***
— Это было просто ужасно, — сказал Драко своей матери, игнорируя ее строгий взгляд. — Она вела себя как самодовольная идиотка. — Дай ей время, Драко, — вздохнула его мать, махая палочкой, чтобы приготовить им закуску. — Можно ли винить ее за то, что она пытается себя защитить? Мы знали, что это случится, дорогой. Людям всегда нужно время, чтобы забыть. — Я не люблю, когда меня осуждают, — прервал мать Драко, скрестив руки на груди. — Я не собираюсь никому ничего доказывать. — Конечно, ты не должен, — вздохнула ведьма, протягивая сыну огневиски. — Ты отлично поработал, и я очень горжусь тобой. — Я имею в виду, что я работаю на Министерство, — продолжил Драко, и всякий раз начиная обдумывать события сегодняшнего дня, напрягался. — И я работал, как проклятый. Я доказал, что меня больше не интересует жизнь Пожирателя смерти, чего еще она хочет? — Драко, — попыталась успокоить его мать. — Это всего лишь первый день. Ей было необходимо сбросить с души груз. Я уверена, что завтра все будет хорошо. — Нет, не будет, — возразил Драко, глядя на мать, как на наивного человека. — Эта женщина ненавидит меня и отказывается забыть, кем я был в детстве. — Со временем она забудет, — сказала ведьма. — Просто будь профессионалом, и все будет хорошо. Она не может ненавидеть тебя за то, что ты хорошо делаешь свою работу. Она переживет это. Ведь Министерство так и поступило. — Увидим, — пожал плечами белокурый волшебник, которому уже наскучила эта тема. — Ты слышала что-нибудь о Блейзе? — Да, — кивнула его мать, и они пошли в одну из гостиных, чтобы поесть. — Он сказал, что был очень занят на работе, но скоро заскочит к тебе. — Хорошо, — кивнул ее сын, и она улыбнулась, видя его беспокойство. — Ты купила еще Летучего пороха? Может быть, тебе стоит остановиться у меня на некоторое время. — Не говори глупостей, — Нарцисса закатила глаза, глядя на него. — Знаешь, если бы мы снова жили вместе, то убили бы друг друга. — Ладно, тогда может быть, ты поживешь у подруги? — Драко, со мной все в полном порядке, — настаивала его мать. — Защитные чары крепкие, и у меня постоянно бывают гости. Я обещаю, если мне покажется, что что-то не так, я сразу же перемещусь по каминной сети в Министерство. — Ладно, — уступил волшебник, явно не в настроении ужинать. — Есть ли у тебя шанс убедить Скитер и ее дружков не толпиться завтра у Министерства? — Извини, дорогой, — ухмыльнулась Нарцисса, — но возвращение Гарри и Гермионы в Лондон — это сенсация. Думаю, пресса пробудет у вас еще несколько дней. — Какая радость, — Драко закатил глаза. — Мерлин, я ненавижу эту женщину. — А зря, — вступилась за подругу его мать. — После войны она достаточно хорошо контролировала нашу прессу. Рита очень хороший друг. — Да, — ответил Драко с сильным сарказмом. — Но она все еще остается сукой. Он вздрогнул, когда мать шлепнула его по руке чуть сильнее, чем он ожидал. Его ругань, должно быть, действительно оскорбила ее. Но она ничего не сказала, уставившись на него и ожидая, что он снова выругается. Если бы у него было более хорошее настроение, то возможно он бы немного ее повыводил. Прежде чем Драко осознал, что уже почти полночь, они еще немного поболтали о деле и новых планах Нарциссы по оформлению интерьера. Он отправился домой в надежде хорошенько выспаться перед тем, как вернуться к работе с Грейнджер. Вечером, ложась спать, он гадал, как она будет вести себя с ним утром. У того, кто решил, что они должны работать вместе, было очень больное чувство юмора.***
