Девушка с татуировкой дракона

Шанг медленно перевёл дух и с трудом поднялся, разминая затёкшие ноги. Кто эта женщина, он подумает позже, факт переговоров двух преступных группировок был намного важнее. До этого момента полиция считала, что кланы не предпринимали попыток сближения, а теперь оказалось, что Шан Ю не один раз предлагал лидеру клана Фа — женщине! — союз. Отказ уже повод не только для мелких диверсий на чужой территории, но и для полноценных стычек, вплоть до войны. Допустить этого никак нельзя, ведь последствия как всегда разгребать мирным жителям и полиции. Кроме того… Шанг быстро отступил обратно в укрытие, когда рядом послышались шаги. — Он что-то задумал, — Линг говорил совсем не так, как обычно: устало и серьёзно. — Не верю, что после всех прошлых попыток найти компромисс он просто так взял и согласился на встречу. — Мы убили его людей, — напомнила Фа Мулан тоном гораздо более тёплым, чем на собрании. Не всё из него Шанг, к сожалению, слышал, потому постарался теперь запомнить каждое слово. — Видимо, он считал район Ханьфу достойной компенсацией за жизни своих пешек, но ошибся. Его действия на самом деле весьма предсказуемы. Не удивлюсь, если он собирается или уже внедрил к нам своего человека, чтобы в удачный момент нанести удар. Линг молчал несколько минут; стучал о ладонь сложенный веер. Сверчок стоял рядом с Мулан и не шевелился. Шанг опасался, что последний мог его засечь, потому зажал себе рот ладонями. Если поймают — убьют на месте. — Да район просто прикрытие, чтобы затащить тебя к себе в койку, — буркнул Линг. — Уж извини, но это правда. Мулан фыркнула и ткнула Линга кулаком в плечо. — Язык дан тебе для более важных вещей, нежели сплетни, — заметила она. Линг похабно улыбнулся и протянул «о да-а-а-а», за что тут же получил удар по колену. — Ну, кто у нас шпион? — резко перешла на серьёзный тон Мулан, и улыбка с лица Линга мгновенно исчезла. — Огласи весь список. — У меня пока на примете только красавчик Шанг, — развёл руками Линг. — Ну и ещё Яо, потому что он до сих пор не вернул плойку, которую одолжил «всего на выходные!». — Почему Шанг? — тихо спросила Мулан, игнорируя слова про Яо как несущественный белый шум. — У тебя есть доказательства? — Нет. Он чист, — Линг даже не потрудился достать телефон, говорил по памяти. — Мы проверили ближайшее окружение, родственников, знакомых, прошлые места работы. Если он и шпион, то крайне опытный. А может, правда обычный слишком честный парень, не умеющий в пытки. Мулан задумчиво потёрла подбородок. — Обвинения сгоряча не делаются, — решила она наконец. — Следует ждать действий Шан Ю и отталкиваться от них. Но на всякий случай распространи среди младших слух о предателе. Линг округлил глаза: — Ты жестока! Мне же прибавится работы раз в десять: разбирать и читать их кляузы друг на друга, лишь бы выслужиться. — Меньше останется времени на игры, — парировала Мулан. — Всё, идём. Сверчок, ты, кажется, хотел поискать детей?.. Троица ушла в сад, а Шанг сам не понял, как просочился мимо охраны и оказался возле кухни, где на него никто, к счастью, не обращал внимания. Боль от татуировки отступила на пятый, сотый план. Что хуже по шкале предательства — быть человеком Шан Ю или копом под прикрытием? Оба варианта по-своему ужасны, ведь Шанг в клане от силы два месяца и пока не заслужил ничего, кроме рисунка на теле. Если Линг решит копнуть под него глубже или натравит шестёрок, готовых за лакомое место продать родную мать, ему будет ой как несладко. Впрочем, он хотя бы знал, чего ждать, а это уже немалая удача. Шанг покинул дом не прощаясь — о его визите, разумеется, было известно охране и Фа Зу, однако они были злом неизбежным и хоть немного понятным; приближаться к Фа Мулан ему не хотелось до рези в животе. Эта женщина, задирающая жестокого Шан Ю, была способна на не менее жуткие вещи, чем её противник. Через три дня Шанг пришёл снова: мастер работал над татуировкой неторопливо, вгоняя под кожу краску с упорством и упоением садиста. Каждый жест был отточен, а игла по остроте не уступала скальпелю хирурга. Шанг не хотел бы попасть на стол к акупунктологу с таким же ответственным отношением к работе. Хотя нельзя не отметить, что после многочасовых пыток спина стала болеть заметно меньше. Среди «коллег» Шанг своим будущим знаком отличия не хвастался и лишь Пингу во время короткого обеда между заданиями скупо