Новые краски

— Я тебя точно не отвлекаю? — в десятый раз спросил Чонгук, когда они снова решили созвониться и поговорить. — Даже не смей об этом думать, я всегда рад тебя слышать, — пророкотал бас Тэхёна в наушниках и Гук не смог сдержать робкой улыбки. — Спасибо, — сказал он тихо, на что Ким только кивнул ему. — Ну что, как вы там, люди из будущего? — спросил Тэ, устанавливая телефон поудобнее, чтобы тот не дрожал в руках. — У нас только одиннадцать вечера, а в Корее уже три часа следующего дня. Удивительно. Всё же хорошо, что это видеозвонок и на экране видно твоего собеседника. Тэхен сразу заметил, насколько посерело выражение лица Чонгука. Под глазами пролегли сизоватые круги, в уголках рта и носогубках появились едва видные морщинки. Сердце Кима болезненно сжалось, когда он увидел, как Гук пытается весело улыбаться, чтобы показать, что все абсолютно нормально. Знал бы Чон, что его выдают глаза — чёрные, с застывшей болью где-то там, в глубине зрачка. Кажется, ничто не способно растопить этот лёд собственного бессилия и скопища комплексов. Но Тэхен все же попытается. Чонгук надел на голову капюшон своей любимой кофты и сел поудобнее в угол дивана. Поза привычная, он в ней провел не один день и поэтому сейчас тело уже автоматически приняло знакомое положение. — Знаешь, — начал он, перебирая шнурки одежды, — спасибо тебе. Ты заставляешь чувствовать себя нужным. — Гук стушевался под пристальным взглядом Тэхена и опустил глаза. — Я хотел бы тебя попросить тебя только об одном, — сказал хен. — Пожалуйста, не скрывай от меня ничего. Говори, что тебя беспокоит. Не держи все в себе. Весь этот негатив отравляет твою душу, понимаешь? — Хорошо, — судорожно выдохнул Чон, ощущая, что с его плеч буквально упал огромный тяжёлый камень. — Я скажу тебе, можно? Тэхен протянул руку к камере и коснулся объектива длинным пальцем: — Конечно, я внимательно слушаю, Чонгукки. Он не видел, как тот вздрогнул от этого жеста и неосознанно потянулся к ласковой руке, но после одумался и быстро принял прежнее положение, не желая показывать свой минутный порыв. Хотя откуда было знать Гуку, что Тэхен уже давным-давно готов принять все его стороны характера и полюбил его со всеми слабостями, считая их абсолютно нормальными. Знал бы Чонгук, как хён хочет дотронуться до его плеча, запустить пальцы в волосы, вдохнуть воздух вокруг него — тогда бы может, и не чувствовал себя так?.. — Я очень скучаю по тебе, — прошелестел тонсен еле слышно, не смея посмотреть в камеру. По его впалым щекам расходились красные пятна смущения и казалось, Тэхен сквозь экран чувствовал, какие они горячие. — И я тоже, — Ким мягко улыбнулся. — Расскажи мне что-нибудь. Что хочешь. — Мне так непривычно, что кто-то интересуется моей жизнью, — с трудом проговорил Чонгук, блуждая взглядом по полумраку квартиры. — Но это приятно — осознавать, что кто-то хочет знать обо мне больше. — Потому что это ты, Гуки, — Тэхен сказал это на грани шепота, но Чон смог уловить его слова каким-то неведомым образом. Под веками стало подозрительно щипать, и на ресницах появились мелкие солёные капельки. Младший поспешно вытер их рукавом, не желая казаться совсем слабаком, готовым разреветься от обычных, на первый взгляд, слов. Ким угадал такое его желание и сделал вид, что не заметил движения Чонгука. — Я наверное, ещё не привык, что могу быть близким кому-то. На самом деле, это тяжело — раскрыть свою оболочку неприступности и вот так вывалить на другого свои проблемы и страхи, — сказал Гук, тщательно подбирая слова, чтобы как можно точнее обозначить свое состояние. — Это