На следующее утро он был на работе довольно рано, но Гермиона уже была на месте, разговаривая с Тилли, когда он пришел. Увидев его, они прервались, и Гермиона выдавила натянутую улыбку. Он заметил, что сегодня она была одета в мантию, но также от его взгляда не ускользнуло, что под ней была маггловская одежда. Он коротко кивнул ей, прежде чем пройти мимо нее в свой кабинет, зная, что она последует за ним. Они заняли те же места, что и вчера, и Драко сразу же начал просматривать свежие пачки документов, которые ждали его на столе. Это были новые отчеты о надзоре и другие сведения о магглорожденных, которые выражали активную позицию на войне, как он и просил. Драко чувствовал на себе взгляд Гермионы, но не обращал на него внимания. Он был уверен, что если бы ей было что сказать, она бы просто сделала это, когда будет готова. — Я сделала кое-какие заметки о нападениях в Европе, — наконец произнесла ведьма, кладя документы на стол. — Там есть несколько фотографий и еще несколько сведений, которые могут помочь. Здесь не так уж много всего, но это максимум того, что мне удалось раздобыть. Драко взял у нее папки и положил их рядом с другими документами, по-прежнему избегая встречаться с ней взглядом. Он чувствовал, что она не закончила, и что-то все еще вертелось у нее на кончике языка. Он с некоторым раздражением понял, что ее пристальный взгляд заставляет его чувствовать себя неловко. Он никак не мог понять почему, но знал, что это просто ему не нравится. Если она не заговорит в ближайшее время, ему придется посмотреть на нее, а он знал, что не хочет этого делать. — Малфой, — нерешительно начала Гермиона, и Драко медленно поднял на нее глаза. Нет, ему явно не нравилось, как она на него смотрит. — Я хотела бы извиниться за свое вчерашнее поведение. — В этом нет необходимости, — остановил ее волшебник, быстро возвращаясь взглядом к своей работе. — Ты вчера извинилась. — Я знаю, — кивнула Гермиона, стараясь не показывать, что раздражена тем фактом, что он ее прервал. — Но я подумала, что было бы разумно начать сегодня с правильного настроя. — Хорошо, — вздохнул Драко, решив, что предпочел бы ее, когда она сердилась. Он понимал ее ненависть к нему. Он сам не понимал этого раскаявшегося преступника, а потому и не любил. Это заставило его почувствовать себя не в своей тарелке. — Давай продолжим работать. — Я знаю, что ты думал о своей матери, — выпалила ведьма, и Драко настороженно нахмурился. Как она посмела попытаться сунуть свой нос в его личную жизнь? Гермиона тут же напряглась, услышав свое признание, и внезапно почувствовала страх перед тем, как он отреагирует. — У тебя должна быть веская причина, чтобы поднять этот вопрос, Грейнджер, — предупредил ее Драко, нетерпеливо глядя на нее. — Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. — Я убрала имя твоей матери из списка подозреваемых, — объяснила Гермиона, не заметив, как на секунду расширились его глаза. — И если она захочет, я могу назначить аврора, чтобы он за ней присматривал. Светловолосый волшебник подозрительно посмотрел на свою напарницу со скрытым негодованием. Какая-то часть души радовалась тому, что мать вычеркнули из списка и теперь у нее есть возможность получить хоть какую-то защиту. Другая же часть была в ярости от того, что эта женщина уже так быстро успела вмешаться в его дела. Они работали вместе всего один день! Ей потребовалось меньше двадцати четырех часов чтобы сунуть нос не в свое дело. Ему хотелось прикрикнуть на нее, пригрозить, чтобы она не лезла куда не надо, но он был слишком рад, что с его матерью больше не будут обращаться как с подозреваемой. Это была занятная мысль, но он решил, что облегчение было сильнее гнева. Справедливая. Девушка определенно была гриффиндоркой, и из-за этой мысли ему пришлось подавить приступ тошноты. Драко знал, что вероятно эта женщина сделала это, чтобы немного успокоиться, но он не возражал. По крайней мере, мать сможет уехать из Лондона не переживая что Министерство будет дышать ей в спину. — Хорошо, — медленно протянул Драко, снова отворачиваясь от нее. — Я спрошу ее об этом позже. — Ладно, — кивнула Гермиона, напоминая себе, что никогда и не ожидала от него слов благодарности. Это была просто попытка доказать, что она готова быть вежливой, к тому же она действительно не верила, что Нарцисса может иметь какое-то отношение к этому делу. Из того, что она смогла разузнать, ведьма выходила из дома только для того, чтобы потратить огромную кучу денег на одежду. — Мы должны начать со списков по надзору. — Ты можешь начать