***
Они дрались уже битый час, успев дважды восполнить свои силы, а запал акуманизированного и не думал хотя бы немного снизиться. Атаке на этот раз подвергся парень, чья страница была беспардонно взломана и в результате многие его секреты, фото для друзей и прочая личная информация, оказались обнародованы и подвергнуты многочисленным насмешкам. Юноша не выдержал навалившегося груза, обозлившись на весь Интернет и подобные технологии в целом, он, в костюме старомодного дворянина с навороченной мышкой для компьютера в руке, отрубал всю технику, что видел на своем пути. В итоге крах потерпела большая часть системы человеческой жизни: все счета оказались перепутаны, миллионы страниц Парижан оказались стерты из сети, даже система светофоров сбоила — за прошедшие с начала атаки полчаса количество пробок и аварий увеличилось примерно в шесть раз. Короче, паренек отрывался на полную катушку. Пока они с ним боролись, девушка успела использовать два супер-шанса (которые привели лишь к порванному цилиндру и разбитому пенсне), запустить свое йо-йо сто двадцать восемь раз и возненавидеть эту акуму примерно столько же. Еще большей раздражительности добавлял Кот, которому все было ни по чем — он трижды использовал котоклизм, около сотни раз шест и бессчетное количество каламбуров. Леди искренне надеялась, что после второго применения суперсилы он выдохнется, но нет, запасы его до безобразия глупых шуток оказались пугающе нескончаемы. Маринетт уже начинала отчаиваться — на парня не действовало ничего, он как скакал резвым козлом, так и скачет, лишь задору поубавилось, а вот она чувствовала, что усталость сказывается на каждом действии — волшебное йо-йо все чаще мажет, не попадая по цели, да и все ее кувырки и прыжки, помимо того, что потеряли всякое изящество, пару раз чуть не привели к сломанным конечностям. Девушка решила, что пришла пора для крайних мер (еще раз). — Супер шанс! — громко, отчаянно и беспомощно воскликнула Маринетт, с надеждой смотря на приземлившийся в ладони предмет. Им оказалась простенькая газовая горелка, с синей кнопкой. — О, моя Леди, да вы огнеопасны! — с широкой кошачьей улыбкой воскликнул Супер Кот, уклоняясь от удара акуманизированного и снося очередной стол в отеле отца Хлои, в который их привела длительная битва. Девушка успела лишь мельком оглядеть пространство холла, с уцелевшими столами, высокими светильниками и витиеватой лестницей, прежде чем отлететь в сторону от очередной атаки. На месте, где стояла Леди Баг, поплыл пол, превращаясь в непонятную расплавившуюся кашицу. — Дело плохо, — произнесла Маринетт, оказываясь в недолговечном укрытии вместе со своим другом. — Не знаешь как использовать? — проговорил парень, кивая на горелку, которую девушка крепко стискивала в руке. — Пока нет, — протянула она в ответ, аккуратно выглядывая и осматривая разгромленное пространство. На глаза попались деревянные отломленные ножки стульев, и в голове смешком промелькнула мысль о том, что можно сделать пару десятков факелов и запустить в надоедливого паренька. Учитывая полное отсутствие успеха, этот план не казался таким уж глупым. Подняв взгляд к потолку, девушка заметила единственный предмет мебели, не пострадавший во время длительной битвы — люстры. Они заливисто поблескивали в дневном свету, сверкая и отсвечивая всеми цветами радуги. Маринетт посмотрела на то, на чем они крепились — в этом случае в оформлении декораторы решили воспользоваться некоторыми старинными манерами — люстры держались на двух толстых веревках, которые через крепления протягивались вдоль потолка и привязывались рядышком с основанием окон. Когда девушка осмотрела данную конструкцию, кажется, где-то вдали замаячила, радостно виляя флагом, победа. Паренек, что злобно стрелял глазами, что-то недовольно верещал, попутно отключая освещение, стоял прямо под одной из таких люстр, а их укрытие в аккурат примыкало к привязи для нее. Леди, не долго думая, подожгла веревку и запустила йо-йо в аккуманизированного. Следующие события произошли за считанные секунды: паренек с ужасом заметил, что на него падает огромная люстра, от страха выронил многострадальную мышку, с помощью йо-йо Маринетт вытянула его из зоны поражения, и предмет затронутый злобной акумой, с треском разлетелся на десятки кусочков. — Лети