Должен признать, мы-ошибки.

      Поток ледяной воды из ведра обрушился на Японию, а за ним последовали и сильные пощёчины, заставлявшие очнуться.       Свет, исходивший из единственного окошка камеры, слабо освещал помещение тюремного здания. С потолка падали на пол капли воды, звук которых отдавался эхом от бетонных стен. Старая батарея кое-как согревала помещение, но всё равно было очень холодно. Из мебели в так называемый интерьер камеры входили только два стула: один металлический, а второй деревянный сомнительной прочности. На стенах висели кандалы и цепи, часть из них давно заржавела и требовала смены. Во всём помещении чувствовался запах сырости, крови и пота.       Парень, болтаясь на верёвках, изо всех сил поднял голову на своего надзирателя, подрагивая от внезапного холода, уже подозревая, что скоро его снова навестит его очень хороший «друг».       — И не надейся, великий президент в отъезде на данный момент, но он попросил, чтобы я лично позаботился о том, чтобы тебе было весело, — усмехнувшись, произнёс «палач», словно прочитав мысли, на что кареглазый лишь промолчал, отведя взгляд в сторону.       Направившись к столу с инструментами, мужчина достал плётку с гвоздями, а затем плавной походкой подошёл к японцу. Убедившись, что и без того туго затянутые верёвки не нуждаются в замене, он встал за спиной пленника.       Удар прошёлся прямо по линии позвоночника. На коже появились новые раны, а старые, незажившие рубцы, покрывшиеся коркой, начали кровоточить. Гвозди не особо глубоко впились в спину, но при этом боль была невыносимой. Япония шипел, прикусив губу. Ему хотелось биться в агонии, издать истошный вопль, кричать на всю камеру, но ему не хотелось напрягать и без того сорванный голос. Парень забился, резко ухватившись за верёвки, крепко сжимая их в своих руках, натирая запястья. Удары продолжались как минимум пятнадцать минут, хотя казалось, что прошла целая вечность. Палач потянул плётку на себя, гвозди вырвались из спины пленника, разодрав его плоть. Кареглазый болезненно прошипел, кровь на лице смешивалась с потом, казалось, что из его глаз вот-вот польются слёзы, но он сдерживался, так как нужно было сохранить хоть какую-то жидкость в организме.       — Босс спрашивает ещё раз, ты согласен вступить в ряды нашей армии и стать верным союзником СШДИ¹, чтобы служить великому президенту или твой ответ всё тот же? — произнёс монотонным голосом мужчина, подходя к столу с инструментами.       — Да, и от своих слов я не собираюсь отказываться ни в коем случае, — прохрипев, ответил японец, тяжело дыша, пытаясь привести в норму дыхание. — Хотите — убейте, хотите — терзайте, но я никогда не стану служить вам и вашему жалкому народу.        — Хотите — терзайте, говоришь? Ну, как скажешь, — палач направился в сторону заключённого с другим инструментом в руке.       Мужчина развязал парня. Обессиленное тело японца рухнуло на грязный и холодный пол. Надзиратель схватил того за волосы и припечатал головой о бетон. Скривившись от боли, Япония закашлял кровью и попытался встать, но в ответ на это действие его лишь придавили сапогом.       — Я надеюсь, в этот раз ты не отключишься так быстро.

