Ты добился этого сам

Часы в комнате тикают расслабляюще и мерно. Стрелки маршируют по циферблату, перешагивая каждый сантиметр без колебаний. Пробег секундной стрелки напоминает неумолимую гонку жизни со временем, долгую, прекращающуюся только в момент смерти. Хосока иногда пугают те часы, во время которых его одолевают подобные философские мысли. У всего, что появляется в его голове, всегда плохой конец. Его яркая фантазия неожиданно начинает меркнуть из-за стресса в программе. Глаза находят окно. Из него врываются в маленькую кухоньку лучи ослабевшего солнца, его силы косит надвигающаяся зима, неминуемо захватывая все больше и больше владений. Там, за деревянной рамой, люди беззаботно гуляют, не думают о проблемах, их умы тревожат бытовые проблемы, что решаемы щелчком пальцев и силой воли. А он перед пропастью нависает, смотрит туда, видя бесчисленное множество своих попыток, провальных и неудачных. Там стоят его прошлые копии, что пытаются вырваться наверх, почувствовать лакомый запах свободы. Если бы Хосока спросили о любимой погоде, то он бы сразу же сказал — солнце. Однако любимая погода — это дело десятое, на душе она всегда разная, неповторимая, с разными оттенками. Сейчас, например, легкий дождик с густым туманом, осевший на долгие дни его жизни. Он и не приятный, и не отвратный, как говорится. Этот туман представляет собой пакостную завесу, что скрывает от глаз что-то важное. *** -Знаешь, как остановить разговор глухонемых? — чужой голос доносится до Хосока, когда он появляется в дверной проеме. Минхёк уже успел умыться и приготовиться кушать до отвала, когда придут его тонсэны. На руке сверкает до этого незаметный браслет, ограненный маленькими недорогими камнями. Парень ходит по кухне, открывая разные ящики и оглядывая их полностью от и до. В первые секунды Шин думает, что его по-настоящему попросили остановить чужой разговор, но после пары минут смысл наконец доходит. -Ты там грузишься? Видимо, пора обновить винду, — хохочет Ли и продолжает лазить по ящикам. -Ну и? — Хосок уже не удивлён таким неожиданным вбросам друга, слыша их каждое утро. Его не заботит адекватность или насколько эти шутки приличные, ему лишь интересно откуда каждый день новые. Ящик пандоры, но вульгарнее. -Выключить свет. По кухне проносится громкий гогот от глупой шутки, что начинает будить других. Хосок случайно давится воздухом, когда видит недовольного Кихёна на пороге. Парень щурится на свету и пытается нащупать пульс, когда видит темные пятна перед глазами. Старость не в радость. -Смейся-смейся, только когда проснется Юсу, то смеяться буду я, зараза громкая, — ворчит он, зевая во весь рот — Вы бы реально потише тут сидели. Все хотят выспаться после такой недели… Дверь хотя бы закрыли, идиоты. -Прости, но Минхёк в своем репертуаре. Я просто не смог удержаться, — виноватая улыбка проскакивает в разговоре, но сам он явно эту вину не чувствует. -Чего не завтракаете? — Кихён по-хозяйски оглядывает кухню, не находя признаков готовки. Лишь Минхёк где-то шурудит ложками и вилками, но, на удивление, кофейных зерен не нашлось и там. -Мелкие решили сходить за едой в пекарню неподалеку, а я их подловил и заставил купить еды всем нам, — тянет улыбку вверх Минхёк и задвигает полку с грохотом — Да где она… Он подходит к шкафчику и ищет нужные ингредиенты для кофе, но его взору снова предстает пустая полка со странными хлопьями. Их вроде бы Ган купил, надо будет потом съесть втихую, чтобы потом не лез в его тарелку. -Я переставил кофе, — объясняет Ю, видя опешившего друга — Там было несколько влажно, я решил, что другое место лучше подойдет. -О таком я бы подумал только после того, как кофе испортится, — из коридора раздается голос Хёнвона и он появляется в проеме. Тонкие руки тянутся вверх, растягивая с утра тонкое тело, и касаются потолка — До-о-оброе. -Я в вас и не сомневался, мистер, — смеется Минхёк и начинает рыскать в поисках волшебного снадобья — Окей, хён, мы убедились насколько ты крут, но где кофе-то? -Над микроволновкой, — отвечает сзади Хосок, уже доставая шуршащий пакетик. Слегка шмыгает и ловит возмущенный взгляд младшего, направленный на голые ноги без носков. -Дайте мне воды, — начинает выть Хенвон. Когда ему дают стакан, он сразу начинает пить жидкость, не обращая внимание на пролившуюся воду. Тонкие струйки бегут быстро, кое-где прерываясь, и прячутся за ночной рубашкой — Я пойду мыться, поэтому никого туда не впускать. -Подожди, я хочу почистить зубы, — резко отзывается Хосок и направляется в ванную, будто по-настоящему хочет это сделать. Че хмыкает и плетется за ним, пытаясь расчесать рукой челку. -А по ним и не скажешь, что тормознутые, — смеется сзади Минхёк. Он высыпает кофе в кипящую воду и начинает медленно помешивать, чтобы не пригорело. Кихен с удовольствием начинает вдыхать слабый запах дорого кофе, что он купил по скидке на прошлой неделе. Карман теперь почти пустой, зато другие не будут больше кривиться от пережаренной горечи. -Удивлен, что они так долго это скрывают, — хмыкает Кихён. Парень садится на стул, откинув голову назад и прикрывает глаза — Не хочешь пойти развеяться? -Смотря куда и когда, — огонь тихо шипит, прерывая тишину. -Например, в парк аттракционов? Сегодня днем выбраться и поехать туда. -Неплохо… Главное спросить у других ребят, вдруг кто-то не захочет. -А за… Едой ушел Чжухон и? — вспоминает Кихен. Он точно помнит, что кровать Чжухона была в беспорядке, а макнэ… -И Чангюн. Ты знал, что он меньше даже тебя? — прилетевшая салфетница больно стукает пластиковым уголком по макушке, заставляя притихнуть — Нет, ну ты всё равно мел- -Я нашел нож, — Минхёк хмыкает и продолжает несколько мгновений помешивать ароматную смесь. Естественно он нашел нож, а где же еще ему это найти, если не на кухне? Сначала в голову закрадывается несколько забавных сценок, где Кихён кидается на него и начинает резать на кусочки. А затем животный страх начинает превращаться из мухи в