с них, — выдохнул Драко, немного успокоенный тем, что им удалось быстро закончить этот очень неловкий разговор. Он пододвинул к ней стопку пергаментов и заметил, что ее лицо снова приобрело то сосредоточенное выражение, которым она славилась. Это заставило его немного расслабиться. Возможно, они смогли бы вернуться к презрительным отношениям после ее возмутительно доброго поступка. — Я собираюсь заняться отчетами о нападениях. — Хорошо, — кивнула ведьма, сразу же углубляясь в бумаги. — Я мельком просмотрела записи, которые сделала, так что если будут вопросы, просто дай мне знать. Драко не ответил, он начал обдумывать ее работу, и его взгляд мгновенно упал на фотографии. Там было четыре места, где магглорожденные подверглись нападению, четыре жертвы после нападений и четыре крупных плана этой знаменитой V. Метка была такой же, как на Криви, Паркинсон и Нотте. Она была похожа на след, оставленный сектумсемпрой, только немного более неровной и неумелой. Некоторые лекари в Мунго пришли к выводу, что метку можно свести, но она оставляет постоянный шрам. Все знали, что означает буква V, и Драко обнаружил, что ему уже порядком надоело смотреть на этот дурацкий символ. Как люди могли все еще бояться, когда Воландеморт был мертв уже четыре года? Это было глупо. Этот парень, или девушка, был жалким подражателем, пытающимся отомстить за смерть Темного Лорда. Они не были первыми и, вероятно, не будут последними. Однако они были самыми успешными на сегодняшний день. Подобные случаи нападения сторонников Воландеморта были связаны в основном со старыми Пожирателями смерти, которые едва успевали наслать проклятье на магглорожденного, прежде чем надзор почти сразу же выдавал их действия. Да, до сих пор он работал безупречно. Теперь же Драко предстояло разобраться с тремя убийствами и четырьмя нападениями, и он понятия не имел, с чего начать поиски преступника. Он взглянул на Гермиону, пока ее глаза бегали по новым отчетам о надзоре. Она недовольно наморщила лоб, давая понять, что не увидела ничего полезного. Гермиона задумчиво жевала внутреннюю часть рта и делала какие-то заметки. Драко понятия не имел, что она могла там написать, но это не настолько его беспокоило, чтобы он почувствовал необходимость об этом спросить. Она совершенно не обращала внимания на его испытывающий взгляд, когда просматривала страницы, и он вспомнил занятия в Хогвартсе. Девушка всегда была такой занудой, и это чертовски раздражало его, но теперь он не обращал на это внимания. На самом деле он предпочитал, чтобы она была полностью отвлечена документами, по крайней мере, не болтала так, как будто думала, что ему есть до этого дело. Он предпочитал тишину. Драко вернулся к своей работе и погрузился в ее записи. Она, должно быть, потратила на них несколько часов, так как там было больше сорока страниц. И разве она не сказала, что это не так уж много? Сумасшедшая ведьма. В основном это была информация о самих жертвах, а не подробности нападений, но он все равно продолжал читать. Покончив с ними, Малфой сразу же перешел к документам о магглорожденных, которые запросил. Имело смысл только выяснить, есть ли у жертв что-то общее, а затем проверить других магглорожденных на наличие схожих черт. Они работали до обеда, и Драко задался вопросом, когда, черт возьми, он стал таким трудоголиком. День прошел так же, как и вчера, лишь изредка они обменивались фразами, и он заметил, что Гермиона всегда говорила первой. Возможно, ей не так нравилась тишина, как ему. — Думаю, я могла бы поработать над процедурой надзора, — сказала Гермиона за полчаса до того, как они должны были закончить работу. Драко вновь позволил себе блуждать по ней взглядом, немного неохотно отводя его от фразы о магглорожденных группах в Лондоне. — Я могла бы изменить ее и посмотреть, станет ли он более эффективным после этого. — Делай с этим что хочешь, — Драко не воспринял ее слова всерьез, махнув рукой. — Ты не можешь сделать его еще более бесполезным. — Я просто считаю, что он нуждается в небольшой