***
Джисон терпеливо разглаживает появившиеся на рубашке складки, заправляя ее в джинсы. Мятного оттенка шифон ласкает распаренную после душа кожу, охлаждая и расслабляя ее. Хан осматривает себя в висящее над комодом зеркало, зачесывая еще влажные волосы назад — чтобы создать эдакую укладку — и возвращается в ванную. Он чистит зубы, вслушиваясь в жужжание электрической щетки, купленной им совсем недавно, и старается воссоздать в голове план дел на сегодня. Ежедневник давно уже покоится на дне рюкзака, и доставать его совсем не хочется — муторно и долго, легче оживить память, заторможенную после сна. С первого этажа доносятся довольно громкие разговоры. Отец никогда не умел вести тихую и сдержанную беседу — всегда переходил на повышенные тона чуть ли не с начала разговора. Поэтому Хан не был удивлен — скорее всего к ним с утра пораньше заглянул Чан. Он появлялся в их доме с частой периодичностью, являясь сейчас главным помощником отца, так что Джисон поторопился с утренними процедурами, сплевывая остатки пасты в раковину и смывая ее легким потоком воды. Он обтер лицо полотенцем, закрыл дверь в ванную, чтобы сквозняк не добрался до нее раньше, а затем поторопился спуститься вниз. Действительно, помимо голоса собственного отца, который буднично рассуждал о происходящих в городе правонарушениях, Джисон отчетливо слышал тихий, но уверенный голос Чана — тот отвечал отцу касательно интересующих его вопросов, изредка хлебая оставленный на столе кофе. Хан прошелся вглубь кухни, привлекая к себе внимание присутствующих, и вежливо поклонился, встречая гостя. — Джисон, ты сегодня рано, — заметил отец, прерываясь от разговора с коллегой. Выглаженная форма местного полицейского участка выгодно сидело на мужском теле, даже если в ней были видны некоторые особенности, характерные для возраста отца. Темно-синюю ткань украшали значки, полученные за годы добросовестной службы, а на плечах были пришиты погоны — гордость главы семьи Хан, которую он всегда был рад демонстрировать. — Есть первая пара? — Да, господин Чон наконец-то вернулся с конференции, — спокойно отвечает ему парень, доставая из холодильника упаковку йогурта. Вообще он не планировал завтракать сегодня, но в кошельке было пусто — последствие вчерашней встречи с друзьями, а ближайшая стипендия должна будет прийти только через неделю. В университете еды ему не купить, а отсиживаться нужно четыре пары — практически убийственный срок для любого. Лучшим решением было перекусить сейчас, хоть и придется слушать разговоры отца с Чаном. — Я уж думал, ты останешься без экономики в этом году, — хохотнул молодой мужчина за столом, будучи прекрасно осведомленным о всех университетских делах парня. Они часто разговаривали об этом. Чан всегда был дружелюбным и хорошо относился к сыну своего начальника, чтобы пытаться завести с ним дружбу, но Джисона это смущало. Разница в возрасте была достаточной, чтобы Хан не понимал и половины из того, о чем говорит ему мужчина. Но отказывать в общении с ним было бы грубо, да и отца разочаровывать хотелось в последнюю очередь. Джисон медленно кивнул, присаживаясь рядом, а затем начал быстро есть молочный продукт. — Как дела в университете? — Все спокойно, — с набитыми щеками его голос становился совсем детским. Чан усмехнулся, хлопая парня по плечу, и отхлебнул еще немного кофе. — Через пару недель в школе будет фестиваль, поэтому я полностью погружен в организацию с остальными ребятами из совета. А вы как? — Терпимо. Этот месяц выдался спокойным для нашей округе, так что я подготовил твоему отцу небольшой отчет, — Бан расслабленно вел беседу о делах, касающихся полицейского участка, и тогда Джисон поднял голову повыше, взглядом встречаясь с отцом. Тот был крайне недоволен. Он не любил, когда Джисона даже косвенно вмешивают в подробности криминальной жизни их города. Отец считал, что это сильно сбивает молодого парня с толку, мешая сосредоточится на учебе, и поэтому всячески ограждал его от новостей. Он даже отключил на телевизоре канал, посвященный этому, чтобы сын интересовался только собственными молодежными делами, но едва этого было достаточно — Джисон ходил в университет, общался с людьми вокруг и имел постоянный доступ к интернету. Другое дело — его тоже не особо интересовала вся эта тема с ограблениями и, тем более, убийствами. Он жил под одной крышей с начальником отдела по криминальным расследованиям, а потому чувствовал себя в постоянной безопасности. Особенно в стенах