слона, топча паникой. В конечном счете, Минхёк не выдерживает и оборачивается. -Блять! — взвизгивает юноша, когда видит Кихёна в паре сантиметров с настоящим ножом. Правда из-за ситуации он не обращает внимание, что нож так-то в резиновом футляре и не представляет никакой опасности. Однако времени на это нет, потому что лицо Кихёна выражает крайнюю степень кровожадности и злости — О-окей! Пофиг на меня, подумай о себе! Ты будешь сидеть с десяток лет в тюрьме, а мог бы стать знаменитейшим артистом! -И? -Я больше не буду, прости меня… — хныкает Минхёк, поднимая руки вверх. -Так бы с самого начала, — качает головой вокалист и кладет нож рядом, зыркая напоследок в сторону трусливого обидчика. -Я вёл к тому, что Чангюн не мог дотянуться до шапки, которую ты закинул на самый верх, но я и правда больше так не буду, — сердце Минхёка колотится с бешеной скоростью, когда на периферии он замечает резкое движение хёна. Вера в Кихёна, как в пацифиста, никуда не пропадала, да и не станет тот его убивать, но внезапное появление вызвало инфаркт. -Правда? Мне казалось, что он такого же роста, что и я. -Возможно, но ты думаешь, что ты бы дотянулся? Она была на самом верху, даже мне пришлось потрудиться, чтобы достать, — Кихён притворно-виновато хмыкает, и откидывает руки назад, чтоб потянуться — А с чего ты решил пойти куда-то? -Мне кажется, большинство уже выполнили свою часть, а в субботу можно и отдохнуть. У нас ещё есть целая неделя, включая воскресенье, — он задумчиво смотрит туда же, куда глядел Хосок, и закидывает ноги на ближайший стул — Если перетрудиться, то хорошего тоже мало будет. -Уж нам ли не знать. -Ты прав. Минхёк болезненно вспоминает те месяца, когда они только начали работать над проектом. Тренировки до последнего свободного вдоха; такие, чтобы мышцы тянули и резали болью при каждом движении; такие, что сложно до невозможности открывать глаза утром. На третий месяц Гонхи начал делать больше, чем мог осилить. Участившиеся обмороки, синяки под глазами и сильная потеря веса — плоды той работы, которую он продолжает до сих пор. Ли до сих пор иногда задумывается, а получат ли они то, что хотят, после всей борьбы и потерь? Знает лишь один Бог, если он существует. -Как думаешь, что сейчас с ребятами, которые выбыли? — снова стихает любой лишний звук, и парни зарываются в мысли. -Надеюсь, с ними все хорошо… Каждый из нас пережил неудачу, поэтому мы должны тоже это суметь. -Кем бы ты хотел стать, если не айдолом? -Глупый вопрос. Я ничего больше не умею, кроме как петь, — фыркает юноша и вытягивает ноги. Минхёк в душе смеется, что они совсем не мешают из-за особенности, но виду не подает. -Глупый ответ — парирует он, — Хён, среди многих из нас у тебя талантов будет больше всего. Ты и готовишь вкусно, и обучаешь круто, и умный до ужаса… Ты бы был прекрасной уборщицей, хён. -Пф, чего? -Да то, с каким усердием ты моешь наше общежитие по выходным, уже прекрасное доказательство моей идеи, — Минхёку доставляет чужой смех, раздающийся сзади. Он, скорее всего, пошел бы в комики, если бы не стажировка — А представь себя в костюме горничной? -Фу, Минхёк, выплюнь свою фантазию, — шипит в смущении парень и неосознанно прикрывает пах руками, пока собеседник ржет. -Прикинь, как Шону-хён обрадуется! — смех переростает в вопли чайки, когда он видит лицо своего старшего, — О-о-о, прекрасная реакция. -Думаю, мой голос — это мое главное преимущество, — наконец отвечает Кихён. -Это никто не отрицает… Просто ты иногда забываешь про другие, поэтому начинаешь опять загоняться. -Знаю. -Не знай, помни, блин. Дай мне лучше чашку, Кихён, — Минхёк подбадривающе улыбнулся и похлопал по плечу, подошедшего друга. В коридоре начинает раздаваться какая-то возня и шурудение, издалека даже были слышны чужие восклицания. За пару минут дверь открывается и через несколько секунд раздается вскрик, а после тяжелый удар. -Воу, что они там творят? — пугается Кихён и встает, чтобы проверить. Когда он выглядывает из-за угла, то видит лежащих на полу парней, и слегка подвисает. -Мы вернулись, — тянет Чангюн, приподнимая руку, и толкает Чжухона. -Да-да, мы пришли… Ты там булочки хотя бы спас? — укоризненно замечает, но с облегчением замечает целый пакет. Из него выглядывает багет с несомненно хрустящей корочкой, что переливается золотом. -Ценой собственной жизни, сэр, — низкий голос пародирует английский рыцарей, вызывая у второго человека смешки, — Я и не знал, что лежать на ковре так удобно. -Правда, он грязный и надо будет потом помыться, но оно того стоило, — они сталкиваются кулаками и выдыхают. Чангюн прикрывает глаза и потягивается, выгибаясь дугой. Резкий хруст в позвонках вызывает эстетическое наслаждение и стон удовольствия у подростка. Чжухон внимательно следит за этим всем и точно так же повторяет, только выгибается явно не дугой, а совсем немногим лучше, чем бревно. -Господи! — восклицает кто-то с площадки, и раздается тихий топот. Громкий удар двери прошелся по подъезду гулким эхом, дошедшим до лежащих людей. -Хён. -Что? — спрашивает Чжухон. -Мне кажется, нас сочли за трупы. -Зато очень красивые, Чангюн. Это самое главное. -Ну же, трупы, вставайте уже. Вы так простудитесь, — хихикает Минхёк сзади и подходит, чтобы забрать пакеты. -Где Хёнвон-хён? Я ему купил латте, — наконец встает Чангюн, обтряхиваясь, и передает напиток хёну. Серые джинсы в обтяжку совсем не выглядят грязными, поэтому Им лишь легонько похлопывает себя. -Моется в душе, — сразу же отвисает Кихён, насмотревшись на двух придурков. -С Хосоком! Еще и очень долго, — кричит с кухни Минхёк. -Он пошутил, твою мать! — орет Кихён, когда оправляется после того, как давился воздухом, и улетает драть зад остроумному шутнику. Оставляет этих двоих в гордом одиночестве. -Ох, — Чангюн выдыхает, смущенно зарываясь в пушистый воротник куртки. Фантазия сразу же подкидывает совсем не детские сцены, которые Им видел во взрослых фильмах. На ушах появляется легкий румянец, который