***

      Япония стоял у плиты, раздражённо готовя завтрак. Он, конечно слышал от некоторых родственников США о том, что у американца свои сюрпризы и, как не раз выражался Россия, «беды с головой», но никак не ожидал, что его босс окажется настолько шумным: всю ночь звёздно-полосатый ворочался на кровати из стороны в сторону, из-за чего та неприятно скрипела, говорил во сне, а в середине ночи так вообще начал кричать что-то про достижение неведомого Японии плана. И сейчас, пока лежащий на кровати, что ему так любезно предоставил японец, Америка сладко дремал, порой посапывая во сне, кареглазый, недовольный после бессонной ночи, мысленно проклинал всех и вся.       Смешав яйца с соевым соусом и рисовым уксусом, японец начал взбивать смесь в чашке вилкой, постепенно превращая её в однородную массу.       — И всё-таки вчерашняя ситуация с КНДР до сих пор не даёт мне покоя, — смазав сковороду, Япония вылил на неё немного яичной смеси, чтобы испечь блинчик. — Это ведь не в его стиле потакать капиталистической державе и, тем более, передавать ей свои территории.       Японец ловко перевернул поджарившийся блин, подбросив его в воздух на небольшую высоту.       — Да и вообще, с каких это пор у босса появилась такая заинтересованность в Северном, от него ведь нет пользы?       — Приготовленные блинчики японец обмазал шоколадной пастой, добавил нарезанные кусочки банана, а в довершение приправил всё чёрным перцем и завернул готовое блюдо в своего рода свёртки. Положив сверху веточку зелени, а-ля я у мамы шеф-повар, кареглазый потянулся, зевая.       — А всего-то полчаса готовил, — устало пробубнил парень, ощущая боль во всём теле.       Вздохнув, Япония плюхнулся на стоявший ближе всех стул. Парень прикрыл глаза, наслаждаясь утренней тишиной. Часы показывали без двадцати восьми шесть. Маятник качался из стороны в сторону, отсчитывая каждый стук секундной стрелки на циферблате. Свежий воздух, словно нежданный гость ворвавшийся в квартиру через открытое окно, немного освежал голову и помогал расслабиться. Солнечные лучи едва пробивались сквозь облака и мягким свечением освещали просыпающийся город.       Хоть Япония и сидел с закрытыми глазами, но он знал, что сейчас где-то относительно недалеко красивая француженка снова окрывает свой цветочный магазин, вытирая скопившуюся за ночь пыль с полок, протирая тряпочкой листья растений, готовясь приступать к очередному рабочему дню.        Он знал, что сейчас где-то рядом с его домом спешит в школу со своими родителями, приглашёнными в очередной раз на собрание по поводу поведения их чада, мальчик по имени Иван, всё никак не желающий наконец повзрослеть и отнестись ко вступлению в подростковый возраст серьёзно. «Забавно, я знаю столько людей, хотя никогда с ними не общался», — пронеслось в голове у кареглазого.       Тишину и умиротворение прервал голос, прозвучавший из-за спины:       — Я вижу, мы тут во всю разлеглись, верно? — штаты направился к близстоящему стулу.       — Просто ночка не удалась, — хмыкнул японец.       — Ну-ну.       — Завтрак, как заявил звёздно-полосатый, удался на славу, хотя Японии постоянно казалось, что он недосолил, на что Америка только возмущённо прерывал любую попытку узкоглазого придраться к своей стряпне.       — Ты готофиф фафхитительно! — только и говорил восторженно американец, уплетая завтрак за обе щёки. — Настолько, фто я готоф брофить диету!       — А вот этого делать не надо, ожирение может привести к плохим последствиям, — лишь смеясь отвечал японец.       — У тебя есть на сегодня какие-либо планы? — не прерывая трапезы произнёс США.       Японец задумался. Он почти доделал кукол ФРГ и ГДР, нужно было закончить работу как можно скорее.       — Да, сегодня я буду занят, а по какой причине ты спросил?       — Да, так, ничего особенного, просто планировал прогуляться немного. Думал, ты составишь мне компанию.       — Прости, но я правда не могу.       Американец встал и, надев пиджак, направился к входной двери.       — Благодарю за столь чудесную готовку и то, что ты дал мне на ночь укрытие от Китая с Россией, я очень тебе признателен.       — Не за что, обращайся.       Попрощавшись и проводив США до приехавшей по вызову звёздно-полосатого машины, Япония вернулся в квартиру.       Парень поднялся по лестнице на второй этаж и зашёл в свою комнату. Достав со шкафа коробку, а также вытащив из комода игольницу с нитками, японец взял в руки два небольших тряпичных мешочка. Япония сел за стол и принялся за работу. Спустя пару часов, он сделал последний стежок.       — 偉大な力、これらの人々を楽園の祭壇に連れて行き、平和に休ませてください。², — произнёс кареглазый, отложив иглу с ниткой в сторону.       После его слов в квартиру через открытые окна ворвался сильный ветер, небо заволокли тучи. Стол и всё, что было в комнте, начало дрожать. Внезапно мешочки вспыхнули ярким пламенем, и на месте тряпок появились две куклы. Два брата-близнеца, вот только на правом плече первого был изображён флаг США, а на втором СССР.       Убедившись, что весь ритуал прошёл правильно, японец положил в коробку новые экземпляры. Тут его внимание привлекла одна маленькая деталь:       — Интересно, откуда здесь этот волос? — кареглазый внимательно рассмотрел чёрный волосок. — Погодите-ка, какого…       Япония начал перебирать кукол в коробке, надеясь, что ему показалось, но, к сожалению, всё происходящее было реальностью. Пропали две куклы. И не простые, а копии Третьего Рейха и Японской Империи.       Хотелось бы верить, но верится с трудом.