дома или на учебе. — Джисон, тебя подвезти? — поинтересовался отец, прерывая пламенную речь помощника. Чан сделал вид, будто ничего не происходит, продолжая пить свой кофе, а Джисон лишь помотал головой. Он хочет прогуляться сегодня в одиночестве, о чем вскоре и сообщил отцу. — Ладно, как знаешь. Я позвоню тебе вечером, хорошо, сынок? Джисон снова кивнул, заканчивая есть йогурт. Он поднялся со своего места, выбрасывая упаковку в стоящую рядом урну, а затем попрощался с мужчинами, которые остались сидеть на кухне, продолжая разговор. До начала занятий оставалось около часа, так что Хан в срочном порядке захватил все необходимые ему вещи, рюкзак и телефон, выходя из дома. Он направился вниз по улице, доставая из небольшого кармашка любимые и старые наушники, подаренные ему еще в детстве. Те давно уже пожелтели из-за длительного и постоянного ношения, но все также хорошо работали, радуя Джисона. Любая музыка через эти наушники становилась наслаждением, добираясь до самой души Хана, поэтому и сейчас он решил отвлечь себя перед учебой, включая случайный альбом из плейлиста. В ушах зазвучала лирическая мелодия, повествовавшая ему о неразделенных чувствах мужчины к женщине, и Джисон оглянулся вокруг себя. Из-за спокойных басов небольшие улочки, встречающиеся ему по пути, казались волшебными. Они манили своей неизвестностью и историей, сокрытой в каждом кирпичике домов, привлекали взгляд Хана яркими фасадами и вывесками магазинчиков. Когда парень проходил мимо цветочного магазина, знакомая ему продавщица помахала рукой в знак приветствия, а в ноздри забился стойкий аромат цветущей хризантемы. Это, пожалуй, одна из лучших прогулок его до университета, если не считать вечерних возвращений домой. Тогда все магазинчики резко меняли спокойные вывески на неоновый цвет, на улицах появлялись не только работники, студенты и ученики, но и тот класс людей, которые считали себя вестниками свободы. В необычной одежде, с татуировками, по вечерам они покидали свои дома, чтобы привнести в город суматоху и беспорядок — такой необходимый для поддержания вечной гармонии. Смотреть на них было приятно. Открытые и честные — молодые ребята всегда шли уверенно, с расправленными плечами и поднятой головой, показывая всему миру: «Если вы не примите нас, мы не простим». Джисон завидовал и мечтал быть среди них. Снять с себя рубашку и строгие брюки, выбросить сжимающую его жилетку на землю, притаптывая ее ногой, а затем взъерошить каштановые волосы, бросая этим самым вызов. Но он не мог. Не посмел бы, зная, как негативно отреагирует на это отец. Больше всего на свете Джисон боялся его разочаровать, а потому предавался мечтам о свободной юности, где за него еще ничего не решено, только в такие моменты. В одиночестве, на небольшой улочке с крошечными сувенирными лавками и кофейнями, с наушниками в ушах. Это была его личная тайна. Маленький секрет. Он доходит до главного здания университета всего за двадцать минут. Заходит внутрь, тут же снимая наушники и засовывая их обратно в рюкзак, здоровается с сидящим на посту охранником, а затем двигается прямо к расписанию, желая проверить, нет ли у них изменений. Внутри, очевидно, совсем пустынно. Студенты — слишком ленивый народ, чтобы появляться на парах не перед самым началом, да и преподаватели не ушли далеко от них. Такое ощущение, что во всем здании находится один только Джисон, потому что даже охранник перестает подавать признаки жизни, утыкаясь в старенький кроссворд на коленях. Парень осторожно приподнимается на цыпочках, желая достать так до расписания своей группы, которая, как бы ужасно это не звучало, находится практически на самом верху, и медленно сверяется с расписанием в голове. Кажется, на сегодня никаких форс-мажоров не ожидается, думает парень, счастливо кивая головой. Если повезет, с последней пары математики их отпустят пораньше, а, значит, появится время на небольшой дневной сон, который иногда так сильно нужен Джисону для восстановления организма. — Нужна помощь? — рядом раздается тихий голос. Джисон испуганно дергается, тут же опускаясь обратно на землю, и слегка пошатывается, пытаясь восстановить равновесие после быстрой смены положения. Он рассеянно поворачивает голову, желая рассмотреть виновника его небольшого казуса, и тут же густо краснеет. Перед ним стоит молодой парень всего на несколько сантиметров выше самого Хана. Он одет в измятую толстовку и рваные на коленках джинсы — детали, которые Джисон замечает