*
Погода стояла хорошая, если бы Тойу и Шото кто-то спросил на счёт этого. Тепло. Вечерело быстро: солнца уже не виднелось на оранжевом небе с редкими тучами. Шото шёл чуть впереди, направляясь к парковке департамента, где их с Тойей ждала машина. Они шагали, молча и не глядя друг на друга. Шото набирает в грудь по-больше воздуха и, ускоряясь, проходит чуть вперёд брата, похлопав того секундно по плечу. – Это что значит? – Ты, между прочим, пытался спасти человека и сильно переживал, что не сделал это, хотя и ошибся. Слава Богу. По-твоему, я должен тебя ругать? - Шото смотрит на него нечитаемым взглядом, который должен выражать серьёзность и вопрос. Тойя всем видом демонстрировал свою потерянность в этой реальности, так как не отошёл от всего случившегося за день. «Почему я так реагирую, что за хуйня? Пиздец.» – Да нет, просто... - старший запинается на удивление для себя. – Не моя заслуга же, что этот парень жив. Его ведь Пернатый спас, – теперь и Шото заметно удивился. Тойя переживает за жизни других, так ещё и скромничает? Что за день! – Мы не всесильны, - Шото отворачивается и смотрит вперёд, замечая нужный автомобиль. – Не всегда получится сделать то, что хочется. А ты... Ты старался. Молодец. Тойя в этот момент не вспоминает своих слов в адрес Ястреба, когда тот тоже его хвалил. Почему-то сейчас не хотелось отвергать столь непривычное, но приятное слово. И слышать его в свой адрес. Ещё и от Шото. – Кроме того, ты уже спас одну жизнь однажды. Тойя выгибает бровь, требуя объяснений. В голове Шото вспыхнул момент сражения в городе, кишащим Ному. Момент, когда одного из чудищ, напавшего на Шото, отбросило в сторону и сожгло. Огнём, который использовал Тойя. Использовал, чтобы спасти Шото. Тот момент, после которого Шото решил, что с Даби не всё потеряно. – Мою. Спасибо за это, ещё раз. Не помню, говорил ли я это тебе. Прости. Шото молча отдаляется, когда ничего в ответ от брата не следует. На лице младшего не было ничего. Ни сейчас, ни в прошлые минуты. Может, Шото и сам не знал, что чувствует? Не хотел показывать? Стыдился? Боялся? Ему было всё равно? Тойя горько усмехается, глядя вниз, себе под ноги, когда Шото точно его не услышит. – Балбес... Видишь же ты в говняных людях хорошее... Но Шото услышал. Он поджал губы в бледную, как собственная кожа, полосу и сжал ладони в карманах брюк. «Мидория...»*
– Кейго, какого Дьявола? – Воу-воу, ты чего это! Всё нормально? – Ага, блин, нормально! Шото мне только что сказал, что они с Тойей были на допросе. Они ничего мне не говорят, так что ты выкладывай! И почему сам не рассказал? Разве меня не касается подобное? Таками нервно смеётся в микрофон смартфона, слыша надутый вдох собеседницы. Парень выходит в пустующий коридор департамента и, удостоверившись, что поблизости нет лишних ушей, продолжает диалог. – Прости, Фуюми, я, честно, просто не хотел тебя беспокоить... - говорит он. Фуюми хмурится. – Тойу в чём-то обвинили? – Да, но всё закончилось благополучно! Мы поняли оплошность и извинились, не переживай об этом. – Он сам на себя не похож... - девушка падает на кровать и грустно выдыхает, вспоминая лицо старшего брата, который по приезде скрылся в комнате, ничего не сказав. – Я пыталась вытянуть из него хоть что-то, но... И Шото тоже, когда я звонила ему, нормально ничего не объяснил. Такой уставший вернулся в Академию, как мне показалось по голосу... Что вы там сделали с ними?! – Мы ничего с ними не делали, клянусь! - Кейго усмехнулся, но ощущал долю вины за доставленные переживания девушке и её семье. Своей девушке. – Могу порадовать тем, что Тойя-кун очень переживал за жизнь одного парня и даже, - Таками задумчиво укусил нижнюю губу и с ухмылкой слукавил. – Спас ему жизнь. – Ты врëшь