***
— Юнги-хен? — удивлённо спросил Чонгук, когда его окликнул голос Мина. Он не ожидал встретить его у выхода. — Фух, едва догнал, — мятный тяжело дышал. Он наклонился и пытался привести дыхание в норму. — Куда это ты так спешишь? — Ну… Я всегда так хожу, — замялся Гук, потирая затылок. — Ладно, сейчас не в этом дело. Ты сейчас свободен? — Да, а…что-то случилось? — испугался тот, во все глаза смотря на хёна. Юнги помрачнел. — Да, нужно поговорить. — Х-хорошо… — Идём к нам. Спустя несколько минут они пришли на уже знакомую Чонгуку квартиру Чимина. Она оказалась пустая; самого Пака дома не было: видимо, он ещё не вернулся с пар. Парни молча сняли обувь и прошли в тёмную небольшую гостиную. — Садись, — Юнги махнул Чону на диван. — Слушай… Это…- он замялся, видя перед собой огромные от удивления глаза младшего. Мин мысленно дал себе подзатыльник и продолжил говорить. — Мне очень жаль, что так получилось, но… Та записка, которую ты нашёл… — Чонгук даже дышать перестал. — Тэхен к ней не имеет никакого отношения. Гук хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Тэхен…невиновен… — А кто тогда? — хрипло произнёс он наконец. Юнги безнадёжно махнул рукой. — Это я. — Хен?.. Неужели?.. — Я видел, как Тэхен одинок и хотел таким образом найти ему кого-то, с кем он мог бы общаться. Внешне все шкафчики одинаковые и я понятия не имел, что отправил эту злосчастную бумажку тебе. Мне жаль. — Мне нужно побыть одному, хен. Чонгук ушёл к себе.***
Следующий день. Сеул. Три часа дня. Чонгук сидел в углу дивана, съежившись в объятиях огромной толстовки. Ноги для удобства были согнуты под себя, чтобы максимально сохранить тепло. В квартире прочно установился прохладный воздух, и когда он касался согретого участка кожи, то все тело тогда покрывалось противными мурашками. Кроме физических ощущений он ничего не испытывал. Какие-то чувства отсутствовали. Точнее, они висели где-то на уровне плинтуса серой липкой массой. Резкая боль сменилась тупой, ноющей. Она будто просочилась в каждую клетку тела и въелась намертво. Когда Юнги сказал ему всю правду, то Чонгук испытывал очень противоречивые чувства. С его души свалилась огромная каменная глыба, которая мешала ему дышать. Тэхен не виноват. От осознания этой простой истины на глаза наворачивались слезы облегчения и собственной вины за то, что зря наговорил. Он не разобрался в ситуации и сам, своими руками разорвал все, что было между ними. Чонгук «это» представлял в форме облака из туманной симпатии, поистине братских отношений. И сейчас, когда они с Тэхеном находятся в разных частях планеты, облако разделилось на две половины. Оно неспокойно и требует воссоединения со своей второй частью. Тэхен, он…тоже мучается. И он, именно Чонгук, стал причиной этого. Человек устроен так, что когда его разум занят одним, наиболее важным, то он пропускает остальные мысли, концентрируясь на главной задаче. Чонгук, думая о Тэхене, совершенно не желал возвращаться к Юнги. Его внимание сосредоточилось на другом, а все лишнее прошло мимо. Мозг, будто запрограммированный, фильтровал ход размышлений Чона, думая только про Тэхена. Телефон помогал отвлечься хоть ненадолго от мрачных мыслей и Чонгук автоматически открыл твиттер. При первых твитах он испытал немалый шок. Везде, в каждой второй записи значилось имя Кима. Он снял маску? Что? Какую? Чон, нахмурив брови, листал ленту, пока не наткнулся на тот самый знаменитый отрывок из стрима. Волнуясь, он нажал на кнопку проигрывания. На экране появился парень в маске. Чонгук сразу узнал его — блогера, под чьи видео он легко засыпал и чей низкий бархатный голос успокаивал после трудного дня. Вопросы отпали, когда человек в кадре снял черную маску одним жестом. Пару минут Чон без конца пересматривал этот момент, пока отходил от увиденного. Чары Тэхена так опутали его, что он ничего не замечал. Вот и теперь, глядя на такое знакомое лицо, Гук не мог оторваться. Все смотрел на него. Такой красивый. Интересно, какого цвета у него волосы? Тёмные? Или светло-русые? По кадру сложно сказать. Для Чонгука все едино — тёмный, практически чёрный цвет не даёт узнать этот мир шире, ярче, полнее. Под этим же твитом была ссылка в ютубе на полную версию трансляции, и Чонгук, чтобы окончательно себя добить, нажал на неё. Он знал, на что шёл. Тэхен говорил, а Гук слушал, затаив дыхание. Он боялся пропустить хоть слово. «Да, вы правы, и я думаю, в этом нет ничего плохого. Любите, не бойтесь! Самое главное — это взаимность и эмоции, как мне кажется… Вот сейчас…я наконец-то решился… Мне надо сказать кое-что важное.» У Чона упало сердце в пятки. «Чонгу… Если ты сейчас смотришь, то прошу, послушай меня… Я, действительно, очень виноват перед тобой. Прости меня». Тэхен. Он… Извиняется перед ним в прямом эфире. Извиняется за то, что не делал. У них разница в 16 часов. Их разделяют несколько часовых поясов. Но все равно, поневоле они думают друг о друге. Сердца следуют одному ритму.