Обещай все забыть

Когда Драко проснулся, вся комната была окрашена золотым и розовым. Через восточное окно заглядывал рассвет. Было странно без принуждения открыть глаза в такую рань – даже Лонгботтом еще спал! Губы сами собой расплылись в счастливой улыбке. В душе, ни с того, ни с сего, возникла уверенность, что сегодня произойдет что-то необыкновенное. Может быть болезнь пройдет? Колдомедик ведь говорил, что она начинается внезапно, и так же в любой момент может закончиться. Малфой уже соскучился по тренировкам. Не то, чтобы его так уж сильно напрягала работа на земле. Все оказалось не так ужасно, как можно было предположить. Но вот близость Лонгботтома… Словно услышав его мысли, на верхнем ярусе кровати пошевелился Невил, и Драко насторожился. Но тот еще не проснулся. Только свесилась с края его рука. Малфой приподнялся и сел по-турецки. Слегка заныла натруженная вчерашней непривычной нагрузкой поясница. Драко придвинулся к краю матраса и стал рассматривать висящую руку с неожиданным волнением. Вроде бы с чего? Обычная, совершенно обычная! Темные волоски на предплечье. Крепкое запястье, широкая ладонь с плоскими бляшками мозолей, сильные длинные пальцы, все в мозолях и порезах. Драко вспомнил, как они обхватывали его руку – мягко и уверенно. Как будто в этом нет ничего необычного. Просто взять за руку другого человека. Дотронуться… Прикоснуться… Погладить… Приласкать… Рука Малфоя кружила у ладони Невилла. Приближалась, почти прижималась, но снова отдергивалась. Пальцы Невилла шевельнулись. Драко вздрогнул от неожиданности и упал спиной в подушки, потом перевернулся и зарылся в них лицом. Он еле сдержался, чтобы нервно не захихикать. Почему шестнадцать лет его никто без нужды не касался, не ласкал и не целовал, даже собственные родители. Может быть отец иногда клал руку на плечо или похлопывал поощрительно, мама могла поцеловать в макушку на прощанье, но на этом все. И ему это нравилось. Всяческие объятия, чмоканье в щеки, хождение за руку прочие проявления близости казались плебейством и грубостью. Мысль о том, что, провожая в Хогвартс и прощаясь на платформе Кинг Кросс, отец может, как другие родители своих детей, его обнять, прижимая к себе, казалась несусветной дикостью. Эта внешняя холодность в проявлении привязанностей заставляла Драко чувствовать себя чем-то исключительным и неприкосновенным. Почему же сейчас ему хотелось, чтобы его сжали в объятиях? Вот так, как в тот раз на метле, крепкие ладони на боках, тело вплотную к телу? Или как вчера, только поменять положение, чтобы грудь к груди, лицо к лицу… Ооо, да неужели!?.. Чееерт! Малфой открыл глаза, выпрямил руки, которыми обнимал себя за плечи, и раздраженно выдохнул. Неужели ему действительно видится в воображении, как до него дотрагивается этот чертов неуклюжий гриффиндорец?.. И, искоса взглянув на свисающую с края кровати руку, Драко признался сам себе: да. Хочется объятий Лонгботтома. До дрожи, до ломоты во всем теле, до слез… Неожиданно стало легче. Приятно быть честным. Хотя бы с собой. Да, мне нравится Лонгботтом – резюмировал Драко. Да, он хотел его, но это было неважно, он знал, что сможет с этим справиться. Всего лишь реакция тела! Малфой сильнее этого. *** В это утро в сторожку заглянул сам мистер Ливз, главный садовник. Недовольно поглядывая на Малфоя, он оставил распоряжения, тыкая узловатым пальцем в карту лагеря, расстеленную на столе. - А когда сядет солнце, польете квиддичное поле, – распорядился он напоследок. – Запомните, болваны, только после захода! Чтоб ни один луч не упал! Первым заданием была посадка вчерашних французских фиалок. В теплице парни взяли садовый инвентарь, отсчитали нужное количество мешков с удобрением и туфовой крошкой, и, подняв все с помощью Левикорпуса, пошагали к месту посадки. По дороге Лонгботтом то и дело терял контроль над какой-нибудь частью груза. На землю падал то поддон с фиалками, то мешок с драконьим навозом, и приходилось останавливаться и собирать рассыпанное. Поэтому Малфой не сразу понял, куда они направлялись. К досаде Драко, это оказались клумбы возле столовой. Пока было еще рано, но Малфой с тоской ожидал наступления времени завтрака, когда сюда слетятся все и увидят его, копающемся в грязи. Лонгботтом высыпал в ведерко с водой удобрения, размешал, и, выливая раствор в лунки, заметил: - Знаешь, мы