Девушка с татуировкой дракона

Передав детей бабушке — Фа Сенха успела спрятаться в подвале — Шанг вернулся на веранду. Там разбили полевой госпиталь, выхаживая раненых и в первую очередь Сверчка. Приехал мастер татуировок с двумя молодыми парнями, они кололи Сверчку какие-то лекарства, ставили капельницу и зашивали рану. По-хорошему его бы в больницу, однако первая помощь — это уже лучше, чем ничего. Вену не задели, как и сердце. Шанг не был врачом, но всё же видел множество разных травм, эта была не смертельной… к счастью. Наконец Сверчка бережно перенесли в комнату, которая меньше всего пострадала от пожара и боя. Она хорошо проветривалась и выходила на небольшой сад с другой стороны дома. Здесь Шанг ещё не был и догадался о том, что это комната Пинга, только по небольшой фотографии на тумбочке и креплению для биты на стене. На фото — Фа Зу, Фа Ли, Фа Сенха и… Фа Мулан. Шанг оглянулся на сгорбленную спину Пинга и ничего не сказал. — Не мог бы ты почистить биту? — попросил вдруг Пинг. Бита лежала рядом с ним, грязная и окровавленная. Никто не рискнул её трогать. — Ладно. Пинг не отходил от Сверчка ни на шаг и явно собирался сидеть с ним ночь, сутки, да хоть неделю, пока тот не поправится. Его состояние вроде стабилизировалось, однако он был слаб и горел изнутри несмотря на жаропонижающие. Пинг постоянно менял ему повязки на лбу, переворачивая их холодной стороной. Шанг сел рядом, взял одну из использованных тряпок и принялся тереть биту. Разводы и грязь стекали в таз, но иногда попадали на одежду. Сам Шанг и Пинг до сих пор не успели переодеться, были грязными, однако им опять же никто ничего не сказал. Шанг чувствовал, как чужая кровь стягивала кожу, а гарь прорезала лицо и руки чёрными полосами. Запястья и плечи болели после отдачи. У Пинга травм не было, так, пара царапин. Он сидел неподвижно, напряжённый и собранный. Наступила глубокая ночь, лунный свет падал сквозь раскрытые сёдзи на пол неровными лужами. Надо было сказать что-то, но что? — Спасибо, — тихо сказал Пинг… нет, Фа Мулан. Теперь Шанг понимал это. Каким же он был слепым идиотом! — Ты спас ему жизнь. Я в долгу перед тобой. — Не надо, — поморщился Шанг. — Какой может быть долг между… друзьями. Он правда считал Пинга другом; может быть, не лучшим, не на всю жизнь. Но они вместе пережили достаточно дерьма, чтобы прикрыть другому спину в опасной схватке. Шанг не жалел ни о чём, даже когда мерзкий голосок внутри начинал говорить, что он упустил шанс разом прикончить двух боссов мафии. От этого никому не стало бы легче. — Ты ведь уже понял, — Пинг развязал узел на затылке, волосы свободно упали почти до плеч. Форма лица из-за этого неуловимо изменилась. В женской одежде, с макияжем и татуировкой в Мулан действительно сложно было узнать простого парня Пинга. — Что думаешь? — Я рад, что ты жив. Честный ответ вырвался так легко, так свободно!.. Женщина или мужчина, не имело значения. Наверняка Пингу… Мулан для чего-то нужен был этот маскарад, особенно если вспомнить разговоры про предателя и шпиона. Очевидно, что им оказался чиновник из правительства, однако Шанг понимал причины скрываться и следить за кланом изнутри. Так видно намного больше. — Я найду Шан Ю и убью, — спокойно, как нечто само собой разумеющееся, сказала Мулан. — Как только Сверчок поправится. — Вы правда настолько близки? — не выдержав, спросил Шанг. — Мне Мэй рассказала, что вы как брат и сестра. — Ох уж эта маленькая… — Мулан дёрнула плечом, проглотив ругательство. Вряд ли она всерьёз злилась на девочку. — Мы росли вместе. Тогда в Шанхае было множество мелких банд, которые промышляли торговлей