замечает Чжухон. Хитрое воображение подкидывает самого Чангюна, извивающегося в чужих руках. Ему резко становится стыдно от того, кого он представил, и щеки окропляются кровью. -Сбавь обороты, мелкий, — усмехается тот, когда видит, что чужие мысли завернули не туда, и похлопывает чуть ниже талии. Чангюн слышит сквозь тонкую ткань ледяную ладонь и дергается от контраста. -Б-боже, — вскрикивает в испуге младший, непривыкший к тактильному старшему. Чжухон вздрагивает, не ожидав такой реакции, и замирает в недоумении, — Не делай т-так больше, прошу… -Возможно, — хмыкает его друг, наклоняясь. Чангюн стоит в непонимании и неловко трогает то место. -Возможно что? -Возможно не буду. -Зараза, — закатывает глаза. -Оп, как ты обращаешься к любимому хёну? — крутит пальцем перед чужим носом и щелкает, из-за чего Чангюн лишь еще сильнее закатывает глаза — Смотри, чтобы не закатились полностью. -Бе, — Гюн показывает язык и спешит убраться подальше, но хён лишь хохочет, заражая Има улыбкой. Макнэ скалится в ухмылке и вешает куртку — Да почему? Шипение было совсем не беспочвенно, ибо единственные свободные крючки были на самом верху. Чангюн уверен, что это Минхёк постарался: он видел, как тот что-то делал с куртками. Парень сзади начинает ржать, когда видит чужие попытки дотянуться, и получает ногой в бок. -Я может и не высокий, но пипец какой длинноногий, поэтому-  Х-хён! — злобную тираду Чангюна прерывают, ловко хватая того за лодыжку. Тело шатается, не чувствуя опоры, — Я щас упаду, Чжухон… Он не успевает сматериться, как равновесие пинает его со скалы, и Чангюн начинает падать. За долю секунды до Чжухона доходит, что сзади ничего безопасного для него нет, кроме  привлекательного угла столика. Ему приходится быстро хватать того за ногу на себя и принимать весь удар. -Боже, еще раз так сделаешь — и я на тебе покажу, как резать лягушек, — ворчит где-то на Чжухоне Чангюн, фырча в чужой мягкий бомбер. Ли с улыбкой наблюдает за мелким и взлохмачивает чужие волосы, вынуждая их обладателя поднять глаза. На его голове лежала куртка, что упала, так и не прицепившись к вешалке. Ситуация не из обыденных, заметил бы в другой ситуации Чжухон, но в тот момент у него перехватило дыхание от близости с Чангюном. Острый подбородок лежал на его груди, пока две черные бездны рассматривали лицо напарника. Ли кажется, что его сердце остановилось, как и дыхание, собственно. В пальцах покалывает, а когда он ощущает, как Чангюн начинает ерзать, то сразу же понимает где именно покалывает его пальцы. -Так хочется быть подопытным? — усмехается макнэ и аккуратно гладит чужие руки на своей талии, чтобы Чжухон их убрал. Старшей дожидается когда Гюн встанет и уже тогда полностью разувается. -Помочь, мелочь? — он с легкостью вешает на тканевую бирку осеннюю куртку, смотря на своего друга с легким превосходством. Гюну лишь остается недовольно зыркнуть и отправиться в кухню. Минхёк уже по полной там хозяйничает, разогревая булочки в микроволновой печи. На вопрос зачем, он сказал, что так будет вкуснее — булочки словно станут свежими заново. -Будить остальных? — спрашивает Чжухон, умываясь. Чангюн брезгливо отходит, желая избежать брызгов воды, но старший, заметив чужую реакцию, начинает делать это сильнее. -Мне кажется, еще рано, — успокаивает того Кихён, — В любом случае, мы до сих пор ждем этих двоих. Чангюн, постучи им в дверь. Они так всю воду потратят! Чангюн вздрагивает при упоминании своего имени, но продолжает спокойно мыть руки. -Не думай, не думай, не думай, — шепчет внутренний голос, и Им полностью соглашается. Парень вытирает руки, частично о спину Чжухона, и направляется к уборной. В голове зажигается свеча накаливания страстей, но Гюн уже осторожно ее тушит. Потому что жизнь любой пары не строится только на сексе и похабных действиях, поэтому ему стоит прекратить воспринимать все именно так. Их взаимоотношения это трепет и нежность в каждом взгляде-касании, забота, проявляющаяся в незаметных мелочах. Такую любовь он видел у родителей. Отец всегда был хмурый и строгий к себе, он не позволял себе повышать тон ни на кого в семье, не разрешал пройти мимо, когда видел чьи-то трудности. Господин Им выглядел страшно в глазах других, но глаза Чангюна всегда видели тепло, отражающееся в папиных зрачках. Особенно это нравилось, когда тепло предназначалось самому Гюну. Мама была полной противоположностью отца: тонкая, с плавными контурами фигура, что была в противовес грузному и крепкому телу отца; утонченные черты лица и мягкие, не в мозолях, руки; пастельные, но разноцветные костюмы, в то время как отец даже дома забывал снять халат. Однако каждый видел твердый стержень в этой женщине, который Чангюн мечтал однажды заметить и в себе. Не зря же его мать была доктором. Когда Чангюн признался родителям о своих мечтах, то впервые услышал крик от отца. Он ожидал этого, но интонация этого крика была совершенно неожиданной для него. Там была не злость или разочарование, Гюн слышал страх, неуверенность, старые отголоски прошлого. Череду воспоминаний разрывает силуэт Хосока, который опирался спиной на стену. Изогнутые в раздумьях брови, скрещенные руки и полная рассеянность. Чангюну доставляет наблюдать за людьми, когда они погружаются вглубь себя. Совершенно не замечая этого, но многие показывают истинные эмоции, не следя за своей мимикой. Такое ощущение, будто читаешь книгу, написанную Брайлем. Только касаешься не подушечками пальцев, а осторожными глазами, скользящими по неровным пузырькам. Иму сразу хочется сделать пакость, и он себе не отказывает в этом порыве. На носочках, тихо, словно ниндзя, он подкрадывается. За дверью слышны шум воды и тихое бархатное пение, которое успокаивает душу. Однако Чангюн пришел не за успокоением. -Ау! — выкрикивает парень и выпрыгивает перед старшим, от чего тот громко вскрикивает. По ту сторону двери раздается глухой удар, сопровождаемый матами. -Еб твою мать! — воет кто-то из