***
После трагических событий прошло уже несколько дней. Дженк вместе с Джемре приняли решение, что не станут раскрывать никому тайну Умута, а усыновят его и будут воспитывать, как родного сына, вместе со своим малышом. Ойя была поймана полицией недалеко от места трагедии и, после проведения медицинской экспертизы, была признана невменяемой. В связи с этим, она снова попала в психиатрическую клинику. Ей был поставлен диагноз шизофрения, а так как ее болезнь приняла агрессивную форму, и она была крайне опасна для себя и окружающих, находиться там ей придется долго, возможно, даже всю оставшуюся жизнь. Дженк, знавший теперь о том, что Ойя является его сестрой по крови, сделал все необходимое, чтобы для нее были обеспечены хорошие условия жизни и лечения. Он решил с ней встретиться, какое-то неясное предчувствие будто подталкивало его к этому. Очень странно было понимать, что она его родная сестра, хотя принять это он так и не смог. Дженк вошёл в комнату для свиданий в клинике, куда санитары привели Ойю. Он смотрел на нее, и в его сердце не было ни обиды, ни ненависти за те несчастья, которые случились по ее вине. Только лишь жалость и больше ничего. Когда она подняла на него глаза, ему стало не по себе от ее опустошенного, окаменевшего взгляда, будто все внутри нее сгорело в том пожаре, в котором погиб их брат, оставив лишь пепелище. — Зачем ты пришел? Посмотреть на сестрёнку? — глухим голосом спросила она. Дженк обдумывал, что ей сказать. Все вопросы, которые он хотел задать в один миг улетучились из его головы, оставив только один: — За что? Ойя подняла высоко брови и сказала с ожесточением и горечью: — Вы все заслужили свои несчастья… — А малыш? Где ты взяла его? Кто его настоящие родители? Она расхохоталась, а потом резко прекратила свой страшный смех и прожгла Дженка взглядом насквозь, но тот стойко выдержал его, не отводя глаз. Ойя задумалась и отвернулась от него. Помолчав какое-то время, сказала в пустоту: — Случайность, единственная случайность во всем этом деле. Странное совпадение, украв ребенка, я сама, своими руками, отдала его родной матери. Дженк удивлённо смотрел на нее, не понимая, о чем она говорит. Ойя продолжала все также, не глядя в его сторону. — Когда Недим познакомил меня с Башак и я услышала ее историю, у меня закрались подозрения. Она сказала о том, что обняла могилу своего малыша, так и не обняв его самого. Я все проверила, а Надир сделал тест ДНК. Когда ее ребенок родился, он был в очень плохом состоянии, и никто не надеялся, что он выживет. Но он выжил. Сама судьба потом привела его к собственной матери. Усмехнувшись и посмотрев, наконец, в его сторону, женщина добавила: — Сама не знаю, зачем я сейчас это сказала тебе… Но, раз уж ты решил вершить справедливость, можешь вернуть ребенка Башак. Недим так и не узнал, чей он, потому что никогда не спрашивал об этом… Дженк был ошеломлён услышанным. Не мог поверить и прийти в себя. Но, прежде чем сообщать об этом, нужно было проверить слова Ойи и сделать повторный тест. Он так и поступил. Когда же они с Джемре получили результат, то поспешили сообщить об этой радостной новости матери, которая до сих пор не могла смириться с потерей сына. Башак обрадовалась, но почти не удивилась. Сердце матери не могло ошибаться, она всегда чувствовала, что Умут и есть ее Атлас, хотя и не представляла, как такое возможно. Узнав о том, что Умут не является на самом деле ее внуком и сыном Джерен, госпожа Сехер собралась уезжать к себе на родину. Здесь ее больше ничего не держало. В глубине души она была рада за дочь, наслаждавшуюся теперь своим счастьем, за которое заплатила столь высокую цену, но ее материнское сердце так и не смогло принять Дженка, как своего зятя. Поэтому лучшее, что она могла сделать — это уехать. Но прежде, чем попрощаться со Стамбулом, она пришла на кладбище к своей дочери и своему нерожденному внуку. Джемре и Дженк сопровождали ее. Печальная картина земли, поглотившей стольких членов двух семей за столь короткое время, была удручающей. Свежие могилы, в которых покоились близкие люди — те, кого они любили и из-за кого страдали, будто заставили их снова пережить эту ужасную трагедию. Джемре подошла к матери, стоявшей над могилой младшей из своих дочерей, и обняла ее. — Ты помнишь, что было до Стамбула? Нашу землю, нашу колыбель. Никто не безгрешен в непрожитом грехе. Это она нам так говорила? Ты помнишь, то, что было до греха? Дженк стоял немного в отдалении над могилами своих родителей и брата…***