сразу и не по своей воле — улыбаясь ему по-кошачьи. Большие глаза с интересом рассматривают смущенного второкурсника, наблюдая за реакцией на собственные слова, а руки скрещены на груди. Незнакомец ждет ответа, продолжая смотреть на Джисона выжидающим взглядом, и тогда Хан будто отмирает. Он поворачивается к парню всем корпусом, кланяется в знак благодарности за озвученное беспокойство, а потом произносит также тихо: — Спасибо, я справлюсь. Незнакомец кивает, соглашаясь с словами Джисона. Они все еще стоят друг напротив друга, а между ними — напряженная тишина, нарушить которую никто не решается. Хану кажется, будто парень хочет спросить что-то еще, и поэтому он интересуется первым, прерывая молчание. — Вам что-нибудь нужно? — Э, да, — после небольшой паузы лицо студента озаряется широкой улыбкой. Он указывает на стенд позади Джисона: — Я тоже хотел посмотреть расписание. Джисон краснеет еще сильнее. Черт, он, наверное, выглядел очень глупо со стороны, закрывая собой все свободное пространство перед расписанием. Парень еще раз беспокойно кланяется, слышит легкую усмешку, вылетающую из губ незнакомца, а затем отходит в сторону, поспешно удаляясь с импровизированного места позора. Он не привык общаться с малознакомыми людьми, и в таких ситуациях ему казалось, будто наружу выходил тот самый мальчик-интроверт, не умеющий связать между собой и двух слов. Было стыдно, но поучающе, чтобы Джисон запомнил на всю жизнь, как не стоит вести себя в публичных местах. Он побрел к одной из лестниц, ведущих в левое крыло университета, параллельно доставая из кармана брюк старенький мобильник. Нужно было убедиться в том, что Феликс успел проснуться к первой паре и уже шел на учебу, а еще отвлечь себя от хаотичного образа незнакомца возле стенда, который возникал в голове юноши без его желания. Что-то необычное было в карамельных глазах, смотрящих на него с вопросом и…восхищением? По крайней мере, это слово пришло на ум Джисона первым. Ну конечно же нет, они друг друга совершенно не знают. Просто Хан немного затупил, создавая между ними неловкую ситуацию, а теперь ему было стыдно от осознания того, что незнакомец может его запомнить. Это, почему-то, пугало еще сильнее. Джисон принялся подниматься на верхний этаж, набирая номер друга, и совсем перестал обращать внимание на происходящее вокруг. Он едва ли мог слышать собственные шаги из-за гулких ударов сердца в груди, что уж говорить про кошачьи шаги незнакомого человека, что следовал за ним до самого кабинета.***
— Таким образом, функция рынка считается бесполезной, если в нее не будут инвестировать, — господин Чон, пожилой мужчина лет шестидесяти, распинался на целую аудиторию о качествах и свойствах рынка. Многие студенты усердно записывали конспект, пытаясь поспеть за быстрым темпом речи преподавателя, а некоторым было просто плевать. Феликс, сидящий рядом, относился ко второй категории людей. Друг безразлично вытянул ноги вперед, спиной откидываясь на скамейку позади себя, и прикрыл глаза, собираясь отоспаться за оставшийся час занятия. Выправленная из штанов рубашка смялась и приобрела вид потрепанной вещи, а открытый на несколько пуговиц ворот оголил смуглую шею парня с многочисленными укусами и засосами. Джисон прекрасно знал о том, как младший товарищ проводит свои вечера, но он и подумать не мог, что Феликс настолько беззастенчив в выражении своей личной жизни на публике. Да, многие из студентов, сидящих здесь, были знакомы с ним лично и мало чему могли удивиться, но в помещении находился также их преподаватель. Хан не представлял, насколько нужно быть без комплексов, чтобы одеться так, зная, что обязательно привлечешь внимание. Впрочем, ему до этого не было никакого дела. Осуждать Феликса за что-то бессмысленно, а просить переодеться — по-детски глупо. Здесь в силу вступает поговорка о том, что друзей не выбирают и не пытаются изменить, подстраиваясь под них и подстраивая их под себя. Именно так это и работало в случае Джисона и Феликса. Они познакомились будучи первокурсниками на посвящении в студенты. Джисон тогда был ужасно напуган образовавшимся в актовом зале галдежом, отсиживаясь в углу из-за неимения каких-либо друзей, а Феликс уже успел перебрать чего-то алкогольного, присаживаясь в тот самый угол, чтобы отдохнуть. Их разговор был крайне неловким: Джисон поинтересовался у рыжеволосого симпатичного паренька о его самочувствии, а получил в ответ просьбу довести его до туалета и подержать телефон — чтобы