домой, маленькая бабочка! — нежно проговорила девушка, выпуская красивого белого мотылька, — Получилось! — кулачки напарников привычно стукнулись в победном движении. Все вернулось на круги своя. С помощью своей магии Маринетт быстренько устранила следы битвы, а с помощью своего геройского очарования смогла уговорить Водителя Мэра подбросить растерянного паренька до дома. Только когда все благодарности были отписаны, а привычные действия проделаны и девушка осталась наедине с напарником, она осознала, насколько вымоталась на этот раз. Она чувствовала не только свою усталость — что делала ноги и разум ватными — но и полное изнеможение Тикки. Сережки пикали с невероятной скоростью, девушка буквально ощущала открытость и беззащитность своего костюма. — Моя Леди, ты… Все произошло слишком быстро, прежде, чем Маринетт смогла все понять и продумать. Когда трансформация начала спадать, все, что успела сделать девушка, это ринуться в спасительную подсобку, еще до попадания в нее чувствуя холодок на обнаженной коже. И, знаете, Кот всегда был не против раскрытия друг другу личностей, но ему и в голову не могло прийти, что перед тем, как познакомиться лицом к лицу со своей Леди, он, весьма неожиданно поздоровается с россыпью родинок на ее белесой левой ягодице.***
Маринетт трясло. Уже второй день ее сознание штурмовала лишь одна крайне постыдная, неловкая и смущающая мысль, которая приводила ее в настоящий ужас, перед будущими встречами с Котом и их с ним сражениями. Она не могла это подтвердить, но была почти на сто процентов уверена, что глупый Котяра сумел подовольствоваться ее видом в неглиже. Боже, да что вообще может быть хуже этого?! Мало ей каламбуров и неуемного флирта Кота, теперь все станет в сотни раз кошмарнее, ведь его зоркий глаз уловил такую ценную информацию, что он этот случай ни в жизнь не забудет — напротив, сохранит в своей памяти в отдельной, охраняемой папочке и будет холить и лелеять до конца дней своих! Просто ужас! Маринетт и не заметила, как произнесла последнюю строчку вслух, с громким стуком рухнув на сложенные на парте руки, и привлекла внимание одноклассников, которые, однако, нисколько не удивились — девушка частенько вела себя необычно, посему ребята решили просто ее не трогать. Ну, все, кроме Альи, естественно. — Мари, что случилось? — взволнованно спросила подруга, поправляя очки, — Последний раз такой подавленной и красной ты была, когда по ТВ твою комнату с плакатами Адриана показали, — в ответ на это девушка продолжительно и недовольно запищала, едва ли не дрыгая ногами от смущения, и как бы намекая, что об этом ей не стоит напоминать, — Прости-прости. Так, ты объяснишь, что происходит? Маринетт что-то неразборчиво промычала и профырчала, а под конец, поняв, что ее судороги едва ли сводятся в нормальную речь, просто медленно и степенно покачала головой, стараясь выдавить звуки, которые вместе хотя бы отдаленно напоминали бы слово «Потом». Последовавшее насмешливое и доброе «Хорошо», скорее всего означало, что Алья смогла расшифровать ее мычание. И на том спасибо, как говорится. Но Маринетт была бы не Маринетт, если бы все-таки не влипла в очередную неловкую историю, ведь как она могла такое пропустить? Невезение, крупное, да еще и два дня подряд — это ли не счастье! Спустя первые два урока, зевающие школьники, на удивление резвым ручьем переместились в просторную столовую, ведь подбор калорий и серотонина, которых так не хватает в учебное время, можно было отыскать лишь там. Ученики разбрелись по своим столам просыпаясь и веселея с каждой минутой — кофе делал их бодрее, булочки веселее, а шоколад сговорчивее. Даже продавленную гнетом позорного обличения Маринетт, круассан с клубничным джемом смог немного приободрить и вселить надежду на счастливое будущее. Не на долго, но это все же сработало. — Алья, я просто положила учебник рядом с мусором и нечаянно его выкинула! — отчаянно жестикулируя руками с выпечкой и кофе, воскликнула девушка, пытаясь объяснить подруге причину, по которой целый месяц беспардонно таскала у нее учебник по истории, — Ну, вообще же не смешно, я думала, что потеряла-а-ай! — наверное, было слишком наивным полагать, что одной неудачей все и закончится — последний крик был вовсе не из-за раздражения, вызванного смехом Мадам Сезер, нет, он