Есть игра, есть война

Дженк, рассеянно слушая, что говорят на этом собрании, которое он никак не мог перенести на другой день, без конца поглядывал на часы. Он торопился. Наконец, все закончилось, и все начали расходиться. Он попрощался и вышел. На ходу бросив секретарше, что сегодня уже не вернётся, он быстрыми шагами направился к выходу. Сегодня был особый день. Джемре пригласили выступать на большом ежегодном благотворительном концерте, средства от которого будут перечислены в детские дома и приюты. Дженк не хотел опоздать на ее выступление. Она очень волновалась, когда готовилась к нему. Девушка не стала профессиональной певицей только потому, что не хотела оставлять надолго свою семью — мужа и сына, которых обожала. Но на предложения выступить на небольших благотворительных мероприятиях с радостью соглашалась, а Дженк всегда поддерживал ее в этом. Но сегодня было совсем другое дело. Ее пригласили на очень престижный концерт, проходящий каждый год на громадной открытой сцене на свежем воздухе, и это было очень почётно. Дженк прыгнул в машину, ему хотелось обязательно взять с собой Рюзгяра, чтобы он тоже посмотрел на маму, поэтому он поспешил сначала домой. Дамла тоже обещала прийти. Джемре с трепетом вышла на огромную сцену, внизу перед ней было очень много народа, и все слушали ее. Она всегда о таком мечтала. Это было так волнительно, но так прекрасно. Дамла стояла в первых рядах перед сценой. Но Джемре не видела Дженка. Неужели он не успеет? Он говорил о том, что у него важное совещание, но хотел постараться перенести его на другой день или, на худой конец, закончить побыстрее. Он был очень занят последнее время, но его старания не прошли даром. Компания снова процветала и все больше набирала обороты. Но он никогда не забывал о своей семье. Никакая работа не была для него важнее, чем она и Рюзгяр. Она это ощущала всегда, его поддержка и любовь всегда были с ней. Наверное, что-то произошло, что он не смог приехать. Джемре уже спела несколько песен, но Дженка все не было. Она уже начала волноваться, как бы чего не случилось, когда увидела его, пробирающегося через толпу. На его плечах сидел двухлетний Рюзгяр и радостно смеялся. Когда они подошли ближе и поравнялись с Дамлой, Джемре сказала в микрофон: — Свою следующую песню я посвящаю самому лучшему человеку в мире — лучшему мужу и лучшему отцу. Это для тебя — Дженк Карачай, ты — свет моей жизни. Я люблю тебя! Полилась музыка и Джемре запела, глядя прямо на него. Я стала твоей прежде, чем ты это понял. Неосознанно, неосознанно Я стала твоей прежде, чем ты это понял. Как солнце в тени. Это похоже на погружение сна в мечты, Как мое сердце бьется в моем пульсе Это похоже на то, как дорога куда привела, Сдаваться и быть рядом с тобой издалека. У Дженка выступили слезы на глазах, одной рукой поддерживая Рюзгяра на плечах, вторую он приложил к своему сердцу, а потом к губам и послал жене воздушный поцелуй. Дамла, с любовью и гордостью посмотрев на него, погладила его по спине. После концерта они вчетвером отправились в семейное гнёздышко Карачаев. Дамла так и жила в той самой квартире Дженка, но часто бывала у них в гостях. В этом году она заканчивала университет и скоро должна была присоединиться к команде в компании. Дженк уже подготовил пост для нее и ждал только окончания учебного года. В новом доме, в который они переехали два года назад, перед свадьбой, все дышало уютом и простотой. В нем не было кричащих ярких красок, больно режущих глаз, не было дорогих и вычурных предметов интерьера и произведений искусства, но все в нем говорило о теплоте и гармонии, царивших здесь. Пока Дамла нянчила своего племянника, Джемре сварила кофе. Дженк что-то забыл в машине и побежал к ней. Вернулся почти сразу, в руках у него была красивая машинка-каталка, купленная для Рюзгяра. Поставив ее перед сыном, он сказал: — Смотри сынок, это твоя первая машина. Теперь можешь гонять на ней. Усадив мальчика на машинку и нажав кнопку, которая воспроизводила детскую песенку, отец стал смешно показывать ему, как нужно отталкиваться ногами, чтобы поехать. Джемре и Дамла смеялись, глядя на них. Впрочем, Дженк недолго старался, Рюзгяр