С разрешения Эру Илуватара

Я плохо помню остаток той ночи. Лишь жалкие обрывки: чей-то тихий диалог, теплые руки, бережно сжимающие меня в объятьях, а дальше — пустота. Проснувшись, сонно вздохнула и поудобнее устроилась на подушке. Хотелось бы еще поваляться в полудреме, как в голову пришла первая светлая мысль — подушка как-то сама на себя не похожа. Нахмурившись, приоткрыла один глаз. Взгляд тут же зацепился за витиеватую вышивку камзола. Припоминая внешний вид своей видавшей лучшие годы подушки и события прошедшей ночки, я могла с легкостью сделать вывод, что бессовестно разлеглась на феаноринге. Мысленно пожав плечами, закрыла глаз и продолжила свое черное дело. Интересно, а он спит? — Проснулась? — послышался над ухом хрипловатый голос Нельяфинвэ. Не спит. — Нет, — протянула, не открывая глаз. Меньше всего сейчас мне хотелось высвобождаться из теплых объятий и снова жить эту жизнь. Майтимо хмыкнул и глубоко вздохнул. — Куда более интересный вопрос: что ты здесь делаешь? — Ты ничего не помнишь? Страшные картинки из сна молниеносно пронеслись перед глазами. — Помню. Однако это ничего не объясняет. Эльф помолчал несколько мгновений, после чего таки рассказал мне то, что я пропустила по причине пребывания в кошмаре. *** Время давно перевалило заполночь. Переходы темницы освещались лишь огнем множества факелов. Единственное, что разрушало практические идеальную тишину — храп гномьей братии. Эльфы-стражники, попеременно охраняющие пленников, жалостливо переглядывались между собой, явно мечтая побыстрее закончить смену и убраться отсюда как можно дальше. Нельяфинвэ, еще с детства привыкший не обращать внимание на посторонний шум (а в то время он был постоянным), лежал на койке, задумчиво уставившись в потолок. Их компании срочно нужно было выбираться из темницы Трандуила, потому как осень заканчивалась, а до горы еще идти и идти. И даже плыть, ибо обходить Долгое озеро, значит потерять несколько драгоценных дней. Вообще, был один действенный способ выбраться отсюда, однако феанарион не был уверен, что он сработает. Потому как он давненько его не использовал. Разумеется, уроки отца и наставников даром ни за что бы не прошли, но несколько тысяч лет все равно дают о себе знать. Хотя бы потому, что былой силы эльфу явно не доставало. Как и родных доспехов, во времена «первой жизни» ставших ему «второй кожей». Помнится, он даже спал с кинжалом под подушкой. Усмехнувшись, Майтимо сцепил ладони за головой. Да-а, сейчас бы ой как пригодились старые привычки. Был, конечно, второй вариант — довериться Анниэ и подождать маленького хоббита. Однако они не могли точно знать, остался ли он в живых. И даже если остался — сможет ли пробраться в Лесной дворец и помочь им сбежать? Лучше всегда иметь запасной план, потому как основные часто терпят крах. Нельяфинвэ знает это как никто другой. Неведомым образом поток мыслей вновь привел его к маленькой нолдиэ. При упоминании Анниэ в груди появлялось странное, теплое чувство, не дающее феанорингу покоя. Он не мог назвать это любовью к женщине, потому как, собственно, женщиной Посланницу Эру не воспринимал. Это была, скорее всего, большая симпатия. Она для него являлась кем-то вроде младшей сестры, о которой он когда-то давно мечтал, и вдруг эта самая мечта осуществилась. Маленькая девочка, несмышленый подросток, за которым нужен глаз да глаз. Своей бойкостью, свободолюбием и умением попадать во всякого рода неприятности она ему напоминала братьев, когда они были детьми. Может, именно поэтому он с самого начала относился к ней столь мягко, засовывая свой, все же отчасти отцовский, характер куда подальше? В определенные моменты он с благодарностью вспоминал свою рассудительную и спокойную (в большинстве случаев) матушку, которая подарила ему эти чудесные стороны. Однако же, ему не давали покоя те немногие мгновения, когда он переставал видеть Ани ребенком… Раньше у него таких наклонностей не наблюдалось. И сие настораживало. — Что же ты творишь, Нельяфинвэ, — еле слышно прошептал он в темноту, прикрыв глаза, — Отец бы от тебя