был из-за несильной, но неприятной физической боли (не то, что моральной). Пока брюнетка активно жестикулировала, в своей манере, совершенно не заботясь о том, что держит в своей руке, крышка стаканчика с кофе решила покинуть станцию, как, позже, и сам напиток — теперь он неприятной липкой лужицей красовался на полу и на любимых Маринетт розовых бриджах. Сначала девушка просто долго пялилась на постепенно увеличивающееся пятно — ну не может же быть она настолько неудачницей — потом, со временем, пришло понимание, что отрицание не поможет решению проблемы, потому она щенячьими глазами посмотрела, на плачущую от смеха подругу. — Что делать-то? — жалобно пропищала она, не в силах больше расхлебывать самостоятельно свои проблемы и нервные потрясения. Можно просто Кит-Кат и к маме на ручки, а? — Чудо ты мое, — проговорила Алья, приподнимая очки и вытирая некрупные, выступившие от смеха слезы, — У меня есть юбка, конечно, но… — Спасибо, Алья, тысамаялучшаяялюблютебядогроба! — с небывалой скоростью протараторила брюнетка, кидаясь на шею опешившей подруге, — Дашь? — Я дам, но! — воскликнула девушка громко, вскидывая палец, ибо видела, как Дюпен-Чен готова разразиться очередной благодарственной тирадой, — Учти, что она короткая. Я притащила ее еще год назад, а теперь она мне в бедрах маловата, да и выросла я. Так что, я не уверена, что тебе будет в ней комфортно. — Да какая разница! — махнула рукой Мари, подхватывая свою сумку, — Это всяко лучше облитых бридж. Пошли! — Стоять! — как-то торжествующе воскликнула Мадам Сезер, хитро поблескивая взглядом из-за очков, — А кто убирать будет? Маринетт жалобно хныча, поставила сумку обратно: — Точно.***
Знаете, у всех разное понятие слова короткая. Для Дюпен-Чен, например, короткая это где-то на пол ладони выше колена, для ее мамы на ладонь, а для Альи…а для Альи видимо, если зад еле прикрывает. Маринетт, которая уже искренне устала краснеть, сейчас стояла перед подругой, замерев в позе и с выражением лица под закос на мем с Майком Вазовски, и буквально не представляла, что ей дальше делать. Нет, она конечно не станет отрицать, что выглядит вполне симпатично — коротенькая клетчатая плиссерованная юбочка вкупе с белой водолазкой смотрелась весьма недурственно, даже куда лучше, но девушка ощущала себя… довольно не комфортно. Однако у Мадам Сезер на этот счет было совершенно другое мнение. — Маринетт, акума тебя дери, Дюпен-Чен! — присвистнула Алья, обходя свою подругу, будто диковинный экспонат, — И такие ноги ты вздумала скрывать! Да тебя за такое смело выпороть можно! — Алья! — возмущенно воскликнула донельзя польщенная и смущенная девушка, которая собиралась продолжить, но подруга просто не дала ей этого сделать. — Никаких возражений и возмущений! — строго произнесла она, — Мы немного усовершенствуем твой образ, и весь коллеж твой… — Я не уверена… — Зато я уверена, — безапеляционно заявила Алья, — Доставай расческу и распускай волосы!***
Когда она говорила, что ей просто не комфортно в юбке, она очень ошибалась. Вот сейчас ей было действительно не комфортно, когда в этой юбке ее видели другие. Девушка нервно теребила свои распущенные, чутка волнистые из-за вечной прически пряди, припоминая, как почти каждый встречный-поперечный в коридоре, что девушка, что парень, провожали ее удивленным и восхищенным взглядом. Нет, это конечно было приятно, но не в таком же количестве! Больше всего Маринетт не хотелось попасться на глаза Адриану. По какой-то причине, она боялась, что увидит в его глазах осуждение, что набатом потом будет отдаваться в ее собственной голове (и плевать, что осуждать ее было банально не за что). Девушке все казалось вполне логичным и неминуемым. Но на ее счастье Агрест не торопился возвращаться с обеденного перерыва, посему она печально восседала за своей партой и временами густо краснела, под аккомпанемент своих грустных вздохов. Сидящую рядом Алью это начинало порядком раздражать. — Маринетт, кончай, — прорычала она злобно, с силой упираясь ладонью в смуглую щеку. — Ну не могу я! — взорвалась девушка, подскакивая с парты. Благо, что в кабинете находились лишь Джулека с Роуз, которые даже не вытащили наушники из ушей, привыкшие к таким всплескам эмоций подруги, — А что если он подумает, что у меня нет вкуса, что если он