Дамла позвонила брату и попросила приехать на яхту, объяснив тем, что хотела совершить небольшую прогулку со своими подругами, чтобы развеяться немного, но у них возникли непредвиденные обстоятельства, разрешить которые под силу только ему. Ничего не подозревающий Дженк прибыл на яхту, но ни Дамлы, ни ее подруг там не оказалось. Он остановился, с недоумением разглядывая столик, сервированный как для романтического ужина, стоявший на палубе. Из каюты вышла улыбающаяся Джемре. Столько чувств нахлынуло на него в этот момент, он вспомнил всю свою радость и надежду, когда сам накрывал такой же столик, чтобы сделать своей фиктивной жене настоящее предложение руки и сердца, и сколько боли он испытал от ее неожиданного для него отказа. — Помнишь это? Джемре подошла к нему вплотную и заглянула в глаза. Дженк смотрел на нее с любовью и восхищением. — Я просто хотела спросить, твое предложение всё ещё в силе? Дженк даже немного растерялся от такого вопроса, но Джемре не дала ему возможности что-то ответить. — Я согласна стать твоей женой, Дженк Карачай… Сняв цепочку с обручальным кольцом со своей шеи, она протянула ее Дженку на ладони. Он, улыбаясь, покачал головой и вытащил из кармана маленькую коробочку для украшений. Открыв ее, показал Джемре. В футляре красовалось очень изящное кольцо с бриллиантом. — Сначала это… Забрав с ладони Джемре цепочку, мужчина надел на ее палец кольцо, приготовленное им. — А это, — показал он гладкое обручальное колечко с цепочки, — я надену на твою руку на нашей свадьбе. Джемре со слезами счастья на глазах смотрела на него, когда вдруг почувствовала, как ее прострелила внезапная резкая боль. Она слегка наклонилась, прижав руки к животу и напряжённо глядя на Дженка. Тот испугался так, что у него даже в горле пересохло. Хотел что-то спросить, но понял, что от страха язык прилип к небу и не хочет ворочаться. Мужчина только испуганно смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Увидев, как он напрягся всем телом, девушка, превозмогая боль, слегка улыбнулась ему: — Кажется, наш сын идёт… Дженк не помнил толком, как они добрались до больницы. Он немного пришел в себя, когда передал Джемре в руки врачей и теперь мерил шагами коридор с одного конца до другого. Дамла, торопясь, поднималась по лестнице больницы. — Дженк! Он бросился к ней, как будто она пришла, чтобы спасти его жизнь. Обняв его, Дамла почувствовала, как он дрожит всем телом. Ей стало даже немного смешно. Ее смелый и мужественный брат, который столько раз не боялся играть со смертью, сейчас выглядел как перепуганный насмерть ребенок. Она погладила его по волосам, совсем как маленького малыша, и сказала ласковым, успокаивающим тоном: — Все будет хорошо, скоро ты встретишься со своим сыном… Ты готов? — прибавила девушка уже не очень уверенно, глядя на его растерянный вид. Дженк сначала замотал головой отрицательно, потом, спохватившись, усиленно закивал, потом хлопнул себя ладонью по лбу и закатил глаза. Дамла с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, а он уставился на нее абсолютно несчастным взглядом. Сестра усадила его на стул и сходила за водой. Дженк пил так, будто только что прибыл из пустыни Сахара. Дамла все же прыснула со смеху в сторону, постаравшись отвернуться, чтобы он не заметил. Наконец, вышел доктор и провозгласил: — Поздравляю вас, у вас родился здоровый мальчик! Дамле показалось, что брат сейчас хлопнется в обморок, поэтому она взяла его под руку на всякий случай. Когда их пустили