людьми. Отец старался ограничить трафик, спасти детей, по возможности вернуть их родителям. Их ведь везли на органы, в проституцию… Такого не должна позволять себе даже мафия. Шанг устал удивлялся странным принципам клана Фа. Откуда бы они ни возникли, их можно было лишь уважать. — Его привезли из Японии. Мулан нежно погладила Сверчка по раскрытой ладони и взяла за мизинец. Детский, невинный жест. — Расскажи, если хочешь. Она полуобернулась к Шангу. — Мне было пять лет… …Мулан было пять, когда отец привёл в их дом странного мальчика. Он был светлым-светлым, почти прозрачным. В грязном и порванном кимоно, но совсем не таком, какое обычно носила сама Мулан. Первые несколько дней она сторонилась чужака, обижаясь на отца за то, что он предпочёл ей какого-то непонятного мальчишку. Бабушка только качала головой и говорила, что ему было очень плохо, что он болен и ему нужна поддержка. Разве Мулан не хочет стать такой же доброй и отзывчивой, как отец? В такие моменты надо думать о других, а не о себе. И хотя Мулан всё ещё было обидно, она сжала кулачки и пошла знакомиться. — Привет! Мальчика помыли и переодели; в чистом голубом кимоно он напоминал куколку, такой же неживой и безучастный ко всему. Белые волосы и красные глаза пугали, а сквозь тонкую кожу можно было пересчитать каждую венку. Когда Мулан вошла, он вздрогнул и вцепился в одеяло. — Меня зовут Фа Мулан, а тебя как? Он моргнул, открыл рот и закрыл. Он не знает китайского, поняла Мулан. Какой глупый! Впрочем, чего взять с мальчишки. Мулан не ушла в первый раз и сидела в его комнате несколько часов, тихим ласковым голосом рассказывая про свою жизнь, отца и клан. Хвасталась, что бабушка готовит самое вкусное в мире печенье! Во второй раз она принесла печенье и книжку-разговорник японского, которую выпросила у старших. Те посмеялись, однако не стали мешать юной госпоже налаживать контакт. Отец, кажется, был доволен её решением, но Мулан полностью сосредоточилась на цели и не обращала внимания на весь остальной мир. Она медленно, по слогам, разбиралась в книжке. Мальчик, смелея, садился ближе и тихонько наблюдал. Она приносила ему свои игрушки, конструктор, игрушечное оружие. Спустя долгих два месяца мальчик признался, что не помнит своего настоящего имени — похитители заставили забыть его, называя каким-то глупым прозвищем. Кри-Кри. Мулан рассердилась. — Они плохие люди! — заявила она. — Мы придумаем тебе другое имя! Мальчик не возражал. У него с трудом получалось общаться с кем-то, кроме Мулан и бабушки: он панически боялся взрослых мужчин и щетинился на них независимо от намерений. Лишь на отца не бросался, признавая его как своего… ну, наверное, хозяина? Он был похож на дикого зверька. Мулан было его так жалко, что она начала спать с ним в одной комнате и держать за мизинец, чтобы мальчику не снились кошмары. — Сверчок, — наконец решила Мулан. — Буду называть тебя так. Мальчик пожал плечами. Ему было всё равно, но Мулан хорошо изучила его и заметила тень радости. Оказалось, что в Японии водились удивительные насекомые цикады. Они плакали в сезон дождей. Мулан пообещала, что Сверчку больше никогда не придётся страдать. Они играли вместе, тренировались и учились. Легче всего Сверчку давалась наука боя на мечах — специально для него отец нанял учителя из Японии, чтобы он помог поставить удар, заложил основы. Мулан в свободное время всегда сбегала на площадку и наблюдала за тем, как красиво Сверчок парирует удары и нападает в ответ. Если в повседневной жизни он был рассеян и витал в каком-то своём мире, то сражения преображали его, наполняли изнутри светом. Шутку о том, что