Клыки

      Чтобы успокоиться и хоть немного прийти в себя, Питеру потребовалось около часа. О том, чтобы ужинать в таком состоянии — не могло идти и речи, поэтому Тони легко подхватил на руки, кажется, потерявшего все силы мальчишку и понёс в спальню. Питер не возражал, не спорил, лишь доверчиво прижимался к насквозь промокшей рубашке и изредка шмыгал носом. Уложив парня в кровать, Тони присел рядом, перебирая спутавшиеся пряди и успокаивающе поглаживая по голове.       — Пит, скажи, а обычную пищу вы совсем не употребляете?       — Мы можем её есть, но обычно она настолько несъедобна и пропитана химией, что нет никакого смысла травить свой организм. Ну и… она не приносит насыщения. Пустой перевод продуктов.       — Ты не будешь против, если я тебе кое-что принесу и предложу попробовать?       Питер лишь покачал головой, устало закрывая глаза. Эта эмоциональная встряска измотала его окончательно, и всё — чего хотелось — уснуть, ну, или основательно так сбросить напряжение. Сил разгребать всё это дерьмо — не было никаких.       Тони вернулся через пятнадцать минут с чашкой горячего какао и плиткой шоколада. Питер не спал, изучая потолок, на котором его цепкий глаз наверняка видел сотню микротрещин. Он учуял человека раньше, чем тот постучал о косяк двери, привлекая внимание, и искренне улыбнулся. Таким его видеть было в тысячу раз приятнее.       — Ты принёс какао?       — Пробовал? — подарил ответную улыбку Тони и сел на край кровати, протягивая вампирёнышу детское успокоительное.       — Пару раз. Там был один порошок и половина таблицы Менделеева.       — Поверь, тут — натуральное молоко и такое же какао. Ну и молочный шоколад для ребёнка.       — Я не ребёнок, — на заявление Тони о натуральности Питер лишь снисходительно хмыкнул.       — Большая плитка для большого ребёнка. — Старк с удовольствием наблюдал за тем, как парень обнюхивает горячую жидкость и довольно жмурится.       — То-они!       — Как ты меня назвал?       — Ой, мистер Старк, простите.       — Ну уж нет, карапуз. «Тони» мне нравится гораздо больше. Ты только «о» именно так тяни.       — Ну, мистер Старк! — Питер, Старк был в этом уверен, прикрыл бы своё лицо ладонями, если б они не были заняты. — Вот вечно вам надо всё опошлить!       — Это я даже не начинал. Ну так что? Попробуешь?       То как Питер стонал, закатывал глаза и облизывался, Тони будет сниться в самых мокрых снах, потому что парень, кажется, решил всю душу из Старка вытрясти… Его гастрономическим стонам могли позавидовать топовые порно модели.       — Ох, Тони-и, мм-м, как же… вкусно.       — Что ж, рад, что тебе понравилось. Я, пожалуй, пойду. Завтра у нас трудный день.       — Ты не дал мне шоколадку, — Питер хитро блеснул глазами. Этот милый, вечно смущающийся ангелочек словно сменил сущность за те минуты, что Тони выходил из комнаты. Старк протянул руку, предлагая взять шоколад, но вампирёныш лишь приоткрыл рот, хитро улыбаясь своими чарующими глазами.       — Если ты решил таким способом забыться — не лучшая идея.       Питер лишь покачал головой и потянулся вперёд, облизнув испачканные в какао губы, неотрывно смотря в глаза человека и, кажется, видя его насквозь. Буквально сгорая от разливающегося по телу жара, Тони отломил кусок шоколада и аккуратно поднёс к призывно блестящим губам. Только бы не коснуться. Только бы… Бам! Питер сам подался ближе и чуть ли не слизнул шоколадку с пальцев, закрывая глаза и издавая по-настоящему провоцирующий стон.       — Так, мелкий, я пошёл спать, а ты тут… развлекайся. — Тони резко встал с кровати и под озорными бесятами в глазах мальчишки буквально сбежал с возможного места преступления.       — Тони, — окликнул его чертёнок у самого порога, заставляя обернуться. — Очень важно, чтобы в твоей крови было достаточно гемоглобина. Так что съешь шоколад. Ну и… гормон радости тоже лишним не будет.       — Только он? — Тони сам не понимал, почему ведётся на эту неприкрытую и наивную провокацию.       — Я бы не отказался от всего коктейля, мистер Старк, — хихикнул Питер, скрывая лицо за кружкой. — Спокойной вам ночи.       — И тебе не хворать.       Заливистый перезвон колокольчиков раздался за закрывшейся за его спиной дверью. Ну что ж, если кто-то хочет поиграть по-взрослому, а заодно скрыть за этим свои страхи — пусть так и будет. Тони посмотрел на оставшуюся у него в руке часть шоколадки. Завтра определённо будет весело.       Тони думал, что не уснёт, но стоило его голове коснуться подушки, как все мысли и переживания исчезли, а организм мгновенно провалился в сон без сновидений. Проснулся он от изучающего взгляда, распахивая глаза и натыкаясь на ореховые омуты сидящего возле кровати парня. Сердце тут же сделало пару лишних оборотов, а пальцы в защитном жесте потянулись к часам.       — Прости, не хотел тебя пугать, — тихо, словно боясь ещё кого-то разбудить, прошептал Питер. — Просто уже почти час дня и это нагло, но… Голод чертовски сушит.       — Иди сюда, — Тони похлопал по свободной половине кровати. — Я тут подумал, что в костюме позволять кусать себя хоть и безопасно, но как-то слишком. Хочу чувствовать.       — А что если я…       — Я тебе доверяю, Питер. И если что-то и правда пойдёт не так — Пятница и Железный легион придут мне на помощь. Верно?       — Конечно, сэр. Вам не о чем беспокоиться, Питер.       — И всё же… Я боюсь навредить. — Питер серьёзно смотрел на Тони, словно рассчитывал риски и сложную цепочку вероятностей.       — А Нэду ты навредить не боялся? — давить на свежие раны не хотелось, но упёртость вампирёныша и заведомо глупая перестраховка — раздражали.       — С ним по-другому было.       — Как по-другому?       — Ну, я хотел от него только крови, — тихо, будто надеясь, что его не услышат, прошептал Питер, всё так же бросая на Старка голодный, но теперь ещё и тревожный взгляд.       — А от меня ты что хочешь? — Тони подобрался ближе, практически касаясь спрятанного в атласной пижаме бедра. Как же хотелось его обнять, поцеловать, прижать к этой кровати.       — Я…       — Хочешь, чтобы я обнимал тебя? Хочешь, чтобы стонал, когда ты будешь кусать меня? Хочешь прижиматься ко мне, выпивая мою кровь с зашкаливающим окситоцином и тестостероном? — Тони скользил пальцами по плавным линиям парня, чувствуя, как его тело отзывается лёгкой дрожью. Невероятно — такая сила, заключённая в столь хрупкой на первый взгляд оболочке. — А как на счёт кортизола? Пролактина? Эндорфинов? Мм-м, Питти?       — Если не хочешь, чтобы я завалил тебя прямо сейчас, то прекрати. — Питер тяжело дышал, едва удерживая себя на месте. Он знал, что так будет. Прекрасно знал. Только никак не подготовился. А ещё Тони оказался слишком напорист.       — А кто сказал, что не хочу, — прошептал Тони в самое ушко, опаляя горячим дыханием. Он даже пискнуть не успел, как Питер оседлал его бёдра и прижал руки над головой.       — Ты не готов. Я должен рассказать, как всё будет. Чтобы и ты, и Пятница знали, чего ожидать.       Такая близость и сила сводили с ума, подрывали последние шаткие стены приличия и морали. Хотелось здесь и сейчас. Организм уже потрясывало от накатывающих волн возбуждения, стоило только представить, как Питер будет прижиматься к его руке, как по крови разольётся яд, как он, распятый на этой кровати, не сможет и не захочет сделать ни единого действия, чтобы помешать воспользоваться собой.       — Тони, прошу… Я еле себя контролирую, а твой запах, — Питер уткнулся носом в изгиб шеи и провёл влажную дорожку от ложбинки над ключицей до ушной раковины языком, срываясь на протяжный стон. — Боги-и!       — Пит, — Тони не удержал свои руки, опустив их на бёдра, вжимая в себя, заставляя мальчишку буквально подавиться воздухом и рухнуть на него, отдаваясь ласкающим рукам. По спине, вверх, сыграть мелодию на рёбрах и под шёлковую рубашку на живот.       — Какой же ты…       — Хватит!       Старк не понял, как он так резко оказался прижат к поверхности. То, что это потолок, он понял через секунду, увидев смятую постель через плечо Питера. Сердце сделало запоздалый кульбит, а картинку перед глазами повело. Он буквально лежал на мальчишке, игнорирующем все законы физики, обнимая ногами за талию, как будто это могло хоть как-то помочь не упасть или смягчить падение.       — Вижу, вы пришли в себя, мистер Старк? — Тони, поражённый своими действиями, мыслями и желаниями, замер, ведь буквально ещё вчера он видел в этом вампирчике только потерянного мальчишку. Когда он успел пересмотреть свои взгляды? И почему абсолютно не мог себя контролировать?       — Твоими стараниями. Как ты это делаешь? — он с тревогой смотрел, как изящные пальцы, чуть подрагивая, вжимаются в идеально ровную штукатурку. Невероятно!       — Секрет. Знаете, что интересно? На вас тоже действует мой запах.       — Не понял.       — То, как вы себя ведёте. Уверен, не будь его — вы бы держали себя в руках гораздо дольше. Верно? Но вы чувствуете мой голод и мои феромоны, хоть и не различаете их в воздухе. И ваш организм предаёт вас. Именно поэтому я хочу сначала всё рассказать.       — Кто-то играет в рыцаря на белом коне?       — Скорее в дьявола искусителя, Тони. Обними меня крепче, сейчас полетаем.       — Только не…       На секунду он ощутил свободное падение, потом, как тело резко дёрнуло вниз, и Старк буквально завис в воздухе, теряя ощущение реальности. Единственное, что приводило в чувства — ледяные ладони на ягодицах и такой же нос, уткнувшийся в основание шеи. Глаза открывать совершенно не хотелось, казалось, стоит только увидеть картинку — и мозг тут же словит с десяток вертолётов.       — Мистер Старк, вы тяжёлый.       — Как-то ты слишком резко скачешь с официального на соблазнительный тон, — Тони всё же отцепился от парня и, покачнувшись, встал, тяжело дыша. Тошнота и головокружение были посильнее, чем при алкогольном опьянении. К таким перегрузкам с утра организм был явно не готов, зато это неплохо помогло привести мысли и чувства в норму, как ни странно. Точнее, свести к минимуму все желания.       — Я буду ждать вас в гостиной. Примите душ. — Питер резко отстранился и с потрясающей для голодающего скоростью ретировался к выходу. Остановившись на пороге, он резко обернулся. — И, Тони, не дрочи в душе, — прежде, чем Старк успел в него что-нибудь кинуть, парень скрылся за дверью.       — Мистер Старк, уровень недавно перечисленных веществ в вашей крови выше нормы на полтора процента.       — Что ж, думаю, он будет доволен. Ты же пишешь всё, что происходит в комнате с момента его здесь появления?       — Как и во всём здании, сэр.       За те полчаса, что он провёл в душе, Тони так и не смог ответить себе на вопрос: «Какого чёрта это было?», впрочем, как и Питер не преуспел в: «На кой хрен ты это творишь?!». Поэтому, когда оба оказались в гостиной, атмосфера наэлектризовалась за считанные секунды.       — Ну-с, что ж, карапуз. Давай, рассказывай? — Тони в защитном жесте скрестил руки на груди, наблюдая за Питером, замершим подобно мраморному изваянию.       — Давайте вы поедите, а я расскажу, что происходит. Хорошо?       — Ты как лучшая любовница — приготовил мне завтрак? А почему не принёс в постель? Тогда бы мы могли уже…       — Мистер Старк!       — Ладно, молчу, молчу, — улыбнулся Тони, довольный тем, что удалось разморозить парня. Впрочем, ликование было недолгим, ровно три секунды, пока он не увидел, как выглядел его завтрак. — Каша? Паркер, мать твою! Что это?!       — Как вы уже сказали — каша.       — Овсянка, сэр, — радостно пояснила Пятница, которая данного блюда отродясь не видела, если такая фраза применима к Искусственному Интеллекту, впрочем, глаза-камеры у неё были, так что, наверное, да — не видела. Зато знала, как она полезна.       — Я вижу. Зачем?       — Она полезна.       — Мм-м… ешь сам, — кивнул Тони и направился к кофемашине.       — О нет! Только не кофе! Это и так третий по совокупности запах, из которого вы состоите! И, если вы ещё не передумали — мне нужна чистая кровь.       — Отлично, тогда я объявляю голодовку. Давай, карапуз, уминай это творение инквизиции и рассказывай, что там за афродизиаки ты испускаешь.       — Вы должны поесть.       — Согласен на сэндвич.       