подумает, что я легкодоступна, что если… — Из-за чего? Из-за юбки? — Но она же короткая! — И дальше что? — А то! — сорвавшись на визг и беспомощно всплеснув руками, воскликнула Маринетт. — Так что? Что не так? Девушке казалось, что она должна была вылить на Алью целую тираду, объясняющую, что не так, но в итоге, она лишь глупо открыла рот, вдохнула воздух и захлопнула его. Почему-то в голову упрямо не приходило ни одной мало мальски достойной причины, почему она не могла носить эту милую юбку. — Кажется, кто-то просто стесняется. — Ну, это логично, ведь… — Но вовсе не юбки, а самой себя. — Что? — опешила Маринетт, не ожидавшая подобной проницательности со стороны подруги. Ей и самой себе в этом было трудно признаться, не то что даже одному из самых близких людей. — Милая, я уверена, что ты в курсе, но у всех людей есть ноги и есть задница, — с улыбкой, немного саркастично протянула Мадам Сезер, откидываясь в уверенной позе на спинку стула, — В том, что ты надела нечто более короткое, чем обычно, нет ничего такого. Более того, твоя фигура просто потрясающая, так почему бы и нет? Потупив немного взгляд в пол, Маринетт пугливо переспросила: — Ты действительно так думаешь? — и невесомо опустилась на стул рядом. — Ну, конечно, подруга! — воскликнула Алья, тепло улыбаясь все еще немного красной Дюпен-Чен. После такой громадной поддержки делать что-либо оказалось куда проще и свободнее. До конца дня даже ощущавшийся, как «неправильный» дискомфорт исчез: Маринетт спокойно продолжала носиться по классу, мелко косячить и с милой улыбкой принимать комплименты по поводу того, как ей идет эта юбка. Отдельным достижением стали смущенные хвалебные слова от Адриана (Алья даже настояла на том, чтобы Дюпен-Чен ее оставила — теперь эта юбка носит особое, поворотное значение!). Знала бы она насколько. Конечно, под конец дня запалу у всех поубавилось. Даже у столь энергичных людей учеба мощнейше высасывала все соки — после окончания занятий большинство из состояния «человек обыкновенный» превратились в ленивое сонное царство, не желающее отрывать свою пятую точку от стула, а голову от парты, что сейчас казались едва ли не удобнее, чем собственная кровать. Лишь у одной Маринетт энергия била ключом, она что-то оживленно рассказывала спокойной и улыбчивой подруге, не забывая активно жестикулировать и не глядя запихивать в сумку вещи. В один момент, пенал решил совершить самовольную отлучку и под сбивчивыми руками хозяйки грохнулся на пол. Благо, он был закрытым и из него вывалилась только точилка, и то, не отлетев далеко. Маринетт же, не долго думая, наклонилась за ним, тут же вложив в него и сбежавшего бойца и лишь спустя пару секунд поняла, что что-то не так. Во-первых, ее пятой точке было слишком прохладно (как в тот раз, когда она не успела забежать в подсобку, прежде чем перевоплотиться обратно), и присутствовало странное ощущение, будто что-то явно идет не так, и на нее кто-то очень пристально пялится. Резко выпрямившись — аж голова закружилась — девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и… подумала, что это худшие два дня в ее жизни. Мало того, что она засветила свою задницу перед пренахальнейшим Котом, так теперь еще и с густым румянцем на щеках, на нее шокировано смотрел Адриан Агрест, который только что имел возможность во всей красе оценить ее нижнее белье с пингвинами и, что куда более прискорбно, ее пятую точку. Ну просто звездные дни для ее многострадальной задницы! Издав какие-то непонятные звуки, что больше напоминали нечленораздельный писк мышки, которой со всей дури наступили на хвост, Маринетт, забыв про сумку, вихрем (от которого в огромном количестве валил пар) удалилась из кабинета, оставив растерянных друзей глазеть на место, где она пару секунд назад стояла.***