душа, заставляя заржать двоих людей у ее двери, складываясь пополам. Смотря друг на друга и слыша все, они начинают смеяться пуще прежнего. Иму кажется, но он слышал удивленные крики из кухни. -Вон-и, ты там в порядке? — обеспокоенно задыхается Хосок, на всякий случай стучит. К его облегчению человек в ванне ворчит на все лады. -Да, Хосок, мне просто заебись! — Чангюн выпадает от слов хёна и начинает заливаться смехом еще сильнее, иногда похрюкивая. Его тянет назад и он сталкивается с возмущенным Юсу. -Что за херь тут творится? -Хёнвон упал в душе и не может выбраться оттуда, — объясняет сквозь смех Шин и пальцем показывает всю ситуацию. Ким сначала не понимает ничего, а потом начинает улыбаться от комичности всей ситуации. -Ложь и провокации! Я уже выбрался, — пыхтит Че, открывая нараспашку дверь. Она по инерции летит в Чангюна и со всей дури бьет того по лбу — Оу… Хосок уже валяется на полу и кричит, как чайка, потому что растерянное лицо мелкого перед столкновением невозможно забыть. Широко раскрытые глаза, рот в удивлении и Бам! Он отлетает на пол к Шину. -Встаем-встаем, Чангюн, нечего умирать на полу, — резко появляется Хёну и аккуратно поднимает за локти, придерживая в плечах. -Или у меня в глазах двоится, или у Чжухона теперь четыре милые ямочки на щеках, — тихо бормочет младший, когда только-только замечает появившегося Чжухона. Его улыбка резко начинает сползать, когда он видит состояние своего напарника, и парень подхватывает того под руки. -Видимо, лежать на полу ему очень понравилось, — улыбается Минхёк, выглядывая макушкой из-за угла. -Мне кажется, его сильно приложило, — нервно говорит Хёнвон, без раздумий следуя за пострадавшим. Хосок с ухмылкой щипает того за бок и качает головой, когда видит вопрос в любимых глазах. -Будь осторожнее в следующий раз. И в ванне, и с дверью, — шепчет ему на ухо, опаляя горячим дыханием. Голос слегка сиплый из-за долгого смеха. Хёнвон лишь пихает Хосока, жалостливо показывая на Чангюна, — Да все с ним будет в порядке. Если бы у него было что-то серьезное, то он не то что ходить, он говорить бы не смог.

***

-Как? Ты отошёл всего на десять минут, — выдыхает Кихён, переводя взгляд на взбудораженного Шону — Что ему дать, хён? -Наверное, лучше всего подойдет мазь против ушибов, обезболивающее и просто бинт, — отвечает Чангюн, валяющийся на столе. Чжухон изредка поглядывает на того, немного придерживая, чтобы он не упал. -Как- -У меня брат катается на скейте, поэтому я часто его латал. Мама бы убила двоих, если бы узнала, — поясняет юноша, и тянется рукой к шишке, сразу же шипя, как только дотронулся — Господи, что же будет с моим прекрасным личиком. -Да у тебя еще неделя есть, чтобы оно зажило, не волнуйся, — успокаивает Хосок. -Ну тогда… Пора лечить его? — появляется с большой коробкой лекарств Кихён, грузно ставя всю лабуду на стол перед лицом Чангюна. -Ай, — вскрикивает парень, обхватывая голову, в которой раздаются утихающие гулы от коробки. Руки прижимает к ушам, чтобы все затихло хоть на секунду, и вздыхает, — Чуть аккуратнее, хён, пожалуйста. Ю виновато оглядывает своего пациента, нежно трогая ушиб. Пальцы перебирают короткие пряди, изучая полученный в битве урон. Минхёк сзади готовит всем завтрак, а Юсу следит за кофе. Аккуратно помазав все, он бинтует рану, приподнимая челку вверх. Когда он это все заканчивает, то Чангюн напоминает бандита. Грустного, но очень милого бандита. -У тебя теперь есть своя личная повязка. Выглядишь круто, — шутит зашедший Гонхи и сочувственно оглядывает макнэ. Он кивает в приветствии для всех и смотрит на Минхёка, который жестами рассказывает всю историю. Тихий вскрик и театральное падение на пол вызывают у всех улыбку, а у Чангюна задушенный смех. Больно до сих пор, — О, еда? Есть что для меня? -Да, окно. -Значит мою любимую булочку с шоколадом тоже купили? -Именно, — отвечает снова Минхёк. -Мда, Хёнвон тебя хорошенько оприходовал, — мычит недовольно врач и уже складывает принадлежности, оставив только важное, — Думаю, следующие пару дней тебе запрещено заниматься спортом, прыгать, чтобы добраться до шапки с курткой. Только аккуратное передвижение и отдых. -О не-е-ет, я теперь не смогу дотянутся до шапки, — опечаленно воет Им и так грустно глядит в глаза хёна, вызывая у того снисходительную улыбку, — Не бойся, у тебя есть Чжухон. Вот ему прыгать можно, даже нужно. -Ага, — поддакивает Ли. Все принимаются за завтрак, перекидываясь фразами и новостями. Чжухон следит за своим раненым другом и иногда подает ему что-то. Гюн занят своим телефоном, где пишет строчки с рифмами, показывая их хёну. Тот заинтересованно их читает и исправляет, где может потеряться ритм. -Здесь переставь, а тут измени на другое слово… Да, так. Ты довольно хорош в этом. -Раньше в свободное время занимался этим, когда был в папиной лаборатории. Там было нечего делать такому ребенку, как я, поэтому я увлекал себя чем-то таким, — тихо объясняет юноша. Ему не совсем удобно, вдруг подумают, что хвалится. Однако Чжухона совсем не интересуют такие бесполезные подробности, он сосредоточился на лирике. Чангюн видит, как Гонхи помогает Хёну с кофе, разливая по чашкам и объясняя с умным видом всю науку. Но Шону совершенно это неинтересно, он голоден и хочет перекусить. На помощь приходит Кихён, который направляет этого умника к скучающим Минхёку и Юсу. -Большое спасибо. Я думал, что умру, слушая про кофе, — благодарно кивает парень, но Кихён лишь отмахивается. -Тебе стоит быть чуть тверже, чем никаким, хён. Хотя бы не только со мной, — и неосознанно вкладывает обиду, прячущуюся за семью стенами, тридцатью замками, но обиду. И Шону подозревает на что обиделся его тонсэн. -С тобой просто легче. Кихён не понимает значение этой фразы. Легче показывать себя, потому что он выглядит жалким, маленьким, напоследок, слабее? Парень снова машет рукой, мол, не обращай внимание, и просто начинает есть, слушая Гана. -Тут Кихён предлагал пойти куда-то, — резко