мокрого места не оставил, если бы знал, о чем ты думаешь. Вдруг краем уха эльф услышал тихий женский стон. Ну, нет, это уже ни в какие ворота не лезет!.. Он сел на койке, проведя ладонью по лицу. Стоило прекратить думать в этом ключе, а то неровен час ему не только стоны начнут мерещиться, а что похуже. Однако стон повторился. Чуть громче и протяжнее. Нахмурившись, Майтимо встал на ноги и подошел к решетке, прислушиваясь к происходящему на ярус ниже. Какие-то шорохи, тяжелое дыхание и вновь стон. Только теперь не томный, а скорее болезненный. — Анниэ? — позвал он девушку. Он не ответила. Послышался тихий всхлип. — Анниэ, что случилось? Он мог бы и дальше задавать вопросы в пустоту и стоять у этой решетки, если бы дальнейшие события развивались не в таком… экстремальном ключе. Нолдиэ начала кричать. Это можно было даже назвать истошным воплем. По звукам, так она явно свалилась с койки. — Анниэ!.. К ее камере подбежали стражники, растеряно переглянувшись между собой и отперев замок. Один из них попытался ее разбудить. — Эй! Прос…! АЙ!.. — Что там у тебя? — Она меня до крови оцарапала!.. Девушка все никак не успокаивалась. Проснулись практически все из их отряда, взволнованно вцепившись в кованые решетки. Фили, камера которого находила напротив камеры Анниэ, побледнел и круглыми глазами вглядывался в происходящее. — Эй! — Нельяфинвэ ударил ногой в решетку, — Выпустите меня! Стражники вновь растеряно переглянулись. С одной стороны была все никак не успокаивающаяся эльфийка, а с другой — один из главных и ценных пленников, которого ни при каких обстоятельствах нельзя было освобождать. А девичьи крики все никак не стихали, лишь стали более хриплыми. Такими темпами можно было остаться без голоса. — Открой эту морготову дверь, иначе, клянусь, я самолично сорву ее с петель!.. — прорычал феанарион, в упор смотря на стражей. Те несколько сбледнули и, явно из двух зол выбрав меньшее, поднялись на уровень выше, в нерешительности остановившись у двери камеры Нельяфинвэ. Один из них сжал в руках связку ключей. — Майтимо!.. — жалобный возглас на нижнем уровне лишь дал еще больше поводов исполнить озвученную угрозу. А стражники все медлили. — Откройте. Все взгляды вмиг были обращены на новое действующее лицо. На лестнице стоял Аранен, пристально вглядываясь феанорингу в глаза. *** — Так значит, своим спасением я обязана еще и местному принцу? Как я докатилась до жизни такой — вся в долгах!.. Майтимо усмехнулся. — Ну, дальше ты все знаешь. — Не сказала бы… все же, чего это тебя обратно в отдельную камеру не турнули? — Наверное, решили не рисковать. — я приподнялась и, наконец, взглянула на эльфа. Он дюже спокойно глядел в ответ. — Побоялись гнева страшного феаноринга? — издевательски выгнула бровь. Майтимо хмыкнул, устало улыбнувшись. — Не без этого. *** Когда потягушки и бессмысленное валяние подошли к концу, я поднялась на ноги и смогла, наконец, оглядеть место происшествия. Сразу в глаза бросилась пара маленьких багровых капель на полу. Глянув на свои руки, тут же увидела подозрительную грязь под ногтями. Эвона как меня штырило… По-быстрому выковыряв все лишнее и затерев сапогом улики, я умылась холодной водой из чаши, стоящей в углу камеры, и пальцами расчесала свои отросшие космы. Как было хорошо, когда они даже до плеч не доставали! А сейчас уже на уровне лопаток болтаются… Резиночку бы. Тяжело вздохнув, поправила смятую одежду и хотела было вернуться к обсуждениям, но застыла на месте. Оперевшись на стену камеры, Майтимо спокойно спал. Не став будить его, я тихо присела рядом и, от нечего делать, принялась разглядывать провожатого. Спящим он был еще более не похож на себя-прошлого, того жестокого эльфа, которого мне показал Лесной король. Интересно, а если бы меня закинуло в Первую Эпоху, он бы также со мной нянчился, как сейчас? Также вытаскивал из всяких «приключений», укачивал на руках, защищал? Вообще, я как-то… расслабилась в этом Средиземье. Под чужой-то опекой. А как же жизненный лозунг «Сильной и независимой»? Может, пора прекратить впадать в детство и взять