модернизации, — объяснила ведьма. — Убийца мог каким-то образом узнать подробности и найти способ избежать слежки. Может быть, если я немного усовершенствую заклинание, надзор что-нибудь обнаружит? — Тебе решать, — пожал плечами Драко, уже решив, что ее предложение — пустая трата времени. Единственное, на что годился этот надзор, так это на то, чтобы выследить, когда Пожиратель смерти покинул Лондон, а убийце явно удалось покинуть Британию незамеченным. — У Мафальды есть подробности о заклинании, если они тебе нужны. — Ты не считаешь мое предложение хорошей идеей, — заметила Гермиона, и он поднял бровь в ответ на ее ремарку. — Я могу сказать это, судя по твоей реакции. — Твое дело, — сказал ей Драко, немного раздраженный тем, что она затягивает этот разговор. — Я просто думаю, что ты тратишь время зря. — Может быть, — тихо призналась ведьма и задумчиво поджала губы. — Я просто подумала, что могу попробовать… — Тогда флаг тебе в руки, — огрызнулся Драко, возможно, сильнее, чем намеревался. — Мне все равно. — Хорошо, — нерешительно прошептала Гермиона, глядя на него с легким раздражением. — Не надо кричать. — Ну, честное слово, Грейнджер, — проворчал волшебник, явно расстроенный ее присутствием в этом кабинете. — Тебе не нужно мое гребаное разрешение. — Я не спрашивала твоего гребаного разрешения, — рявкнула ведьма, поднимаясь со своего места, чтобы посмотреть на него сверху вниз. — Я просто хотела узнать твое мнение. — А я говорю тебе, что мне на это наплевать, — выплюнул Драко, тоже поднимаясь со стула, чтобы стать выше нее. Будь он проклят, если позволит этой женщине смотреть на него свысока. — Делай, что хочешь! — Я так и сделаю! — Гермиона закричала на него и резко собрала все свои бумаги вместе, прежде чем быстро направиться к двери. Она приоткрыла ее, но, похоже, еще не закончила. — Изменил свою задницу! Я знала, что ты все равно будешь мудаком! — Не лучше тебя! — Драко выплюнул эти слова, словно они были ядом. — Ты самая раздражающая ведьма, которую я когда-либо встречал. — А ты будто радужный подарок, — прошипела аврор. — Ты всегда был чертовым козлом. — Отвали, Грейнджер, — прорычал Драко, неприязненно морщась. — С удовольствием, — ответила Гермиона, выходя из кабинета тяжелой поступью. — Увидимся завтра! Она захлопнула за собой дверь, и Драко с тяжелым вздохом откинулся на спинку стула. В порыве детской инфантильности он схватил одну из папок и швырнул ее в стену, наблюдая, как разлетаются листы. Это заставило его почувствовать себя немного лучше, но спустя минуту он уже начал убирать беспорядок, махая палочкой. В дверь постучали, и ему стоило немалых усилий не швырнуть папку обратно на пол. — Что? — сквозь скрежещущие зубы и с явной яростью глядя на дверь зарычал он. Несколько взволнованная Мафальда разбавила его присутствие своим обществом, и на этот раз он был благодарен ей за то, что она прервала его. Она неуверенно зашла в кабинет, как будто он был напичкан невидимыми ловушками, глядя на своего коллегу так, словно он мог наброситься на нее в любой момент. — Все в порядке, Драко? — Молодой волшебник никогда не видел, чтобы женщина выглядела такой нерешительной, и он подавил ухмылку, которая могла бы выдать его веселье. — Я в порядке, — заверил ее он, немного поудобнее устраиваясь в кресле. — Я слышала крики. — Просто она стерва, — остановил ее Драко. — Ничего страшного. — Вы не думаете, что она попросит отстранить вас от дела из-за этого? — Мафальда, казалось, была искренне обеспокоена тем, что Гермиона пожалуется на него Брустверу. — Я не думаю, что она станет это делать, — Драко покачал головой. — У нас не произошло ничего серьезного. Всего лишь небольшая ссора. — Как скажете, — нахмурилась Мафальда, но, похоже, поверила его словам. -Знаете, рабочий день уже закончен. — Я знаю, — вздохнул волшебник, расчесывая пальцами свои платиновые волосы. — Я не задержусь надолго. Я хочу потратить на это немного больше времени. — Не переутомляйтесь, — предупредила его ведьма, возвращаясь к двери. Она оставила