спрашивает Минхёк, когда Гонхи наконец-то замолкает, кушая свой завтрак. Все смотрят на него с непониманием, а Кихён так готов закончить то дело с ножом, однако при свидетелях нельзя. -Я просто думал позвать вас всех развеяться и отдохнуть в парке аттракционов, — все же рассказывает всю ситуацию невысокий парень. Чангюн тихо стонет в стол, понимая, что его в таком состоянии никто не возьмет. -Хорошая идея, но, кажется, не все смогут ее осилить. Был бы другой выход… — Хосок слегка поднимает уголки вверх и указывает кивком на младшего. -Жалко… -Ну, я не особый любитель такого, на самом деле, в любом случае отказался бы… Поэтому вы можете и сами сходить, — подает голос Чангюн, но на него смотрят, как на дурака. Ему невдомек, что у них правило «Своих не бросать». -Ага, а потом найдем тебя дохлым, потому что ты опять потеряешь равновесие и бахнешься об угол, — скептически отрицает такую версию Кихён. Снизу раздается тихий скулеж, который идет от Чангюна, представившего такую картину. -Тогда чего мы ждем? — резко вскрикивает Гонхи. -Я же сказал, без него мы не уйдем, — укоризненно заявляет Кихён. Где-то на фоне хрустит на устах свежий хлеб, поедаемый зачинщиком всей этой проблемы. Хосок выглядывает в окно и видит серые тучи, идущие мимо города. Видимо, погода была солидарна с Чангюном. -Я же говорю, давайте повеселимся и отдохнем по-другому. Воцаряется тишина, которую перебивает все тот же голодный Хёнвон. -И чем мы займемся? -Сериалы, вкусная еда, игры и алкоголь. Почему нет? — затейливые идеи рождают запал у каждого в этой комнате. Минхёк долго думает, прежде чем сказать. -У меня как раз желание проверить свой рецепт с пастой. -Вот и лягушки, хён, — приглушенный гоготок со стороны макнэ и Чжухон смеется, вспоминая разговор. -Лягушки? О чем вы? — Минхёк вертит головой и приподнимает брови в ожидании ответа. -Ты там что-то о готовке говорил? — появляется Юсу справа с ножом. Ли ловит неприятные флешбеки и чувствует родство с бедными вьетнамцами. Когда все начинают расходиться, то Чангюн аккуратно привстает и зависает в мыслях. Взвешивает — поднимать свою часть посуду и рисковать что-то уронить или оставить все как есть и чувствовать укор совести? Им причисляет себя к доблестным рыцарям и уже тянется к своей тарелке, как чужая рука аккуратно его останавливает и забирает прямо из-под носа. -Ты отдыхаешь сегодня, слышал, что сказал доктор Кихён? — сурово шепчет Чжухон, подталкивая к стулу, чтобы он обратно сел. Они лучше вместе дойдут без происшествий. -Бу-у-у, — дует щеки младший, подпирая щеки ладонями, — Кстати, хён, я хотел забрать некоторые бумаги из студии. Можно- -Нет, ты сегодня пенек, который с места не сдвигается, — отрезает сзади Хёнвон и аккуратно поправляет бинты. -Я понял это… Поэтому надеялся, что кто-нибудь из вас может сходить туда, — Чжухон уже собирается повернуться и как-то съязвить, но натыкается на милые кошачьи глаза, просящие выполнить приказ. -Запрещенный прием, — подмечает, но все же подчиняется. -Мы с Хосоком сходим, — кричит Хёнвон где-то возле работающего крана. Вышеназванный сначала заинтересованно спрашивает кивком зачем его позвали, но после повтора предложения он хмурит брови. -Почему я? Я ленивый для этого, — но совсем не сопротивляется. Его покорил другой котёнок. -Я все, Чангюн, погнали в спальню? -Ну может все-таки сходим в студию? Тут же немножко, — Чжухон лишь усмехается и качает головой. -Пара километров — это для тебя немножко? -Черт, — шепчет куда-то и все-таки хватается за ладонь друга. Теплая, в нескольких мозолях, чуть больше Чангюновой. Подсознательный эксперт одобрил данный тип ладоней. *** Уже было полпятого, когда Чангюн испуганно распахнул глаза на кровати хёна. Его самого нигде пока не наблюдалось, но он слышал голоса из другой комнаты. Его и правда не оставили, остались с ним. Чангюн немного прикрывает глаза, чтобы отдышаться от очередного кошмара с отцом. Все те же слова, что ты ничего не достиг, снова зов домой. Им не понимает откуда берется топливо для таких кошмаров. Неужели он сам неосознанно хочет дать назад и сбежать обратно туда, где бороться не надо? Он растирает между собой потные ладони и нервно выдыхает. Жарко до жути и болит голова. Ему в какой-то степени плохо. И физически, и морально. -Если я доживу до финала, то это будет большое достижение в моей жизни, — бормочет парень, стягивая с себя теплые штаны. На нем еще остались недлинные шорты, так что можно будет без смущения походить и так. Что там парни не видели в мужских ногах? Все равно его футболка длинная, почти до середины бедра. Он резко встает с кровати. Слишком резко для своего состояния. В глазах резко темнеет, Чангюн чувствует неслабое головокружение и тихо стонет в ладонь, чтобы заглушить любые звуки. Он уверен, что если его сейчас найдут в таком состоянии, то точно закопают и не дадут даже выдохнуть спокойно. Черная завеса начинает рассеиваться, при этом начинается и давление на глаза, которое длится недолго, но оставляет после себя крайне неприятные ощущения. Гюн думал, что до старости долго. Он еще никогда так не ошибался в своей жизни. Слегка дрожащими руками он зачесывает непослушные пряди назад и выходит в свет. Он оказывается еще неприятнее поднятия на ноги. Крохотные иголки вонзаются в кристаллик глаза, заставляя экстренно привыкать к изменению окружения. -Боже, Чангюн, какого черта ты сам встал? — первым его замечает Минхёк, который сразу подрывается к парню, чтобы помочь идти. Однако сам пострадавший отмахивается и дальше хромает в кухню. Видимо, там и собралась вся компашка. -Вечера всем, — тянет Чангюн, заходя, и ловит пару взглядов. Чжухон поднимает брови в удивлении, оглядывая весь вид своего друга. Коротко мажет языком по губам и отворачивается, словно ничего и не произошло. -Тебе не холодно так ходить? — окидывает снизу вверх Кихён и присматривается внимательнее, — Как ты себя чувствуешь? -Мне жарко и голова болит. Нальешь, пожалуйста, воды? -Да, конечно, — немного