мне. – Почему это? - Ястреб искренне опешил из-за твёрдости в её голосе. – Будь это правдой, то он бы не сидел на допросе. – Не обязательно, однако... Умная ты у меня, - Кейго как-то расслабленно и мечтательно вздыхает, устраиваясь на подоконнике коридора. На другом конце провода слышно смущенное тихое дыхание. – Фуюми-чан, ты же понимаешь, что я, вообще-то, не могу распространяться? Конфиденциальность и всё такое. – Да... – Ты с таким обвиняющим тоном требовала объяснений – я не завидую твоим ученикам! – Я просто хотела узнать правду! - она смущённо воскликнула прямо в микрофон, оторвав телефон от уха. Таками усмехнулся. – Я не требую от тебя тайн правительства. Просто хочу знать, что с моими братьями всё нормально. – Да. С ними всё замечательно. Они молодцы, - пара улыбается, и Фуюми более расслабленным тоном благодарит Кейго. – Да не за что. Кстати-и, - тянет так довольно он, что девушка напрягается. – Я могу залететь к тебе на днях? Сегодня? – О Боже, только если ночью и тихо! - она покрывается краской и озирается по сторонам, понимая, что никто её не услышит. – Если Тойя или горничная тебя заметят, то конец нам обоим... – Отлично, спасибочки, принцесса! - он довольно покачивает весящий ногой, слушая смущённый девичий смех, и понимает, что готов записать его на диктофон, лишь бы слышать ежедневно. Фуюми спустя время с усталым видом убирает мобильный и возвращается к проверке тетрадей. С её чуднóй семьёй ни один день не может пройти спокойно? Парочка из них на неделе точно будет наполнена «безудержным весельем». «Дожить бы до выходных. Всемогущий, помилуй...»***
На часах шесть вечера. Дверь квартиры распахивается, Мито в слезах мчится по лестнице вниз и прочь от дома. – Мито, подожди! Пожалуйста, стой! - слышен крик напуганной Амио Ито. – Мирай, побудь пока одна дома! - девушка не хочет оставлять младшего ребёнка совсем одну на неопределённое время, но она не может дать мальчишке убежать и пропасть. Мирай, дрожа, кивает и остаётся одна в небольшой квартире двоюродной сестры, пока последняя, схватив куртку Мито вместе со своей, бросилась догонять. – Ты врешь мне! Где наши мама и папа, онэ-сан*?! Где они?! – Прости, Мито, но я правда не знаю! Ты думаешь, я не переживаю за своих тётю с дядей? – Ты сказала, что Герой Шото хороший! Может ты ещё и злодеев поддерживаешь?! Вы с Мирай-чан две дуры! – Мито, прекрати! Извинись, сейчас же! Горячие слезы продолжали течь по щекам, замыливая обзор, но Мито продолжал бежать в одной только домашней одежде. – Мама... Папа... Прохожие шарахались от бежавшего ребёнка, обращали в след удивлённые взгляды, но не догоняли, не помогали, а продолжали идти по собственным наиважнейшим делам. Машины на проезжей части слева гудели, шумели моторами, вместе с толпами людей вокруг, но все эти звуки отдавались в ушах словно через толщу воды. Мито останавливается отдышаться, и тогда понимает: он убежал слишком далеко. А в купе с нахождением в незнакомом городе это ощущалось куда страшнее. Он испуганно смотрит по сторонам на тихой улице, где оказался, и обнимает свои оголённые руки, пока холодный ветер окутывает тело, пробираясь под одежду и шевеля рыжие волосы на голове. Дрожа, Мито топает вперёд вдоль высокого нескончаемого забора и поворачивает за угол. Его мокрые глаза расширяются, когда впереди в десяти метрах от себя он видит того самого Героя Шото, подходящего ко входу на территорию за забором. Последний замечает его и удивлённо смотрит в ответ, замерев. Мито хлопает глазами и хочет развернуться, убежать, но холод и усталость не дают ему это сделать, поэтому мальчик топчется на месте. – Эй, ты! - звучит не очень мягко, но явно обеспокоенно. – Ты совсем один? Где твои родители? - Шото слишком быстро оказывается