быстро разобрался что к чему, и теперь сам передвигался на машинке, сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее. Дженк присел рядом со своими любимыми девочками, как он их называл, когда они собирались втроём. — Прирожденный гонщик, весь в отца! — с восхищением произнес он, глядя на сына. Потом обернулся в сторону Дамлы: — Сестра, когда, ты говорила, у тебя экзамен? Я уже жду тебя на фирме полноценным сотрудником, твой кабинет давно готов. Дамла немного помедлила с ответом, но после паузы сказала: — Брат… я не приду пока работать в компанию… Супруги одновременно посмотрели на нее с удивлением, в ожидании того, что она скажет дальше. — Я хочу продолжить учебу… я подала заявку о зачислении в магистратуру… Дженк улыбнулся. — Ну что же, раз ты так решила, пусть так и будет… Дамла отвела глаза в сторону: — В университет Турина… Дженк внимательно посмотрел на нее, потом, прищурив один глаз, понимающе кивнул. Его внимание отвлек Рюзгяр, который перевернулся на машинке и, упав, разразился громким криком. Дженк бросился его поднимать и успокаивать. Госпожа Сехер жила в красивом доме в Антакье вместе с Дживаном и бабанэ Нариман, которую, вернувшись, она забрала из богадельни, сжалившись над ней. Та сильно изменилась, все потрясения не прошли для нее даром, не было дня, чтобы они обе не вспоминали о Джерен… Дживан устроился работать в местный ночной клуб охранником-вышибалой, получал неплохую зарплату и был вполне доволен собственной жизнью. На соседней улице поселилась Нуртен. Башак устроилась на престижную работу, благодаря тому что получила прекрасное образование, встретила хорошего человека, принявшего Атласа как родного сына и вышла замуж. Они жили отдельно, но часто приходили к ней в гости, иногда оставляя Атласа на день-другой бабушке. Сехер, Нариман и Дживан были дома, когда зазвонил телефон. Это была Нуртен. — Сехер включи скорее телевизор, показывают Джемре… Когда голубой экран телевизора зажегся, они увидели Джемре на сцене. Она выступала на большом благотворительном концерте. Усевшись кружком перед экраном, они смотрели, как Джемре говорит слова посвящения своей последней песни мужу. На секунду камера взяла его в объектив, когда он, держа на плечах сына, посылал воздушный поцелуй жене. Рядом с ним Дживан увидел Дамлу… Джемре пошла провожать Дамлу, оставив своих мужчин играть на большом толстом шерстяном пледе, расстеленном на полянке перед домом. Когда они подошли к машине, Джемре остановила ее, вопросительно заглянув в глаза: — Вы общаетесь… с ним? Она не уточнила, про кого спрашивает, но Дамла прекрасно поняла о ком речь: — Нет, ни разу за все два года. У меня своя жизнь, я много хочу достичь… Джемре, с пониманием посмотрев на нее, больше не стала приставать с расспросами, только добавила: — Тогда счастливого пути тебе и пусть все твои мечты сбудутся… Когда она вернулась на полянку, то увидела, что отец и сын спокойно спали на пледе, прислонившись головами друг к другу. Она залюбовалась этой картиной, а потом прилегла рядом, со стороны Рюзгяра и провела рукой, погладив по волосам сначала сына, и затем мужа. Дженк, вздрогнув, проснулся и спросил: — Я что, уснул здесь? Джемре улыбнулась в ответ и прошептала тихо, чтобы не разбудить сыночка: — Я хочу тебе что-то сказать… Дженк сделал только вопросительное движение бровями. — Или лучше показать… Взяв его руку, она перенесла ее на свой живот. Дженк резко приподнялся и посмотрел на свою ладонь, а потом перевел счастливый взгляд на ее лицо. Она, улыбаясь, утвердительно закивала головой: — У нас будет еще один малыш… — На этот раз, мы переживем все вместе. Я буду всегда рядом… Он откинулся на спину, взглянул на звездное небо и месяц, висевший прямо над ними. Джемре последовала его примеру. Так они и лежали, обнявшись и их сын спал между ними, мерно дыша. Вокруг них царила тишина, наполненная шепотом травы и стрекотом насекомых, легкий ласковый майский ветерок обдувал их, принося с собой нежный аромат зелени и полевых цветов. Дженк, прижав ее руку к своим губам, тихо сказал: — Ты сделала меня самым счастливым человеком на земле. Ты звезда, загоревшаяся на моем темном небе и осветившая мою дорогу…