тормозит Чжухон, но сразу же порывается к графину. -Жарко? — глаза старшего сужаются и уже напоминают черточки, как зрачки у овец. Чангюн про себя тихо смеется, вспоминая произношение шипящих букв у хёна. Он подходит и трогает лоб, а после хмурится, — Естественно тебе будет жарко при такой температуре. -Э? Ты когда успел простудиться? — обеспокоенно оборачивается Чжухон. — Мы же на полу почти не лежали! -Не знаю, может быть просто переохладился, — пожимает плечами Чангюн, — В любом случае, это просто температура, а не простуда. Думаю, что просто отдохну сегодня, а завтра все будет уже окей. -Надеемся, — вздыхает Кихён и снова тащится за лекарствами, — Иди пока присядь, не дай бог еще голова закружится. -Он напоминает маму, — вздыхает Чангюн и  кладет голову на руки, прикрывая глаза. Чжухон еще немного сидит в телефоне, а потом кладет его и просто рассматривает человека напротив. -Тебе уже лучше? — они одни, поэтому можно спросить самое сокровенное, что знают только они вдвоём. -С какого момента? Студия или автобус? — Чангюн сразу понимает о чем дело и открывает глаза, чтобы видеть своего собеседника. Важны эмоции, чувства и мысли, что проскальзывают на лице человека. Это единственные знаки, в которых разбирается мозг Гюна. -Оба. -В каком-то смысле мне стало лучше… Я ведь выговорился, а с другой стороны? С другой стороны, я вновь вспомнил, что пытался подавить, — он аккуратно намекает на кошмары, про которые Чжухон пока понятия не имеет. Однако это не так-то нужно, потому что хён поймет и без этих уточнений, — Все еще впереди, поэтому я успею поныть тебе. Расслабься. -Если тебя что-то будет беспокоить, то обращайся. Постараюсь помочь, потому что- Но его прерывают, не давая закончить фразу, так как приходит Кихён. Ю может и подозревает обо всем, но молчит и не лезет, куда не надо. Чангюн откидывается на спинку, поднимая глаза к потолку. Ему не нравится философствовать на такие темы. Потому что. Что? Потому что это может отобразиться на нашей работе, а я хочу устроить свою карьеру, и не позволю подростку с гормонами все испортить? А может он просто волнуется, так как такой вот он человек, ему не все равно? Может ему важно знать духовное состояние своего напарника? Чжухон ведь и правда создает такое ощущение. Только вот Чангюн не таит надежд на альтруистские позывы помочь ему с его тараканами. Они есть у всех, не только у него, просто у Гюна плохо получается их спрятать сейчас. Влияет обстановка и ситуация, давит все, начиная от ответственности до притяжения земли утром. Поэтому он опускает этот разговор и позволяет измерить себе температуру. -Тридцать семь и шесть, — наконец подводит итоги Кихён. Он придирчиво рассматривает всего Чангюна, пытаясь найти хоть одну новую зацепку на состояние парня. Но судя по всему, он и правда подхватил обычную простуду, — Тогда пора тебе готовить чай, чтобы уравновесить дзен в организме. -Чего? — повторяет одними губами Чангюн и испуганно смотрит на Чжухона. Он просто дергает плечами, чтобы тот расслабился, и слабо улыбается. Чангюну хватает, и он подхватывает эту улыбку — А где все? -Гонхи и Шону-хён ушли за продовольствием, Юсу поплелся с ними- -Как хвостик, ей богу, — раздраженно вздыхает где-то сзади Минхёк. -В любом случае… Хёнвон и Хосок отправились на небольшое свидание. -Вот как, — бормочет Чангюн, складывая руки в локти. Он начинает анализировать всю ситуацию и приходит к выводу, что Им все-таки немного, самую малость, но испортил день. Как минимум, двум людям точно. Откуда такие мысли? Хёнвон с Кихёном уже запланировали мини выходной, где все пошли бы в парк и расслаблялись. В этом время Че словил бы своего непоседливого парня и начал разговор. План прост, от того и был идеальным. Однако. Это уже не его дело, раз они все разрулили. -У нас есть что-нибудь поесть? Умираю с голоду! -Ага, поесть рано утром, а потом опять спать до вечера… Но у нас мышь повесилась, поэтому терпи. -На самом деле, — в кухню резко заходит загадочный Минхёк, простирающий свои руки в разные стороны, и оглядывает нового гостя пристально, — У меня есть тайный запас лапши, который я тебе дам, если ты выполнишь мне одну услугу. -М? -На ушко, на ушко, малыш, — злорадно шепчет старший и подходит ближе, чем следовало. Где-то на периферии Чангюн ловит раздраженный вздох, но его большая часть внимания направлена на ухмыляющегося хёна, — Ты поможешь мне с лирикой. -Чего? — удивленно вскрикивает парень, встряхивая свою шевелюру, и пытается заново все переосмыслить. -Ну, я слышал, ты жил в Бостоне или где-то там еще, поэтому решил воспользоваться помощью. -Ты же понимаешь, что я бы и просто так согласился? -Конечно, но так хочется позлить Хони, — тихо, слишком близко шепчет хён и специально облизывает нижнюю губу. -Чжухона? Что за бред… — шипит Чангюн, в опаске опуская голову подальше от навязчивого Минхёка. -Даже так? Ну, всем нужно время, я понимаю, — и убегает со смехом. Чангюн растерянно смотрит ему вслед и лишь с улыбкой трет виски. Самый младший из всех Чангюн, но почему-то именно старшие позволяют себе вести себя подобно макнэ. Возможно, ему тоже следует расслабить себя. Кихён медленно переводит взгляд с задумчивого Чангюна на притихшего Чжухона и тихо выдыхает. Ему нужно отдохнуть от этих всех мелодрам, которые он наблюдает последние несколько недель. -Тогда я щас перезвоню Хёну, а вы пока займите себя чем-нибудь. Можете пойти в зал и посмотреть что-нибудь, — Чангюн не долго думает и отправляется за Минхёком, чтобы отпросить те тайные запасы лапши. -Хён, я тогда щас заберу еду, не хочешь вместе посмотреть какую-нибудь дораму? — он ловит в чужих глаза искрометные эмоции, которые сам пока объяснить не может. Однако он чувствует приятное облегчение, когда видит слабый кивок и нежную улыбку. Чангюн не отказывает себе улыбнуться в ответ. *** -Мне кажется, что эта дамочка очень глупая, на самом деле, — резко раздается голос Чангюна, который досербывает