рядом и присаживается на колени перед Мито. – Ты легко одет, - юноша хмурится, а затем снимает с себя свою серую спортивную кофту и накидывает на мальчика, осторожно её поправляя, чтобы последнему было удобно. Но та слишком большая, потому висела мешком. Мито ошарашенно застыл, его глаза наполнились злостью, одновременно со вернувшимися печалью и слезами. – Это из-за В-вас... - Шото с непониманием глядит на него. – Из-за Вас моих родителей тут нет! - вырывается слезливый крик. – Может он-ни уже... - Мито хмурится, не желая думать о самом худшем. Тодороки поджимает губы, не зная, что ответить и даже того, что успел натворить. – Извини, за то, что я мог сделать... Я не хотел причинять тебе боль, - Мито с жалостливым видом поднимает на юношу глаза. Шото осознаёт, что мальчик такими темпами заболеет, если уже это не сделал. – Пойдём, - он встаёт. – Отогреешься у меня дома, а потом мы найдём твоих родных. Всё будет хорошо. Мито не берёт юношу за руку, когда тот её протягивает, но покорно топает следом. Оказавшись внутри, он чувствует чарующие тепло и спокойствие, хотя ещё не полное. Он всё же непонятно у кого дома. Точнее, понятно: у потенциального убийцы его родителей и члена определённо сумасшедшего семейства. Это не давало покоя. Тем не менее, Мито доверился и последовал за ним, так что во всём, что может дальше с ним переключиться, будет уже сам виноват. В рыжую голову резко пришло осознание, чей Шото родственник. – У Вас есть сестра? - тихо начинает Мито, шмыгая. Шото хлопает глазами, снимая с себя и ребёнка обувь. Он на удивление быстро соображает: кивает и быстро удаляется, после чего совсем скоро возвращается вместе с ошарашенной Фуюми. – Тодороки-сенсей! - глаза наполняются слезами, Фуюми, охнув, подбегает и сжимает мальчика в объятиях. – Харуно-кун! Ты чего один ходил? Как ты оказался здесь, так далеко от дома? Ещё и в одной футболке! Мито смущённо шмыгает, а Фуюми, нахмурившись, достаёт телефон для звонка. Шото неловко стоит в проходе. Сидя в кухне, ребёнок с аппетитом опустошает тарелку с сóбой. Шото, Нацуо и Фуюми обмениваются обеспокоенными взглядами. Тойя стоял в тени за дверью, словно призрак. Фуюми попросила его остаться снаружи и не бросаться гостю на глаза. Тойя хмыкнул на это, но абсолютно ничего возражать не стал. Он прекрасно понимал отношение гражданских и даже некоторых "коллег" к собственной персоне. Фуюми мысленно чертыхается, что на каждой неделе действительно происходит какая-то чертовщина, и обычно ближе к выходным, как сегодня – в пятницу. Заговор? Совпадения? Проклятье? Шото бы предположил, что это из-за него. Может, он уже так предполагает? – Значит, ты сбежал из дома? - неловко начинает Нацуо. Мито скромно вытирает рот рукой и осматривает их. Фуюми сидит рядом, чтобы ему было спокойнее. Взгляд мальчика становится угрюмее, когда останавливается на Шото. Последний чувствовал себя виноватым, но пока не до конца понимал, за что именно. Мито кивает. – А что случилось? – Не важно, - буркнул он, а Фуюми, приобняв его, нежно улыбнулась. Эта улыбка означала, что Мито может рассказать им. Но тот лишь надуто смотрел вниз. – Не хочу я рассказывать. Но... Это всё он виноват... Шото опустил помрачневший сильнее взгляд и сам стал куда более хмурым. Нацуо обеспокоенно взглянул на него, не зная, что говорить и делать. – Воу, малыш, ты чего это? Он же помог тебе и привёл сюда, к Фуюми, твоему учителю, позаботился и всё такое. Чем он тебе насолил? Шото уже понимал. Стоящий за порогом, но всё прекрасно слышащий Тойя тоже. – Мой город... Мой дом... Всё проп-пало, - ресницы Мито вновь намокли и заблестели. Шото сжал брюки под столом. – Мама и папа... Я не знаю, где они... Я так хочу снова увидеть их, - Мито разразился