в палату к Джемре, счастливая молодая мама держала на руках своего сына. Подняв на Дженка взгляд, полный гордости и радости, и немного вытянув вперёд малыша, она произнесла: — Посмотри, это наш Рюзгяр… Дженк подошёл поближе и заглянул в маленькое детское личико. Оно было красным и сморщенным, но ему показалось, что это самое прекрасное, что он видел в своей жизни. Улыбаясь, он перевел взгляд на жену, его глаза блестели от непонятно откуда взявшейся влаги. — Любимая, спасибо тебе за то, что ты есть, за то что ты со мной, и за то, что подарила мне самое большое счастье, какое только может быть у человека. Она прижала его голову к своему лицу и поцеловала в волосы в том месте, где под ними прятался шрам. Дженк вдруг подумал о том, что у них совсем не было времени на то, чтобы обсудить имя малыша. Посмотрев на нее хитро прищуренными глазами, он переспросил: — Рюзгяр (Ветер)? Она кивнула, показывая всем видом, что не потерпит никаких возражений. Но он и не собирался возражать. — Рюзгяр Карачай, — мне нравится, как это звучит. Ветер Дженка Карачая… Джемре посмотрела на него долгим взглядом, полным нежности и любви, и прошептала: — Мой ветер — это твоя любовь. У нее нет оболочки, ее нельзя увидеть, ее можно только почувствовать.***
После всех трагедий строить свою новую жизнь в старом особняке никто не захотел. Дженк и Джемре выбрали для себя новый, небольшой, но очень уютный дом в ближайшем пригороде Стамбула. Он находился в очень живописном месте, впереди простиралось красивое поле, полное благоухающих трав и полевых цветов, которые уже начали распускаться ранней весной. Свадьбу решили сыграть в новом доме, как только переедут туда. Госпожа Сехер осталась все же до свадьбы, но после твердо решила уехать назад в Антакью. Нуртен с Башак и Атласом тоже собрались туда вместе с Сехер. Дженк выплатил крупную сумму на покупку нового дома для них за многолетнюю верную службу Нурти семье Карачай с благодарностью от отца и от себя лично, и открыл счёт на имя Атласа, чтобы он смог получить хорошее образование, когда вырастет. Башак не захотела оставаться в Стамбуле, слишком много плохих воспоминаний он ей оставил и Нурти согласилась с ней. Лучше начинать новую жизнь в другом месте. Когда все переехали в новый дом, особняк был выставлен на продажу. Нуртен и Башак заканчивали там последние приготовления перед передачей дома риэлторской конторе. Основная часть обстановки была оставлена там на усмотрение новых владельцев. Нуртен обходила особняк в последний раз, она накрыла оставшуюся мебель чехлами и собрала свои вещи. Зайдя в комнату Недима, женщина с тоской посмотрела на инвалидное кресло, так и оставшееся стоять здесь развернутым к открытому окну. Ей вспомнился ее паша… Открыв нижнюю полку в его шкафу, стоявшему у стены за дверью, вынула оттуда пачку черных конвертов, так и лежавших там все это время, и со словами «пусть об этом никто никогда не узнает» убрала их в свою сумку. Прошлась по комнатам, спустилась с лестницы на первый этаж. Пустой дом звучал для нее голосами всех, кто здесь жил… Ожидая Башак, в последний раз она осмотрела все вокруг. — Закончилось, значит? Башак, собрав свои вещи и вещи Атласа, выбежала к ней. — Пойдем, мама…***
Наступил день свадьбы. Все родственники и самые близкие друзья собрались, чтобы присутствовать на этом торжественном событии. Сехер, Нуртен и Башак суетились с последними приготовлениями. Дживан вернулся из армии, его служба закончилась очень вовремя, так что он успел поздравить сестру. Дамла придирчивым взглядом осматривала брата перед торжеством. — Ты сияешь как солнце, дорогой братец, я что-то переживаю за Джемре, как бы она не ослепла… Дамла хихикнула, а Дженк смущённо посмотрел на нее. В этот момент в комнату вошёл Дарио, только что прилетевший с Сицилии. Дамла сказала: — Пойду проверю теперь как там невеста, в конце концов, я свидетельница с ее стороны… Выходя из комнаты, девушка немного задержалась на пороге, бросив многозначительный взгляд на сицилийца, который