не выпал в бочок в процессе очищения желудка от алкогольной отравы. После этого прошло немало времени; теперь Джисон был участником студенческого совета, возглавлявшего организацию мероприятий во всем университете, имел множество знакомых среди разных курсов и неплохо вливался в компании людей, а Феликс, впрочем, сменил только цвет волос и совсем немного похудел, заменяя пухленького рыжего паренька на уверенного в себе подкачанного юношу, который очаровывал девушек и парней одним только взглядом. Парень рядом начинал бесшумно сопеть, отправившись в мир грез, и Джисон продолжил записывать конспект уже в полном одиночестве. Он делал заметки касательно темы, старался успевать писать слова преподавателя слово в слово, ведь именно это обычно помогало ему на сдаче экзаменов во время сессии, и просто учился, не нарушая привычный для него баланс. До зимы оставалось всего несколько недель. За окном уже опадали листья, дорожки по утрам покрывались противной изморосью, заставляя неудобную обувь на плоской подошве скользить, а магазины постепенно обновлялись товарами, приуроченными к будущему Рождеству. Джисон давно уже сделал в ежедневнике пометку, означающую поход по магазинам. Ему нужно было купить подарки заранее, чтобы в конце месяца, когда очереди за ними статут практически бесконечными, Хан не забивал голову данной ерундой. Тем более он примерно знал, что ему нужно покупать. Минус драгоценное время и огромная наценка на товары, не пользующиеся спросом в обычное время. Пара подходила к концу, когда на телефон Феликса пришло сообщение. Громкий звук оповещения раздался по аудитории, но никто не обратил внимания — это не было редким явлением среди студентов, так что господин Чон просто продолжил вести лекцию, когда Феликс резко подорвался с места к мобильнику. Он прочитал текст входящего сообщения, слегка нахмурившись, а затем повернул голову к Джисону, привлекая его внимания. Он развернул дисплей в сторону Хана, чтобы тот смог прочитать сообщение, а затем вопросительно глянул на друга: — Пойдем? — В столовую? — Хан уставился на друга, пытаясь понять, шутит тот или нет. — Хёнины сказали, что им нужно познакомить нас с кем-то, — пожал плечами Феликс, снова откидываясь на спинку позади себя. Он выглядел расслабленным и абсолютно незаинтересованным в происходящем вокруг, так что Джисон просто вздохнул, кивая. Хёнины — на самом деле Хёнджин и Чонин — их знакомые. Парни встречались еще с средней школы, так что Феликс сразу же придумал им прозвище для пары, чтобы подчеркнуть, что влюбленные иногда ведут себя как сиамские близнецы. Они действительно постоянно ходили парой. Посещали одни и те же факультативы, носили парные вещи и постоянно отвечали на сообщения парой, забывая подписываться под своими словами. Это было мило, но немного пугающе — Джисон не хотел бы зависеть от своего партнера настолько сильно, предпочитая сохранять личное пространство в абсолютно любых отношениях. Но, как бы то не было, он очень импонировал их любви. И поэтому он согласился пойти в столовую на встречу с ними, хотя те прекрасно знали — от шума Хану становится плохо и некомфортно. Провести двадцать минут в обстановке полного хаоса, чтобы обзавестись новым сомнительным знакомством, а потом еще двадцать лет после этого страдать от головной боли? Заманчивая идея для мазохиста. К сожалению, Хан учился на экономическом факультете, а потому был мазохистом задолго до.***
Во время большой перемены они направились в столовую вдвоем. Феликс рассказывал о вечеринке, на которую ему удалось попасть вчера вечером, а Джисон терпеливо все слушал, изредка вставляя своё мнение по поводу тех или иных вопросов. Они неспешно двигались по коридору, обставленному маленькими диванчиками и растениями, ухаживать за которыми приходилось в том числе и членам студсовета, пока вокруг них остальные студенты беспокойно гонялись из стороны в сторону. Конечно, вместе с Рождеством в жизнь всех учеников вузов приходит та самая пугающая и устрашающая сессия, которая на деле — не более, чем проверка на сообразительность и активность во время занятий. Сейчас все те, кто проверку мог завалить, бегали и сдавали долги, оставшиеся еще с начала учебного года. Феликс тоже входил в число таких отчаянных, но ему было откровенно плевать. Джисон запомнил эту схему наизусть — он ждет последней недели до конца учебы, а потом, как ни в чем не бывало, идет к преподавателям, начиная давить на то, что им всем сейчас нужен отдых, а не