его одного, и он быстро просмотрел свои пергаменты и прибрался на столе. Он был почти уверен, что согласился встретиться с матерью сегодня, хотя и не помнил, было ли это на самом деле так. Он отправился в Малфой-Мэнор и нашел свою мать в одной из гостиных с Патрицией Мэйстоун, одной из тех старых сплетниц, с которыми ее познакомила Рита. — Драко, — Нарцисса поприветствовала сына широкой улыбкой. — Не хочешь присоединиться к нам? — Я подожду, пока ты закончишь, — ответил Драко, критично оглядев другую ведьму. Он терпеть не мог разговаривать с матерью в присутствии ее друзей, им всегда удавалось вернуть разговор к себе, а сегодня он был не в настроении изображать благородного слушателя. Он прошел по коридору в один из кабинетов, попросив одного из домашних эльфов матери принести ему выпить. Ее друзья знали, что он не питает к ним нежных чувств, и его визиты были настолько редкими, что она смогла уговорить их уйти, чтобы побыть с сыном. — Честно говоря, Драко, — нахмурилась Нарцисса, присоединившись к сыну через несколько минут. — Не стоило быть таким грубым… — Они раздражают, — нахмурился ее сын. — Кучка любопытных старых троллей. — Довольно, — ведьма закатила глаза, хотя уже привыкла к едким замечаниям сына о своих друзьях. — Сегодня ты выглядишь немного напряженным. Плохой день на работе? — Грейнджер все еще вспыльчивая сука, — сообщил Драко матери, игнорируя ее неодобрительный взгляд. Казалось, он тщательно обдумывал свои следующие слова. — Хотя сегодня она кое-что для тебя сделала. — Для меня? — Нарцисса в замешательстве выгнула бровь. — Что ты имеешь в виду? — Она убрала тебя из списка подозреваемых, — медленно объяснил белокурый волшебник, будто не совсем понимая причину этого поступка. — Неужели? — Его мать выглядела удивленной, но также продолжала держать лицо, услышав эту новость. — Значит, теперь я могу свободно путешествовать? Министерство больше не следит за мной? — Ты можешь делать все, что захочешь, — заверил ее Драко, наслаждаясь довольным лицом матери. — Что ж, это было очень мило с ее стороны! — Воскликнула Нарцисса, явно обрадованная его новостью. — Тогда почему ты в таком плохом настроении? — Она все еще заноза в заднице, — сообщил Драко матери, делая глоток огневиски. — Надеюсь, ты поблагодарил ее, — сказала ведьма сыну, заметив, как он закатил глаза, и разочарованно вздохнула. — И судя по твоей реакции, я могу сказать, что ты этого не сделал, так что сделаешь это завтра. — Не буду, — фыркнул Драко. — Сама ее и поблагодари. — Нет, Драко, — тяжело вдохнула его мать. — Ты поблагодаришь ее от меня. Не будь таким упрямым. — Хорошо, — сдался волшебник, решив, что сегодня ему не хочется спорить с другой ведьмой. — Я пойду, у меня много работы. — Хорошо, дорогой, — кивнула Нарцисса, с улыбкой наблюдая за уходящим сыном. Вернувшись домой, он получил сову от Блейза, который сообщил, что скоро сможет встретиться. Он предложил Блейзу приехать на выходные, чтобы вместе провести время и пообщаться. У него не будет много времени в течение недели для каких-нибудь общественных мероприятий, но он решил, что после нескольких дней с Грейнджер он будет рад крепкой выпивке со своим старым школьным другом. Драко вернулся к записям Грейнджер о нападениях, обнаружив, что уделяет особое внимание нападению в Азоло. Он узнал это название, но никак не мог понять, почему. Другие нападения в Берлине, Вене и Париже имели точно такие же подробные сведения, но он просто чувствовал, что что-то упускает. Было немного странно, что все остальные были в крупных городах, но это легко могло быть просто совпадением. Его мысли вернулись к Грейнджер и ужасной перспективе поблагодарить ее завтра. Он сделал бы это для своей матери, но это не значит, что ему это должно нравиться. На самом деле ему чертовски не нравилась эта идея. Он помнил, что она была своенравной маленькой ведьмой еще в Хогвартсе, поэтому он не должен был действительно удивляться, что она была остра на язык. В прежние времена одно упоминание слова грязнокровка прекратило бы