рассказал о впечатлениях от старого здания, мастера и обстановки в целом. — Офифеть! — Пинг наяривал рис с яйцом и говорил с набитым ртом так, что часть вываливалась обратно в тарелку. Шанг молча протянул салфетку. — Нереально круто! Покажешь потом? А больно? — Терпимо, — скромно ответил Шанг. Не то чтобы он хотел плакаться о том, насколько мучительными были сеансы. — Когда-нибудь и тебе сделают такую же. — Ну неее, такую же вряд ли, — задумчиво протянул Пинг. Во время еды он часто ёрзал на стуле и тянулся рукой к плечу, словно ему что-то мешало. Шанг сперва не придал этому значения, а после заинтересовался. — В смысле, у всех же должны быть уникальные татушки. Тигр там, карп и прочая животина. Я бы хотел богомола! Маленький, но охренеть какой опасный! Он эмоционально взмахнул руками, ойкнул и чуть не выронил палочки. Значит, не показалось. — Руку где повредил? — мрачно спросил Шанг, доедая свою собу. — К врачу бы сходил, вдруг перелом. — Да не, — отмахнулся Пинг теперь уже аккуратно: здоровой рукой, а больную прижал к телу от греха подальше. — Я не падал, это меня… упали. Мудак один протаранил. Пройдёт через пару дней. — Могу мазь принести, меня она буквально за ночь воскрешала, — сжалился Шанг. После изматывающих дежурств в прошлом и сейчас он не раз потрошил собранную заранее аптечку. — И не лезь на рожон, тебя любым ветром сдуть может. Говорить, что запястья у Пинга уж больно тонкие и хрупкие, словно бы женские, Шанг всё же не стал: пожалел самомнение парня. Мало ли какая бывает у людей конституция тела. Гены ещё, может быть, он пошёл в мать, а не в отца. — Пф, без твоих нотаций разберусь, старикашка, — ухмыльнулся Пинг и погрозил Шангу пальцем. Впрочем, совсем от мази не отказался и был даже благодарен, когда на следующий день ему невзначай сунули в сумку волшебный тюбик. Правда ли он повздорил с кем-то или банально упал, Шангу было неважно; здоровый напарник был куда ценнее. Почему-то Линг стал чаще ставить его в пару именно с Пингом, что можно было счесть проверкой, если бы они действительно не справлялись почти идеально. Пинг не блистал физической силой, зато придумывал отличные стратегии, а Шанг их реализовывал, страхуя во время драк и перестрелок. Наверное Лингу нравилось видеть результат. Или он таким образом пытался избавиться от человека, по чьей (невольной) милости получил дополнительную работу, кто знает. Слух о предателе добавлял остроты всей миссии Шанга. Неохотно и медленно в течение месяца шестёрки начали раскачиваться и искать виноватого. Открыто никто никого не обвинял, но приходилось крутиться вдвое больше, чтобы не оказаться случайным козлом отпущения. Шанг переступил через себя и согласился сходить со всеми в баню на выходных, хотя обычно терпеть не мог подобных мероприятий, «повышающих сплочённость коллектива». В полиции над ним бы просто поржали, назвав недотрогой, а здесь кто не с нами, тот против нас. Плюс татуировка была почти готова, и можно было совместить приятное с полезным. Размышляя над тем, кто мог бы быть настоящим шпионом, Шанг приехал в последний раз к мастеру уже вечером. Время назначал не он, а к причудам старика здесь уже привыкли, так что без проблем впустили через ворота. Оружие Шанг рефлекторно оставлял без напоминаний, чем заслужил слабое уважение охраны: любого задолбает повторять одно и то же без видимого эффекта. За почти десяток посещений Шанг успел хорошо изучить планировку дома, расспросить обслугу про количество комнат и даже полежать в одной из них, когда работа мастера вдруг закровила и понадобилось срочно это дело протирать, лечить и заживлять. Такое случалось, а Шанг кроме отдыха получил море ценной информации от болтливой девушки-уборщицы. — У господина Фа только одна дочь, госпожа Мулан, он в ней души не чает; детки не кровные, госпожа Фа Ли приютила бедняжек, потому что одна из мелких банд на нашей территории торговала детьми, а госпожа Фа ненавидит таких людей… Что ещё любит и ненавидит госпожа Фа, Шанг наслушался до конца своих дней. По словам служанки, детей любили, всячески баловали и не отказывали ни в чём. Место главы они не займут, однако одним своим существованием скрашивали «пенсию» старому боссу и его гиперзаботливой жене. Госпожа Мулан ведь пеклась о делах клана и редко появлялась дома просто так. Зато она открыла несколько детских домов, спонсировала детские же больницы и не позволяла сутенёрам в