не ускользнул от ее брата. Друзья обнялись. — Я уже начал бояться, что ты опоздаешь, я бы не начал свадьбу без тебя, брат… Дарио хитро усмехнулся: — Врешь, но мне все равно приятно это слышать. Я не мог пропустить такое событие. — А Марина? Она не прилетела с тобой? — Нет, она собиралась, но ее муж заболел, и она осталась с ним. Но она шлет вам самые большие пожелания счастья и любви. Выдержав небольшую паузу, Дарио проговорил, немного нерешительно глядя на друга: — Дженк, я хотел поговорить с тобой… Он замялся и оглянулся на дверь, в которую только что вышла Дамла. Дженк понял все без слов. — Тебе не нужно у меня ничего спрашивать. Ты мой друг, мой брат, я готов отдать жизнь за тебя. И, подумав, продолжил: — Что касается моей сестры, прими решение сам, но прежде, чем давать ей надежды, хорошо обдумай, сможешь ли ты защитить ее от всех опасностей и любить ее больше, чем себя и свою жизнь. Я уверен, ты поступишь как подскажет тебе твой разум и твое сердце. Дарио понимающе кивнул и снова обнял друга. — Пошли, Джемре не простит мне, если ты опоздаешь на свою свадьбу из-за меня. А я не хочу терять ее расположение. Дженк стоял внизу широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Джемре, в необычайно красивом белоснежном свадебном платье, медленно спускалась с нее к нему навстречу. Она протянула руку, сияя счастливыми глазами. Взяв ее за самые пальчики, он провел девушку по дорожке, как принцессу, к выходу и дальше в красивый уютный двор перед домом, где была установлена свадебная арка для новобрачных, сплетенная из белых и розовых розочек, под которой их ждал представитель власти для свершения торжественного таинства брака. Весь двор был необычайно красиво оформлен, Дамла самолично занималась всей организацией. Дженк и Джемре встали под арку лицом друг к другу, по бокам от них стояли Дарио и Дамла. Госпожа Сехер с Рюзгяром на руках, Нуртен, Башак, держащая за руку Атласа, Дживан, Озге, Джихангир и еще несколько человек из близких друзей собрались вокруг молодых. Все молча слушали речь чиновника и ждали, когда он задаст свои законные вопросы молодым. — И в печали, и в радости… Согласны ли вы Джемре Йылмаз взять Дженка Карачая в свои законные мужья? — Да, — ответила Джемре. — А вы, Дженк Карачай, согласны ли взять Джемре Йылмаз в свои законные жены? — Да, — ответил Дженк. — Тогда объявляю вас мужем и женой, можете обменяться кольцами. Поздравляю вас и желаю вам самого большого счастья! Дженк надел жене то самое кольцо, которое Джемре хранила, потому что она не захотела никакое другое. Ему же пришлось покупать себе новое, потому что старое он необдуманно выкинул в море, хотя кольцо, брошенное в морскую воду, обязательно снова вернётся к своему законному владельцу, как говорилось в примете… Это был прекрасный вечер, полный радости, счастья и гармонии. Молодожены не выпускали друг друга из объятий и счастливые улыбки не сходили с лиц всех присутствующих. Звучала красивая музыка и Дженк пригласил свою законную супругу на их первый танец. Выйдя на площадку, они медленно двигались под музыку, глядя друг другу прямо в глаза. Весь мир вокруг них ушел куда-то далеко, будто не осталось никого, кроме них. Пока звучала музыка, Дамла и Дарио, стоявшие возле соседних столиков, расставленных тут и там по всему двору, встретились взглядами и будто вели немую беседу. Дарио сделал шаг в ее сторону, но в этот момент к ней подошёл Дживан и отвлёк девушку. Сицилиец замер на месте с бокалом шампанского в руках. Дживан, бросив ревнивый взгляд в его сторону и стараясь привлечь внимание к себе, позвал ее: — Дамла… — А? — Я хочу начать новую жизнь, найти работу… — Рада за тебя… — рассеянно проговорила она. — Ты больше ничего не скажешь? Дамла теперь уже перевела взгляд на него и спросила, глядя в глаза: — А я должна что-то сказать? Дживан немного растерялся, не зная, что ответить. Странно, но он никогда сам первым ничего не делал. Первый раз поцеловала его она сама, сама же сказала, что любит, сама