себя в руки? В задумчивости я неосознанно перевела взгляд на рыжий, волнистый локон и протянула руку, дабы бессовестно намотать его на палец. Необъяснимо, но факт — меня вечно тянуло к этой медной шевелюре. — Нельзя. Вздрогнув, резко отдернула руку, уставившись на эльфа, словно провинившийся ребенок. И долго он не спит?!.. Маэдрос приоткрыл один глаз, глянув в мою сторону. — Ани, я допускаю, что ты незнакома с нашими правилами приличия, но трогать чужие волосы без разрешения нельзя. — …Прости. — это все, что я смогла из себя выдавить, чувствуя какой-то неясный стыд и отвернувшись от феаноринга в другую сторону. Он глубоко вздохнул. — Ничего страшного. Просто я не особо люблю, когда меня касаются без веской на то причины. — Я… запомню. *** Остаток дня прошел как-то… тихо, как для нашей компании. Когда гномы увидели, что я проснулась, каждый не раз спросил меня о самочувствии и задал вполне недвусмысленный вопрос: «что это была за хрень?». Уклонялась от прямых ответов я настолько, насколько это было вообще возможно. Мои внезапные перемещения в лапы темного майя нужно было срочно обговорить с Гэндальфом. Ну, когда он сбежит из Дол-Гулдура и догонит наш табор. Надеюсь, это произойдет чуть раньше, чем по стандартному сценарию. Ибо что-то мне подсказывает, что данная встреча с Майроном была далеко не последней. Чтоб ему икалось три дня, супостату… Нельяфинвэ большую часть времени задумчиво смотрел куда-то в пустоту и молчал. Поначалу я думала, что он так «ловит дзен», но потом просто перестала обращать на это внимание. У Перворожденных свои причуды. Мысли мои крутились вокруг нашего маленького хоббита. Уже прошло столько времени, неужели он и правда где-то погиб?.. И это из-за моего появления? Настроение от собственных рассуждений портилось на раз-два. Я сидела на краю койки с угрюмым выражением лица, бездумно ковыряя пряжку сапога. Если Бильбо не придет — мы пропали. Без ключей нам отсюда не выбраться. Плакала гора-дыра, Аркенстон, Смауг и все-все-все. Черт, где я прокололась, что все обернулось таким образом?! В душевных терзаниях прошел день. Второй. Третий. Не только моя надежда постепенно угасала, но и остальные прекрасно все понимали и смирялись со своим положением. Трандуил еще раз вызывал Торина на аудиенцию, откуда последний вернулся не в самом хорошем расположении духа. Об этом можно было судить, лишь услышав гневный мат на гномьем языке. К слову, он чем-то походил на немецкий. Когда его слышишь, тоже не знаешь, послали ли тебя в увлекательное эротическое путешествие, или же отозвались о чудесной погоде. На рассвете четвертого дня после ночного происшествия я, сидя на полу, безынтересно кидала в стенку найденный камешек. Периодический стук доводил стражников до ручки (что хоть как-то грело мне душу), однако подходить ко мне и просить выбросить чертов камень не давало присутствие феаноринга. Вот это я понимаю — первоклассная защита. — Не сиди на холодном, — сказал Майтимо. Я повернулась в его сторону, сжав в руке камешек, — Иди сюда. — он похлопал по матрасу рядом с собой. Вздохнув, оставила свое черное дело (на радость всех присутствующих) и уселась на койку. Настроения не было, от слова совсем. Причем у всей нашей компании. Даже братья-принцы всю дорогу молчали, лишь изредка перебрасываясь парой слов. — Время на исходе, Анниэ, — начал феанарион, накинув мне на плечи одеяло, — Нет смысла больше ждать. — Он прав, — послышался голос Торина. Остальные его вяло поддержали. — Хоббит не придет. — Хотя бы до конца этого дня, — прошептала себе под нос, закутавшись в тонкую ткань одеяла. — Пожалуйста. — Солнце восходит… — сказал Бофур где-то слева. Да я и сама понимала, что надеяться больше не на что. Бильбо уже должен был прийти, если бы история пошла так, как я ее знала в самом начале. Получается, это из-за меня наш маленький хоббит не вернется домой? Из-за меня не случится ничего в будущем? Не будет Братства Кольца? Битвы при Хельмовой Пади? На Пеленнорских полях? Кольцо не будет уничтожено? А если Саурон таки одержит победу и…? — Рановато вы носы повесили!