квартале красных фонарей жестоко обращаться с проститутками. О боевых качествах госпожи служанка не знала ничего или притворялась, об этом Шанг спрашивать не рискнул. Кроме служанки он также сумел пообщаться с детьми: мальчики с уважением смотрели на его мускулы, а девочка, кажется, решила, что выйдет за него замуж, когда вырастет. Не то чтобы Шанг собирался воспользоваться детской наивностью, но… почему бы и нет? Он поиграл в «воинов дракона» с мальчишками и позволил девочке заплести себе волосы не в хвост, а в косичку. Всё под внимательно-добродушным взглядом Фа Зу, так что расспросы приходилось делать аккуратно, взвешивая каждое слово. К счастью, у детей язык без костей и никакого чувства меры. — Ты почти такой же хороший, как братец Кри-Кри, — сказала однажды девочка. — Польщён, — улыбнулся Шанг. — А кто такой братец?.. — Ну как же, он с сестрицей постоянно ходит! Как самурай, только лучше! — вклинился один из мальчишек и лихо изобразил при помощи палки, как настоящий самурай должен разрубать врагов пополам. Сверчок, значит. Кри-Кри звучало как ещё одно прозвище, которым его почему-то не называли взрослые. Привилегия детей, их наивность или нечто большее?.. — Братец очень любит сестрицу, но не как господин и госпожа Фа, а по-другому, — призналась девочка, когда мальчишкам наскучила тема отношений и они убежали бросать мяч Фа Зу. — Мне старая няня говорила, что Кри-Кри вместе с сестрицей вырос! И они почти что настоящие брат и сестра, только родители у них разные. Шанг нахмурился. Слова девочки зацепили какую-то важную деталь, которую он всё никак не мог вспомнить. — Братец Шанг, хочешь поиграть с моей куклой? Ох, он уже братец. Похоже, без боя ему отсюда не сбежать. Мысленно Шанг посмеялся таким своим мыслям и осторожно взял протянутую куклу. Некрасивая и простая, она была дорога девочке. — У меня есть идея получше: почему бы нам не сыграть в прятки? Вы покажете мне самые укромные места! — А зачем? — навострили уши мальчишки. Пришлось импровизировать. — Настоящий воин умеет быть незаметным, словно тень, и внезапным, словно тайфун. Враг не заметит вас, так что вы нападёте первыми и победите! Мальчишки переглянулись и восторженно запрыгали, желая сыграть. Девочка надулась. — Но я совсем не хочу никого побеждать! Шанг обернулся за помощью к Фа Зу, который посмеивался в кулак, наблюдая за ними. — Если ты спрячешься лучше них, милая, то получишь двойную порцию печенья, — это был нечестный способ, зато эффективный. Девочка прижала к груди куклу и побежала вместе с мальчишками прятаться. Шанг выдохнул с облегчением. — Досчитай до ста и найди хотя бы одного, — посоветовал ему Фа Зу. — С остальным мы справимся сами. — Спасибо, — улыбнулся Шанг. В такие моменты легко забыть, что он в клане, преступник и вообще не обязан нянчиться с чужими детьми. — Иногда и взрослому не зазорно побыть маленьким, — заметил Фа Зу с лукавой усмешкой. Этот человек совершенно не напоминал жестокого босса мафии. Про него упоминал разве что отец, сам Шанг в архивах не нашёл даже досье, не говоря уже про серьёзные дела с его участием. Словно всю информацию стёрли. — Простите? — Ищи давай, — закатил глаза Фа Зу и легонько стукнул Шанга тростью пониже спины, заставляя встать. — Наши дети прекрасно умеют считать. И Шанг честно нашёл мальчишек, которые спрятались до того небрежно, что не утруждали себя сдерживать хихиканье и хрюканье. С девочкой пришлось возиться дольше всего, в результате чего домой он вернулся за полночь — а девочка вышла сама, когда госпожа Ли громко позвала пить молоко с паровыми сладкими булочками. По правде, Шанг тоже не отказался бы и от булочек, и от молока, но был вынужден откланяться и сбежать, пока его не привлекли к непростому делу укладывания маленьких бесов спать. Всё утро следующего дня он ходил с рассеянной улыбкой, не в силах объяснить, почему этот незначительный эпизод так сильно улучшил настроение. Даже перспектива совместного мытья с кучей бандитов не настолько сильно его тревожила. Татуировка зажила, не болела и выглядела… внушительно. Такой не грех похвастаться. — О, Пинг! — парень третий день плохо спал, это было видно, а к нему со спины подобрался один из шестёрок. На мгновение Шангу показалось, что Пинг сейчас резко крутанётся и воткнёт палочку для еды в глаз этому идиоту. — Что? — устало спросил Пинг и отложил палочки. Мазь помогла, плечо больше не