Сверчок приносит удачу, придумала бабушка. Она была своеобразной женщиной и верила в то, что оставленные где попало вещи крадут ёкаи, а у отца совсем неправильный подход к воспитанию детей, поэтому она делала и говорила только то, что думала. С её подачи за Сверчком закрепилась слава удачливого человека, хотя Мулан лично видела, как он порезал палец листом бумаги. Шанг не знал, что на такое ответить. Он рос с отцом один, без братьев и сестёр. И без мамы. Мама ушла, но Шанг не спрашивал ни в детстве, ни сейчас, почему. Было обидно и больно, ведь отец много работал, из-за чего маленькому Шангу приходилось сидеть дома одному или с приходящей няней, однако взрослый Шанг понимал, почему отец поступил именно так. Страшно снова обжечься, получить удар в спину. Даже если у мамы были причины уйти, она за все двадцать пять лет ни разу не дала о себе знать, не появилась, чтобы увидеть, каким вырос её сын. Возможно, у неё это была первая любовь, обернувшаяся разочарованием, возможно, она ожидала от отца больше денег, внимания и чего-нибудь ещё, кто знает. Шангу не с чем было сравнивать. Он не понимал Мулан, которая воспитывалась любящими родителями и целым кланом, однако мог понять одинокого Сверчка. Если в твоей жизни есть всего один важный человек, ты будешь защищать его до последней капли крови. В свете новых фактов столкновения «Пинга» и Сверчка в офисе выглядели вдвойне забавными и неловкими. А рисунки на стене — трогательными знаками, что Сверчок до сих пор благодарен за поддержку, что оказала ему семья Фа. Наверное, именно из таких людей потом вырастают самые верные, самые опасные телохранители. Он ведь и правда мог бы задушить Шан Ю бусинами, если бы захотел. — Что будем делать с Чи Фу и копом, которому он слил информацию? — сменил тему Шанг. Мулан не нужно было его сочувствие. Она кивнула, принимая это, и ему даже показалось, что благодарно. — С копом ничего, он всего лишь посредник. А за Чи Фу уже отправились Чьен По и Яо. Шанг вспомнил «явление босса» в начале и хмыкнул. — Я действительно считал его лидером клана. — Когда отец принял его, он потребовал называть себя «королём скал» и вызвал на дуэль Сверчка, — впервые за день на лице Мулан появилась улыбка. — Он хороший парень и очень… внушительный. Я не всегда притворяюсь новобранцем, но в этом году ситуация с Шан Ю обострилась до предела. Пришлось делать такую вот перестановку. — Работа под прикрытием — это сложно, — осторожно заметил он. — Да уж, постоянно нервничаешь, что тебя раскроют и обвинят во всех смертных грехах, — она вздохнула. — И с баней этой… Повезло, что у меня маленькая грудь, ничего не видно. Но раздеваться было бы ошибкой. Шанга слегка задело то, с какой лёгкостью Мулан рассказала о столь интимной стороне своей жизни, словно не воспринимала его как мужчину. Скорее всего, она не хотела оскорблять его специально, просто констатировала факт или не до конца переключилась с восприятия Пинга на восприятие женщины. — У тебя же есть татуировка? — он видел часть, но… — Ага, — ответила она и взялась за пояс. — Смотри. Шанг хотел было возразить, сказать, что не стоит показывать тело рядом с постелью больного брата, однако Мулан, как и её бабушка, делала то, что хотела. Ткань соскользнула с плеч, открывая спину. Лопатки пересекали ленты тугих бинтов, стягивающие грудь. Шанг залип на маленькой родинке у основания шеи и лишь затем отмер, вглядываясь. Луна плохо заменяла нормальный свет, но её хватало, чтобы различить огромного дракона на всю спину от верхнего шейного позвонка до копчика. Дракон был китайским, ярко-алым, со злой мордой и угрожающе острыми