горячими слезами и громкими всхлипами, и уткнулся учительнице в грудь. Фуюми нежно гладила его по спине и рыжей макушке, пока шептала что-то успокаивающее. Нацуо опечаленно посмотрел ей в глаза, затем на опустившего голову Шото, а затем увидел выглядывающего Тойу в проходе. Он смотрел как-то прищурившись, и Нацуо совсем не мог понять, что его старший брат думал и чувствовал. Лицо его было расслабленное, хмурое, холодное, мягкое и безразличное – всё одновременно. Чëрт разберёт этого Тойу Тодороки. Телефон Фуюми завибрировал. Амио Ито стояла у калитки. Когда все четверо поспешили покинуть кухню, в коридоре уже никого не было. Шото заметил Тойу, тихо стоящего за углом, уже у прихожей, но промолчал и отвёл взгляд на гостей. Амио Ито, вместе с Мирай, обе в слезах бросились обнимать Мито, который сначала отпирался, но затем расчувствовался и ответил им на этот полный любви и заботы жест, подрагивая от усталости, печали и стыда. – Спасибо тебе, Тодороки-чан, - улыбнулась подруге Фуюми. Последняя неловко замотала ладонями и указала на Шото. – Ох, спасибо тебе, эм, Тодороки-сан! – Не нужно таких любезностей, я ведь младше Вас, - только и выдал, словно безразличное, Шото. Он с почти неразличимой заботой в глазах наблюдал за тем, как маленькая девочка, младше Мито, заботливо надевала на брата шапку и шарф. На её лице была обида на то, что брат убежал; а тот, хоть и возмущённо, но виновато стоял и терпел проявления любви сестры. Тойя следил за всем из темноты коридора, но подошёл уже поближе. Его яркие бирюзовые глаза блестели недалеко за спинами Нацуо и Шото, стоящих на пороге прихожей. – Спасибо вам всем, что позаботились о моём сорванце, - Амио смахнула с ресниц последнюю слезинку и благодарно улыбнулась, кланяясь. Тодороки сделали так же в ответ, кроме невидимого для всех Тойи. Шото опускается на колени и смотрит на детей. Они хлопают глазами. Мито настороженно протягивает руку назад, пытаясь прикрыть Мирай, что в этот момент потеряла дар речи и залилась здоровым румянцем смущения и восхищения, глядя на взрослого юношу перед собой. – Всё будет хорошо. Я найду ваших родителей. Обещаю. Ответане последовало, лишь благодарный кивок Амио Ито, что сразу утянула детей наружу. Мирай с интересом оглядывалась на удаляющееся от них поместье Тодороки, когда шла за руку с кузиной. Амио возмущалась Мито, потому сначала не полностью услышала вопрос младшей : – А почему тот парень в коридоре ничего не сказал?***
Тойя фыркает, когда сестра вновь куда-то собирается с горящими глазами и после уходит. Шото и Нацуо удивлённо переглядываются. То, что у их сестры появился кто-то, уже было очевидным. Но они решили пока не донимать её расспросами. Что-то подсказывало: в скором времени в любом случае узнают. – Как она умудряется ходить на свидания, когда за ней по пятам охрана ходит, - задумчиво тянет Нацуо, Шото поворачивается на него, продолжая обедать. Тойя, сидевший на другом конце стола, и ухом не повёл. – Типа, это же как-то... Смущающие, не? Что ты идешь со своей половинкой, а на вас смотрят... – Если ты не делаешь всякие непотребства, то тогда ничего страшного, - Тойя безразлично, на первый взгляд, пожимает плечами. Однако семья уже умела разгадывать большую часть его скрытных чувств. Братья понимали, что Тойя тоже беспокоится за сестру. – А вдруг она нашла способ уговорить охрану на время не следить? - лицо Нацуо прояснилось. Шото и Тойя подняли хмурые взгляды. – Ну, я не в восторге от этого варианта, разумеется! Но мало ли... – Сестрёнка не такая безотвественная... - Шото задумался. – Вряд ли она бы пошла на такое. На кону её безопасность как-никак. Разве что, - он протянул негромкое «Хм». – Фуюми нашла парня, которому доверяет и который способен уберечь её