обещала, что будет ждать из армии… Почему-то он не задумывался о том, что и он что-то должен. Она ведь так хорошо всегда его понимала, что совершать какие-то поступки самому, ему как-то не приходило в голову. Дамла выдержав паузу, наконец, четко проговорила, чеканя каждое слово: — Мне абсолютно нечего тебе сказать. Прощай, Дживан. Удачи на жизненном пути. Он даже немного опешил, конечно, последнее время они мало общались, после того разговора, где он так неудачно высказался про Дженка, но ему казалось, что, когда он вернётся из армии, все наладится и она сама простит и примет его. Дарио, стоявший слишком близко, чтобы не услышать весь разговор, поставил бокал на столик и пошел в сторону выхода. Проследив за взглядом Дамлы, Дживан схватил ее руку: — Это из-за него? Она, презрительно сощурив глаза, ответила только: — Отпусти. Дживан поднял руки вверх, растопырив пальцы в знак того, что не удерживает ее. Когда она посмотрела вокруг, Дарио нигде не было. Отделавшись, наконец, от Дживана, Дамла быстрыми шагами обежала почти весь двор, оглядываясь в поисках сицилийца, но не нашла его. Она решила заглянуть в дом и только тогда увидела, как тот садится в машину. Дарио сделал свой выбор. Он не мог предложить Дамле спокойную и безопасную жизнь… пока не мог. А давать ей надежды или брать с нее обещания, он тоже не хотел, это не соответствовало его жизненным принципам. Он решил, что немедленно возвращается в Италию. Дамла бегом бросилась к выходу, ее сердце почему-то бешено забилось и подступило к самому горлу, но машина уже скрылась за поворотом дороги. — Дарио! Сзади к ней подошёл Дженк и обнял за плечи. — Не надо, дорогая! Если он поступил так, значит, у него были очень серьезные причины для этого. И он не изменит того, что решил… Я слишком хорошо его знаю. Дженк посмотрел в расстроенное лицо сестры, в глазах которой стояли слезы.***
Когда все разошлись, Дженк поднялся в их спальню. Джемре успела уже переодеться, покормить малыша Рюзгяра, который теперь мирно посапывал в своей колыбельке, стоящей рядом с их огромной кроватью. Молодая новобрачная встретила мужа почти на пороге комнаты, одетая в изящную шёлковую ночную сорочку, нежно облегающую ее стройное тело. Дженк оценивающе оглядел жену. Она была так прекрасна, что пьянила его, как терпкое вино. Он сделал шаг по направлению к ней, но Джемре вдруг отстранилась и слегка покачала пальчиком перед его носом. В ответ на его удивленный взгляд девушка сказала: — Подожди, у меня есть подарок для тебя… на свадьбу. Закрой глаза. — Как? Ещё один подарок, кроме тебя? — улыбнулся Дженк, потянувшись губами к ее лицу. Но она снова отстранилась. Вновь оглядев ее с ног до головы взглядом, в котором ясно читалось все его нетерпение, он все же послушался и с улыбкой закрыл глаза. — Теперь можешь открывать… Открыв глаза, Дженк остолбенел, улыбка сошла с его лица и глаза округлились от удивления. Джемре отошла в сторону и с насмешкой наблюдала за ним. Около окна стояло… то самое кресло, перевязанное разноцветными ленточками. — Сюрприз! — протянула девушка. Дженк перевел на нее взгляд. Когда она умудрилась поставить его сюда? Утром его ещё тут не было! Джемре, насладившись в полной мере его растерянностью, решила ещё немного подлить масла в огонь: — И смотри, если мне что-то не понравится, то… Кивком головы в сторону кресла, она красноречиво дала понять, что будет тогда… Дженк, уже немного пришедший в себя, усмехнулся: — Ах ты, маленькая шутница, я тебе покажу «не понравится», сама выбросишь его отсюда… С этими словами он страстно поцеловал ее в губы, стиснув в объятьях. Джемре, задыхаясь от желания, с томным вздохом обвила его шею руками. Не переставая покрывать ее лицо и шею жаркими поцелуями, он спустил с плеч бретельки сорочки, которая, струясь по ее телу, с мягким шорохом упала на пол. Джемре непослушными пальцами пыталась расстегнуть его рубашку, но запуталась в пуговицах. Дженк нетерпеливо рванул на себе одежду, подхватил жену на руки и опрокинул на кровать.