когтями. Работа мастера видна сразу: татуировка извивалась очень естественно, перетекая по неровностям тела, затрагивала бока и плечи и будто рвалась на свободу. Будь у Шанга чуть более творческое мышление, он легко мог бы представить, как дракон обретает объём и вес, стекая со спины Мулан и заполняя собой всю комнату. Восхитительное и ужасающее зрелище. — Больно? — тихо спросил Шанг. — Терпимо, — отзеркалила Мулан его же ответ и накинула одежду обратно. Не стала завязывать до конца, из-за чего был виден плоский подтянутый живот и плотно стянутая грудь, на которую, впрочем, после дракона смотреть было не так уж и волнующе. — С утра присоединишься к Яо в поисках Шан Ю, — приказала Мулан уже другим тоном, заставляя вспомнить, что она не только друг, но и босс. — Делайте что хотите, но найдите его. — Есть. Спорить с такой Мулан себе дороже, кроме того, Шанг и сам бы хотел уничтожить урода, который посмел напасть на старика и детей. Шан Ю залёг на дно так глубоко, что не справилась бы и бомба. Яо и Чьен По буквально перевернули вверх дном весь Шанхай, стянули людей из других городов, однако не нашли ни зацепки. Вот бы Шан Ю сдох от потери крови в каком-нибудь подвале в компании крыс и тараканов, но надеяться на это было глупо. Шанг искал вместе со всеми без особого результата. Шан Ю мог покинуть страну, поменять имя, внешность и даже пол, чтобы не попасть под карающую биту Мулан. Та была настроена серьёзно, так что про многострадальный район, с которого всё началось, благополучно забыли и заботились исключительно о выживании. Во время этой безумной гонки Шанг не мог выкроить ни минуты, чтобы переговорить с отцом и поделиться с ним новостями. Хотя тот наверняка уже был в курсе, ведь не могла же полиция закрыть глаза на происходящее в городе? — Приходи на наше место сегодня ночью, — звонок застал Шанга врасплох; он допрашивал возможного свидетеля и был немного занят. Пришлось вырубить, всё равно ничего не знал, и ответить отцу. — Проследи, чтобы никто тебя не видел. — К чему такая срочность? — Это не телефонный разговор, — отрезал отец и сбросил вызов. С чего бы отцу, который не поддерживал с ним связь все эти месяцы, внезапно ставить под угрозу прикрытие и звать Шанга на встречу? Подозрительно. Возможно, он узнал что-то важное, возможно, на него надавили или… От мыслей у Шанга пухла голова. — Есть планы на вечер? — Линг после стычки с Шан Ю стал относиться к Шангу намного серьёзнее. Не гонял больше как принеси-подай и интересовался его мнением. Сомнительно, что на это как-то повлияла Мулан, которая разрывалась между делами клана и выздоравливающим Сверчком. Просто Шанг наконец-то заслужил полное доверие, и терять его по глупости совершенно не хотелось. — Да, прости. — Ничего, — вздохнул Линг и устало растянулся на столе. Он только что вернулся из соседнего города и выглядел хуже, чем выжатый лимон. — Думал выпить с кем-нибудь, сил уже нет! Ношусь везде, как собака. — Отдохни, — посоветовал Шанг. — Мы ведь не железные. — Нет. — Почему? Линг поднял на него взгляд. — Потому что Мулан работает, не жалея себя. Как я могу прохлаждаться? Нападение на главную семью всех подкосило. Шанг впервые видел, чтобы такие разные люди переживали горе в едином порыве. Для них старик Фа Зу и совершенно чужие вроде бы дети были важнее собственных интересов и желаний. Дело было не в деньгах, хотя получали все прилично. Линг, Чьен По и Яо были первыми, кого Фа Зу принял в клан. Они застали подростковые бунты Мулан, видели её расцвет, присягнули ей на верность, когда Фа Зу отошёл от дел. Для них трагедия Мулан — личная трагедия. — Иди уже, развлекайся, пока