жидкость из трубочки. Чжухон не обращает внимание и лишь протягивает руку, чтобы поставить пустую банку подальше, — В самом деле, что за бред она несет? -Что ты имеешь ввиду? — Ли тихо продвигается ближе к своему другу и с удовольствием чувствует, как другой парень зарывается в чужие объятия. -Что значит: " Если ты со мной не спишь, значит ты меня не любишь? «? Это же полный бред! — шипит снова Чангюн, слыша как та раздражающая девушка начинает верещать, — Наоборот показателем является нежность и забота. -Вау, я не знал, что ты у нас такой романтик, — тихо бормочет на ухо Чжухон, не желая перекрикивать телевизор. Чангюн слегка вздрагивает, но лишь пожимает плечами. -Я бы наоборот забеспокоился, если бы моя половинка больше хотела мое тело, чем… Сердце? Скорее, душу? — неуверенно шепчет в ответ, неожиданно ежась. -Вполне разумно. -Вполне разумно, — дразнит младший, видя, что его почти не слушали. Когда фыркает, то ловит взгляд хёна на себе, и вопросительно вскидывает брови. Он получает лишь отрицательное мотание, — Хони-хён? -Да? -Твои родственники поддерживают тебя? — этот вопрос вырывается из груди младшего слишком быстро, чтобы он понял какой порыв не смог сдержать. Относительная тишина укрывает их тонким слоем, убаюкивая, — Я- -Пополам, — издав лишь это, снова замолкает Чжухон. Он не видит его лицо, но может понять, что тема не из легких. Чангюн не чувствуешь неловкости или напряженной атмосферы, будто Чжухон совсем не возражал такому вопросу. Он словно говорил: " Да, вопрос неожиданный, но я был совершенно не против ответить и совсем не злюсь «. Ему все еще комфортно с Чжухоном, никакой пропасти не образуется, которую он боялся вновь увидеть. Подсознательный страх, страшная рука на горле, готовая в любой момент сжаться до хруста костей. Но что-то не так, словно какая-то нечестность. -Мои тоже, — Чангюн чувствует чужое тепло и снова начинает успокаиваться, — Знаешь, отец выгнал, думая, что я смогу образумиться, а мама молча поддерживает. -Почти тоже самое, — тихо шепчут в ответ, — Я сначала думал, что я остался один… Будто вокруг всего меня темнота, а я медленно потухаю без чужой поддержки. То есть, она была, но очень слабая, настолько незаметная и неуверенная, что не помогала заново вернуться к привычному состоянию. -И что же помогло? -Когда я прошел в программу, то Гонхи подошел ко мне вечером и сказал: " Время для чужой поддержки закончилось, пока что помочь тебе сможет только твой внутренний стержень. Покажи, что он стальной «, — он замирает, обдумывая детали, которые выцепили из воспоминаний, — Я сначала подумал, что за бред. Если я дошёл до этого, то у меня и так должен был быть стержень. Потом я вспомнил, что до этого мне все же кто-то да помогал. А тут я и правда остался один, только с вами. -Ты так уверен, что у тебя стальной стержень? — шепчет Чангюн, не издеваясь, и смотрит на свои руки. Пытается понять, что у него внутри, раз он такой хрупкий. -Не думаю, но и сталь чистой становится не сразу. Она, как бы сказать, шлифуется в печах с помощью других руд, — Им усмехается такому желанию объяснить мастерство плавки, — Моя задача выбрать правильную руду и использовать в свою пользу. Уж это я смогу. Надеюсь, что одной из них будешь и ты. -Почему не Гонхи? -Мы с ним близки, но у нас разные мысли, желания и пути, — Чжухон сжимает руку крепче, чем следовало, и на ней остаются красные полумесяцы — Однако это не означает, что ты замена. Я просто прояснил ситуацию. Мне комфортно с тобой — работать, разговаривать, шутить и даже жить в одной комнате. За этот месяц мы очень хорошо поладили. -Очень легкомысленные доводы, но, видимо, мне придется все же стать твоей опорой, — смеется в чужое плечо Чангюн и затихает, выдыхай полной грудью. -Я тогда не договорил, кстати. Кихён умеет приходить вовремя, но не уходить, — он слышит в голоса Чжухона некое раздражение и считает это милым, — Я хочу, чтобы ты понимал. Не думай о плохом так часто, как ты привык делать. Мы все тут нервные идиоты, такие же, как ты. Если этот груз может повлиять на твои обычные действия, то повлияет на работу, жизнь. То, что тебя гложет, оно мимолетно, в какой-то степени, поэтому не дай ему сломить себя и уеби с ноги. -Фу, хён, не выражайся, — Чангюн хлопает по плечу, слыша сдавленное шипение, — Постараюсь, Чжухон. Этот разговор действительно мне помог, спасибо. --Просто будь собой. У Чангюна в ту же секунду украли дыхание злобные гномики Кихёны. Он не жалеет, что попал сюда. Здесь он может быть собой. Глупым, стеснительным, опечаленным, раненым. И никто ему не причинит вреда, лишь только подлатает и поможет. С ними Чангюн сможет найти себя. В следующий раз Чангюн прогонит отца и не даст сомнениям сожрать его, потому что за спиной будут стоять те люди, который на этот короткий промежуток времени дадут толчок. Возможно, они в будущем будут с ним, но, пока что, это не столь важно. Он тот, кем он является. *** С двух сторон стоят сизые дома родного города, со светящимися окошками, с жизнью по ту сторону стены. В каждом из таких окон можно увидеть новую, неповторимую историю. Однажды и он получит свое место там. Под ногами чавкают лужи и принесённая безответственными пешеходами грязь. Мокрая дорога отражает редкие машины, что едут по своим делам, домой или куда-то далеко, лишь бы сердцу было спокойно. Хосоку кажется, что он стоит посреди своего маленького мирка с закрытыми глазами и вдыхает мягкий воздух после дождя, что успокаивает своим инородным уютом. По ногам стелит осенний холод, кроткий и аккуратный. В ушах лай нескольких собак, которых кто-то вывел на прогулку в такой мирный вечер. В их задорных поскуливаниях Хосок ощущает знакомую и необычную людям теплоту, может быть даже преданность. Справа мигает зеленым одинокий светофор, что разбавляет тишину своим мерным тиканьем. Он не замечает, что уже давно прошло время для пешеходов, и начинает свое движение вперед. Где-то слева вдалеке слышен тихий мотор машины, но