болело. Пальцы, впрочем, слегка подрагивали, из чего Шанг сделал вывод, что не сильно ошибся в намерениях напарника. — А пойдём с нами в баню! — Спасибо, но нет — много работы. — На пару часов всего, неужели ты хочешь обидеть нас всех? Или стесняешься маленького члена? Пинг не покраснел, не побледнел и не возмутился. Он крутанулся и врезал идиоту в глаз. Шанг подумал, что некоторых жизнь обделяет не только мозгом, но и инстинктом самосохранения. Когда скулящее нечто свалило от них, он осторожно спросил: — Не боишься, что тебя запишут в предатели? Сейчас многие, я слышал, пишут доносы друг на друга. Слухи ходят… всякие. — И пусть ходят, — безмятежно улыбнулся Пинг. — Ты же мне веришь. А со всем остальным я справлюсь. Что это — безрассудное доверие, благородство или идиотизм? — Как знаешь, — Шанг пожал плечами. — Так что за дела? Очередное задание от Линга? Пинг равнодушно наколол на палочки кусок угря. — Да проверить надо одного прикормленного копа… верхушке всё некогда с ним танцы разводить, поэтому скинули на меня. Шанг очень постарался выглядеть не менее равнодушным, хотя и понимал, что новостью продажность некоторых полицейских для него быть не должна. Жизнь такая. Кто-то пытается развалить мафию изнутри (пока безуспешно), а кто-то ест у неё из рук. — Какая-нибудь важная шишка, — понимающе кивнул он. — Хочешь, поеду с тобой? Успею вернуться к бане, разве что опоздаю немного. Пинг покачал головой. — Не, там тип такой… надоедливый. Если присядет на уши, то надолго. К тому же у тебя очень приметная мордашка, не хочется ею светить, — он подмигнул и усмехнулся, разом выдав, кому принадлежала фраза. Иногда Шанг думал, что у Линга не совсем традиционные наклонности, раз он позволял себе откалывать подобные шуточки. А Пинг, как попугай, повторял. — Не в обиду, чувак, я сам. Ты, конечно, умный и всё такое, но есть вещи, которые лучше делать одному, а не в компании. — Да не вопрос, — сдал назад Шанг, чтобы не вызывать подозрений. — Сам так сам. Зато пока ты там будешь киснуть, я хорошо попарюсь и отдохну. Пинг закатил глаза, выражая этим отношение к бане, её любителям и Шангу в целом. Знал же, засранец, что Шанг на самом деле тот ещё трудоголик и с удовольствием работал бы вместо бесполезных гулянок. Но коллектив не поймёт-с. — Удачи, — пожелал Шанг в спину Пингу. Мысль проследить за ним, чтобы узнать, кого из полиции клан перетащил на свою сторону, мелькнула и пропала. Слишком опасно и подозрительно, а если Пинг заметит, то никакие отговорки не помогут вернуть с трудом заработанную репутацию. Шанг с сожалением сложил палочки и отправился разбирать документы с Чьен По. Лёгкий доступ к информации хотя бы отчасти примирял с необходимостью заниматься типичными «мужскими» делами. Лучше бы эти кретины тренировались в свободное время, а не курили и глушили пиво банками.

***

— Генерал Ли, к вам посетитель…ница, — голос секретарши дрогнул. — Впусти и больше никого не принимай. С этого момента меня нет. Если бы по телефону можно было уничтожить взглядом, секретарша сделала бы это с огромным удовольствием. Она работала на Ли давно и была в общем-то адекватной, несмотря на то, что на многочисленных дам реагировала до ужаса ревниво. Пока это забавляло, однако Ли трепетно относился к своему комфорту. Как только ненужные эмоции начнут утомлять… Он отложил папку с отчётом и потянулся. Рубашка на животе слегка натянулась, обрисовывая вовсе не литые мускулы. Мда, надо бы начать ходить в спортзал или хотя бы бегать по утрам, но у него так много работы, так много! И женщины пока не жаловались. Ведь хорошего человека должно быть много? Усмехнувшись, Ли прошёлся по кабинету, незаметно втягивая живот и пытаясь в таком состоянии не краснеть, словно арбуз. Увы, как только он выпускал воздух, живот надувался обратно, а краснота выступала на шее некрасивыми пятнами. — Смирись, — раздался знакомый голос. — Тебе уже ничего не поможет. — Ты, как всегда, образец вежливости, почтительности и уважения к старшим, — парировал Ли, ни капли не обидевшись. Он кивнул гостье, которая привычно заперла дверь на ключ изнутри и для приличия стукнула кулаком по косяку. Любопытная секретарша с визгом убежала обратно в свой закуток. Что ж, действительно пора увольнять. — То, что ты ровесник моего отца, ничего не значит, — сказала она устало и без приглашения удобно устроилась в кресле. Ли отметил строгий брючный костюм, аккуратно