попытки глупого-несносного Ли оправдать свои тройки. По итогу они всегда расходились с приподнятым настроением и заполненной зачеткой Феликса. Отличный план, несмотря ни на что. — Так что я просто думаю позвать его куда-нибудь, — Ли закончил рассказывать не только о вечеринке, но и парне, которого он встретил уже ближе к концу. Внешность таинственного красавчика запала в головушку Феликса, и теперь тот, имея его номер телефона, отчаянно стремился заполучить желаемый ему подарок. — Не думал, что ты встречаешься с кем-то после ночи вместе, — замечает Джисон, заворачивая к столовой. Им осталось пройти всего пару метров и войти в обширную арку, открывающую дверь к изобилию для настоящих любителей экстрима. — Да, но он был супер, — говорит Феликс, как бы невзначай проводя рукой по собственной шее. Джисон усмехается, понимая намерения друга, и они оказываются внутри, осматриваясь по сторонам. Толпы голодных молодых людей буквально заполняют собой все пространство помещения. Огромная очередь возле пункта раздачи, несколько человек рядом с автоматами напитков, и заваленные до отвала столики — типичная картина здесь. Хан пытался высмотреть знакомые ему макушки, но едва ли мог рассмотреть хоть кого-то на расстоянии пары метров. Пришлось полагаться на Феликса, хватая того под локоть, и следуя за ним к дальнему концу столовой. — Вон они. Ли мотнул головой куда-то вправо, резко ускоряясь в сторону приятелей, и Джисон поплелся за ним следом, стараясь догнать возбужденного друга. Действительно, за одним из столиков он смог разглядеть Хёнджина. Парень крайне любил выделять и без того необычную внешность яркими футболками с провокационными надписями. Прямо сейчас он был облачен в кислотную розовую майку с надписью: «Я брил свои яйца для этого». Фраза была достаточно прямолинейной и описывающей знакомого со всего многообразия его сторон. Рядом, по левую сторону, устроился Чонин. На столе перед ним лежал поднос с едой, а рядом — стопка книг по специальности юноши, которые тот медленно разбирал, составляя их в непонятном порядке. Друзья подошли практически вплотную, когда Хван заметил их и помахал рукой: — Идите к нам! Хан, наконец-то, смог отцепиться от Феликса и спокойно пройтись до столика, усаживаясь на свободное место рядом с Чонином. Только когда его рюкзак покоился рядом, а телефон лежал на поверхности — Джисон поднял голову выше, взглядом встречаясь с тем самым человеком, ради знакомства с которым они шли сюда через весь университет. — Оу, — он несдержанно выдохнул это, узнавая в человеке перед собой того самого парня с первого этажа. Все те же кошачьи глаза, пухлые губы и миловидные черты лица, только теперь парень был более смущенным, скрывая руки под столом. — Привет. — Вы знакомы? — поинтересовался Чонин, заметив небольшую заминку на лице Хана. Он выглядел заинтересованным в ответе, и поэтому Джисон кивнул. — Утром столкнулись у расписания, — помог ему незнакомец. — Я — Минхо. Ли Минхо. Парень широко улыбнулся и протянул ему руку. — Джисон. Хан Джисон. Ответная улыбка не заставила себя ждать. Минхо, известный ему теперь не только как незнакомец возле расписания, перед которым Хан немного оплошал, но и как хороший приятель Чонина и Хёнджина, а также их одногруппник, по совместительству, казался дружелюбным и порядочным парнем. Все время перемены они разговаривали на отвлеченные темы, обсуждая учебу и дела вне университета, Минхо иногда подкидывал остроумные шутки, заставляющие Джисона хохотать, а Феликс рассказывал о все той же вечеринке, теперь уже вооружившись вниманием Хёнджина. Парни дружно решали, что будут делать с новым любовным интересом Ли, и Джисон крайне расслабился, кладя локоть на поверхность стола. Он осторожно глянул на нового знакомого, желая разглядеть его в более непринужденной обстановке, но внезапно оказалось — Минхо смотрел на него, практически не моргая. Внезапно взгляд его стал внимательным и сосредоточенным. Хану казалось, будто Ли пытается запомнить каждую деталь на его лице, но разве это имело смысл? Он был обычным среднестатистическим парнем, ухаживающим за собой, так что, скорее всего, виной всему был обычный интерес. В конце концов, не каждый день ты оказываешься в одной компании с человеком, которого не знал до этого. Так что Джисон отвернулся, продолжая вслушиваться в разговор друзей. До конца учебного дня оставалось всего несколько часов, и Хан планировал по максимуму отдохнуть с ребятами, набираясь сил для следующих пар.