Адриан с самого утра таскался по коллежу будто в прострации, вызывая беспокойство у не привыкшему к подобному поведению друга Нино. Перед его глазами до сих пор стояла та картина, когда он нечаянно увидел то, что ему не положено. Нежное, молочное, округлое полушарие, усыпанное темными родинками, чем-то напоминающие звезды. Две справа, три наверху — одна большая, другие поменьше — бесчетное количество слева. Снизу была лишь одна, под самой ягодицей. И вот вроде бы, Агресту даже было стыдно — стоило наверное сразу отводить взгляд, а не пялится, как дурак, а с другой стороны, кто вообще мог ожидать, что Леди предпочитает ходить в одном белье под костюмом? Последнее вообще вызывало в нем настоящую бурю, подогреваемую бесконечной любовью к девушке и гормонами, что объединились с пубертатным периодом подростка-парня. Так и проходил он весь день, плавая в собственных мыслях, лишь изредка выныривая для того, чтобы ответить Нино или сделать комплимент неожиданно чудесной перемене в Маринетт, ну и для еды конечно. И вот, уже под самый конец, когда, казалось бы, можно расслабиться, теперь можно поехать домой и спокойно подумать, без волнительных увещеваний друга и без врезания во что-то из-за собственной задумчивости, но и тут его просто так не отпустили. Он честно не желал ничего дурного, не пытался за кем-то подглядывать или еще что-то в этом роде, он просто слишком медленно собирал свою сумку и нечаянно повернулся, привлеченный резким движением со стороны. Когда его и так расшатанная душевная организация нос к носу столкнулась с очередной ягодицей, парень даже ожидал чего-то из разряда «кровь из носа!», но все равно тщетно пытался отвести взгляд от развернувшегося зрелища. Кажется, Маринетт даже не поняла, что она только что сделала, потому что продолжала о чем-то увлеченно болтать, подбирая упавшую вещь… А вот Адриану было бы неплохо поднять челюсть. Во-первых, будем честны и откровенны, сколько бы смущения и стыда это блондину не стоило, он засмотрелся. Будучи парнем с вполне определившейся ориентацией, он с уверенностью мог оценить открывшийся вид на десять из десяти. Молочная кожа притягивала к себе взгляд, а ткань, которая из-за наклона немного впилась в мягкую плоть, давала еще более широкий простор для фантазий. Столь же привлекательными казались и родинки на белесой левой ягодице, прямо как… прямо как у Леди Баг. Он запомнил их. Запомнил, невольно отпечатал в своей памяти, будто татуировку, созвездие красивых аккуратных родинок, что покрывали кожу девушки. И он готов был поклясться, что ни с кем и ни с чем не спутает то, что видел вчера. И, Бражник его дери, он готов был отдать свою руку на отсечение, если он оказался не прав, и у его лучшей подруги и одноклассницы не такие же родинки, как и его прекрасной Леди. Стоило мозгу только допустить мысль о том, что Маринетт и его супергеройская любовь — одна и та же девушка, как тут же начали всплывать доселе не замеченные или спущенные на простые совпадения факты. Она тоже постоянно отпрашивалась в туалет, стоило акуме появиться в поле зрения. Маринетт никогда не акуманизировали. Боже, да у них даже день рождения в один месяц, его Леди сама ему говорила, когда она примерно родилась, да еще и спалила, что они одногодки! Как! Можно! Быть! Таким! Слепым! И как только Адриан понял, что перед ним уже даже и духа Дюпен-Чен нет — она буквально испарилась — он заметил весьма досадное допущение, он все еще тупо пялился. И краснел, конечно же. Но на то он и Супер Кот, чтобы быстро продумать план незатейливого флирта и методы его исполнения. Он молниеносно подхватил сумку из-под носа охнувшей Альи и проигнорировав (он потом извинится!) оклик Нино припустил за сбежавшей Леди. Долго искать ее не пришлось — она стояла у дальней колонны и что-то страдальчески бормотала, временами обрушивая свою голову на мраморную поверхность. Маринетт больно — не порядок. Парень набрал побольше воздуха в грудь, чтобы справиться с волнением и бесшумно приблизился к девушке, которая сейчас и танка бы не заметила. Его кошачья мягкость позволила произвести несколько осторожных незамысловатых действий, он невесомо опустил ремешок сумки на плечо буквально подскочившей брюнетки и аккуратно придержал ее за плечо. Испуганный взгляд синих глаз столкнулся с по-кошачьи хитрым зеленым. — Ты забыла сумку, Моя Леди, — промурлыкал парень, подключая все свое накопленное годами обаяние, — Кстати, по-моему ты слишком торопишься в наших отношениях. Я бы начал с поцелуя, — и подмигнув, ушел. О том, что дальше с воплем «Глупый тупорылыйкудасвоизенкивылупил Кошак!» в Адриана Агреста полетела сумка со стопкой тяжелых учебников, история умалчивает. Но ведь Супер Кот всегда знал — их с Леди любовь будет страстной и…весьма тяжелой. Кто бы знал, как приятно иногда получить физикой по голове.