собранные волосы и косметику. В лучшие времена она приезжала к нему на мотоцикле с битой наперевес. — Выкладывай. — Скорость не красит мужчину, — усмехнулся Ли. Фа Мулан, дочь Фа Зу, бывшего сослуживца и старого друга, иронично выгнула бровь. — Ладно, разве что в некоторых делах. У нас есть информация о сделках и встречах, которые в ближайшее время собирается провести Шан Ю. Тебе понравится. Он подтолкнул к ней папку, которую читал до её прихода. В кабинете воцарилась уютная тишина: Мулан сосредоточенно изучала даты, пароли и адреса, а Ли рассматривал её со смесью интереса и сочувствия. — Ты ведь понимаешь, что я проверю твоих информаторов, — постучала пальцем по папке Мулан и вскинула на Ли пристальный взгляд. — За те несколько месяцев, что мы не виделись, ты легко мог переметнуться на его сторону. — Какое ужасающее недоверие! — Ли сделал вид, будто возмущён и оскорблён одновременно. — Конечно, ты имеешь право. Только мне нет смысла предавать клан — я знаю, чем это грозит мне и дальнейшему сотрудничеству мафии и полиции. На моё место посадят идиота, удобного чиновникам, чиновников купит Шан Ю… продолжать? Мулан ненадолго закрыла глаза. — Из двух зол выбирают лучшее? — уточнила она. — Забавно, что ты считаешь меня угрозой. Всё-таки я должен твоему отцу жизнь и умею быть благодарным. То, что наши дороги резко разошлись, не меняют моего к нему отношения. Мне хочется, чтобы в городе царил мир, и если для этого нужно делиться с тобой информацией, я буду это делать. На лице Мулан проступила досада, и Ли буквально услышал её мысли: «Самодовольный болтун с комплексом героя». — Да, я такой, — он нахально улыбнулся. — Кстати, моим информатором на этот раз был Чи Фу. — Мерзость, — скривилась Мулан и захлопнула папку. — Он опасный, как сколопендра. Уверена, где-то тебя обманули или не сказали всей правды. — Согласись, теперь это не моя проблема. Ли откинулся в кресле и скрестил руки на животе. Мулан задумалась над ответом, покусывая губу, он не торопил. Их встречи состояли преимущественно из словесных перепалок и шуточек разной степени пошлости. Мулан — сильная и волевая девочка, способная сделать из шайки бандитов настоящую армию. За одно это её можно уважать, как и её отца когда-то. Кроме того, сам Ли считал, что когда в городе воюет несколько преступных группировок, лучше уж примкнуть к той, которая проливает меньше крови. Зло невозможно уничтожить, если оно в голове и в сердце. Неважно, насколько он хороший генерал, плевать, сколько в полиции служит правильных мальчиков. Они ничего не изменят, потому что наверху всё решают деньги и связи. Ли тоже часть этой системы, которую он использовал во благо не только себе. Пока получалось. — О, и чуть не забыл, — он порылся в столе, ворча сквозь зубы, куда же делась эта такая важная ерунда. Нашёл! — Передай это Фа Зу, он знает, что с ним делать. — Предсмертное письмо, — с пониманием кивнула Мулан и бережно спрятала конверт в сумку. — Дальновидно. — Никто не вечен под луной. — Постарайся пожить подольше, старый зануда. Ли хохотнул, вспоминая, как надевал маленькой Мулан на голову шлем с красным плюмажем, а её неразговорчивый братишка пытался отпилить ему ногу пластиковой вилкой. Детей в клане Фа любили, а взрослые из них вырастали на зависть многим. — Не устану повторять, какой красивой ты выросла, — сказал он прочувствовано. — Я бы хотел такую же дочку… в дополнение к сыну. Мулан ничего не ответила — тактичная. Помнила, что жена ушла от них, и тогда ещё полковник Ли крутился, как мог, чтобы работать, поднимать сына и не вляпаться в какое-нибудь криминальное дерьмо. — Если сын хотя бы вполовину похож на тебя, то я ему не завидую, — хмыкнула Мулан на пороге. Мыслями она была далеко отсюда, допрашивая с особой жестокостью Чи Фу и разбираясь с Шан Ю и его прихвостнями. Потому удивлённо моргнула, когда Ли уверенно заявил: — Он обязательно тебе понравится! — и расплылся в смутно знакомой улыбке. — Даже не надейся на договорной брак, — отрезала она и ушла, громко хлопнув дверью. Ли приподнял жалюзи, чтобы посмотреть, как тонкая, почти грифельная фигурка ныряет в машину. Если бы он хотел женить Шанга и Мулан, то предложил эту гениальную идею Фа Зу двадцать лет назад, но время уже давно упущено. Впрочем, так или иначе, Шанг всё равно рядом с ней в большей безопасности, чем в компании полицейских, которым Ли не доверил бы ни фэня волос сына.