молодой! — патетически воздел руки к нему, то есть, потолку, Линг. — У тебя вся жизнь впереди, а я умру здесь, никому не нужный и забытый. Шанг хмыкнул, похлопал страдальца по плечу и пообещал: — Завтра продолжим поиски. Не падай духом. Он сперва заехал домой и взял компьютер с файлом, чтобы передать его отцу. Кто знает, что может случиться, пускай информация хранится у него. Сделав несколько кругов для того, чтобы сбросить возможную слежку, Шанг нырнул в метро и за час добрался до квартиры на окраине. Здесь они с отцом жили, когда тот ещё не был генералом и не получал достаточно, чтобы купить комфортное жильё в центре. Эту однокомнатную квартирку он продавать не стал, а использовал как удобное место, чтобы побыть одному, встретиться с кем-то тайно или… да неважно, как. Главное, оба были в курсе, куда ехать, если вдруг шершень ужалит в одно место. — Отец? Генерал Ли сидел на полу и пил пиво. — Да, проходи. Давно тебя не видел, — обычно смешливый, он был чересчур серьёзен. Шанг напрягся. — Что-то случилось? — Не сказал бы. Скорее радость, чем горе, — отец хмыкнул. — Твоя миссия под прикрытием заканчивается. Что?.. Шанг не поверил своим ушам. Не может быть такого! В мафию внедрялись годами, искали подход, чтобы добыть важную информацию. Он уже многого добился, узнал про планы Шан Ю, имена его подельников, лично участвовал в карательных рейдах на тех, кого успели отыскать другие члены клана. И вот так вот внезапно — всё? — Почему? — генерал Ли усмехнулся, видя лицо Шанга. — Потому что стало слишком опасно. Я разрешил тебе внедриться в клан Фа лишь по одной причине: я лично знал Фа Зу и был уверен, что там тебя не убьют в первые месяцы. А теперь расстановка сил поменялась, и мне не улыбается потерять тебя во время войны между кланами. Шанг вдохнул и медленно выдохнул. В голове не укладывался «хитрый» план отца, такой нелепый, такой… странный? Впрочем, он был прав: Шанга до сих пор не убили, ура. — Но мы почти вышли на Шан Ю! — раздражённо возразил он. — Ещё немного, и прижмём их. Я узнал столько всего, смотри! К отцу был повёрнут ноутбук с документом. Базы, имена, торговые партнёры, суммы на счетах, старые и нынешние преступления. Всё это Шанг кропотливо собирал из доступных ему данных, анализировал, сортировал. С этой информацией можно успешно пресекать торговлю наркотиками и оружием, если подойти к проблеме с умом. Никому другому Шанг не показал бы найденное, чтобы не навредить Мулан и клану, но отец-то не станет предавать того, кто ему доверяет. К тому же он знает Фа Зу, а значит, тоже на стороне клана!.. — Убери это, — сказал отец устало. — И удали от греха подальше. Шанг сел напротив и удивлённо посмотрел на него. — Я не понимаю… — Ты слишком заигрался в мафию, сынок, — горько улыбнулся отец. — Я ошибся, отправляя тебя к ним. Ты решил, что раз они такие хорошие, верные и добрые, то весь мир не менее прекрасен? Ошибаешься. Я пытался защитить тебя от коррумпированной полиции, однако подпустил непозволительно близко к не менее опасным людям. Не стоило этого делать, как и передавать информацию от Чи Фу… Шанг ахнул. Вот оно! — Так это ты тот коп, к которому ездил Пинг! То есть Мулан! Отец развёл руками. — Как видишь, я сам не без греха. — Так почему ты запрещаешь мне, раз знаешь Мулан и её семью? Если мы поймаем Шан Ю и уничтожим его прихвостней, в городе станет спокойнее. Так будет лучше для всех! — Ты согласен проливать кровь ради них? — удивлённо спросил отец. — А потом, сдав полиции, спокойно вернёшься на прежнее место работы и не будешь просыпаться ночами от кошмаров? Шанг нахмурился. — Но ведь мы не будем сдавать их