотский разговор. А моих ровесников советую слушать пореже. Чаще всего они несут полную охинею. Не дав преподавательнице и шанса вставить хоть слово, вихрем вылетаю из аудитории, оставляя блондинку наедине с собственными мыслями.