Питер тяжело выдохнул, возводя глаза к потолку, словно спрашивая Пятницу, как она только выносит это неразумное существо, по ошибке называемое гением.       — Они в холодильнике, — сдала его предательница, и включила блендер с заготовленной полезной заправкой. Жидкость за секунду стала зеленовато-бурого цвета.       — Но вы выпьете это! — Питер поставил перед Тони стакан с этой бурдой.       — Питер, если ты хочешь, чтобы меня вырвало — так и скажи. — Тони покосился на оборотное зелье. — Даже не хочу знать, что там.       — Вам не надо знать. Пейте, — упрямству юного вампира можно было только позавидовать.       — Слушай, мелкий. Скажи мне, где твой брат близнец? Потому что иначе как раздвоением твоей тушки, я не могу объяснить столь резкую смену модели поведения.       — Ну, вы вчера согласились разделить со мной свои жидкости.       Тони, так не вовремя сделавший глоток, подавился бурдой, которая и без помех плохо глоталась.       — То есть кровь, простите. — Питер кинул в Старка полотенцем. — Ну и ещё вы сегодня явно продемонстрировали свои желания. И я подумал, что глупо отказываться от чего-то нового?       Тони, забыв про завтрак, подпёр щёку, рассматривая это семнадцатилетнее чудо.       — Знаешь, мне кажется, я погорячился. Тот застенчивый паренёк с краснеющими щеками и пулемётной очередью вместо слов — мне нравился гораздо больше.       — Оу. Да?       — Нет. Так, ладно. Рассказывай. — Тони бросил тоскливый взгляд на сахарницу, которая вряд ли б хоть как-то скрасила вкус бормотухи, которую в него пытались влить.       — Про что? — Питер растерянно посмотрел на Тони, пытаясь понять, о чём именно хотел услышать человек.       — Про твои особенности питания, Питер, не тормози.       — А да. На самом деле их не так много, просто… учитывая то, что было утром.       — А утром что-то было?       — Не было, но могло бы быть, если б я не сдержался. — Питер неуверенно переступил с ноги на ноги, и Тони просто не смог удержаться от комментария:       — Слишком много сослагательных наклонений для одного предложения. Ты не находишь?       — Понимаете — у вампиров секс и кровь — вещи достаточно близкие и, если у донора или вампира есть симпатия друг к другу, то процесс питания — раскрепощает. То вещество, которое мы выпускаем в кровь жертв, не только расслабляет, но и стимулирует всплеск возбуждения. Именно поэтому чаще всего у вампиров донор противоположного пола.       — Погоди минутку, ты же сказал, что до свадьбы вы ни-ни.       — С вампиром.       — А, ну да! Люди ж — так — Пункт питания! — Тони дёрнулся как от пощёчины.       — Мистер Старк, я…       — Проехали, — Старк залпом допил зелёную дрянь и потянулся к сэндвичу с тунцом. Надо было срочно это заесть.       — Я ни с кем… — начал Питер, но его снова заткнули на полуслове.       — Я же сказал — проехали! Что ещё делает твоё чудо приворотное зелье?       — Оно не создаёт влюблённости. Просто снимает рамки и оголяет желания. — Питер опустился на стул напротив. Он совершенно не это имел в виду, просто неправильно высказался. Да, в их обществе люди не имели прав, да, с ними не считались. Но это вовсе не означало, что он такой же. Просто — с волками жить — по-волчьи выть… Питер задумчиво водил голым пальцем по тёплому паркету, очерчивая толстый сучок и чувствуя пронизывающий взгляд чужих глаз, от которого все волоски вставали дыбом. Если верить — каждый круг — один год жизни дерева. Выходит, этому было под пятьдесят лет, когда его срубили. Пятьдесят лет оно давало кислород и радовалось жизни, а теперь это просто прямоугольный кусок под пятью слоями лака, по которому все ходят ногами, абсолютно не задумываясь…       — Питер? Пит. — Вампирчик неохотно поднял обещающие вот-вот заблестеть глаза, — Прости, окей? Я погорячился. Просто всё это — немного слишком, и…       — Я понимаю. Мне надо было рассказать раньше. Нас не научили это контролировать, и… наверное, мы можем что-то ещё, но пока только на интуитивно-бессознательном…       Питер замолчал, нервно теребя салфетку, пока его ледяные пальцы не накрыла тёплая рука, посылая сотни электрических разрядов. Он не знал, что делать, как поступить правильно, и… стоило посмотреть в такие же глаза напротив, как с языка сорвалось раньше, чем Пит успел подумать:       — Я хочу, чтобы вы выпили мою кровь.       — Зачем?       — Она поможет вам заживить места укусов, и… это подстраховка.       — Если ты перестараешься? — понимающе кивнул Тони.       — Да. Если умереть с кровью вампира — ты обратишься.       — О! Обалденная перспектива, Питер! Не то чтобы я был против, просто. Чёрт! Не, хорошо, если по своей воле обращаешься, а вот так: идёт донор с твоей кровушкой в организме после ужина. На него падает кирпич. И что? Он становится уже не твоим рабом?       Питер поджал губы, пряча взгляд.       — Даже так? И в скольких поколениях его участь не меняется?       — Во всех. Таких людей мало.       — Людей? Уверен, им дали какую-то кличку.       — Дали. Грязнокровки. — Питер поднял глаза на Тони. — Мой дядя влюбился в такую девушку. Семья отреклась от него, хотели насильно женить на другой, а Мэй казнить, но они сумели сбежать.       — Погоди! У тебя есть родственник на стороне, а ты не пошёл к ним?       — Всё, что я знал — они перебрались в Нью-Йорк.       — Ты хотел найти их здесь. — Догадался Старк.       — Да. Но. Город оказался слишком шумным. — Питер обхватил себя руками, словно защищаясь от тех ощущений, что свалились на совершенно не готового к таким нагрузкам парня. — Ещё на окраине я понял, почему такие как мы — с трудом живут в небольших городах, что уж говорить о мегаполисах.       — Знаешь, у меня есть пара идей, как облегчить тебе жизнь тут, но мне потребуется время.       — П-правда?       — Да, Питер.       — Спасибо.       — Итак. Подводим итог. Ты кусаешь меня. Я теряю разум от желания. Ты тоже. По итогу — выпиваешь где-то пол-литра, пытаясь меня не убить. И даёшь сделать глоток своей кровушки, чтобы залатать дырки в теле. Всё верно?       — Да.       — Звучит неплохо, — Тони довольно улыбнулся.       — Звучит гораздо легче, чем есть на самом деле, — неуверенно пробормотал Питер, тормоша непонятно как образовавшийся на его сверхрегенерирующей тушке заусенец.       — Ну, это мы сейчас проверим. — Тони встал из-за стола, останавливаясь у разведённых ног мальчишки, любуясь разливающимся по его щекам румянцем. — В ходе этого адского завтрака я потерял все «хорошие» гормоны. Как думаешь, один поцелуй всё исправит?       — Я… — Питер поднял голову, от запаха вело сильнее, чем от крови, что было просто невероятно.       — Запрещаю тебе кусать в шею. Остальные места в полном твоём распоряжении.       — Даже пах?       — Хм, похоже, я всё же погорячился. — Хмыкнул Тони, и потянул на себя улыбающегося в предвкушении пацана. — Пятница — Протокол: Первый ужин. Не бойся, Пит.       — Я не боюсь... — тихо прошептал Питер и сам потянулся за поцелуем, кладя руки на горячую грудь, легонько касаясь губами уголка губ и колючей щетины, срываясь на стон, стоило Тони притянуть его за талию ещё ближе к себе.       — Питер, скажи, у меня каждый ужин будет ощущение, что мы оба заразились ПМС? — Тони наслаждался лёгкими, дразнящими поцелуями, блуждающими по линии челюсти и шее, прижимающимся к нему гибким и сильным телом, и даже ледяные касания пальцев посылали дрожь возбуждения, а не леденящего холода. От переполняющих эмоций и зарождающихся желаний подгибались колени.       — Нет, только в Гормональные дни. — Питер стянул с Тони майку, с восхищением смотря на столь желанное во всех смыслах тело. — И после долгих голодовок. — Не отдавая себе отчёта, скользнул пальцами по дрогнувшему под ледяным натиском прессу, очертил солнечное сплетение и нерешительно замер пальцами над двумя рубцами шрамов, оставшихся от некогда вживлённого в тело реактора.       — Он был тут? — Питер с трепетом и благоговением провёл пальцем над одним из рубцов, всё ещё не решаясь коснуться.       — Да… — Тони притянул его руку к своей груди, вжимая в разгорячённое тело, давая ощутить грубость шрама и бешеный стук сердца. Питер замер, смотря прямо в глаза. Он словно делал всё это впервые.       — Я никогда… Донор всегда вставал к нам спиной, и мы, не касаясь его, кусали сюда, — Питер коснулся свободной рукой углубления между ключицей и плечом. — Сейчас… это совсем по-другому.       — Так, как хотел ты?       — Да-а, — хрипло выдохнул Питер весь имеющийся у него воздух и вжался в разгоряченное тело сильнее. — Поцелуй меня, Тони.       Кем был Тони Старк, чтобы отказаться от такого? Он с тихим рыком припал к таким манящим сладким губам. Этого парнишку хотелось зацеловать, вылизать каждый сантиметр, попробовать его на вкус во всех смыслах и даже чуть больше. Им хотелось дышать.       — Пит, — он целовал жадно, резко, прикусывая и посасывая уже не такие ледяные губы, распаляя голод и делясь своим жаром. — Питер. Мой сладкий мальчик.       — Мм-мгх, Тони! — Пит прижал к себе Тони и резко переместился к кухонному острову, подхватывая человека под ягодицы и усаживая на холодную столешницу. Тони и успел только выдавить рванное «Ох!» как был заткнут жадным поцелуем.       — Хочу тебя. Всего.       Питер целовал, притирался пахом, демонстрируя своё желание и ощущая чужое через тонкую ткань домашних брюк. Они сталкивались языками, зубами, жадно прикусывали, посасывали и оттягивали губы, изучали тела друг друга дрожащими от желания пальцами. Питер медленно надвигался на Тони. Как хищник, загоняющий свою жертву в угол, залез на столешницу, вслед за человеком, подталкивая вперёд, придавливая своим телом, впитывая исходящий жар, удобно устраиваясь меж разведённый ног.       — Тони. Какой же ты! — он медленно целовал каждый дюйм огненного тела, спускаясь всё ниже по груди, дразняще провёл по линии брюк, не решаясь стащить их вниз, хотя пальцы в волосах так и просили ликвидировать последнюю преграду.       — Пит-терр-р, — Тони не сдержал рык, когда вампирчик уселся на его бёдра и потёрся пахом о пах. — Что ж… думаю, такие короткие месячные, да ещё и раз в три месяца, я как-нибудь переживу.       Питер хихикнул и вжал податливое тело в столешницу, заводя одну руку Тони за голову, а вторую прижимая вдоль тела. Надо было собраться с мыслями, сделать хотя бы глоток свежего воздуха, но всё вокруг пахло Тони.       — Мм-м, Тони, ты… Ты готов? — Питер чувствовал, как удлиняются клыки, как сладко ноют дёсны, как обжигает горячее дыхание сухое горло.       — Да, Пит, чёрт возьми! Кусай уже, — Тони дёрнулся под ним, но даже не смог пошевелиться, лишь бёдра качнулись, срывая с губ двоих нетерпеливое шипение.       Питер лизнул заветную впадинку языком и с силой надавил на тонкую кожицу, слыша, как она лопается под натиском клыков, а с губ Тони срывается: «Оу! Чёрт!» он не успевает сказать, как ему больно, потому что яд, запущенный в кровь, уже начинает действовать, создавая легкое онемение вокруг раны. Питер не слышит ничего, кроме пульса чужого сердца у себя в ушах. Он чувствует крепкие мышцы под судорожно сжимающимися пальцами, горячую вязкую кровь, бегущую по горлу пульсирующими толчками. Слышит потрясающий запах возбуждения, металла, орехов, дорогого кофе, кожи и чего-то неуловимого с лёгким оттенком ментола и лайма.       — Ва-ау! Пит! Этот обезболивающий эффект — лучшее, что придумала природа. Мне необходимо понять, что в составе этого вещества. — Питер выныривает из окутывающего его красного марева, зажимает руку на ещё сочащемся укусе и несколько раз удивлённо моргает, смотря на Тони.       — Боги, неужели ты можешь думать об этом сейчас?! — Питер с трудом произносит эти слова, он вообще едва может держать себя в руках. Старк такой вкусный, такой тёплый, такой — подходящий. Клыки ноют. Жажда, так давно сдерживаемая, мечется в абсолютно пустой черепушке. Всё, что ему сейчас хочется — вгрызться в шею и оказаться как можно глубже в Тони. Он как загипнотизированный смотрит в шальные глаза Старка, подёрнутые возбуждением, но не теряющие ясность.       — Пит. Питти, — Тони тянет к его наверняка измазанному в крови лицу руку, приподнимает губу, рассматривая удлинённый клык, как тогда, на диване, и скользит за шею, чуть надавливая, предлагая придвинуться ближе. Вдохнуть полной грудью лишающий воли, но не разума, запах. Тони концентрирует всё его внимание на своём лице, не давая зацепиться за две тонкие струйки, бегущие по загорелой коже, за бисеринки пота, украсившие обнажённое тело. — Хочу попробовать себя.       Питер не стонет, воет, падает на Тони, не понимая, когда отпустил его руки, когда эти огненные пальцы оказались на его ягодицах, когда этот человек проник своим запахом в каждую клеточку. Поцелуй выходит неловким. Клыки мешают. Ноют. Царапают губы. Питер захлёбывается стонами и вкусом. Запахом. У них у обоих лица в крови. И руки. И… Питер снова припадает к ране, но та уже затянулась. Тут он вспоминает о том, что так и не дал выпить своей крови. Выходит, в клыках тоже что-то есть? Он смотрит на столешницу, на которой оставлены кровяные разводы.       — Пятница, показатели! — хрипит Питер, пока Старк стягивает с них штаны, оставляя болтаться где-то на коленях. От контакта голых тел тело бьёт током.       — Состояние стабильно. Наблюдается всплеск эндорфинов и…       Это Питер чует и сам. И чувствует. Он содрогается и распахивает рот, ощущая горячие пальцы на своём члене. И сочащуюся смазкой с терпким мускусом головку, упирающуюся в бедро.       — Тони. Ты такой… — Питер осматривает мутным взглядом распластанное под ним тело. Его хотелось всего и сразу. Толкаясь в ласкающую руку, позволяя мять свои ягодицы, он лизнул место первого укуса и поднёс своё запястье к губам. Щёлк! И по бледной коже побежали две алые струйки. — Попробуй меня.       Тони подался вперёд сам, обхватывая запястье губами, лаская ранки языком, надавливая на них, ввинчиваясь. Питер притянул его за затылок ближе. Наслаждаясь пронизывающими все нервные окончания удовольствием. Рука на члене стала двигаться медленней, и он нетерпеливо толкнулся в чужой кулак.       — Тони! Ну!       Старк оторвался от запястья, смотря осоловевшим взглядом, пьяно и счастливо улыбаясь. Весь в крови, своей и чужой. Если бы не отсутствие клыков, то точно сошёл за вампира. Нет. Суккуба. Только они обладали такой силой и магнетизмом.       — Ты сладкий. И пахнешь солнцем. — Зашептал Тони в самое ушко, то и дело срываясь на ласковые поцелуи — укусы. — Пит. Возьми меня.       — Нет, но я… — Питер не смог продолжить, он просто сполз со столешницы под протестующий стон, но стоило Тони попытаться подняться, как он тут же был уложен на лопатки. От такой силы и мощи, заключённой в таком изящном теле, пальцы на ногах поджимались, а яйца уже звенели. Безумно хотелось ощутить чужие губы на члене и эти чертовски аристократичные пальцы в заднице, раз уж у руля сегодня был этот мелкий искуситель.       Тони чувствовал, как его ведёт и шатает, словно он выпил уйму алкоголя, только чертовски дорогого, не туманящего рассудок и ощущения. Он приподнялся на локтях, смотря, как Питер царапающими поцелуями спускается ниже и ниже. Член дёрнулся, мазнув сочащейся головкой по щеке парня, и тот поднял взгляд абсолютно чёрных глаз на Тони, одними губами прошептав: «Можно?» И Тони кивнул, сдаваясь в руки малолетнего вампира, абсолютно не понимая, что именно можно, но ожидая, что это будет ещё крышесносней, чем есть сейчас.       Стон-вскрик, который он издал, когда парень лишь коснулся языком головки — был непозволителен для взрослого мужчины, именующего себя плейбоем, но это было настолько прекрасно. До хруста в позвоночнике и звёзд перед глазами. Руки сами потянулись к копне волос, подталкивая, задавая темп. Клыки приятно скользили по бокам, создавая острый привкус опасности и умопомрачительное давление. Бёдра стали вскидываться чаще, стоны превратились во всхлипы.       — Пит, я сейчас… — Тони потянул вампирёныша за волосы и тот легко, с пошлым звуком выпустил его член изо рта, наблюдая, как тяжёлая головка упала на поджавшийся живот. Как Тони не кончил от одного вида: застывшего меж его ног Питера с опухшими губами и набухшего члена, лежащего и подрагивающего на животе — было загадкой.       — Сейчас будет космос, мистер Старк, — хрипло выдохнул Питер, опаляя жаром такую чувствительную сейчас головку, и прежде, чем Тони сказал, что он и так в нирване — укусил за внутреннюю сторону бедра.       Тони заорал, выгибаясь до хруста в пояснице, но не сдвинулся с места, пригвождённый, подобно бабочке на булавке, мертвой хваткой сильных пальцев за бёдра. Оргазм был такой мощный, что струйка чиркнула по щеке. Питер сосал кровь, скользя своим язычком, обхватывая губами, причмокивая. Тони по максимуму раскрыл бёдра, срываясь на стоны, чувствуя, как ещё пульсирует член, как выплёскивается на живот сперма, как по телу разливается чистый кайф. Питер застонал, сильнее сжав зубы до лёгкой саднящей боли, и обмяк. Тони протянул руку, ставшей свинцовой, вниз, буквально за волосы вытаскивая на секунды провалившегося во тьму наслаждения вампира. Вынимая его клыки из своей ноги и наблюдая, как из двух аккуратных ранок тут же струйкой потекла кровь. Если бы ему не было сейчас так хорошо, то наверняка бы появилась лёгкая паника и тошнота от страха из-за происходящего.       — Тони, — Питер открыл глаза, сыто улыбаясь, и уткнулся Старку в живот, вдыхая запах спермы, и не успел Тони сказать хоть слово — размашисто слизнул, поднимая взгляд и хитро улыбаясь. И тут Тони понял, что снова начинает возбуждаться, несмотря на возраст, несмотря на только что пережитый крышесносный оргазм. У него набухал под внимательным взглядом сытых глаз и едва ощутимыми касаниями.       Питер, всё так же смотря в глаза, снова высунул язык и повёл дорожку по груди, лизнул щёку, убирая все следы преступления, и припал к губам в жадном поцелуе, давая Тони прочувствовать и этот свой вкус тоже. Старк опустил всё ещё плохо слушающуюся руку, намереваясь поласкать Питера, помня, что тот ещё не кончил, и удивлённо вскинул брови в мокром поцелуе.       — Я уже, — и Питер покраснел. Покраснел! После только что устроенной вакханалии.       — Хочешь ещё?       — Ты ещё спрашиваешь? — Питер лихо оседлал чужие бёдра, заводя руку за спину.       — Подожди, — у Тони звёзды перед глазами вспыхнули от тесноты и окутавшего его жара.       — Я готов. Кажется, я знал, чем всё кончится. Хочу тебя. Ну! — Питер качнул бёдрами, распахивая рот и кладя пальцы Старка на свой колом стоящий член.       — Давай сам, ковбой, — Тони лишь сжал пальцы в плотное кольцо и резко провёл вверх вниз, задевая бархатистую головку, оглаживая большим пальцем, срывая с губ Питера нечеловеческий вой. Он подался вперёд, назад. Упёрся в бёдра Старка и задал резкий, рваный, но такой правильный сейчас темп. Их не хватило и на минуту. От наслаждения и гуляющего по крови безумного коктейля перед глазами наступила тьма. Загнанно дыша, они лежали в объятьях друг друга не в силах пошевелиться. Наслаждаясь затухающими искрами оргазма, опаляя горячим и сбитым дыханием губы друг друга. И они бы так и провалились в сон, перемазанные в крови и сперме на кухонной столешнице, если бы Пятница не произнесла.       — Показатели стабильны, но я советую вам воспользоваться душем. Роботы уборщики уже направлены на кухню.       Тони чувствовал, как его нетвёрдой походкой несут в ванную, как по ставшему остывать телу бегут тёплые струйки воды, а такой родной голос шепчет:       — Ну же, Тони, открой глаза.       — Люблю. — Это срывается так просто и так правильно, что Тони даже не сразу понимает, что произнёс. Питер каменеет перед ним. И только вода льётся из зажатого в его пальцах душа.       — Ты…       — Люблю. Или. Влюблён? Но я не хочу отпускать тебя от себя, даже если это всего лишь побочный эффект от укуса.       — Тони, — Питер тянется к нему, оставляя на губах нежное, почти целомудренное касание. — Я тоже…       Как они добрались до постели, кто их укрыл одеялом и задёрнул шторы — они не помнили. Лишь ощущали тёплые и нежные объятия друг друга, пока за горизонтом садилось солнце, и где-то там, в другой части Нью-Йорка просыпались дядя Бен и тётя Мэй, а далеко на севере по лесам шныряли ищейки Холландов. Их столько ждало впереди, но и уже целая история осталась в трёх наполненных первым знакомством днях.