ее споры, но сейчас об этом не могло быть и речи. Он был в курсе всех споров о чистоте крови, и сейчас это был едва ли самый весомый аргумент. Он и сам удивился, как быстро исчезли его прежние мысли о магглорожденных, но после смерти отца три года назад никто уже не шептал ему на ухо осуждающих слов. Он успел увидеть в работе нескольких магглорожденных, и все они были сильными волшебниками, поэтому все его предрассудки постепенно начали исчезать из его головы. У него было такое чувство, что и в этом ему помогла мать. Ее никогда не заботил этот вопрос так сильно, как его отца, поэтому она спокойно подружилась с парой магглорожденных после войны. Проще говоря, он достаточно повзрослел, чтобы принимать собственные решения, и понял, что происхождение — это далеко не все. Он все еще был немного нетерпим и не уверен, когда дело касалось магглов, но пока ведьма или волшебник были искусны в магии, ему было все равно. Оказалось, что Воландеморт был полукровкой и в любом случае он никогда не был поклонником лицемерия. Нет, его беспокоила не родословная Грейнджер, все дело было в самой Грейнджер. Она и остальная гриффиндорская героическая часть трио. Он преодолел свои навязанные детские предрассудки, так почему они не смогли? Было ли по-прежнему модно пренебрегать печально известными Малфоями? Он очень много работал, чтобы вернуть немного достоинства своей семье, и это сработало. В частности, последний год он чувствовал, что он и его мать были полностью приняты обратно в общество. Но теперь, с возвращением Поттера и Грейнджер, ему напоминали и отчитывали за уже забытые юношеские убеждения. Гребаные гриффиндорцы. Что ж, ей просто придется покончить с этим. Простить, забыть и все это прочее дерьмо.***
Гермиона неосознанно погладила Живоглота, просматривая еще несколько пергаментов. Если быть честной с собой, то она чувствовала себя немного виноватой за сегодняшний день. Она была настолько тверда и уверена, что не станет спорить с Малфоем сегодня, но, черт возьми, он просто вывел ее из себя своей заносчивостью. Она могла сказать, что он был другим. Не было больше превосходства своей родословной, но все еще была надменность. От мужчины разило ей, и это ее беспокоило. Просто он был таким категоричным и упрямым. Но ведь и она тоже. Возможно, именно поэтому они и спорили. Но Гермиона понимала, что ей возможно не помогало то, что каждый раз, когда она смотрела на него, видела того мальчика, который ее мучал. Она не могла перестать думать о его ужасных насмешках и о своей неуверенности из-за маггловского происхождения. Она даже вспомнила о своем нахождении в Малфой-Мэноре и о боли, которую испытала от рук его тетки. Она знала, что ей нужно смириться с этим, и понимала, что это возможно. Ей просто нужно было еще немного времени, чтобы привыкнуть к этому. Ей нужно было избавиться от воспоминаний об этом человеке. Простить, забыть и все такое прочее. Она была почти уверена, что сможет это сделать. На следующий день она вышла из камина Министерства чуть раньше, чем собиралась, и решила заглянуть в аврорат и проверить, как идут дела. Она шла по коридорам, довольная тем, что в Министерстве было довольно тихо по сравнению со спешкой, которая должна была начаться в девять, как вдруг столкнулась с Мафальдой. — Мисс Грейнджер, — улыбнулась пожилая ведьма. — Я надеялась, что встречу вас сегодня, не могли бы мы поговорить? — Конечно, — кивнула Гермиона, следуя за женщиной в ее кабинет. Она отметила, что кабинет Мафальды был больше, чем у Драко, и заняла один из многочисленных стульев вокруг огромного стола в центре комнаты. Она внимательно наблюдала за ведьмой, гадая, что та хотела обсудить. — Что-то не так? — Спросила Гермиона, когда ведьма села напротив нее. — Не так плохо, как может показаться, — улыбнулась Мафальда, и на мгновение Гермиона позавидовала ее грациозным движениям. — Я надеялась, что смогу поговорить с вами о Драко. — Ах, — магглорожденная понимающе вздохнула. — Он что-нибудь говорил о наших спорах? — Не совсем, — объяснила