от любой опасности. Все троя значительно напряглись. – Хочешь сказать... Она встречается с кем-то из героев? – Как один из вариантов. – В лучшем случае она встречается с полицаем. А в наилучшем – ни с кем, просто с подругой гуляет, - Тойя неожиданно и для самого себя прозвучал довольно агрессивно. Из героев на ум пришёл один вероятный кандидат, но Тойя и рассматривать его не хочет. С одной стороны, Ястреб определённо не плохой человек, к любому подход найдёт, хотя Тойу он бесит. Однако Таками Кейго – действующий герой, входящий в Топ-5. Близко общаться с ним равняется самоубийству. Ну и его высокий уровень в общении с дамами тоже напрягал. Последняя мысль клевала Тойе мозг, раздражая своим: «Заботишься, как брат! Заботишься, как брат! Любишь её? Любишь младшую сестрёнку?!», после чего раздражался злорадный смех, и всё почему-то озвучено голосом, похожим на Кейго Таками. Тойу аж воротит. – В самом худшем случае она нашла злодея... – Шото, даже не думай о таком! - Нацуо пискнул. – Прости... Разумеется, я не думаю о ней такого. И, честно говоря, я согласен с Тойей сейчас. Старший удивлённо поморгал и усмехнулся. – Ещё бы. – Ну, я с вами, - Нацуо стыдливо пожимает плечами. – Хотя я и хочу счастья Фуюми, но представить её с парнем... Хочется, чтобы он был обычным парнишкой, и что общение с ним не приведёт к какой-нибудь беде. – И главное, чтобы он её не обижал. – Удивил, Энштейн! – Я похож на Энштейна? – Ты похож на придурка. – Что ж, моё сходство с тобой объясняется нашим кровным родством.*
На часах почти восемь вечера. Небо значительно потемнело и стало чуть-ли не чёрным. Поблëскивали редкие звезды, проплывали одинокие серые и полупрозрачные облака. Нацуо сидел у себя второй час, расписывая проект, который должен был готовить уже на протяжении месяца, но, разумеется, сел за пару дней до дедлайна. Шото сидел над домашним заданием по английскому. – Тодороки-кун, поможешь мне подтянуть английский? Шото цыкает. Хотел бы он вновь сидеть рядом с Мидорией и поправлять его при попытке что-то сказать или написать на английском. Спокойно указать на ошибки, а Изуку бы так же спокойно их принял и поблагодарил за помощь. Если бы. Юноша зарывается ладонью в волосы. Черт его дёрнул признаться... Может, всё было бы не так плохо? Хотя существовал вариант, что Изуку сторонится Шото из-за Тойи... Это не давало покоя так же сильно. Кто привёл Тойу чуть ли не самолично и под ручку домой? Шото. Кто признался Мидории в своих гейских-бисексуальных-хуй-знает-ещë-каких чувствах? Шото. Кто виноват в любом из случаев, славшим причиной разрыва дружбы Шото и Мидории? Тодороки, батю его, Шото. Шото положил ручку, выключил настольную лампу и тихо покинул комнату. Тойя, рисующий в гостиной, услышал шаги в коридоре, проходящие мимо в конец крыла. Он бросил хмурый взгляд в щель между дверьми и заметил силуэт Шото, неспешно движущегося в сторону крыльца и выхода на внутренний двор. Тойя хотел остаться на диване: перспектива удобно развалиться на мягких подушках в любой позе очень располагала. Никто не трогает, потому что Тойя один на ближайшие комнаты да и почти всё крыло, вероятно. Парень лежит и не двигается, прикрыв глаза, пытаясь этим укоренить последние мысли. Он хмурится и в итоге встаёт. Ему скучно. Вот и всё. – Что делаешь, Шото-кун? – Знаешь, довольно здорово, что ты сейчас хотя бы по имени меня зовёшь, - Шото стоял в нескольких метрах от крыльца в спортивной одежде. Опять тренироваться собрался? Восемьдесять раз на дню? Гений, не иначе. Тойя усмехается. – Это легко исправить. – Зачем ты пришёл? Опять, - Шото глядит ему в глаза и старается незаметно затянуть рукав левой руки пониже, стоя полубоком и закрывая её. Но от бирюзовых глаз брата это не скрывается. – Покажи-ка. – О