полиции, мы же их союзники? — Пока это нам выгодно. Шанг захлопнул ноутбук и резко встал. — Итак, генерал, повторите ваш приказ. Я плохо расслышал. Отец взглянул на него с сочувствием. — Зря ты так… Я приказываю уйти из мафии и сдать клан полиции. — Что будет, если я откажусь? — Можешь попробовать остаться с ними, но как только они узнают, на кого ты работал… — отец горько усмехнулся. — Они тебя убьют, поверь. И не будут колебаться ни секунды. Шанг скрипнул зубами и выбежал из квартиры. Его несла злость, досада и обида на отца, который всё заранее продумал и решил, на Шан Ю, который не сдох, хотя все очень хотели, и на себя, что привязался к Мулан и ребятам. Как можно предать их теперь, в такой момент? И с чего отец вообще пошёл на попятный? Об этом стоило хорошо подумать, прежде чем действовать. Разумеется, о выходе из клана и речи не шло, он обязан поймать Шан Ю, он же угроза безопасности всего Китая! И плевать, что один человек вряд ли что-то изменит. Зато Шангу не придётся краснеть за своё решение и видеть разочарование на лице Мулан. Слегка успокоенный такими мыслями, он снова вернулся домой и действительно почистил всю информацию, которая касалась клана Фа. Оставил лишь данные на Шан Ю, чтобы было проще припереть его к стенке. Сложно сказать, откуда начинать новый виток поисков, но они ведь и не проверили ещё все места, правда? До конца ночи Шанг составлял карту, прикидывая, где мог прятаться враг, а под утро заснул, вырубившись от напряжения. Из-за этого он не услышал, как в дом кто-то зашёл. Бумагу из ослабевших пальцев мягко вытащили и развернули. Изучив в подробностях, вернули обратно, заглянули в до сих пор мигающий экран ноутбука и тихо хмыкнули. К шее Шанга быстро прижалось тонкое лезвие и висело в опасной близости от вены несколько секунд. Зачем исчезло. На столе остался лежать розовый мелок, на который Шанг, в спешке собираясь на работу, не обратил внимания. Погода, как назло, испортилась; пробегав целый день под дождём по слякоти, Шанг хотел убивать и горячего, буквально обжигающего внутренности чая. Под конец его слегка трясло, голова болела, а по телу катался жар, подозрительно напоминающий температуру. Только этого не хватало! Закинув в себя таблетки, он помчался в дом Фа, чтобы обсудить дальнейшие действия. — Какой-то ты странный сегодня, — заметил Чьен По. — Тебе плохо? — Да не, просто замёрз, — отмахнулся Шанг. — Жить буду. Чьен По не поверил: принёс чай, влил его в Шанга и приказал хотя бы полчаса посидеть спокойно, всё равно Мулан и Сверчок ещё не вернулись. Сверчок поправился и чувствовал себя хорошо, теперь везде таскался за Мулан, словно хвост. Она же не появлялась в офисе под видом Пинга, почти всё время проводя с отцом и ближним кругом. Шанг допил чай и прижался плечом к стене. Веки слипались, и даже не волновало то, что он сидел сейчас в том самом зале, где Мулан принимала делегацию Шан Ю. Мерзкий мелкий дождь барабанил по крыше и нервам. Хотелось спать, но нельзя — у них ещё столько дел! Вдруг кто-то дёрнул его за плечо. — Братец, — прошептала Мэй растерянно. — У тебя телефон звонит, а ты не слышишь. Звонили с незнакомого номера. Может, ошиблись? Шанг не ожидал услышать отца, который наверняка будет гордо обижаться несколько недель минимум. — Ли Шанг? — раздался ровный голос. — Слушаю, да… — Шанг зевнул. — Вы кто? — Ваш отец находится в больнице, — спину обдало холодом, Шанг выпрямился. Из головы вылетели все мысли. — Он в коме. Приезжайте, адрес… Нет, не может быть. Как такое могло случиться с отцом? Он никогда ничем не болел, лишний вес появился только в последнее время, и даже вчера он