ведьма. — На самом деле, если бы он узнал, что я говорю об этом, то вероятно был бы немного раздражен. Тем не менее, я думаю, что мы должны поговорить о вас двоих. Я слышала, как вы вчера спорили. — Хорошо, — неуверенно кивнула она. — Послушайте, Гермиона, — вздохнула ведьма. — Я знаю, что вы с Драко ненавидели друг друга в Хогвартсе, и я полностью осознаю, что у него не самая лучшая репутация, но я прошу вас, пожалуйста, не обращайте на это внимания. Драко хороший человек, который принял несколько неразумных решений, когда был совсем юным, но он полностью изменился. — Хорошо, — кивнула молодая ведьма, впитывая все слова Мафальды с искренней заинтересованностью. Она сделала несколько вдохов, размышляя о просьбе женщины, и обнаружила, что отчаянно сопротивляется воспоминаниям о юном и жестоком Драко, который грозил лишить ее разума. — Я была не в восторге, когда его впервые отправили в мой отдел, — неожиданно призналась Мафальда. — Но он такой трудяга, и я готова поклясться жизнью, что у него нет тех темных и мрачных мыслей, которые были у него в юности. — Хорошо, — выдохнула Гермиона и обнаружила, что верит всему, что говорит другая ведьма. Женщина выглядела так, будто не смогла бы выдумать ложь, даже если бы попыталась, и мысли Гермионы обратились к поведению Драко за последние два дня. Да, он кричал на нее, но всегда начинала она. Гермиона неуверенно посмотрела на Мафальду. — О чем вы хотите меня попросить? — Я прошу вас дать Драко шанс, — призналась ведьма, и Гермиона поймала себя на том, что рассеянно кивает. — У меня плохое предчувствие насчет этого дела, и мне нужно знать, что вы двое будете работать вместе как настоящая команда. Вы умная девушка, Гермиона. И вы не хуже меня знаете, что если зациклиться на ненависти к человеку, то можно очень помешать делу. Вы, кажется, забываете, что Драко и все остальные дети, которые росли среди Пожирателей смерти, были вынуждены вести такой образ жизни. У них не было выбора, и им потребовалось много времени, чтобы быть принятыми обратно в общество. Мысли Гермионы менялись слишком быстро, чтобы она могла за ними угнаться. Она поняла, с некоторым раздражением для себя, что никогда по-настоящему не признавала, что Драко и другие, подобные ему, действительно были вынуждены присоединиться к Пожирателям смерти. Она вспомнила, как Гарри однажды рассказывал о его драке с Драко в Хогвартсе, на шестом курсе, и о том, как Драко плакал, когда Гарри нашел его. Тогда она поняла, что, возможно, Драко не хотел, возможно, даже немного раскаивался в обязанностях, которые появлялись с началом служения Воландеморту. Она никогда не думала об этом больше. Она была занятой девочкой, когда ее пытали и когда она спасала мир. Но теперь у нее было время подумать об этом, и она задалась вопросом, как трудно кому-то игнорировать все, во что его учили верить. — Я знаю, — наконец согласилась Гермиона с грустной улыбкой, заметив, что она некоторое время молчала. — Мне очень жаль, Мафальда. Это просто немного сложнее, чем кажется. — Я понимаю, — согласилась Мафальда. — И признаю, что мне потребовалось время, чтобы забыть прошлое которое связывало Драко с Темным Лордом, но мне нужно, чтобы вы доверились мне в этом. Я знаю, что вы с Драко, вероятно, будете спорить, потому что оба упрямы, но вам нужно быть выше этого и оставить все в прошлом. — Думаю, я смогу это сделать, — предположила Гермиона, понимая, что ее голос звучит неуверенно. По какой-то причине она доверяла женщине перед ней, и по еще более странной причине ей хотелось произвести на нее впечатление. — Я буду стараться изо всех сил. Гермиона с легким разочарованием осознала, что раньше говорила, что постарается быть вежливой с Драко, хотя на самом деле не хотела этого делать. Конечно, она вычеркнула Нарциссу из списка подозреваемых, но это была спешная попытка сохранить лицо. Они еще немного поговорили об этом, но Гермиону больше не нужно было убеждать. Выходя из кабинета Мафальды, она мысленно пообещала себе, что на этот раз действительно попытается.