***

— Если верить информации от источника, взрыв должен прогреметь в этом месте, — Пинг спустил очки на кончик носа и почесал бровь. — Но я ему не верю, поэтому мы сейчас поедем к нему и вытрясем душу. Шанг смерил огромный небоскрёб с кучей торговых центров, парковок и прочей дребедени для богатых скептическим взглядом. — Ты уверен, что нам не надо хотя бы начать эвакуацию? — осторожно заметил он. — Люди же могут пострадать. Пинг вздохнул и развернул к Шангу бумажку, где аккуратным почерком было указано около десятка адресов, где могут — или нет — случиться диверсии. Их количество действительно внушало уважение. Как и количество патрулей полиции на улицах, из-за которых Пинг нацепил нелепые солнечные очки, а Шанг — шляпу от солнца. От накладных усов и газеты он гордо отказался. — Ну, а если привлечь ребят?.. — Только подставимся, — вздохнул Пинг. — Хотя… Ладно, я скажу Лингу, ему решать. После бани Шанг соображал плохо и хотел лишь спать: трёх часов оказалось мало, чтобы днём изображать адекватного человека. Впрочем, он был рад, что Пинг вытащил его из кровати, а не из воды с голой задницей. — Окей, Линг пошлёт людей проверить, — бодро заявил Пинг после короткого разговора. — А мы — к Чи Фу! — Тому самому Чи Фу, который помощник министра финансов? — не поверил сначала Шанг. Прикусил язык слишком поздно: вряд ли обычный парень вроде него мог знать всех чиновников и их служек по имена. Пинг, к счастью, не обратил на оговорку внимания. — А что такого? — удивился Пинг и повёл Шанга какими-то подворотнями, воняющими рыбой и сырыми досками. — Он даёт полиции информацию и знает, куда она уходит. Мы имеем право прижать его, если он скидывает нам чушь собачью. На, подержи. Пинг сбросил на руки Шангу рюкзак, оказавшийся необычайно тяжёлым. Из любопытства Шанг заглянул в него и увидел наручники, верёвку и металлические наручи. А затем они пришли к гаражам. — Что тут?.. — не успел Шанг задать тысячу и один глупый вопрос, как Пинг с гордым видом пикнул пультом. Дверь гаража поднялась, показывая стоявший там мотоцикл. Под тканью угадывались лишь очертания, однако Шанг что-то да понимал в таких вещах и мог уверенно сказать, что игрушка эта не из дешёвых. — Откуда? — Заработал, — гордо ответил Пинг и с нежностью погладил мотоцикл по сиденью, словно тот был живым существом. — Его зовут Хан, он мой верный конь. Пошутишь про Плотву — врежу по яйцам. Шанг нервно фыркнул. Он не был таким геймером, как Линг, однако шутку оценил. Как и то, насколько органично Пинг смотрелся на своём «железном коне». — Чего встал, садись давай, — поторопили его. — Или боишься? — Я ничего не боюсь! — Можешь держаться за меня, — подначил этот засранец, и Шанг мстительно ущипнул Пинга за бок, когда садился. К его удивлению, Пинг издал какой-то тонкий девчачий звук, который тут же заглушил рёв мотора. По городу они промчались с ветерком. Посты оставались позади, как и запрещающие сигналы светофора. Пинг ездил так, словно у него было девять жизней в запасе, и Шанг поклялся никогда больше не садиться к нему пассажиром, пока этот самоубийца не купит хотя бы один защитный шлем! Казалось бы, попасть в дом к чиновнику такого уровня непросто. У него должна быть охрана, сигнализация, камеры на каждом углу. Так и есть. Однако Пинг невозмутимо показал охраннику у ворот какую-то бумагу и прошёл внутрь без проблем. Шанг последовал за ним, мельком отметив, что Пинг не стал глушить мотор. Возможно, им придётся прорываться назад с боем. — Эй, вы что себе позволяете?! — чиновник не ожидал вторжения и встретил их по-домашнему: в халате, тапочках и тюрбане на голове. Шанг даже не поморщился, когда Пинг демонстративно надел на руку кастет и предупредил, что кричать смысла нет. Чи Фу побледнел, уронил полотенце и попытался сбежать. Шанг поймал его, скрутил и усадил на диван, где уже Пинг обстоятельно допросил чинушу про взрывы, диверсии и то, насколько можно доверять фактам, которыми этот добрый человек делится со своими «дорогими друзьями». То, как Пинг вёл разговор, напомнило Мулан; жёсткий тон, уверенная поза и скрытая ирония. Впрочем, хватало и отличий — Пинг был грубее, проще и не гнушался физическими расправами, что уже доказал тогда на складе. — В-вы отправили л-людей проверять?! — вдруг взвизгнул Чи Фу и натурально затрясся. — А кто