чëм ты? – Руку покажи, - Тойя подходит почти вплотную. Братья одаривают друг друга сердитыми взглядами. – Зачем? – Блять, как ты бесишь, - Тойя секундно вскипает и тянет левую руку младшего, одергивая его рукав, вызывая у обоих ощущение дежавю. – Ну ещё бы... Тебя жизнь ничему не учит? Зачем ты продолжаешь заниматься глупостями, шкет? – Если ты думаешь, что мне это не под силу, то ошибаешься, - шипит Шото и гневно выдергивает свою конечность, не желая больше показывать ожоги и увеличение их количества. В глубине глаз Тойи вспыхивает еле заметная ярость. Ох, он то знает, что под силу. Это же, блять, и плохо. Потому что Шото, очевидно, останавливаться не собирается, пока не добьётся прогресса и желаемого результата. Старатель подарил это им обоим. Вместе со многим другим, к сожалению. – Возможно, я брежу, но разве мы уже не говорили об этом? - тон саркастический и жгуче злой. Шото не дрогнул. Нашёл Тойя, кого пугать. – Может и так. – Как славно, правда? – Вполне. Повисает молчание. Но не неловкое, а источающее столь гнетущую ауру, что любой другой человек, находясь здесь, вероятно, умер бы из-за сердечного приступа или панической атаки. Кроме Старателя, наверное. Он бы добавил "огонька". Тойя раздражённо вздыхает. – Ожоги выглядят не очень... - он думает над тем, какими именно, но чертыхается и решает не продолжать. – А, забей, хуй с тобой. Поймёшь будто что-то. Что-то внутри сопротивляется и хочет узнать, не доставляет ли младший себе подобные небольшие увечья специально. Но Тойя не позволяет маске дать трещину и признать один факт в своём отношении к Шото. Последний поджимает губы. – Если что-то думаешь или знаешь, то говори. – Проницательный? Шото хмуро молчит в ответ. Старший тихо и секундно смеётся. – Не важно, что я хотел сказать. Но, к слову, - он поднимает правую ладонь с вытянутым указательным пальцем. – Чтобы обжигало меньше, надо повышать температуру не всего огня, а уменьшать у самого основания, то бишь у кожи. Не сильно, но поможет, - Тойя пожимает плечами, словно говорит совсем неважные вещи. Лицо и глаза Шото отражают искреннее удивление. – Как видишь, для себя я это не сразу открыл. Да и в бою с сильным противником всё равно приходится полностью доводить до синего цвета. Но для начала тебе хватит. Шото ошарашенно моргает, а затем неловко кивает в знак понимания и благодарности. Тойя в очередной раз усмехается. – Всё равно, что-то мне подсказывает, что не твоё это. – Тогда засунь своего подсказчика себе в задницу. – Задницу в задницу засунуть? Интересно, интересно. Шото цокает и закатывает глаза. Только стоило подумать, что разговор перетекает в здоровое русло, так гордость этого старого болвана дала о себе знать. – Если ты сомневаешься, то это ещё ничего не значит. – Без «Если». – Понятно. – С тобой так интересно разговаривать, ты знал? – С нормальными собеседником и разговор нормальный будет. – Ты что-то посмелел. Ничего не попутал? – Удостоился бы лучшего, будь ты более приятной личность, братец. Глаз Тойи дёргается из-за того, как Шото сказал последнее слово. Словно прорычал. Пассивная агрессия? Вроде, это всегда было только у Тойи в их семейном кругу... Заразил Шото? Забавно. – Ой, да иди ты. Может, это ты не достоин лучшего отношения, кохай? - старший улыбается жуткой леденящей улыбкой, пока в глазах пылает пожар непонятного гнева и презрения. Шото напрягается и из-за обращения, и из-за самих слов Тойи. Много-то старший себе позволяет. Кроме того, Шото теперь его семпаем назвать? Перебьëтся. – Только и можешь на меня переводить? – Ты не можешь ни на что ответить, смешнюля. – Желания с тобой теперь вообще разговаривать нет, вот и всё. Свали. Тойя многозначительно хмыкнул. Вот и провёл время с пользой...