кажется не рассчитали. Саженцев еще вон сколько, а удобрение закончилось. - Посмотри лучше! – раздраженно рявкнул Драко. – Я специально считал, когда брал мешки. - Значит что-то не сошлось. Надо бы сходить. - Я дорогу не помню, - буркнул злой Малфой. - Пойдем вместе, - миролюбиво согласился Невил. – все равно без прикормки тут делать нечего. - О… пошли! – Малфой вдруг осознал, что завтрак начнется через несколько минут, и Лонгботтом, сам того не осознавая, предлагает ему спасение от позора. Они уже скрылись в кустах, когда над их головами пронеслись метлы самых голодных. Драко облегченно улыбнулся. Уже потом, после того, как они вернули в теплицу инструменты и опустевшие мешки, Малфой заметил, как Невил, оглянувшись по сторонам, вынул из кармана пару уменьшенных заклинанием мешочков с удобрением и кинул их в общую кучу, где они приняли нормальный размер. - Пожалел меня, значит… - уязвлено усмехнулся Драко. – А ты проницательней, чем кажешься… Но в душе он был благодарен глупому благородному грифферу, хотя не признался бы в этом и под Круцио. - А теперь что? – поинтересовался Малфой, который продремал все время, пока мистер Ливз давал распоряжения. Они вышли из теплиц и снова куда-то направлялись узкими тропинками сквозь заросли. Невил молча сунул ему кусок пергамента. - Малое южное озеро. Проредить кувшинку ромболистную, - прочел Драко. – Думаешь, мне это о чем-то говорит? - Сейчас придем к озеру, съедим жаброслей, опустимся на дно и повыдергиваем половину кувшинок, чтоб оставшиеся лучше росли, – не оборачиваясь, пояснил Невил. - Что ты сказал? Мы должны съесть что? – задохнулся от возмущения Драко. - Жабросли, - пожал плечами Невил. – Это не опасно. Помнишь, их Гарри использовал во втором задании Турнира Трех Волшебников. Вот смотри. Он достал из кармана пакетик из промасленного пергамента. Драко без особой охоты взял его и заглянул внутрь. Там находилось нечто, похожее на неопрятный клубок серо-зеленой пряжи. Малфой брезгливо двумя пальцами выдернул одну прядку и осторожно понюхал. - Фу! Ну и вонь! – скривился он. – Мне пофиг, что там жрал Поттер, а я эту мочалку в рот не возьму! - Ну и ладно, - как-то слишком быстро смирился Лонгботтом. – Сам справлюсь. Драко, зная, что тот его не видит, разочаровано скривился. Он хотел, чтоб Невил его немного поуговаривал, а он бы немного поломался. А потом бы милостиво согласился. Не вышло. На берегу озера Невил сбросил мантию, рубашку, и остался в одних магловских джинсах. Он расстегнул пуговицу, подержался за пояс штанов, потом опять застегнул, видимо снять не решился. Малфой выдохнул и нервно сглотнул комок в горле и заставил себя отвести глаза от его бронзовых плечей, квадратиков мускулов на животе и, особенно, от узенькой полоски темных волос, которая начиналась от пупка и пряталась под поясом брюк. - Будешь следить за временем, - сказал Невил, заходя в воду. – На двоих тут было на десять минут, значит, одному хватит на двадцать. Он поднес ко рту комок жаброслей, Драко с некоторым злорадством наблюдал, как он борется с тошнотой. Потом Лонгботтом все-таки пересилил себя, быстро засунул мерзкую мочалку в рот, прожевал с видимым отвращением, с трудом проглотил и нырнул. Некоторое время Драко стоял, засунув руки в карманы и наблюдая, как дергаются и исчезают под водой ромбовидные листья кувшинок. Потом он присел на траву. Рядом кучей была свалена одежда Лонгботтома. От мантии еще исходил запах бородавчатки. Интересно, рубашка пахла так же? Оглянувшись на гладь озера, Малфой подтянул к себе рукав и ткнулся в него носом. Сквозь сладкий аромат цветов пробивался еще один запах, и Драко его узнал. Он чувствовал его от старых мантий на вешалке в сторожке, и от постели, на которой спал последние ночи, и когда вчера лежал головой на плече Лонгботтома. Это был запах Невила. Драко глубоко вдохнул и медленно-медленно выпустил воздух. «Сейчас, еще один вдох, и я брошу его шмотки» - пообещал он себе. Вместо этого, он аккуратно расстелил на земле мантию и лег на нее, подложив под голову рубашку. А немного погодя, повернулся на бок и накрылся полой мантии. И бережно расправил рукав поверх своего плеча, будто объятие. Он почти задремал, когда из воды показался Невил. Он мотнул головой, откидывая назад мокрые волосы, и веер брызг блеснул на солнце. Драко поспешно сел, надеясь, что Лонгботтом