остался со старым боссом? Пинг нахмурился. — У него всегда есть охрана, чего орёшь-то? И какое тебе дело… Чи Фу уставился на Пинга в ужасе и схватил его за руки то ли от страха, то ли из желания вызвать сочувствие. Пинг брезгливо оттолкнул его и прижал кастет к челюсти. Чи Фу слегка охолодел и пояснил вполне вменяемым тоном: — Я не хотел, но… Меня заставили. И они придут, чтобы отомстить. Шанг старательно изобразил удивление, ведь он-то не должен был присутствовать при собрании главарей и знать, что Шан Ю ушёл оттуда ни с чем. А вот Пинг почему-то застыл, плечи его окаменели, а движения стали пугающе медленными. — Ты скормил нам эту чушь, чтобы отвлечь внимание, — по слогам отчеканил он. — Чтобы рядом с главной семьёй остались только самые верные люди. — Меня вынудили, меня бы убили, если бы я не сделал этого! — заверещал Чи Фу и зажмурился. Но Пинг не убил его, как ожидал Шанг, а лишь врезал по виску, отчего чинуша свалился на пол дохлым угрём. Дышал, пока что. А Пинг швырнул окровавленный кастет Шангу и бросился бежать, на ходу доставая телефон. — Линг! — прорычал в трубку. — Чёрт-чёрт-чёрт, не берёт… Чьен По, Сян… Да блядь, никто не отвечает! Он вскочил на мотоцикл, и Шанг решил не бесить его ещё больше напоминаниями про технику безопасности. Самого трясло при мысли, что старика Фа Зу и детей могут убить головорезы Шан Ю. Да, в доме много охраны, но и потенциальных угроз тоже было много, Линг вполне мог отправить часть людей на проверку, оставив только тех, кому доверял. Там же ещё прислуга, жена старого босса… В глазах потемнело. Шанг должен был радоваться, что один клан перережет другой, только ни хрена радостного в этом не было: смерти невинных лягут и на его плечи, ведь он вместе с Пингом повёлся на ложную информацию. О чём вообще думал коп, который её не проверил?! У ворот дома стояли чужие машины и несколько человек — следили за дорогой. Только Пинг разогнался настолько, что буквально снёс первого, а второго ударил ногой по инерции. Шанг спрыгнул следом и добил тех, кто ещё шевелился. Мотоцикл остался лежать на земле, беспомощно крутя колесом в воздухе, но Пинга это не волновало: он уже мчался сквозь распахнутые настежь ворота к зданию, от которого поднимался дым. Во дворе лежали убитые охранники. Шан Ю напал внезапно. Скорее всего, он перелез через стены, пока остальные отвлекали внимание машинами и шумом у входа. — Шанг! На веранде возле сада и в коридорах сражались: Шанг не видел, кто именно, просто прыгнул через ограждение на голос Пинга. Там же и увидел, как Линга теснили сразу два огромных амбала, на Фа Зу наседал верткий и худой противник, а с самим Шан Ю схлестнулся… Сверчок. Этот странный тип не от мира сего сражался мечом! Настоящим, чёрт возьми, мечом! И побеждал, хотя у Шан Ю был нож, которым орудовать в замкнутом пространстве намного удобнее. Сталь выбивала искры при столкновении, зазубреное лезвие Шан Ю цеплялось за меч, порхало перед лицом и так и норовило впиться в незащищённую шею или глаза. Правил у этой резни не было. Шанг выстрелил в спины амбалам, чтобы помочь Лингу, а после подставил ногу тому, кто наседал на Фа Зу. Старый босс оказался неожиданно не беспомощным и отбивался всё это время при помощи трости. В хаосе трудно было соображать и задавать вопросы, отовсюду слышались крики, вой, треск пламени. Шан Ю перекинул Сверчка через ограждение и тот покатился по земле в сад, пачкая кровью свои белые волосы. Шан Ю прыгнул следом, намереваясь прикончить врага. Но так просто Сверчок не дался и несколько раз перевернулся, уклоняясь от ударов; отвёл нож в сторону и рубанул по щиколотке, подрубая Шан Ю сухожилия. Шанг навёл на него пистолет, но не мог толком прицелиться: цель постоянно перемещалась даже с раненой ногой, была слишком маневренной. Сверчок кружил вокруг него, словно вокруг загнанного в угол зверя, пробивался сквозь блоки и оставлял глубокие раны. Ему самому тоже досталось, на плечах и боку растекались кровавые пятна. И тут с крыши на Шан Ю спрыгнул Пинг. Это было чистой воды самоубийство, глупость. Такую чушь творят только в кино. Но нет, Шанг видел всё собственными глазами, как в замедленной съёмке. Вот Пинг беззвучно прыгает, замахиваясь в полёте битой. Вот Шан Ю поднимает голову, почуяв угрозу. Ему на плечо, ломая кость, обрушивается мощный