Шину все равно, его это слабо заботит. Когда Хосок чувствует тепло на своей ладони, его неожиданно резко дергают назад с какой-то дикой нервозностью. Падение на землю прерывают, подхватывая в локтях. Время замирает, когда Шин сталкивается со своим отражением в кристально-чистом окне машины, проскочившей за считанные секунды перед ним. -Ты совсем дурак? — верещит испуганно высокий блондин, мотыляя длинными рукавами брендового пальто. Шин с улыбкой наблюдает за любимой морщинкой на лбу и тихо утыкается головой в чужую грудь. -Я твой дурак, Хёнвон, — тихо шепчет куда-то внутрь, надеясь найти умиротворение. Мерный стук любимого сердца успокаивает родное, вызывая в то же время мелкую дрожь. Легкий морозец прокрадывается под курточку, проходя по всему телу. Хёнвон выдыхает как-то понимающе и улыбается, обнимая крепче. Чужие волосы густо пахнут черниками — он обожает этот шампунь. -Ты не представляешь, как я испугался, — Хосок уже корит себя за такой поступок, когда слышит подкатывающую истерику в чужом голосе. Че шипит, когда холодный нос прокрадывается под слои одежды и слабо водит по шее. Мурашки сразу же атакуют во всю силу, заставляя поежиться с новой силой. А тот еще и губами мельком мажет, заставляя загореться красным. -Хосок, почему у тебя такой нос ледяной? Ты не заболел случайно? — и беспокоится со всей своей серьезностью, которую второй обожает. Отходит немного и берет в руки чужие щеки, проверяя температуру губами. Хосок немного смущенно ежится, но не отстраняется. -Не знаю, ничего не болит. Мне кажется, что я чувствую себя даже лучше, чем вчера. -Что-то я тебе не верю, — Хёнвон поворачивается, ища что-то, о чем знает только он. Однако не отыскав этого, он заново возвращается к своему подопечному — Ты же сам понимаешь, что ложь ничем никому не поможет, Шин Хосок. -Как официально… Мне нравится, когда ты обращаешься ко мне так наедине. -Мне тоже, но разговор не об этом, — он смотрит с поджатой губой и с облегчением замечает, как тот слегка морщится. Хёнвон уже давно знает эту привычку: он так делает только, когда раздумывает, взвешивает каждую мелочь, что может перевернуть чашу весов не в его пользу — Стой пока здесь, я щас… Прошу? Хосок кивает с улыбкой и растерянно наблюдает, как тонкий силуэт убегает в другую сторону. Он не знает куда и зачем, но, видимо, это очень важно. Шин подходит к ближайшей лавочке на углу, пока что не присаживаясь. Вдруг Хенвон еще и не заметит? Волновать его сильнее меньше всего хотелось. В кармане несколько раз вибрирует телефон, вынуждая проверить сообщения. Он с удивлением видит сообщения от макнэ. Хосок не чувствует пока что желания общаться с этим несуразным пареньком, однако с каждым днем тот вселяет в него больше и больше доверия. Кому: Хосок От кого: Волчонок Хён, ты будешь пасту в томатном или сливковом соусе? Минхёк, как и говорил, взялся за готовку, а мы ему помогаем.

Мы?

Кому: Волчонок От кого: Хосок Я ем все, что мне готовят, поэтому меня в счет не бери. Я помню, что Хёнвон часто брал в кафе карбонару. Кому: Хосок От кого: Волчонок Спасибо за совет, хён. Я тогда тебе специально сделаю пасту в томатном соусе. И ещё, хён Подумайте с Хёнвон-хёном наконец о самих себе, а не только друг о друге. Иначе один из вас однажды пойдет вперед, пока другой останется на месте. Кому: Волчонок От кого: Хосок Хёнвон уже заранее обсудил все с тобой? Кому: Хосок От кого: Волчонок Нет… Ему было плохо и я помог. Просто ему щас в очереди делать нечего. Он опять ноет, что он плох в переговорах. Мне кажется, он просто боится тебя потерять. Хосок улыбается последнему сообщению, узнавая в нем своего парня. И правда, он будет до конца бояться, дрожать от страха, еле стоять в ногах, но идти к цели. Поднимая глаза к небу, Шин прокручивает в голове слова " Боится тебя потерять «. Такие банальные и знакомые слова, порой они шептали их друг другу в ночи. Однако именно они представляют в себе страхи двоих, что движут молодыми людьми к прогрессу. -Я бы не сказал, что ты плох в переговорах, — слышит шаги позади и оборачивается. Шокированный Хёнвон застывает в ступоре от услышанных слов, но быстро оправляется и хмыкает своим мыслям. -Гюн? — в его руках дымятся стаканы с горячим какао. Хосок уверен, что в один из стаканов напичкали все его любимые добавки. -Несомненно. Этот чертенок спрашивал про ужин, но аккуратненько спалил твои страхи. -Господи, приду домой и надеру ему задницу! Друг еще называется — сдает своих, фу, — он беззлобно ворчит, периодически дуя на горячий напиток — Он стал каким-то дерзким, когда начал общаться с Чжухоном. Он на него плохо действует. -Мне кажется, Чангюн сейчас в несколько раз живее Чангюна в начале. Можно сказать, что изменился в лучшую сторону, — подметив, он сербает и смотрит на парня. Тот задумчиво смотрит вдаль, вспоминая разговоры только между ними, и кивает. -Такое можно сказать про каждого из нас. Мы все поняли что-то для себя, — соглашается без сомнений — Теперь пришло время и для нас, Хосок. Шин наигранно поднимает руки вверх, оттопыривая мизинец рукой со стаканом, и кивает. Он давно ждал этого разговора, разве что представлял немного в другой обстановке. Дома, где никого нет и они один на один со своими потаенными мыслями. -На самом деле, я начал думать об этом совсем недавно. Скорее всего… С начала программы, — из его рта вылетают пушистые клубки пара, потоки которого перекручиваются все снова и снова — Мысли были и раньше, но внимание я обратил только сейчас. Хосок не знает, почему следующие минуты они молчат. Его мечет из одной стороны в другую, где обе выглядят совершенно не соблазняюще. У него небольшой выбор: ждать, когда Хёнвон сам решится,  или же задать вопрос самому, при этом приближая сложный разговор. -О чем именно? — Хосоку часто говорили, что он не ищет легких путей. Правда, чаще всего это приносило ему большие неудобства. Однако он полностью уверен в том, что те проблемы стоили того. Так же, как и эта. -О нас.