выглядел здоровым, как всегда! В панике мозг пытался найти причины, пока тело двигалось на автопилоте. Шанг вылетел из дома, прыгнул в одну из машин и вдавил педаль газа до упора. В больницу он примчался через сорок минут, учитывая дорогу и расстояние от дома Фа до города. — Номер палаты?! — налетел он на медсестру на посту. Та от шока сказала, и лишь в спину промямлила что-то про «к нему нельзя, распишитесь и возьмите бахилы». Не до того сейчас! — Отец! — он ворвался в палату и… — Привет, Шанг, — повернулась к нему Мулан. — Как неожиданно видеть тебя здесь. Отец действительно лежал в постели; подключённый к аппарату искусственного дыхания, оплетённый проводами, словно коконом, он не сумел бы ничего ответить, даже если бы захотел. Перед постелью стояла, скрестив руки на груди, Мулан, а на стуле возле окна сидел Сверчок и чистил апельсин. Яркий кислый запах жёг ноздри. — Я… — Шанг сглотнул. — Я могу всё объяснить… — Не нужно, — Мулан достала из сумочки плотный конверт и передала ему. — Почитай. Он уже вскрыт, отец ознакомился. Шанг сделал несколько нетвёрдых шагов и рухнул на последний свободный стул. Руки тряслись, иероглифы расплывались перед глазами. Нет, отец не признавался во всех смертных грехах и работе на Шан Ю. Он писал о том, что его могут подставить и использовать против клана Фа; передать через него ложную информацию, за что он искренне извинялся и утверждал, что всегда старался её проверять, но он ведь не всемогущий император, верно? И, главное, отец просил Фа Зу позаботиться об его сыне, Ли Шанге, в случае, если полиция или враги клана каким-то образом решат избавиться от неудобного генерала. — Когда твой отец прочитал его? — Уже после нападения, — невозмутимо ответила Мулан. — Случись это до, думаю, я бы тебя казнила. Но ты спас Сверчка, так что… Шанг вскинул на Мулан взгляд. Та не шевелилась, а Сверчок дочистил апельсин и аккуратно разделял его на дольки, снимая белые плёнки. Он выглядел сосредоточенным и совсем не опасным, но в этот момент Шанг вспомнил мелок на столе и обессиленно опустил руки. Он провалился по всем фронтам. — Ты знала, что я работаю на полицию и позволяла мне искать Шан Ю только из… благодарности? — Не только, — она дёрнула плечом. — Ты хороший напарник, Шанг. И, уверена, неплохой капитан. Твой отец был другом моему, а ты стал мне верным товарищем. — Жизнь за жизнь, — бесцветно закончил мысль Шанг. — Ты вернула долг. — Именно. Тут в палату влетела медсестра с поста и врач. Они дружно выпроводили всех в коридор, объяснили, как нехорошо врываться в больницу и не представляться, и вообще — время для посещения закончилось, выметайтесь на улицу, пожалуйста. Шанг вышел на крыльцо и в очередной раз пожалел, что не курит. Сверчок раскрыл над Мулан чёрный зонт, отдал его, а сам достал телефон и уткнулся в него, словно с неба не капала противная морось. От кислотных цветов его одежды Шангу хотелось зажмуриться, в глаза словно песка насыпали. Мулан была менее яркой, но и она, смотрящая на него уставшим взглядом, вызывала слишком много эмоций. — Отличная сцена, — сказала она тихо. — Главный герой переживает личную драму и страдает, а над ним разверзается небо. — Банальнее не придумаешь. — Согласна. Они помолчали. — Я дам тебе выбор, — начала Мулан. — Он простой и понятный. Ты можешь вернуться в полицию, на свою должность, а может, даже подняться выше и занять место отца. Удачи и всё такое. Но в таком случае при первой же встрече я убью тебя. Шанг кивнул, принимая к сведению. Логично и честно. — Второй, — продолжила она, — у тебя есть время до сегодняшнего утра, чтобы решить, хочешь ли ты остаться