непросто, — согласился с ним хён. — Но я почему-то уверен, что если ты со мной поделишься частью своих сомнений, мыслей, то мы сумеем с ними справиться. Помнишь, ту песенку из мультика: «Только вместе мы сильны, чудеса творить вольны»? Чонгук кивнул. До него до сих пор не могло дойти то, что кто-то по своему желанию хочет искренне помочь ему избавиться от всего ненужного, выбросить токсичные стереотипы и рамки из его жизни. И что самое главное — этим кем-то станет Тэхен. Тот, кто стал ему особенно дорог. — Думаю, если мы с тобой очистим свое окружение ото всего лишнего, то ты обязательно увидишь, как прекрасен мир. Я помогу тебе его раскрасить, — проговорил Тэхен голосом, похожим чем-то на сердцебиение — таким же глухим, тихим, но до боли родным, тем, что сопровождает всю твою жизнь с самого рождения. Чонгук не знал, что ответить на такое. Да и не смог бы. Горло схватило спазмом и дыхание будто кто-то перекрыл стоп-краном. — Только позволь мне помочь тебе, прошу, — Ким смотрел прямо в напуганную, сжавшуюся душу Гука, будто знал, как тот колеблется. — Я доверяю тебе, потому что это ты, хён, — прошептал в динамик Чон, повторяя фразу Тэхена, пуская своим голосом и интонацией миллионы мурашек по телу парня на другой половине мира. — Спасибо, — только и смог ответить тот, глубоко вздыхая. — Это самое главное для меня. Чонгук поднял голову и увидел на экране ободряющую улыбку на чужом лице. Впервые за долгое время ему захотелось ответить тем же. Он тоже попытался изобразить что-то радостное, но это было больше похоже на выражение вселенского облегчения, чем на счастливую физиономию обычного человека. Но Тэхену это видеть гораздо лучше, чем наигранную улыбку.

***

Первая неделя ноября — наконец-то каникулы после первого триместра учёбы на новом месте. Тэхен не мог их дождаться. Он купил билет на первый же авиарейс до Сеула, потому что больше не смог бы терпеть. Полёт прошёл, как во сне. Лица толпы, здания, улицы, знакомые с детства, плыли перед глазами, бесили. Ким нашёл свою цель только к трём часам дня по корейскому времени. Занятия в университете должны были уже закончиться и Чонгук вот-вот выйдет. Тэхен стоял у здания напротив и ужасно нервничал. Как Гук отреагирует на его спонтанный приезд? Ведь так недавно они разговаривали по телефону, а тут такая неожиданность. Пол четвёртого. Студенты стали потихоньку выходить из образовательного учреждения группками, поодиночке, но на это Тэхену было абсолютно плевать. Он ждал только одного человека, ставшего ему таким дорогим. Без пятнадцати четыре. Ким решился все же зайти внутрь и спросить, пришёл ли Чонгук вообще сегодня на учёбу? Администраторша на входе сказала, что да, его пропуск последний раз был активирован сегодня утром, а отметки, что он ушёл, не было. Значит, Чон ещё здесь. Тэхен поднялся на второй этаж, туда, где у них обычно проходили занятия. Внешне он выглядел, как абсолютно уверенный в себе человек, но никто не слышал, как парень скрипит зубами от волнения, не видел, как его пальцы холодели от стресса ожидания. Коридор, рекреации, аудитории встретили Тэхёна пустотой и звенящей тишиной, такой, что молодой человек слышал каждый свой шаг. Его чуткое ухо уловило еле слышимый звук пианино. Приятные аккорды манили Кима к себе, как путеводный маячок и поэтому Тэ решил отправиться туда. Последний класс. Приглушенная музыка доносится оттуда. Насколько Тэхен помнил, этот кабинет всегда стоял свободный и туда, как на склад, сгружали ненужные пособия, мебель, поломанные парты. Видимо, расстроенный инструмент тоже оказался там, как мусор, а кто-то нашёл его и решил