не заметил на нем свою мантию. - Эй, Малфой! Прими от меня этот букет! – со смехом крикнул Невил и швырнул на берег большую охапку длинных темных стеблей с бледно-розовыми бутонами. – Сколько у меня времени? Драко взглянул на часы: - Прошло семнадцать минут. - Успею! – Невил снова нырнул. Драко посмотрел на охапку кувшинок, хмыкнул. А потом подвинул их к себе и начал составлять букет, как делала когда-то мать. Он складывал цветок к цветку, вставлял между ними маленькие листья, добиваясь гармоничной формы, в завершение обернул большими листьями и обвязал несколькими витками длинного стебля. Это заняло у него две минуты, если верить часам. Отложив букет, Драко начал напряженно всматриваться в поверхность озера. На расстоянии пяти или шести ярдов от берега вода слегка колыхалась, но Лонгботтом все не показывался. Эти жабросли действуют точно по времени? Мог ли эффект от них закончиться раньше? Ладоням стало больно, и только тогда Драко обратил внимание, что изо всех сил сжимает кулаки. Еще через минуту он решительно сбросил мантию и кинулся в озеро. В несколько мощных гребков он подплыл к зарослям кувшинок и, набрав в грудь побольше воздуха, нырнул. Пресная вода обожгла глаза, но Драко не закрывал их. Сквозь зеленую муть он упорно всматривался в переплетение толстых стеблей. Наконец, перед ним замаячила темная тень. Он подплыл ближе и узнал Лонгботтома. Тот трепыхался, дергая ногой. Малфой присмотрелся - вокруг его щиколотки обвилась одна из кувшинок. Тот пытался выпутаться, но, похоже, еще сильнее затягивал петли. Драко поплавком выскочил на поверхность, глотнул воздуха и снова нырнул. Он вцепился в стебель и стал помогать тянуть, но неожиданно крепкое растение не хотело ни выдергиваться, ни рваться. Лонгботтом двигался уже еле-еле, его руки бессильно раскинулись в воде. В мутной мгле его лицо едва просматривалось, и показалось Малфою почти неживым. И тогда Драко подтянулся пониже и вцепился в кувшинку зубами. Челюсти свело от мерзкого вкуса тухлой тины, но он грыз, кусал… и стебель сдался. Драко толкнул потерявшего сознание Невила к поверхности и вынырнул сам. Ухватив под мышки безвольное тело, Малфой со стоном вытянул его на берег. - Только дыши! - бормотал он, нажимая ладонями на грудную клетку Невила – Не вздумай помереть, тупица! Ну давай же! Кожа Лонгботтома была холодной и скользкой как у лягушки. Вот ведь неуклюжий гриффиндорский олух, даже тут он нашел приключение на свою задницу… Как же Драко был зол на него! Он приложился ухом и услышал слабый толчок сердца. – О, Мерлин! Я тоже идиот! Идиотизм явно заразен. Я же волшебник! Драко вскочил, подбежал к своей мантии и принялся судорожно ее обшаривать в поисках палочки. Наконец, палочка нашлась и Драко, повернув бесчувственного Лонгботтома на бок, произнес заклинание. Невил закашлялся, и изо рта у него хлынула вода. Когда неудачливый утопленник сумел открыть глаза, первое, что он увидел – обеспокоенное лицо склонившегося над ним Малфоя. Невил некоторое время тупо смотрел на него, не в силах соотнести личность слизеринца и выражение искреннего переживания на испачканной физиономии. Одно с другим не вязалось в его сознании. - Очнулся, кретин? – произнесли белые губы, перемазанные чем-то зеленовато-коричневым. Нет, это все-таки был Малфой. - Я в порядке, - прохрипел Невил и зашелся в кашле. Драко без всякой жалости хлопнул его ладонью по спине, изо рта толчком выплеснулась вода, но сразу стало легче. – А вот теперь точно в порядке! – улыбнулся Лонгботтом, когда приступ кашля закончился. – Спасибо тебе! Он добавил это, глядя прямо в округлившиеся от волнения серые глаза. Невил ждал, что Малфой сейчас срежет его чем-то язвительным, а тот вдруг смутился и отдернул руку, все еще лежавшую у Невила между лопаток, словно обжегся. Он быстро отвернулся, но Лонгботтом успел заметить, что его щеки зарозовели. - Не за что, - наконец выдавил он, не оборачиваясь. – Я все равно наверняка потом об этом пожалею. Он вскочил на ноги. И протянул руку. Если Невил и удивился, то не подал вида. И колебался не дольше мгновения, прежде чем принять помощь. Они уже отошли от озера, как вдруг Малфой воскликнул: - Я сейчас! – и рванул назад. Через минуту он вернулся с охапкой полураскрывшихся кувшинок. – Между прочим, это мой букет! – с вызовом заявил он, словно предупреждая возможные насмешки.