с нами. — Что? — выдохнул Шанг. — Ты позволишь мне остаться? — Ты собрал неплохой компромат на Шан Ю и искал его так, будто это на твою семью он напал, — заметила Мулан. — Не исключено, кстати, что твоего отца в кому ввёл тоже он. Поэтому выбирай. Второго шанса не будет. Шанг недоверчиво переводил взгляд с Мулан на Сверчка. — Ты видел мои файлы и схемы, — осознал он наконец. — Приходил ко мне. Почему не убил? — У тебя на спине тигр, — ответил Сверчок неохотно, — а тигр и дракон хорошо работают вместе. — До встречи утром, — Мулан развернулась, чтобы уйти. По её голосу сложно было понять, что она чувствует, но в последний момент Шангу послышалась надежда. — Или никогда. Он мог бы ответить что-то пафосное в духе «никогда не говори никогда», но заметил на телефоне Сверчка брелок в виде мультяшного героя и подумал, что плевать они оба хотели на пафос и глупые, никому не нужные фразы. Шанг поехал домой, не в силах добираться пешком. Там он упал на кровать и свернулся калачиком, пытаясь согреться. Выпитый чай давно не помогал, а пережитый стресс добил организм окончательно. Врачи сказали, что отец может выкарабкаться, но нужно время. Сколько его осталось? Как Шан Ю вышел на отца? И что теперь делать ему самому, без поддержки и помощи? Шангу до ужаса не хотелось быть одному. Он понимал, что всё это время действительно играл в мафию. Строил какие-то планы, собирал информацию, бегал по заданиям, после обедал с Пингом и получал удовольствие, не задумываясь о последствиях так далеко, как стоило бы. Нападение Шан Ю расставило всё по местам, показало, чего на самом деле он стоит. Куда ему возвращаться? Из полиции так никто и не позвонил, даже якобы друзья отца молчали. Ждали, как будут дальше развиваться события, кого временно (ли) посадят на его место. Если Шанг сунется в это осиное гнездо, то вряд ли выживет, потому что ни черта не понимает ни в политике, ни в людях подобного толка. Он снова перечитал письмо. Встал, снял рубашку и посмотрел в зеркало, больно вывернув шею. Огромный тигр крался среди листвы, сверля жёлтыми глазами свою цель. Он был мощным и сильным, очень опасным. Совсем не таким, как Шанг, но может быть, мастер увидел в нём что-то другое? Он не спал до рассвета и думал, думал, думал… Голова раскалывалась на кусочки, тело ломило. И выхода, вроде как, не было. Когда Шанг вышел на крыльцо, дождь всё ещё шёл. Не видать ему роли лирического персонажа, которого осеняет единственный солнечный луч. Зато напротив двери на перилах сидел Сверчок, покачивал ногой и рубился в какую-то игру на телефоне. Мимолётно скосив на него взгляд, он одной рукой снял с плеча рюкзак и протянул Шангу. В нём была бита. — Её зовут Мушу, — сказал Сверчок. — Ты можешь ударить меня и сбежать, а можешь пойти с нами. Мы нашли убежище Шан Ю. Шанг недоверчиво взвесил биту в руке. Голова Сверчка была прямо перед ним, светлые волосы не защищала даже шапка. Шанг вспомнил искажённое яростью лицо и нож в ладони. Вспомнил глупые шутки, мазь в сумке и железного коня. Вспомнил слова Фа Зу. — Надерём задницу Шан Ю и заскочим пообедать, — бита удобно легла на плечо, как влитая. — Я знаю неплохой японский ресторан. — Я люблю европейскую кухню, — буркнул Сверчок, убирая телефон, но Шанг почему-то не сомневался: там была вовсе не игра. Мулан слышала их разговор от первого до последнего слова. — А как же «оставайся у нас навсегда»? — поддел он. — По-моему, тебе это уже предложили. Не будь таким эгоистом. Шанг с облегчением рассмеялся. Ему стало легче — совсем чуть-чуть, но он был уверен, что как только бита опустится на голову Шан Ю, будущее станет немного светлее.