поиграть немного. Ким подошёл к приоткрытой двери и услышал дрожащий, слишком знакомый голос. Мгновение — и приезжий уже на пороге помещения. Он спрятался за баррикадой сваленных предметов, и с изумлением увидел за пианино… Чонгука. Юноша сидел и осторожно нажимал на клавиши, создавая в воздухе лёгкие звуки. Они лились в одну мелодию печали, переходя один в другой, и растворялись где-то под потолком. Тэхен хотел уже было показаться, но его неожиданно остановил голос Чона. Он пел ровно, очень красиво, вкладывая в слова все свои переживания. — Я скучаю по тебе, От этих слов я скучаю еще больше Скучаю, Когда смотрю на твое фото Время так жестоко, Я ненавижу нас Увидеть тебя лишь раз, Как это тяжело. Здесь вечная зима, Даже в августе Мое сердце мчится Через время, сквозь снег Хочу попасть на край света, Держа тебя за руку Чтобы положить конец этой суровой зиме Сколько нам еще Смотреть на этот снегопад Пока не наступит весна, Мой друг. Мы, как крошечные пылинки, Крошечные пылинки, Мелькающие перед глазами. Я бы помчался К тебе быстрее, Если бы был снегом в воздухе. Снежинки падают И тают одна за одной Я скучаю по тебе, Скучаю по тебе Долго мне еще ждать? Сколько бессонных ночей я проведу Чтобы увидеть тебя, Чтобы встретиться с тобой? Тэхену показалось, что младший вот-вот заплачет. Да и у него самого подозрительно защипало в носу. Второй куплет песни Чонгук допевал уже с трудом, и в нем слышались надтреснутые нотки, будто его голос сломается в следующий момент. Ким слушал Гука и ему казалось, что лучше него, никто не сумеет спеть эти слова. Даже оригинал не звучит так проникновенно; после его прослушивания нет того чувства, что исполнитель прожил эту песню, пропустил её через себя. А тут от непрофессионального голоса по телу прошли стада мурашек от осознания, насколько слова важны для них обоих. Чонгук сидел в своём любимом месте — заброшенном классе, где он мог быть самим собой. Он перебирал пальцами клавиши знакомого с детских лет инструмента и незаметно для себя понял, чтó именно хочет сыграть. Слова песни «Spring day» какой-то известной группы пришли ему как-то незаметно, будто подстроились под его настроение и мысли. Он, как лирический герой, скучает по своему дорогому человеку и ждёт встречи с ним, веря, что весна обязательно придёт. На конце второго куплета Чон почувствовал, что не сможет допеть и вытянуть фразу текста, потому что то, о чем он пел, поразительно точно описывает его жизнь. Слишком тяжело. На последней ноте кто-то вдруг подтянул на заднем плане мягким, глубоким басом, как настоящий бэк-вокал: — Может, с цветением вишни Закончится эта зима Я скучаю по тебе, Скучаю по тебе. Подожди еще немного, Хотя бы еще несколько ночей, Я приду, чтобы Встретиться с тобой. Чонгук ощутил на своих плечах касания чужих больших ладоней и не смог поверить своим глазам. Тэхен. Он. Приехал. Прилетел. Сюда. — Я скучал, — негромко сказал Ким, глядя на поражённое лицо напротив. Гук безо всяких слов встал на дрожащие ноги и прижался к хену всем телом, хватаясь за его плечи, как за последнюю опору. Тэхен обвил руками талию младшего и молчал, обнимая Чонгука, и дыша в его макушку. — Т-ты приехал, я т-так ждал… — всхлипнул Гук с облегчением, неверяще водя ладонями по спине Кима. — Я не мог оставить тебя одного, Чонгуки, — только и смог сказать тот, не в состоянии говорить что-то ещё. — Спасибо. В этом слове прозвучало все — тоска, боль одиночества, радость встречи и внезапно они оба поняли, насколько они стали близки, и как не хочется отпускать друг друга. Никогда больше не отпускать. Чтобы больше никто не мог исчезнуть.