удар, а затем оба валятся комком из рук, ног и оружия. У Сверчка перекосилось лицо, когда он понял, ЧТО сделал Пинг, однако влезть в эту кучу он банально не мог — не разобрать, где кто, так яростно Пинг бил Шан Ю. — Идиот! — рявкнул Шанг, чувствуя себя до смешного бесполезным. В таком же состоянии мялся Сверчок. — Чёрт, не стой, забери у него нож! Сверчок отмер и бросился к оружию, которое валялось на земле. Шан Ю дёрнулся в ту же сторону, сорвав с себя Пинга и отбросив ударом ноги в живот. Руки их встретились на клинке и рукояти: Сверчок схватился прямо за лезвие, не давая Шан Ю отобрать нож, а Шан Ю уставился на него бешеным взглядом и прорычал что-то прямо в лицо. И толкнул нож вперёд, вдоль ладони, позволяя ему погрузиться в плоть под тяжестью собственного тела. Пинг заорал, Шанг выстрелил. Раз, второй, пули будто уходили в молоко, хотя Шанг не промахивался. — Всё, хватит, прекрати, — остановил его Линг, надавив на трясущиеся руки. Патроны кончились, но Шан Ю всё не падал. Он и не упал: из дома выбежали два человека, подхватили своего главаря под руки и потащили прочь, пользуясь шоком, который охватил всех. Глупо замирать так, надо догонять, убивать окончательно и бесповоротно, а не пялиться на нож в груди Сверчка. Настолько неправильным это было. Пинг подполз к нему, обнял и зажал лезвие обеими руками, не пытаясь достать. Фа Зу посерел и осел на пол, Линг бросился ему помогать, а из дома, безумно опаздывая на всё, выбежали Чьен По и Яо. Они сражались с другими врагами и теперь остановились в таком же непонимании. Первым отмер Шанг. — Врача, нужен врач! — крикнул он, и Линг, вот чудо, без привычных шуточек стал кому-то звонить. Сам Шанг подбежал к Сверчку, поддержал его и нашарил пульс на окровавленной шее. — Не шевели нож, не трогай, всё будет хорошо… Пинг не слушал; у него был такой взгляд, что Шанг не рискнул прогонять его. Загрызёт. — Сердце не задето, — частил он негромко. — Вена тоже, он будет жить, давай, опусти его аккуратно на землю, всё будет хорошо, да почему вы все такие… Сверчок не пытался встать сам. Только сжал руку Пинга и прошептал на японском то же слово, что сказал однажды в коридоре. Сестра. — Врач едет! — крикнул Линг. Чьен По и Яо осматривали дом и участок в поисках недобитых. Выжившая охрана торопливо вызывала подмогу. — Ох, нет… — Что ещё? — спросил Шанг. — Дети… — Фа Зу, с лицом светлее снега на горном перевале. — Детей нигде нет. Шанг снова выругался. Покосился на Фа Зу и уступил ему место возле Сверчка и Пинга, а сам побежал в дымные комнаты. Пожар (видимо, бросили что-то через стену) удалось быстро потушить, однако гарь до сих пор не выветрилась. На полу в одной из комнат что-то лежало. Шанг наклонился и поднял сильно обгоревшую куклу. Страх сковал конечности. Если бы на него сейчас напали, он не смог бы дать отпор. Неважно, чьи это дети, они не заслуживали смерти и пыток — и бесчеловечно думать о них как о необходимых жертвах ради победы добра над злом. Шанг лично выбил бы зубы тому, кто так сказал. — Мэй! Девочка не могла оставить любимую куклу добровольно. Шанг надеялся, что она выронила её, когда бежала. Комната за комнатой оказывалась пустой либо с телами раненой и убитой прислуги. Шанг не обращал внимания на то, куда именно заходил — в оружейную, кабинет Фа Зу или спальню, он смотрел под кроватями, столами, заглядывал в шкафы. В какой-то момент пришлось остановиться и подумать. Представить себя напуганным ребёнком, которого взрослые заставляют бежать и прятаться. Куда бы он сам залез? Хорошо, что он играл с детьми в прятки; хорошо, что отлично выучил планировку дома. Потому что на жилой половине, вдали от основных комнат, располагалась прачечная, где стояли стиральные машины и инвентарь для уборки. Ещё там было несколько огромных корзин для грязного белья. Именно оттуда, по словам Фа Ли, выбралась в тот раз Мэй, и Шанг понадеялся, что она воспользуется уже проверенным надёжным местом. — Братец! — из корзины на него смотрела заплаканная девочка. Она сидела тихо-тихо, как мышка. Он бы не нашёл её, если бы не знал, где искать. — Мне так страшно, братец! Она бросилась к нему на шею, а из соседних корзинок раздалось уже мальчишечье хныканье. Мэй отвела их туда, где их не нашли бы враги, и это было самой прекрасной новостью за весь безумный день.